Вайкери деликатно откашлялся и сказал:
— Я полностью согласен со второй половиной предложения сэра Бэзила. Но опасаюсь, что осуществить первую половину окажется не так легко, как может показаться.
— Почему вы так считаете, Альфред?
— Все, известное нам об этой женщине, свидетельствует о том, что она очень хорошо подготовлена и совершенно безжалостна. Я сомневаюсь, что нам удастся убедить ее сотрудничать с нами. Она не похожа на других засланных агентов.
— Мой опыт говорит, что при виде намыленной петли сотрудничать соглашается каждый. Но что вы предлагаете, Альфред?
— Мне кажется, что Питеру Джордану нужно продолжать встречаться с нею. Но теперь всем романом будем управлять мы, вернее, той его частью, которая будет касаться портфеля и сейфа. Мы оставим ее на свободе, но будем неотрывно наблюдать за нею. Таким образом мы выясним, как именно она переправляет материалы в Берлин. Найдем и других агентов, входящих в сеть. А потом мы ее арестуем. Если нам удастся чисто свернуть сеть, то мы получим возможность кормить с «двойного креста» самые верхние уровни абвера до самого начала вторжения.
— Бэзил, что вы думаете о плане Альфреда? — спросил Черчилль.
— Я думаю, что он блестящий, — сказал Бутби. — Но что, если опасения Альфреда насчет коммандера Джордана верны? Что, если он действительно является немецким агентом?
В этом случае Джордан получит возможность нанести нам непоправимый ущерб.
— Но такая возможность будет у него и в том случае, если мы будем руководствоваться вашим сценарием, сэр Бэзил. Боюсь, что на этот риск нам все же придется пойти. Но Джордан ни на секунду не останется один, ни с нею, ни с кем-либо другим. Теперь он будет находиться под круглосуточным наблюдением. Куда бы он ни пошел, туда пойдем и мы. Если мы увидим или услышим что-нибудь такое, что нам не понравится, мы тут же появимся, арестуем Кэтрин Блэйк и перейдем к выполнению ваших предложений.
Бутби кивнул.
— И все же, вы уверены, что Джордан сможет с этим справиться? В конце концов, он ведь только что сказал нам, что любил эту женщину. Она предала его. Я сомневаюсь, что он будет склонен продолжать с нею романтические отношения как ни в чем не бывало.
— Ему просто придется это сделать, — возразил Вайкери. — В конце концов, ведь это именно он свалил на нас все эти проблемы, и он — единственный, кто сумеет их разгрести. Мы не можем просто поставить на его место профессионала, как будто поменять мебель. Они сами выбрали его. Никто другой просто не подойдет. Они поверят лишь тому, что найдут в портфеле Джордана.
Черчилль посмотрел на Эйзенхауэра:
— Генерал?
Эйзенхауэр тщательно раздавил в пепельнице сигарету и еще несколько секунд сидел в раздумье.
— Если другого пути действительно нет, — сказал он, — то я поддерживаю план профессора. Генерал Беттс и я позаботимся о том, чтобы вы получили от ГШСЭС всю поддержку, какая потребуется для его осуществления.
— Значит, договорились, — подытожил Черчилль. — И да поможет нам Бог, если этот план не сработает.
* * *
— Меня, кстати, зовут Вайкери. Альфред Вайкери. Это Гарри Далтон, он работает со мной. А этот джентльмен — сэр Бэзил Бутби. Он у нас главный начальник.
Этот разговор происходил на следующее утро, спустя час после рассвета. Они шли по узкой тропинке между деревьями. Гарри двигался впереди, выполняя роль боевого охранения, Вайкери и Джордан шли бок о бок, Бутби шествовал в арьергарде. Дождя ночью не было, но небо было все так же затянуто толстым слоем облаков. Серо-стальное зимнее освещение полностью лишило деревья и холмы их естественной окраски. Туман, словно марлевый полог, скрывал от взглядов землю в низинах. Воздух пах дымом горевших в каминах и печах дров. После слов Вайкери Джордан обвел беглым взглядом всех троих, но руку не предложил. Он так и шел, засунув кулаки в карманы куртки, доставленной ему в комнату вместе с парой шерстяных брюк и толстым крестьянским свитером.
Какое-то время они медленно и молча шли по аллее, напоминая компанию состарившихся школьных друзей, возвращающихся после чересчур обильного завтрака. От постоянного холода Вайкери казалось, будто ему в колено забили гвоздь. Он шел медленно, сложив руки за спиной и опустив голову, как будто искал на земле что-то потерянное. Деревья кончились, и перед ними открылась Темза. На берегу стояли две деревянные скамейки. Гарри сел на одну, Вайкери и Джордан на другую, а Бутби остался стоять.
