Оставит она ребенка или нет, но ей в любом случае придется искать новую работу, для чего требуется рекомендация. Хотя Эвелин почти не сомневалась, что Грэхем выдаст ей далеко не самую лучшую. Причиной, конечно, будет указана ошибочная вендетта, которую она объявила Уоррену, но на самом деле Грэхем просто сведет счеты за то, что его отвергли. Он уже постарался создать у своих служащих впечатление, что по собственной инициативе поставил на Эвелин крест.
Эвелин это не трогало: она была занята куда более важными проблемами и даже не сделала попытки опровергнуть распускаемые Грэхемом слухи. Ей хотелось лишь как можно скорее и без излишней нервотрепки расстаться с этой конторой, и она не желала рисковать, еще больше восстанавливая против себя отвергнутого кандидата в мужья.
Эвелин погрузилась в досье по заказу Уоррена и не заметила, что на часах уже шесть. И в этот момент к ней в кабинет, не постучавшись, стремительно вошел Грэхем. Он задал несколько каверзных касающихся работы вопросов, на которые Эвелин постаралась ответить как можно спокойнее, после чего, помедлив, спросил:
– Ты уже нашла себе другое место?
– Нет.
– Я вижу, ты даже не задумывалась, что с тобой будет после расставания со мной, – возмутился он такой безответственности.
– Ничего подобного, – спокойно возразила Эвелин.
С едва сдерживаемым бешенством Грэхем прошипел:
– Я хочу знать, чем же не угодил тебе, если ты сочла меня не достойным тебя. Конечно, лишь для справки.
– Прошу тебя, поверь, дело не в тебе. Это я изменилась.
– Но почему? – стукнул он кулаком по столу. – До Рождества мы были вполне счастливы. Я даже собирался… – Он запнулся, не в силах принудить себя к откровенности. – Я почти поверил, что у нас есть общее будущее! Ты обязана сказать, что случилось. У меня есть право знать.
Видно было, что эти мысли не давали Грэхему покоя, и, наверное, у него действительно было право знать, но истина еще больше уязвила бы его.
– В общем-то ничего не случилось. Я…
Грэхем обогнул стол, схватил Эвелин за плечи и, выдернув из кресла, гневно встряхнул.
– Выкладывай! Объясни, что произошло!
– Хорошо! – возмутившись его грубостью, Эвелин оттолкнула Грэхема. Даже в гневе он был жалок, и она внезапно преисполнилась злорадством, решив свести с Грэхемом счеты за гнусности, которые он позволял по отношению к ней в течение последних нескольких недель. – Ну ладно! Если ты так хочешь знать правду, я удовлетворю твою любознательность! Ты слишком предсказуем. В любой ситуации я знаю, как ты отреагируешь, даже знаю, как на какой вопрос ответишь. Я поймала себя на том, что прекрасно усвоила, как умаслить тебя, как польстить, чтобы у тебя улучшилось настроение. Общение с тобой больше не доставляет мне ни радости, ни сюрпризов. Иными словами, Грэхем, ты смертельно скучен. И к тому же выяснилось, как ты ограничен. Да, коль скоро ты спросил, я отвечу, что готова уйти куда угодно, лишь бы не влачить рядом с тобой тоскливую жизнь.
Ее откровения поразили Грэхема, и он какое-то время молча смотрел на Эвелин, не в силах пошевелиться. Но, опомнившись, издал невнятный вопль и с искаженным от ярости лицом кинулся на нее.
– Значит, скучен, да?! Вот сейчас я тебе покажу, какой я скучный! – Он опрокинул Эвелин на стол и принялся грубо целовать.
Она отворачивалась, крича:
– Оставь меня! Не прикасайся ко мне!
Но Грэхем словно обезумел, а кровоподтеки, оставляемые им на губах и лице Эвелин, и ее сопротивление распаляли его еще больше. Эвелин не могла оттолкнуть насильника – он весил значительно больше, но попыталась пустить в ход кулачки, удары которых были Грэхему что слону дробина и лишь сильнее раззадоривали его.
