Ему казалось: если существо дотронется до него, это будет хуже, чем удар топора. В отчаянии Родри резанул по животу мертвеца.
– Остановись именем Мастера Эфира!
Мертвец, из которого сочилась едкая жидкость, застыл на месте. Когда вошел Невин, Родри бросил на пол меч и остатки щита, упал на колени и его вырвало. Ему было все равно, кто его увидит. Люди наполнили комнату. Комин наклонился к Родри как раз в тот момент, когда он вытирал рот рукавом.
– С тобой все в порядке, серебряный кинжал? Что это было?
– Да будь я проклят, если знаю. Но никогда в жизни я не был так благодарен за одолженный щит.
Родри встал и услышал, как Невин монотонно поет на незнакомом языке. Когда старик закончил пение, то колени у мертвеца подкосились и он повалился на пол. Даже, скорее, не упал, а удобно устроился на полу. Невин трижды топнул ногой. Родри увидел уродливых и деформированных Диких, которые мгновение плясали на трупе, а потом исчезли.
– После случившегося, Родри, тебе следует вначале спрашивать моего совета, а уж потом совать нос в незнакомые странные места, – сказал мастер двеомера.
– Клянусь, я так и буду поступать.
Но самый большой ужас ждал их впереди. Невин пошел к дверному проему, ведущему в последнее помещение, и отвел в сторону одеяло, открыв маленькую комнату без окон. На стене висел кусок черного бархата с перевернутой пятиконечной звездой и какими-то другими знаками, которых Родри никогда раньше не видел. В комнате застоялся запах старых благовоний и рыбы.
В центре комнаты на полу лежало тело плотного, седого мужчины с разбросанными в стороны руками. Он выглядел, как обычный человек из Кермора. Кто-то очень сильно ненавидел его – старика кололи в грудь снова и снова, хотя он явно умер задолго до того, как получил последний удар. Вид трупа не испугал Родри, но вид самой комнаты привел его в ужас. Когда в нее зашел Невин, Родри хотелось закричать, чтобы мастер двеомера > оставался снаружи. Родри заставил себя следовать за стариком, но только потому, что был уверен: Невин нуждается в охране. В тусклом свете казалось, что вещи двигаются, становясь невидимыми и распадаясь. Невин толкнул труп носком сапога.
– Ну, Аластир, – сказал он. – Наконец-то мы встретились во плоти. Ты был очень хитер, поскольку я не помню, чтобы когда-нибудь видел тебя раньше. – Невин бросил взгляд на Родри. – Этот человек хотел тебя убить. Это он стоял за Лослейном в той войне.
В замешательстве Родри уставился на старого врага. Поскольку он представлял мастера черного двеомера, как демона в человеческом облике, то был странно разочарован, увидев, что тот выглядит так буднично. Тем не менее комната казалась достаточно демонической. Иррациональный страх Родри непрестанно рос, пока Невин успокаивающе не положил руку ему на плечо.
– Опасность миновала, – сказал мастер двеомера. – А таким чувствительным тебя делает эльфийская кровь.
– Правда?
– Правда. Видишь ли, в этой комнате Аластир проводил свою работу – гнусного извращения двеомера. А, боги, бедный Камдель!
– А что они делали? Заставляли его смотреть?
– Смотреть? Ха! Они использовали его в своих ритуалах. Его здесь постоянно насиловали.
– О, свиное дерьмо! Как можно изнасиловать мужчину?
– Не нужно изображать наивность, которой не может быть у человека, воспитанного при дворе. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Они резали ему кожу, чтобы добыть свежую кровь для своих искаженных духов.
Родри почувствовал, что его сейчас снова вырвет. Невин внимательно наблюдал за ним.
– Мы с Блейном хотим сказать королю, что Камдель мертв, – продолжал старик. – Позволит ли тебе твоя честь сохранить нашу тайну?
Родри обвел взглядом комнату и задумался: как она выглядела для человека, бездыханным лежащего на полу?
– Может, Камдель и вор, но у меня больше нет слов, чтобы говорить обо всем этом, – произнес он наконец.
Потребовались объединенные усилия Невина и Блейна, чтобы усадить Камделя на лошадь, которую они нашли в конюшне, поскольку молодой лорд оставался без сознания.
Он раскачивался на спине лошади так угрожающе, что в конце концов Невин привязал его к седлу. Позднее Невин снимет заговор – после того, как отыщет еще одного мастера двеомера, чтобы начать долгий процесс исцеления больного рассудка Камделя.