Вайкери объяснил Джордану, что от него хотят. Джордан слушал, не глядя ни на кого из англичан. Он сидел неподвижно, откинувшись на спинку скамейки, все так же держа руки в карманах, вытянув ноги и вперив неподвижный взгляд в какую-то невидимую точку на поверхности реки.
— Найдите какой-нибудь другой способ сделать это, — сказал Джордан, когда Вайкери закончил. — Я на это не способен. Вы будете дураком, если решите использовать меня.
— Поверьте мне, коммандер Джордан, если бы существовал хоть какой-то другой способ исправить положение, я воспользовался бы им. Но такого способа нет. Вы обязаны это сделать. Вы в долгу перед нами. Вы в долгу перед всеми теми людьми, которые с невероятным риском для жизни будут штурмовать берега Нормандии. — Он немного помолчал, уставившись туда же, куда смотрел Джордан. — И вы должны это себе самому, коммандер Джордан. Вы допустили ужасную ошибку. Теперь вы должны помочь исправить причиненный вами вред.
— Я, вероятно, должен считать это зажигательной речью, вдохновляющей на подвиг?
— Нет, я не верю в зажигательные речи. Это правда.
— Как долго это будет продолжаться?
— Столько, сколько будет необходимо.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Да, не ответил. Это может продолжаться шесть дней, а может растянуться на шесть месяцев. Мы просто не знаем этого. Подобные вещи не относятся к сфере точных наук. Но я закончу это, как только смогу. Даю вам слово.
— Не думаю, что правда занимает такое уж важное место в той работе, которую вы делаете, мистер Вайкери.
— Далеко не всегда. Но в данном случае можете мне поверить.
— А как насчет моей работы по операции «Шелковица»?
— Вы будете вести себя так, будто продолжаете оставаться активным членом команды, но правда состоит в том, что вы на сегодня конченый человек. — Вайкери не без труда поднялся. — Пора вернуться в дом, коммандер Джордан. Вы должны до нашего отъезда подписать несколько бумаг.
— Что за бумаги?
— О, всего-навсего обязательство не говорить обо всей этой истории ни слова до конца своих дней.
Джордан отвернулся от реки и наконец-то поднял взгляд на Вайкери.
— Можете не сомневаться: вам точно не придется беспокоиться, что я начну болтать об этом.
Глава 38
Растенбург, Германия
Курт Фогель замучался с воротником. Он, даже при своей исключительной памяти, не мог припомнить, когда в последний раз надевал военно-морскую форму. До войны она хорошо сидела на нем, но с тех пор Фогель, как и большинство немцев, сильно потерял в весе. И теперь китель болтался на нем, как тюремная роба.
Он так нервничал, что его трясло. Он никогда в жизни не встречался с фюрером, больше того, даже никогда не оказывался с ним в одном помещении. Втайне он был уверен, что Гитлер — безумец, чудовище и что он привел Германию к самому краю, за которым произойдет катастрофа. Но почему-то оказалось, что ему очень хочется встретиться с этим человеком и, более того, произвести на него хорошее впечатление. Он досадовал, что у него такой неприятный голос. Чтобы успокоить взвинченные нервы, он непрерывно курил — курил все время, пока они летели из Берлина, и теперь, сидя в автомобиле. В конце концов Канарис взмолился, чтобы он перестал дымить хотя бы ради такс. Они лежали в ногах у Фогеля, похожие на жирные сосиски, и смотрели на него с явным неодобрением. Фогель приоткрыл окно и выкинул недокуренную сигарету в снег.
Огромный «Мерседес» остановился на первом контрольно-пропускном пункте Вольфшанце. Четверо часовых в форме СС обступили автомобиль, открыли капот мотора и багажник, при помощи зеркал на длинных ручках осмотрели днище машины и после этого позволили проехать дальше. До главных зданий оставалось еще около полумили. Лишь недавно минул полдень, но заросшая лесом территория была озарена белым светом мощных дуговых прожекторов. По дорожкам ходили охранники с немецкими овчарками.
Автомобиль остановился у следующего КПП. На сей раз эсэсовцы провели личный обыск прибывших Им приказали выйти из машины и обыскали. Фогель был потрясен, увидев, как Вильгельм Канарис, руководитель разведывательной службы Германии, стоит с поднятыми руками, и какой-то мелкий офицер СС ощупывает его, словно пьяницу, арестованного после драки в пивной.
Один из охранников потребовал у Фогеля его портфель, и он неохотно отдал его. В портфеле находилась фотокопия документов союзников и текст заключения, поспешно составленного специалистами абвера по инженерным проблемам. Эсэсовец пошарил в портфеле рукой в перчатке и, убедившись, что там нет оружия или взрывчатки, вернул его Фогелю.