Тиская ее грудь с торжествующим смехом, другой рукой он стал расстегивать брюки. Поняв, что Грэхем собирается сделать, Эвелин издала пронзительный вопль и вцепилась ногтями в его лицо.
Выругавшись, он замахнулся, собираясь ударить свою жертву.
– Не советую этого делать.
Громкий властный голос охладил возбуждение Грэхема. Он медленно опустил руку и отошел от стола.
Почувствовав свободу, Эвелин вскочила.
– Уоррен! – Бросившись к стоящему в дверях своему спасителю, она, отчаянно нуждаясь в силе и покровительстве, спрятала лицо на его груди.
– Ну все, все… Теперь с тобой все в порядке, – успокаивал он, гладя ее, словно маленькую, по голове.
Грэхем был смертельно бледен, но уже немного пришел в себя и попытался сохранить остатки достоинства. Он выдавил из себя смешок, отвратительный своей неестественностью, и нагло заявил:
– Боюсь, я несколько увлекся. Понимаете ли, нам с Эвелин нравятся такие грубоватые шуточки.
– Неужели? – с оскорбительным презрением осведомился Уоррен.
– Ну да. Что же еще? А вот вам… вам стоило бы постучаться. – Грэхем, видя, что Эвелин продолжает жаться к Уоррену, с гнусной ухмылкой добавил: – Понять не могу, чего она взбеленилась… Обычно ей это нравится.
– Если вы впредь хоть пальцем притронетесь к ней, вам придется иметь дело со мной, – почти ласково пообещал Уоррен и неожиданно рявкнул: – Понятно?!
– Да. Теперь-то я все понимаю, – ехидно сказал Грэхем, кивком указав на руку Уоррена, покоящуюся на талии Эвелин.
– Отлично. То же самое относится к любому грязному слушку, который вам вздумается пустить о ней… и о Розалинде. – Уоррен с минуту сверлил его взглядом, дабы убедиться, что угроза достигла цели, после чего велел: – А теперь убирайтесь.
Как бы Грэхем ни отнесся к требованию убраться из помещения его собственной фирмы, он не издал ни звука. Бросив на Эвелин полный неприкрытой ненависти взгляд, он с высоко поднятой головой вышел из кабинета, хлопнув за собой дверью.
– Собери свои вещи, – обратился Уоррен к Эвелин. – Сюда ты больше не вернешься.
– Да, но… – Посмотрев ему в глаза, она увидела в них непреклонную решимость и подчинилась. – Хорошо.
Найдя пару полиэтиленовых пакетов, Эвелин быстро уложила в них свое имущество, в последний момент добавив досье с данными для Уоррена. Затем накинула пальто и объявила:
– Я готова.
– Тогда идем.
Он взял у нее пакеты и вышел. Эвелин же, остановившись на пороге, оглянулась. Не думала она, что покинет этот кабинет вот так, со скандалом. Она возлагала большие надежды на эту работу, была неподдельно счастлива, особенно когда стала встречаться с Грэхемом. Теперь от этих чувств ничего не осталось, кроме неприятного осадка на душе.
– Это всего лишь место работы, – сказал Уоррен.
Она покосилась на него и поняла, что рано или поздно маска респектабельности слетела бы с Грэхема и сегодняшняя безобразная сцена скорее всего была бы неизбежна. Расправив плечи, она откинула с лица волосы и широко улыбнулась Уоррену.
– Конечно. Так как насчет работы?
– Ты совершенно непредсказуема, – восхитился он.
Они покинули здание, и лишь в машине Эвелин задала мучивший ее вопрос:
– Как ты тут очутился?
