Те люди, которые сегодня собрались в подземной крепости премьер-министра, представляли собой элиту британской военной разведки: генеральный директор МИ-5 сэр Дэвид Петри, генеральный директор МИ-6 сэр Стюарт Мензайс и начальник личного штаба Черчилля генерал сэр Гастингс Исмей. Бутби нажат кнопку, вмонтированную в стол, и попросил секретаршу принести Вайкери выпить. Потом он подошел к окну, поднял штору затемнения и выглянул наружу.
— Надеюсь, что Бог не допустит, чтобы эти проклятые мерзавцы из Люфтваффе прилетели сегодня еще раз. В сороковом году все было по-другому. Все было ново и странным образом захватывало. Идти на обед, держа под мышкой стальную каску. Бежать в бомбоубежище. Смотреть с крыш, нет ли где-нибудь огня. Но я не думаю, что Лондон смог бы вынести еще одну зиму этого пресловутого блица. Люди слишком устали. Устали, голодны, плохо одеты и больны от множества мелких лишений, которые несет с собой война. Я не уверен, что нация сможет переносить все это.
Секретарша Бутби принесла Вайкери стакан. И не просто принесла, а подала на серебряном подносе, где он стоял точно в центре поверх расстеленной бумажной салфетки. Бутби чрезвычайно беспокоился о том, чтобы на мебели в его кабинете не было следов от мокрой посуды. Потом бригадир сел в кресло напротив Вайкери и закинул одну длинную ногу на другую, так что носок его зеркально отполированного ботинка нацелился точно в коленную чашечку Вайкери, словно заряженное орудие.
— У нас есть для вас новое задание, Альфред. И для того, чтобы вы как следует прониклись его важностью, мы решили, что следует немного приподнять завесу секретности и показать вам несколько больше, нежели вам разрешалось видеть прежде. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Полагаю, что да, сэр Бэзил.
— Вы историк. Вам что-нибудь говорит имя Сун-цзу?
— Четвертое столетие до Рождества Христова. Я не большой знаток древнего Китая, сэр Бэзил, но с его трудами знаком.
— Помните, что Сун-цзу писал о значении обмана в военном деле?
— Он утверждал, что вся война базируется на обмане. Он писал, что любое сражение бывает выиграно или проиграно еще до того, как произойдет. Его главный совет был довольно прост: нападайте на врага там, где он не готов к этому, и появляйтесь оттуда, откуда он вас не ожидает. Он говорил также, что первоочередное значение имеет подрыв сил врага, что его нужно смутить, развратить, посеять внутренние разногласия среди его предводителей и таким образом уничтожать, не вступая в открытый бой.
— Очень хорошо, — сказал Бутби, на которого явно произвело впечатление то, как Вайкери без запинки изложил кредо древнекитайского деятеля. — К сожалению, мы наверняка не получим возможности уничтожить Гитлера, не вступая в открытый бой. И чтобы получить шанс победить его в бою, мы должны сначала обмануть его. Мы должны учесть мудрые слова Сун-цзу. Мы должны появиться оттуда, откуда он нас не будет ждать.
Бутби поднялся, подошел к своему столу и вернулся с портфелем для секретных документов. Он был сделан из металла, имел цвет полированного серебра и был снабжен наручниками, прикрепленными к ручке.
— Вам предстоит стать БИГНА. Альфред, — сказал Бутби, открывая портфель.
— Прошу прощения?
— БИГНА — это сверхсекретное обозначение, придуманное специально для того, чтобы замаскировать вторжение. Это слово происходит от штампа, которым мы помечали документы об отправке британских офицеров в Гибралтар для вторжения в Северную Африку. НА ГИБ — на Гибралтар. Мы только переставили буквы. Вместо НА ГИБ получилось БИГНА.
— Понятно, — сказал Вайкери. После четырех лет службы в МИ-5 многие кодовые обозначения и меры по обеспечению секретности в целом продолжали казаться ему смешными.
— Словом БИГНА теперь обозначается каждый, кто посвящен в самую важную тайну операции «Оверлорд» — время и место вторжения во Францию. Если вы знаете эту тайну, то вы БИГНА. На любых документах, имеющих отношение ко вторжению, ставится штамп БИГНА.
Бутби отпер портфель, сунул руку внутрь, вынул бежевую папку и аккуратно положил ее на кофейный столик. Вайкери посмотрел на крышку, потом на Бутби. Папка была украшена оттиском меча и щита, аббревиатурой ГШСЭС — Главный штаб союзных экспедиционных сил — и штампом БИГНА. Ниже располагалась наклейка, на которой было отпечатано: "ПЛАН «КОНВОЙ», фамилия и должность Бутби и номер экземпляра по списку.
