— Даже о самом существовании этого проекта знает считанное количество людей — горстка главных разработчиков плана вторжения и те, кто непосредственно занимается этим проектом. Даже мне были известны лишь отдельные его детали. Вплоть до сегодняшнего утра.
Бутби открыл портфель, вынул оттуда карту и развернул ее на столе. Затем надел очки, которые никогда прежде не носил в присутствии Вайкери. Свою золотую ручку он, как обычно, использовал вместо указки.
— Вот побережье Нормандии, — начал он, водя по карте кончиком ручки. — Вот залив Сены. Разработчики стратегий считают, что доставить живую силу и технику на тот берег достаточно быстро для того, чтобы можно было развивать операцию, можно только одним способом — через большой, полностью функционирующий порт. Без него вторжение закончится полным фиаско.
Вайкери, внимательно слушавший начальника, кивнул.
— Самая главная проблема с портами заключается в том, что мы не собираемся их захватывать, — продолжал Бутби. — А результатом явилось вот это. — Бутби снова полез в портфель и извлек оттуда еще одну карту того же самого участка французского побережья, на которой, в отличие от первой, имелись какие-то дополнительные обозначения. — Вот это носит название "Операция «Шелковица». Мы строим две полностью искусственные гавани здесь, в Великобритании, и непосредственно перед днем "Д" отбуксируем их на ту сторону.
— Господь милосердный, — пробормотал Вайкери.
— Вы сейчас войдете в очень узкое и строго ограниченное братство, Альфред. Обратите внимание вот на это. — Бутби снова провел ручкой над картой, не прикасаясь к бумаге. — Это гигантские стальные понтоны, которые будут размещены в нескольких милях от береговой линии. Они предназначены для того, чтобы ослабить океанские волны на подходе к берегу. Здесь запланировано затопить в одну линию несколько старых торговых судов, чтобы создать волнорез. Эта часть операции носит кодовое название «Крыжовник». Ее целью является создание своеобразных наплавных дорог, оснащенных мостами для переезда на берег или следующее судно. К ним будут швартоваться «Либерти», которые доставят грузовики, еще в Англии загруженные всем снаряжением. Им нужно будет лишь съехать на берег.
— Изумительно! — искренно восхитился Вайкери.
— Но основа всего проекта — вот эти вещи — здесь, здесь и здесь, — Бутби указал концом ручки три пометки на карте. — Их кодовое название — «Феникс». Впрочем, они не должны подплывать к берегу. Они должны тонуть. Это гигантские железобетонные кессоны, которые будут отбуксированы через Канал и затоплены там, чтобы создать внутренний волнорез. Они представляют собой важнейшую деталь всей операции «Шелковица». — Бутби замялся на пару секунд. — «Фениксом» руководит коммандер Питер Джордан.
— Мой бог, — пробормотал Вайкери.
— Дело, боюсь, еще хуже, чем вы себе представляете. Проекту «Феникс» грозит серьезная опасность. Запланировано построить сто сорок пять таких сооружений. Они огромны — шестьдесят футов высоты. На некоторых из них будут даже помещения для команды и площадки для размещения зенитных батарей. Для них требуется огромное количество бетона, стальной арматуры и высококвалифицированной рабочей силы. Проект с самого начала столкнулся с такими трудностями, как нехватка сырья и срыв сроков работ.
Бутби аккуратно сложил карты, убрал их в ящик стола и повернул ключ.
— Вчера вечером коммандер Питер Джордан получил приказ объехать участки строительства на юге и дать реалистичное заключение: возможно ли в срок завершить строительство хотя бы части «Фениксов». Он вышел из дома 47 на Гросвенор-сквер с портфелем, прикрепленным к запястью. А в этом портфеле находилась вся основная документация по «Фениксу».
— Милостивый боже всемогущий! — воскликнул Вайкери. — За каким дьяволом ему это понадобилось?
— Его семья владеет домом в Лондоне, в котором он и живет. В доме имеется хороший сейф. Контрразведчики ГШСЭС осмотрели его и дали свое добро.
«Ничего этого не случилось бы, если бы Бутби передал кому следует мой пресловутый рапорт о возникновении опасной ситуации!» — подумал Вайкери. Вслух же сказал:
— Значит, если коммандер Джордан проявил неосмотрительность, нельзя исключать возможности того, что значительная часть описания операции «Шелковица» попала в руки к немцам?
— Боюсь, что так, — согласился Бутби. — Но на этом неприятности не кончаются. Имея сведения о «Шелковице», можно разгадать саму тайну вторжения. Немцы знают, что нам необходимы порты, чтобы успешно осуществить вторжение на континент. Они ожидают, что мы устроим лобовое нападение на порт и потом приложим все силы для того, чтобы как можно быстрее вновь привести его в рабочее состояние. Если они обнаружат, что мы строим искусственные гавани — а это может означать только то, что мы не намерены связываться с массированной обороной портов Кале, то без труда смогут сделать вывод, что мы выбрали для высадки Нормандию.