– Я позвонил узнать, кто занимается делом, о котором я тебя попросил, и мне сказали, что ты. Я решил заглянуть и выяснить, почему ты изменила намерение отдать дело коллеге. И конечно, узнать, что тебе удалось.
– А почему ты пришел так поздно? Обычно в это время меня нет на работе.
– Я ехал мимо, у тебя горел свет, вот я и поднялся.
– И успел спасти меня от участи, худшей чем смерть, – не без юмора сказала Эвелин.
– Похоже, попадать в неприятные ситуации вошло у тебя в привычку.
– Только в последнее время. Одна влечет за собой другую.
Она снова посерьезнела, и Уоррен спросил:
– То есть?
– Я выложила Грэхему всю правду, – призналась Эвелин. – О нет, вовсе не то, что ты подумал. Я понимала, что не испытываю к нему любви, но не могла сформулировать почему, и вдруг сегодня вечером меня прорвало. Я устала от Грэхема. В наших отношениях не было ни свежести, ни радости. В любом случае я бы рано или поздно с ним порвала. Но мне следовало разобраться в своих чувствах куда раньше, пока он не продемонстрировал свою истинную сущность. Понять не могу, почему я этого не сделала, – задумчиво добавила Эвелин.
– Может, ты старалась убедить себя, что он тот, кто тебе нужен? Так бывает. Особенно если один страстно домогается другого. А он, конечно, был здорово увлечен тобой.
– Да. Куда мы направляемся?
– Обедать. Мы уже почти приехали.
Он припарковался на стоянке у ресторанчика, окна которого выходили на Темзу.
– Ты тут бывала? Здесь подают очень вкусные блюда из даров моря.
Они устроились за столиком недалеко от камина, в котором уютно потрескивали поленья. Ожидая заказанного, они потягивали коктейли. Эвелин как-то странно чувствовала себя в обществе Уоррена. Хотя их интимная близость была восхитительной, они практически не знали друг друга, и Эвелин не покидали тяжелые воспоминания, как, проснувшись после ночи любви, разозлился Уоррен.
– Я всегда думал, как здорово иметь дом с камином, – заметил Уоррен.
– Ты живешь в Лондоне?
– Да, у меня квартира в Челси.
Эвелин хотелось спросить, один ли он живет, но она не посмела. Словно угадав ход ее мыслей, Уоррен заметил:
– По сути, мы же толком и не знаем друг друга, не так ли? Несмотря на…
– В более близком знакомстве нет необходимости, – поспешно ответила Эвелин. – В данный момент.
– Вот уж не знаю. Было бы интересно все начать сначала. Кроме того, мы должны обсудить планы на будущее.
Планы на будущее! Решив, что разговор обретает слишком личный характер, Эвелин перевела его на другие рельсы.
– Я никогда еще не уходила с работы. И мне осталось отработать еще две недели.
– Ты туда не вернешься, – приказным тоном сказал Уоррен.
Она посмотрела на него, удивившись, почему его это волнует.
– Да, появляться там мне явно не хочется. – Эвелин неожиданно улыбнулась. – И сомневаюсь, что осмелюсь попросить у Грэхема рекомендацию.
Уоррен улыбнулся в ответ.
– Могу представить, что он в ней напишет.
– Наверное, отметит, что я весьма полезна с деловой точки зрения, но никуда не гожусь в роли подружки, – с горькой иронией предположила Эвелин.
Уоррен внимательно посмотрел на нее.
– Тебя так беспокоит потеря работы?
– При данных обстоятельствах – нет.
– У тебя такой вид, словно ты очень взволнована из-за этого… или из-за чего-то другого. Выглядишь не лучшим образом и, кроме того, похудела.
У Эвелин зачастило сердце, но она заставила себя засмеяться.
– Спасибо за комплимент. Я старалась сбросить лишний вес, что набрала за рождественские праздники. Мама вечно причитает, что я мало ем, и, стоит мне приехать в гости, начинает меня откармливать.