— Вам предстоит войти в очень немногочисленное братство, всего лишь из нескольких сотен офицеров, — продолжил Бутби свой монолог. — И кое-кто из нас думает, что даже это слишком много. Я должен также сказать вам, что ваше личное и профессиональное прошлое было тщательнейшим образом исследовано. Как говорится, перевернули каждый камешек. Я счастлив сообщить, что вы не замечены в участии в какой бы то ни было фашистской или коммунистической организации. Вы также не замечены в пьянстве, по крайней мере, публичном, вы не имеете дела с женщинами легкого поведения, вы не гомосексуалист и не подвержены другим сексуальным извращениям.
— Очень приятно все это узнать о себе.
— Я должен также предупредить вас, что вы можете в любое время подвергнуться дальнейшим проверкам безопасности и слежке. Никто из нас не свободен от такого контроля, даже генерал Эйзенхауэр.
— Я понимаю, сэр Бэзил.
— Вот и хорошо. Но сначала я хотел бы задать один-два вопроса. Ваша работа имела касательство ко вторжению. Ваша клиентура снабдила вас информацией о некоторых приготовлениях. Где, по вашему мнению, мы планируем нанести удар?
— Основываясь на тех немногих сведениях, которыми я располагаю, я сказал бы, что это будет Нормандия.
— И как вы оценили бы шансы на успех при высадке в Нормандии?
— Морские десантные операции по своей природе являются самыми сложными из всех военных действий, — ответил Вайкери. — Особенно, если речь идет о такой водной преграде, как Ла-Манш. Юлий Цезарь и Вильгельм Завоеватель сумели его преодолеть и высадиться. Наполеон и испанцы потерпели неудачу. Наконец, Гитлер в сороковом году отказался от этой идеи. Я сказал бы, что шансы на успех вторжения не более, чем пятьдесят на пятьдесят.
— Если бы так, Альфред, если бы так, — фыркнул Бутби. Он встал и прошелся по кабинету из конца в конец. — Пока что мы сумели осуществить три успешных морских десанта: в Северной Африке, на Сицилии и в Салерно. Но ни одна из этих высадок не осуществлялась на укрепленное побережье.
Бутби резко остановился и посмотрел на Вайкери.
— Вы правы. Это будет действительно в Нормандии. Инамечено на конец весны. И для того, чтобы мы имели хотя бы ваши пятьдесят на пятьдесят, Гитлер и его генералы должны решить, что мы собираемся напасть на них в каком-нибудь другом месте. — Бутби снова сел и взял папку в обе руки. — Именно для этого мы разработали этот план и назвали его «Конвой». Будучи историком, вы сможете по достоинству оценить его. Это ruse de guerre такого масштаба и значения, какой еще не знало человечество.
Кодовое название ничего не сказало Вайкери. А Бутби продолжат свою вводную лекцию.
— Кстати, план первоначально намеревались назвать "План «Джаэль». Его переименовали после того, как премьер-министр в разговоре со Сталиным в Тегеране сделал одно очень удачное замечание. Черчилль сказал, что во время войны правда становится настолько драгоценной, что ее нельзя выпускать в свет иначе, как под конвоем лжи. Старик умеет обращаться со словами, в этом ему не откажешь. «Конвой» это не есть собственно операция. Это кодовое название для всей системы стратегического прикрытия и действий по дезинформации, которые должны осуществляться в глобальном масштабе. План разработан специально для того, чтобы ввести в заблуждение Гитлера и его Генеральный штаб касательно наших намерений на день "Д".
Бутби поднял папку и с силой щелкнул по ней.
— Самый главный компонент «Конвоя» — это операция «Сила духа». Цель «Силы духа» задержать реакцию вермахта на вторжение на максимальный срок, заставив их считать, что и другие части северо-западной Европы также находятся под прямой угрозой нападения, и прежде всего — Норвегия и Па-де-Кале.
Норвежский вариант проходит под кодовым названием «Сила духа — север». Его цель состоит в том, чтобы вынудить Гитлера оставить двадцать семь дивизий в Скандинавии, убедив его, что мы намереваемся напасть на Норвегию до или даже после дня "Д".
Бутби перевернул еще одну страницу в папке и глубоко вздохнул.
— «Сила духа — юг» более важная и, осмелюсь сказать, более опасная из двух операций. Цель «Силы духа — юг» состоит в том, чтобы постепенно убедить Гитлера, его генералов и его разведку в том, что мы затеваем не одно вторжение во Францию, а два. Первый удар, согласно плану «Сила духа — юг», должен быть отвлекающим и нанесен в Baie de la Seine, в Нормандии. Второй удар состоится через три дня через Дуврский пролив на Кале. Из Кале наши армии вторжения смогут сразу же направиться на восток и оказаться в Германии через несколько недель. — Бутби сделал паузу, чтобы отпить бренди с содовой и придать своим словам особую вескость. — «Силой духа» предусмотрено, что цель первой высадки заключается в том, чтобы вынудить Роммеля и фон Рундштедта перебросить свою ударную 15-ю армию в Нормандию и таким образом оставить Кале незащищенным, когда начнется реальное вторжение. Нетрудно понять, что мы хотим добиться совершенно обратной цели. Мы хотим, чтобы танки 15-й армии остались в Кале дожидаться реального вторжения и оказались парализованы нерешительностью, когда мы будем высаживаться в Нормандии.
