это «вхо
дные ворота», «фистула» Ц именно сюда через день вкалываются хирургиче
ские иглы: одна гидравлическая система соединяется с другой.
Ц Слушай. Ц Я опять «балдею», как говорит сейчас молодежь, от низкого, по
лного таинственной хрипотцы и мистических шорохов, голоса Саломеи, и все
гда, в тех случаях, когда говорю с нею издалека, вспоминаю наше стояние в х
олодном коридоре в Рыбинске. «Открылася душа, как цветок на заре…»
Её голос:
Ц «Вспомнилось ему, что на митинге, созванном в связи с процессами тридц
ать седьмого года, он голосовал за смертную казнь для Рыкова, Бухарина. Се
мнадцать лет он не вспоминал об этих митингах и вдруг вспомнил о них. Стра
нным, безумным казалось в то время, что профессор горного института, фами
лию которого он забыл, и поэт Пастернак отказались голосовать за смертну
ю казнь Бухарину. Ведь сами элодеи признались на процессе. Ведь их публич
но допрашивал образованный, университетский человек Андрей Януарьевич
Вышинский».
В этой цитате ничего нового для меня не было. Вряд ли Пастернак присутств
овал на каких-то митингах, он всегда старался держаться от подобного в ст
ороне. Но существует такой апокриф, приводимый, кстати, в книге второй жен
ы поэта, Зинаиды Николаевны. Это история о том, как в Переделкино приехала
машина и привезла некоего человека, собиравшего подписи писателей под о
добрением смертного приговора Тухачевскому, Якиру и Эйдеману. Пастерна
к не подписал, но на следующий день в газете его подпись стояла в ряду друг
их. Это свидетельство жены.
Теперь отвечаю:
Ц За достоверность тобой прочитанного говорит хотя бы то, что Бухарин, д
елавший на Первом съезде писателей доклад о поэзии, пропел Пастернаку ос
анну, противопоставив его Есенину. Это значило очень немало для мифа Пас
тернака. И с его рыцарским понятием благодарности могло толкнуть на отве
тный жест. А как тебе вообще Гроссман?
Ц Я ведь плакала, когда читала «Жизнь и судьбу». Но здесь, в этой повести, к
акая-то встревоженная обозленность. Я не могу сказать, что он русофоб, но
только большинство русских у него какие-то недоумки. Он не противопоста
вляет евреев русским как лучших, но евреи у него и совестливее, и порядочн
ее. Ц
Ц Это ты говоришь о нашей замечательной советской литературе, никем не
заподозренной ни в русофобии, ни в антисемитизме?! Ц В этой моей реплике
заключено чуточку яда, но ведь мы всю жизнь подначивали друг друга, ссори
лись, на время расходились, но два полюса одного магнита не могли быть раз
несены далеко друг от друга. Ц Лекция у меня через два дня, тогда уже буду
возвращаться. Толик не запил? С собакой гуляет?
Ц Не запил, но, похоже, у него серьезный роман, а собака ждет тебя. Она сейч
ас сидит рядом и слушает, она, кажется, узнаёт твой голос.
Ц А она трясет ушами? Ц Роза иногда со сна или по какой-то своей причине
начинает крутить головой, и тогда уши у нее начинают болтаться и бить по щ
екам, производя при этом гулкие щелчки. Мы это давно уловили, и Роза за кус
очек хлеба или таблетку сухого корма начинает мотать головой. В трубку я
слышу, как Саломея говорит собаке: «Роза, потряси ушами» Ц у нее в кармашк
е всегда горстка сухого корма. Звуковая картина в трубке меняется. Видим
о, Саломея опускает её к полу, ближе к голове собаки. Я слышу какие-то колеб
ания: Роза трясет головой.
Ц Слышал?
Ц Слышал.
Ц Тогда пока, конец связи.

Глава седьмая

Роза стареет катастрофически. Я помню ее еще маленьким щеночком, теперь
это большая и совсем не молодая собака, тетка. У нее появились седые волос
ки на бровях, а когда на даче я отправляюсь с нею на большую пятикилометро
вую прогулку, она уже не может без отдыха покрыть всего расстояния. Начин
ает очень бурно: сама тычет лобастую голову в строгий металлический ошей
ник, скачет, пока я закрываю дверь дачи и калитку, и в проходе по поселку тя
нет поводок, как паровоз, успевает обнюхать все электрические столбы и в
се соседские ворота.