После этого Фогель пристроился в кильватер к Канарису, и они молча направились к лестнице, ведущей в бункер. Две фотографии с одной из полученных пленок Фогель оставил в Берлине, запертыми в шкафу в его кабинете, это были фотографии записки. На снимке была ее рука: Фогель узнал неровный шрам у основания большого пальца. Он терзался, не зная, как же ему поступить — то ли выполнить ее просьбу и вывезти ее из Великобритании, то ли оставить там. При этом у него было серьезное подозрение, что решение примет за него кто-то другой.
Очередной эсэсовец дежурил у входа на лестницу на тот случай, если кто-то из посетителей фюрера сумеет каким-то образом обзавестись оружием во время перехода по территории. Канарис и Фогель остановились и покорно подверглись еще одному обыску.
Канарис посмотрел на Фогеля и громко сказал:
— Добро пожаловать в обитель паранойи.
* * *
Фогель и Канарис прибыли первыми.
— Если хотите еще подымить, то поспешите, пока не пришел главный птицевод, — сказал Канарис. Фогель поежился: фраза показалась ему слишком уж вызывающей, а помещение наверняка было напичкано подслушивающими устройствами. Чтобы преодолеть тягу к никотину, он принялся листать документы.
В помещение один за другим входили самые могущественные люди Третьего рейха — рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, бригадефюрер Вальтер Шелленберг, фельдмаршал Герд фон Рундштедт, фельдмаршал Эрвин Роммель и рейхсмаршал Герман Геринг.
Когда в комнату вошел Гитлер — на двадцать минут позже назначенного срока, — все поднялись с мест. Фюрер был одет в черный китель и иссиня-серые брюки. Когда все снова сели, он остался стоять. Фогель смотрел на него, как зачарованный. Волосы с заметной проседью, кожа нездорового цвета, красные глаза. Большие темные круги под глазами походили на синяки. И все же в нем ощущалась неукротимая энергия. На следующие два часа он полностью подчинил себе волю всех присутствовавших. С начала до конца совещания по подготовке к отражению массированного десанта противника в Европу он твердо держал бразды правления в своих руках, задавая вопросы, конкретизируя формулировки проблем, соглашаясь, возражая или отметая то, что считал несущественным. Фогелю вскоре стало ясно, что Адольф Гитлер знал о расположении своих сил на Западе столько же, если не больше, чем его генералы. Его внимание к деталям было поразительным. Он потребовал объяснить, почему на побережье Па-де-Кале количество зенитных орудий уменьшилось на три по сравнению с минувшей неделей. Он захотел выяснить, бетон какой именно марки используется при строительстве укреплений Атлантического вала и какой толщины должен быть его слой.
Уже ближе к концу совещания он обратился к Канарису:
— Итак, мне сообщили, что абвер раздобыл еще некоторую информацию, которая могла бы пролить свет на намерения врага.
— Вообще-то, мой фюрер, вся операция была задумана и осуществлена капитаном Фогелем. С вашего позволения, я попрошу его кратко доложить о результатах.
— Очень хорошо, — сказал Гитлер. — Капитан Фогель?
Фогель докладывал, не вставая.
— Мой фюрер, два дня назад один из наших агентов в Лондоне добыл некий документ. Как вы уже знаете, мы ранее выяснили, что противник занят подготовкой акции, получившей название "Операция «Шелковица». Располагая этими новыми документами, мы подошли ближе к пониманию истинной цели этой операции.
— Ближе? — переспросил Гитлер, откинув голову. — Как прикажете вас понимать, капитан? Вы все еще находитесь в области догадок?
— Если вы позволите, я продолжу, мой фюрер.
— Продолжайте, но учтите, что сегодня мое терпение не безгранично.
— Мы теперь знаем намного больше о гигантских железобетонных конструкциях, которые строятся в нескольких пунктах на побережье Англии. Нам, в частности, известно, что они носят кодовое название «Феникс». Мы также знаем, что, когда начнется вторжение, они будут отбуксированы через Ла-Манш и затоплены у берегов Франции.
— Затоплены? С какой же, по-вашему, целью, капитан Фогель?
— На протяжении последних двадцати четырех часов наши технические эксперты детально изучали документы, добытые в Лондоне. Каждая из предназначенных для затопления единиц снабжена помещениями для команды и площадками для размещения сильного зенитного вооружения. Возможно, что враг намерен создать мощный прибрежный зенитный комплекс, чтобы обеспечить дополнительное прикрытие своих войск во время высадки.
— Возможно, — сказал Гитлер. — Но зачем им нужны такие сложности для создания еще одного зенитного заслона? Из всех ваших оценок следует, что британцы испытывают отчаянную нехватку сырья — стали, бетона, алюминия. Вы повторяете мне это в течение уже многих месяцев. Черчилль полностью разорил Великобританию своей идиотской войной. И почему же он вдруг решил потратить свои драгоценные запасы на этот проект?
Гитлер резко обернулся и впился взглядом в Геринга.
— Кроме того, боюсь, нам следует заранее подготовиться к тому, что враг во время своего вторжения будет обладать превосходством в воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83