— Чистый бриллиант по своей простоте.
— Совершенно верно, — согласился Бутби. — Но во всем этом есть один существенный недостаток. У нас слишком мало сил для осуществления такого плана на деле. К концу весны мы будем иметь всего лишь тридцать семь американских, британских и канадских дивизий — только-только хватит для одного десанта во Франции, не говоря уже о двух. Чтобы у нас появился хоть небольшой шанс осуществить «Силу духа», мы должны убедить Гитлера и его генералов в том, что мы имеем достаточно сил для осуществления двух вторжений.
— Как же, черт возьми, мы это сделаем?
— Очень просто. Создадим миллионную армию. Создадим силой воображения, но, боюсь, совершенно из ничего.
Вайкери отхлебнул из стакана и недоверчиво уставился на Бутби.
— Не может быть, чтобы вы говорили серьезно.
— Очень даже может быть, Альфред. Совершенно серьезно. Чтобы вторжение получило этот вожделенный половинный шанс, мы должны убедить Гитлера, Роммеля и фон Рундштедта, что мы располагаем могучей подготовленной силой, собранной под прикрытием утесов Дувра и только и ожидающей команды для того, чтобы обрушиться через Канал на Кале. Конечно, ничего этого не будет. Но к тому времени, когда мы закончим подготовку, немцы должны поверить, что им противостоит реальная сила порядка тридцати дивизий. Если они не поверят в существование этих сил — если мы потерпим неудачу, и они распознают наш обман, — то, скорее всего, наше возвращение в Европу, как это называет Черчилль, закончится катастрофическим кровавым разгромом.
— У этой армии-призрака есть название? — спросил Вайкери.
— Представьте себе, есть. Первая армейская группа Соединенных Штатов. Сокращенно ПАГСШ. У нее даже есть командующий — сам Паттон. Немцы считают генерала Паттона самым лучшим нашим боевым командующим и, конечно, сочтут нас дураками, если мы начнем действия по вторжению, не предоставив ему в операции главную роль. В распоряжении Паттона будет около миллиона человек; прежде всего, девять дивизий из американской Третьей армии и две дивизии канадской Первой армии. ПАГСШ даже имеет собственный лондонский штаб на Брайэнстон-сквер.
Вайкери, часто моргая, уставился перед собой, пытаясь переварить потрясающую информацию, полученную от начальника. Заставить врага поверить в несуществующую в реальности миллионную армию. Бутби был прав — это совершенно неслыханная ruse de guerre, рядом с которой троянский конь Одиссея покажется не более чем шутливой выходкой школьников.
— Но ведь ни Гитлера, ни его генералов нельзя назвать дураками, — сказал он. — Они хорошо усвоили уроки Клаузевица, а ведь Клаузевиц высказал ценное мнение по части военной разведки: значительная часть сведений, получаемых в ходе войны, является противоречивой, еще большая часть — ложна, а третья, намного большая часть — сомнительна. Немцы не поверят в то, что на равнинах Кента стоит лагерем огромная армия, только потому, что мы скажем им об этом.
Бутби улыбнулся, снова полез в портфель и вынул другую папку.
— Все верно, Альфред. Мы об этом подумали и придумали «Ртуть». Цель «Ртути» состоит в том, чтобы нарастить нашей небольшой армии призраков плоть и кости. В ближайшие недели, в соответствии с планом прибытия нашей фантомной ПАГСШ в Великобританию, мы начнем наращивать объем радиопереговоров, частично теми шифрами, которые, по нашим данным, немцы уже раскололи, а частично — en clair. Все должно выглядеть точно так, как было бы, если бы мы на самом деле размещали в Кенте самую настоящую армию численностью в миллион человек. Квартирмейстеры будут жаловаться на нехватку палаток. Интенданты — на недопоставку продовольствия, отсутствие мисок и ложек. Болтовня радистов в перерывах между работой. Начиная от сих пор и до начала вторжения, мы намерены дать немецким постам радиоперехвата в северной Франции прослушать около миллиона наших депеш. Из некоторых — немногих — передач немцы смогут выудить клочки информации, которые позволят им подобрать ключ к сведениям о местоположении сил и их дислокации. Ну, а на самом деле мы хотим, чтобы немцы отыскали эти ключи и замок, к которому они подойдут.
— Миллион радиограмм? Каким же образом такое удастся сделать?
— Силами 3103 батальона связи армии США. Они везут с собой целую команду из бродвейских актеров, радиозвезд, одним словом, специалистов по разговорам на голоса. Людей, способных подражать акценту еврея из Бруклина, а через минуту говорить с омерзительной гнусавостью техасского фермера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83