— Мой бог! Но кто же такой этот чертов коммандер Питер Джордан?
Бутби в очередной раз полез в портфель. На сей раз он извлек оттуда тонкую папку и почти с ненавистью швырнул ее на стол.
— До недавнего прошлого он был главным инженером Северо-Восточной мостостроительной компании. Это одна из крупнейших строительных компаний такого рода в Америке. Он считался чем-то наподобие вундеркинда. В проект «Шелковица» Джордана ввели из-за его опыта руководства большими строительствами.
— Где он сейчас находится?
— Все еще на юге, осматривает строительные участки. Должен вернуться на Гросвенор-сквер к семи часам. На восемь часов у него запланирована встреча с Эйзенхауэром и Исмеем; он должен докладывать им о результатах. Я хочу, чтобы вы и Гарри встретили его на Гросвенор-сквер — очень спокойно, без всякого шума, — и доставили в наш дом в Ричмонде. Там мы его допросим. Мне хотелось бы, чтобы допрос провели вы.
— Благодарю вас, сэр Бэзил, — сказал Вайкери, делая движение, чтобы подняться с места.
— В любом случае, Джордан пригодится, чтобы размотать вашу сеть.
— Это верно, — согласился Вайкери. — Но нам, возможно, понадобится от него и другая помощь — в зависимости от масштабов ущерба.
— У вас уже есть идея, Альфред?
— Только первые соображения. — Вайкери встал со стула. — Я хотел бы осмотреть дом Джордана изнутри перед тем, как буду его допрашивать. У вас нет возражений?
— Нет, — ответил Бутби. — Но аккуратно, Альфред, очень аккуратно.
— Не волнуйтесь. Я буду осторожен.
— Если вы не знаете: кое-кто из наших наблюдателей очень хорошо владеет приемами взлома и проникновения.
— Вообще-то у меня уже есть на примете человек для этого дела.
* * *
Гарри Далтон ковырялся в замке входной двери дома Питера Джордана тонким металлическим предметом. Вайкери стоял сзади и сбоку, загораживая Гарри от взглядов прохожих. Через несколько секунд Вайкери услышал негромкий щелчок открывшегося замка. Гарри, словно опытный профессиональный вор, открыл дверь с таким видом, будто являлся законным хозяином дома, и они вдвоем вошли внутрь.
— Вы чертовски хорошо владеете этим делом, — заметил Вайкери.
— Да, как-то раз увидел в кино...
— Что-то мне не очень в это верится.
— Я всегда знал, что вы башковитый тип. — Гарри закрыл дверь за своим начальником. — Вытирайте ноги.
Вайкери открыл дверь гостиной и вошел в комнату. Его глазам предстала обшитая кожей мебель, ковры, фотографии мостов на стенах. Он подошел к камину и всмотрелся в стоявшие на каминной доске фотографии в серебряных рамочках.
— Это, наверно, его жена, — сказал Гарри. — Красивая была.
— Да, — отозвался Вайкери. Он успел наскоро просмотреть копии послужного списка и материалов по проверке прошлого Джордана, полученные от Бутби. — Ее звали Маргарет Лаутербах-Джордан. Она погибла в автомобильной аварии на Лонг-Айленде, в Нью-Йорке, незадолго до начала войны.
Они пересекли прихожую и заглянули в столовую и кухню. Гарри дернул следующую дверь, которая оказалась запертой.
— Откройте, — приказал Вайкери.
Гарри опустился на колени и засунул отмычку в замочную скважину. Через мгновение замок открылся, и они вошли внутрь. Помещение оказалось кабинетом и принадлежало, как было видно с первого же взгляда, мужчине: стол темного мореного дерева, кресло, обтянутое прекрасной кожей, и еще два предмета, при взгляде на которые сразу становилось ясно, что хозяин кабинета — инженер или архитектор: кульман и высокий табурет. Вайкери включил настольную лампу.
— Просто идеальное место для пересъемки документов, — заметил он.
Сейф находился рядом со столом. Он был старый и, судя по виду, весил по меньшей мере фунтов пятьсот. Взглянув на ножки, Вайкери сразу же заметил, что они привинчены к полу.
— Давайте посмотрим наверху, — предложил он.
Там находилось три спальни: две выходили на улицу, а третья, самая большая, располагалась в глубине дома. Две передних, по всей видимости, предназначались для гостей. Платяные шкафы были пусты, никаких признаков чьего бы то ни было присутствия. Они перешли в спальню хозяина. Неприбранная двуспальная кровать, поднятые шторы на окнах, выходивших в маленький неухоженный садик, обнесенный стеной. Вайкери открыл платяной шкаф эдвардианского стиля и заглянул внутрь: два комплекта офицерской формы американского ВМФ, несколько пар шерстяных гражданских брюк, стопка свитеров и нескольких аккуратно сложенных рубашек, на каждой из которых красовался ярлык магазина мужской одежды в Манхэттене. Закрыв гардероб, он обвел взглядом комнату. Если эта женщина и бывала здесь, то не оставила никакого следа, лишь слабый след аромата духов еще витал в воздухе. Вайкери показалось, что эти духи были похожи на те, которые любила Элен.