– Так ты уже решила, чем будешь заниматься? – помолчав, спросил Уоррен.
– Нет, пока еще нет.
– Мое предложение работы остается в силе.
С губ Эвелин готов был сорваться отказ, но ее словно загипнотизировал взгляд серых глаз Уоррена, и она не смогла вымолвить ни слова. Эвелин поняла, что хочет быть рядом с ним.
Глупо не воспользоваться возможностью получше узнать Уоррена: может, ей захочется сохранить его ребенка.
6
Внезапно поняв, что именно не дает ей покоя, Эвелин невольно погрузилась в долгое молчание, но наконец растерянно пробормотала:
– Спасибо. Я подумаю.
– Хорошо.
Официант принес закуски и с поклоном удалился.
– Та работа, которую ты предлагаешь… – после паузы начала Эвелин. – Что она собой представляет? Наверное, канцелярская?
– Нет, куда интереснее. Я подумываю перебраться в более просторное помещение, и мне нужен коммуникабельный и толковый человек, который подыщет подходящее здание. Иными словами, сэкономит мне кучу времени.
– Понимаю. То есть ты предлагаешь временную работу?
– Пока да. Я подумал, что она тебя устроит, а дальше ты определишь, чем хочешь заниматься.
Он и не догадывается, насколько ко времени его предложение, подумала Эвелин и деловито осведомилась:
– И сколько ты же ты будешь мне платить? Аванс и комиссионные, если я найду что-то стоящее?
– Так платят охотникам за головами? – Уоррен явно развеселился.
– Да, а что здесь смешного?
– Можно и так. Или же я буду платить тебе жалованье еженедельно. По твоему выбору.
Склонив голову набок, Эвелин внимательно посмотрела на него.
– Остается задать только один вопрос. Почему? Почему ты вообще предлагаешь мне работу?
– Потому что считаю, ты с ней справишься.
– Как и миллион других людей.
Взяв бутылку вина, Уоррен собрался наполнить ее бокал, но Эвелин успела прикрыть его ладошкой.
– Будь любезен, мне минеральной воды.
– Опасаешься снова захмелеть?
– Если ты не против, я бы предпочла не предаваться воспоминаниям, – резко ответила Эвелин.
Уоррен вскинул брови.
– Надеюсь, ты их не стыдишься?
– Нет. – И Эвелин тут же поняла, что солгала. – А ты?
Откинувшись на спинку кресла, он не торопился с ответом, словно тщательно подбирал слова.
– Допускаю, что можно осудить обстановку, в которой все это произошло, но считаю, что стыдиться тут нечего, ибо мы вели себя совершенно естественно.
– Но не полностью отдавая себе отчет в действиях, – насмешливо уточнила Эвелин.
– Да уж, – усмехнулся Уоррен. – Как с одной, так и с другой стороны, насколько мне помнится.
По его тону можно было подумать, что Уоррен наслаждается воспоминаниями. Но нет, он ведь сам признал, что можно осудить, как все это случилось. Страдая от унижения, Эвелин повторила:
– Я же сказала, что хочу обо всем забыть. Если ты еще раз позволишь себе… я… я не соглашусь у тебя работать.
– Значит ли это, что ты принимаешь мое предложение?
– Ты так и не объяснил, почему его сделал, – напомнила она.
– Потому что не мог отделаться от мысли: не проведи мы ту ночь вместе, ты бы продолжала работать у Грэхема. И, возможно, уже обручилась бы с ним.
Эвелин решительно замотала головой.
– Нет. До того, как мы поехали на Рождество к моим родителям, я уже инстинктивно догадывалась, что он мне не подходит.
– В самом деле? А я из твоих слов сделал вывод, что готовность, с которой ты отдалась мне, заставила тебя понять, что ты не испытываешь любви к Грэхему.
– И это тоже, – согласилась Эвелин, чувствуя, как запылали щеки. Пора, однако, покончить с опасной темой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17