Сразу за поселком широкой дугой пролегает насыпь железной дороги, а нас
тропинка ведет через заросшие укрепления, оставшиеся еще с прошлой войн
ы. Немцы во что бы то ни стало, хотели перерезать железную дорогу, но встре
тили отчаянное сопротивление. Наша с Саломеей дача лежит в ста с небольш
им километрах от Москвы, на машине мы туда добираемся за два с лишним часа
. Летом, когда стоишь в автомобильных пробках и начинаешь чертыхаться, я д
умаю тогда, что напрасно Саломея хвастается одной восьмой своей экзотич
еской восточной крови. Какой с неё толк? Вон Слава Ростропович уже какие-т
о квартиры купил в Ленинграде, и дача у него, небось, в Жаворонках по Минск
ому шоссе, рядом с Москвой Ц к слову сказать, на этой даче в своё время укр
ывался Солженицын, Ц а мы, хотя, правда, никого не укрывали, ничего особен
ного не приобрели, наша дача это шесть соток, которые я получил от институ
та еще до «перестройки». Когда я строился, Саломея и не собиралась даже ту
да ездить, предпочитая в лучшем случае несколько дней провести в Рузе, в Д
оме творчества композиторов, или в Болшево, где в советское время тусова
лись кинематографисты и актеры, Ц так вот, когда я эту дачу строил, с боем
добывая кирпичи и другой строительный материал, будто понимая, что и ста
рость наступит, и болезни, и мы окажемся никому не нужными, Саломея на меня
ворчала: «Строишь, чтобы было куда возить своих девок».
Возле самой железнодорожной насыпи, которую нам с Розой предстоит перес
ечь, девять лет назад случился такой эпизод. Осенью щенка привезли на сам
олёте в Москву, а в начале мая я впервые вывез ее на дачу. Мы приехали утром,
я попил чаю и пошел показывать собаке наши владения. На участках никого н
е было. Это раньше и зимой и летом всюду копошились люди, бензин в разгаре
«перестройки» уже стал для многих недоступным, а железная дорога, постеп
енно уходя с государственных харчей, ответила резким повышением цен на б
илеты. Заколоченные дачи, пустые участки, и одно утешение Ц природ
а и погода . И в тот первый раз, как потом ежегодно, мы с Розой дошли до м
еталлической калитки в заборе, который отделяет наш поселок от остально
й вольной капиталистической русской земли, потом шли тропинкой между оп
лывшими окопами… И тут я не успел взять маленькую Розу на поводок: из-за л
еса по большой дуге рельсов вылетел, подав сигнал, поезд. Такое чудище Роз
а видела в первый раз. Она моментально отпрянула от страшилища и метнула
сь в горку, в сосны, где тоже были копаны старинные укрепления.
В какой жуткой панике я, немедленно потеряв её из виду, обшаривал каждый к
устик и, в установившейся после пролетевшего состава тишине, звал свою м
аленькую собачку! Я спускался с холма и поднимался, обшарил все закоулки.
Щеночка нигде не было. И в этот момент я вдруг вспомнил, что, уходя с дачи, не
выключил электронагреватель в ведре с водой, потому что собирался мыть
посуду. Что же делать? Продолжать поиски или спасать от пожара дачу?
Пока я бежал по центральной магистрали с одного конца поселка на другой,
я уже составил план: вернусь и начну методично, участок за участком, обсле
довать все дачные площади, все мелкие помойки, сараи и лежбища. Бедный щен
ок прибился и жмется, наверное, возле какого-нибудь крыльца.
Ну до чего же умная собака была Роза со щенячьего возраста! Когда я примча
лся, задыхаясь, на участок, то на собственном крыльце обнаружил вовсе не и
спуганную, а, наоборот, веселенькую Розу. Это маленькое глупенькое сердц
е всё-таки само нашло свой путь, а теперь радовалось, что и хозяин отыскал
ся. Я отчетливо представил себе, как скачками прыснула она через кусты и с
плетение дорожек у насыпи, безошибочно на бегу отыскала калитку и мигом,
не отвлекаясь, примчалась к своему участку. Она сразу поняла, где дом.
Только люди, у которых не было детей, могут так относиться к собаке. В этом
природная тоска и компенсация неиспользованных чувств. Чуть ли не весь п
ервый год мы спали с Розой вместе, как я уже об этом писал, на одном диване, п
ока из щеночка она не превратилась в огромную псину. Как бывает в семье с д
етьми, мы с Саломеей помним все этапы взросления и жизни нашей собаки. Я уч
ил её носить ошейник; первые месяцы, чтобы у нее не провалилась спинка, её
миску с едой ставили на коробку из-под обуви. Когда Роза повзрослела, я пр
ивез с Франкфуртской книжной ярмарки строгий ошейник, металлический, с к
ожаной петлей для руки. Пока Саломея еще свободно ходила по городу, пока е
ё болезнь не выпила из неё все соки, то летом и она выходила гулять с собак
ой во двор или на детскую спортивную площадку возле дома. Саломея читала,
а Роза бродила по окрестным кустам, пугая деток своим внешним видом. Не ве
рьте, что ротвейлеры злые, коварные и жестокие собаки. По натуре Роза всег
да была кошкой в собачьей шкуре. Она никого никогда не укусила и в отличие
от других собак могла позволить хозяину вынуть из её миски лакомую кость
. Мне кажется она готова впустить в квартиру и выпустить из нее любого чел
овека, который скажет ей: «Привет, Роза!» А если ей дать кусочек колбаски!…

Потом Саломея уже не смогла гулять с Розой. Руки у нее ослабли, и счастлива
я Роза срывалась у нее с поводка, отправляясь в свободное плаванье по окр
естностям. Бедная Саломея! Она кричала: «Роза, Роза…» Один раз на выходе из
лифта собака так сильно дернула за поводок хозяйку, торопясь к двери, на с
вежий воздух, на простор, что Саломея потеряла равновесие и ударилась го
ловой о строй почтовых ящиков в вестибюле. Пришлось делать рентген, гема
тома, расплывшаяся на пол-лица, долго не рассасывалась.