«Алло. Алло! Кто это говорит? О, что за дурацкие шутки, черт вас возьми!»
Вайкери взглянул на Гарри.
— Спуститесь вниз, осторожно откройте дверь кабинета и снова закройте ее.
Гарри возвратился через две минуты.
— Вы слышали что-нибудь?
— Ни звука.
— Это значит, что она имела возможность пробираться ночью в его кабинет и фотографировать все, что он приносил домой.
— Следует предположить, что да. Проверьте ванную. И вообще посмотрите, не осталось ли здесь каких-нибудь ее личных вещей.
Вайкери слышал, как Гарри, не слишком заботясь о тишине, копался в домашней аптечке. Вернувшись в спальню, Далтон доложил:
— Ничего такого, что могло бы принадлежать женщине.
— Хорошо. Для первого раза я увидел достаточно.
Они сошли вниз, удостоверились, что дверь кабинета заперта, и вышли через парадный вход. Машину они оставили за углом. Когда они спустились на тротуар, Вайкери взглянул на дома, вытянувшиеся вдоль противоположной стороны улицы. Взглянул и тут же отвел глаза. Он мог поклясться, что в одном из затемненных окон увидел лицо глядевшего на него мужчины. Темные глаза, черные волосы, тонкие губы. Он быстро опять взглянул вверх, но лицо уже исчезло.
* * *
Чтобы преодолеть скуку ожидания, Хорст Нойманн изобрел игру: он запоминал лица. Он достиг в этом деле больших успехов. Ему было достаточно почти что мельком взглянуть на несколько лиц — хоть в поезде, хоть на людной площади, — чтобы они отложились в памяти. А потом он мог мысленно просматривать их, как другие просматривают фотографии в альбоме. Он столько времени проводил в поездах от Ханстантона до вокзала Ливерпуль-стрит, что ему все чаще и чаще попадались знакомые лица. Полный торговец, никогда не забывавший потискать бедро своей подруги перед тем, как в Кембридже поцеловать ее на прощание и отправиться домой к жене. Старая дева, которая всегда казалась готовой расплакаться. Молодая вдова, которая все время, не отрываясь, смотрела в окно. Нойманн вообразил себе, что она видела лицо мужа на фоне тянувшихся за окнами серо-зеленых сельских пейзажей. На Кавендиш-сквер он знал всех завсегдатаев: и обитателей домов, окружавших площадь, и людей, любивших подолгу сидеть на скамейках среди уснувших на зиму растений. Это было монотонное занятие, но оно помогало ему сохранять остроту мышления, а также проводить время.
Толстяк прибыл в три часа — то же самое серое пальто, та же самая шляпа-котелок, тот же самый нервный облик приличного человека, оказавшегося втянутым в преступление. Дипломат отпер дверь и вошел в дом. Нойманн пересек площадь и просунул конверт в щель. Он услышат знакомое пыхтение — это чрезмерно полный дипломат нагнулся, чтобы поднять конверт.
Нойманн вернулся на свое излюбленное место на площади и стал ждать. Дипломат вышел спустя несколько минут, поймал такси и уехал. Нойманн выждал еще несколько минут, чтобы убедиться в том, что за такси не было слежки.
До поезда у него оставалось еще два часа. Он встал и направился в сторону Портмэн-сквер. Проходя мимо книжного магазина, он увидел через окно знакомую девушку. Посетителей в магазине не было, и она сидела за прилавком и читала сборник Элиота — то же самое издание, которое продала ему на минувшей неделе. Она, казалось, почувствовала взгляд, так как внезапно вскинула голову, как будто что-то ее толкнуло. Нойманна она узнала сразу и жестом пригласила его войти в магазин. Нойманн повиновался.
— Сейчас у меня начнется перерыв, — сказала она. — На той стороне улицы есть кафе. Может быть, составите мне компанию? Кстати, меня зовут Сара.
«О, проклятье», — подумал Нойманн и сказал:
— Конечно, Сара, с удовольствием.
* * *
По крыше «Хамбера» непрерывно барабанил дождь. В машине было так холодно, что при разговоре изо ртов вылетали плотные клубы пара. Гросвенор-сквер казалась во мраке затемнения необычно тихой, непохожей на себя. Особенно трудно было Вайкери, который вряд ли заметил бы разницу, если бы их машина сейчас оказалась, скажем, в Берлине перед рейхстагом. Вот на площадь выехал американский автомобиль с фарами, прикрытыми маскировочными створками, осветив на несколько секунд мокрый асфальт. Из машины вышли двое мужчин, но ни один не был Джорданом. Вскоре промчался и исчез во тьме курьер на мотоцикле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83