Роза была обучена некоторым простейшим номерам собачьей науки: по коман
де «подает» голос, протягивает лапу, садится, останавливается, замирает,
прыгает через барьер, ждет возле булочной или аптеки. Она фантастически
умнела с годами. Я, рассказывая своим знакомым о собаке, шутливо напрягая
голос, уверяю, что в наше отсутствие Роза отвечает по телефону и может вкл
ючать и выключать стиральную машину. Роза всегда была очень наблюдатель
ной и внимательной собакой, она прекрасно понимает отдельные слова. Пола
гаю, если бы собаки жили столь же долго, как слоны, они прекрасно овладели
бы человеческой речью.
В сырые и непогожие дни, когда на улице дождь и слякоть, входя в квартиру, Р
оза, не отряхиваясь, садится на придверный коврик, и ждет, когда хозяин сни
мет грязные ботинки, а с нее Ц ошейник. Конечно, она делает попытку сорват
ься с места, если слышит, что Саломея на кухне манипулирует с её миской. Он
а начинает нервничать, но все же терпит, когда хозяин пройдет вглубь квар
тиры и откроет дверь в ванну. Тогда, пожалуйста, Роза, деликатная собака, с
разбегу Ц ап! Ц запрыгивает в ванну. Она ждет, когда ей помоют лапы и гряз
ное брюхо. С пасти у нее капает слюна. По квартире разносятся ароматы каши
с мясом. Сколько же иметь собачьего терпения, чтобы выносить подобное!
Почти в любом состоянии, как бы плохо себя она ни чувствовала, Саломея все
гда сама кормит Розу. Она старается даже ходить за ее «геркулесом» и обре
зками мяса к стихийному рынку возле метро. Больше килограмма она никогда
не берет, больше она уже не донесёт. Когда с балкона я смотрю, как она возвр
ащается с рынка, я опасаюсь, что сумка может ее перевесить и она упадет или
что её подхватит и унесёт ветер. И тем не менее, я поддерживаю любые поход
ы Саломеи: в парикмахерскую ли, или в ларёк возле дома за поллитровым паке
том кефира Ц движение, активность держат ее на плаву.
Как-то я заглянул в «Популярную медицинскую энциклопедию», которая оста
лась еще от родителей, и прочел статью про гемодиализ. Там указана цифра л
ет, в продолжение которых больные могут жить на искусственной почке. Кро
вь отхлынула у меня от сердца. Но вслед за этим я вспомнил и год издания эт
ой книги, и как за последние двадцать лет шагнула вперед техника, в том чис
ле и медицинская. А вот продолжительность жизни собаки ни на день не изме
нилась. А Роза у нас живет уже около десяти лет.
Это в самом начале нашей «другой жизни», когда Саломея ушла на диализ, каз
алось бы, ничего не изменилось, кроме одного: всем стало легче. Почти пропа
ли внезапные, как гроза, высокие вечерние температуры. Саломея еще два-тр
и раза в месяц пела спектакли. Несколько раз между двумя сеансами своих п
роцедур, как бы бросая вызов судьбе и предсказаниям врачей, она умудряла
сь съездить на двух-трехдневные гастроли. Сразу после сеанса диализа Ц
на аэродром, куда-нибудь в Киев или Бухарест на один спектакль, а потом, че
рез день или два, я её встречал в аэропорту серой, почти не могущей сделать
несколько шагов, и сразу же вёз в клинику. При этом она тщательно, до поры д
о времени, скрывала свою болезнь. Вначале еще были ученицы, мастер-класс,
она еще могла принять участие в каком-нибудь правительственном концерт
е. Товарки дивились, завидуя её худобе, сухому блеску в глазах и внезапно в
озникшей острой, будто прощальной, грации. Она появлялась на сцене еще в о
ткрытых платьях, но уже в перчатках, закрывающих руки почти до самых плеч.

Постепенно всё это начинало уходить. Сначала пришлось отказаться от бол
ьшой сцены, потом от парадных концертов. Уже реже, что-то щебеча и шныряя в
зглядом по всем углам, забегали ученицы. Саломее, когда-то, как и все оперн
ые певицы, женщине выносливой и сильной, словно волжский грузчик, стало т
яжело выходить гулять с собакой, вот тогда-то я начал думать, что и век Роз
ы летит слишком быстро. Кто кого обгонит в этой гонке: природа или возможн
ости медицины?
Как я завидую мужикам, которые могут вплыть в трёхЦ или семидневный зап
ой, внезапно уйти к любовнице, прогулять, не задумываясь о последствиях, з
арплату, проиграть в карты казённые деньги. Это всё люди взрыва и необузд
анных чувств, ломоносовские натуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35