– Послушай, добрый волшебник, – сказал Блейн. – А ты уверен, что будешь в безопасности, если останешься здесь один?
– Абсолютно уверен. Работа, которую я должен сделать, не займет так уж много времени. Я вернусь в дан к полуденной трапезе.
– Несомненно ты лучше разбираешься в своих делах, и я не хочу знать, в чем они заключаются.
Пока воины садились на лошадей, Невину представилась возможность сказать несколько слов Джилл, которая зевала в седле.
– Камдель проспит несколько часов. Могу ли я попросить тебя быть рядом с ним, когда он проснется?
– Конечно. Мы не хотим, чтобы он оставался один. Вдруг он вспомнит, через какой ад прошел?
Сердце Невина болело. «Если бы только маленькая дурочка понимала, какой у нее талант, то из нее мог бы получиться великолепный лекарь!» – думал он. Тем не менее он не мог давить на нее и знал это. Пока боевой отряд не скрылся из виду, он ждал и сам зевал под теплым утренним солнцем. Даже его жизненная сила имела свои пределы. Уныло он подумал, что сегодня проспит всю ночь – впервые за пятьдесят с лишним лет.
Люди Блейна уже похоронили в горах Аластира и то, что осталось от трупа фермера. Невин отправился в ритуальную комнату, сорвал со стены кусок бархата, бросил его в очаг, чтобы от него избавились Дикие Огня. Пока материал дымил и потрескивал, Невин порылся в доме и нашел запасы соли в небольшом глиняном горшке и пару тонких лучинок, использовавшихся для зажигания свечей. Поскольку ароматических палочек у него не было, то сойдет и простой дым.
Когда Невин вернулся в ритуальную комнату, атмосфера там уже казалась несколько легче, просто потому, что богохульный символ был сорван со стены. Хотя мастер двеомера хотел тут же провести ритуал отмены, у комнаты имелись свои секреты, которые она могла ему открыть и которые будут утеряны после ритуала. Невин уселся на пол, скрестив ноги, перед коричневым пятном крови Аластира, отложил в сторону соль и лучинки, замедлил дыхание и сосредоточился. Он построил образ шестиконечной звезды и ждал, пока она замерцает, как два пересекающихся треугольника, один красный, другой синий. Затем Невин медленно вытолкнул образ из своего сознания.
В центре шестиугольника Невин представил труп Аластира – таким, как впервые увидел его на рассвете, затем отправил свой разум назад во времени. Вначале он представил себе комнату такой, какой она выглядела бы при свете свечей. Поскольку убийство было совершено совсем недавно, истинное видение возникло через несколько секунд. Невин увидел светловолосого ученика, который стоял на коленях в головах учителя. Его губы были искажены жуткой улыбкой, когда Аластир дергался и извивался в трансе. Вот рука ученика потянулась к поясу и достала кинжал. Какое-то время он колебался, словно смакуя момент, а затем вонзил кинжал в сердце беспомощного человека. Он убивал его снова и снова. Поскольку Невин не хотел смотреть удары, то прервал видение и втянул звезду в себя.
– Так вот кто оказался моим неожиданным помощником! Вероятно, именно он забрал книги Аластира и другие ритуальные предметы. Ну, если предположить, что они были у Аластира с собой.
Сжавшиеся в углах Дикие кивнули, показывая, что Аластир действительно путешествовал со всеми обычными принадлежностями мастера черного двеомера. Эти Дикие были жалки, искаженные и деформированные чужим вмешательством.
– И тем не менее он бросил здесь черный бархат и другие ритуальные принадлежности. Этот ученик – он торопился, потому что мы приближались?
И снова Дикие кивнули.
– И именно поэтому он не убил Камделя?
Теперь они отрицательно покачали головами. Один черный гном с выступающими клыками лег на пол, притворяясь, сжимающимся в страхе, другой встал над ним, подняв когтистую лапку так, словно сжимал нож. Затем показал, как встает на колени, прячет нож в ножны и нежно хлопает другого по плечу.
– Черт побери! Вы хотите сказать, что ему стало жаль Камделя?
Они торжественно кивнули.
– Никогда бы не подумал! Хм. Ну, друзья мои, это дело не для вас. Скоро вы избавитесь от этих уродливых форм. Помогите мне провести ритуал отмены и тогда сможете отправляться к своим королям.
Когда они подпрыгнули, Невин почувствовал, что их радость омывает его ощутимо, точно поток свежей воды.
– Он проснулся? – спросил Родри.
– В некотором роде, – Джилл все еще сомневалась. Трудно сказать.
Родри вошел в комнату и заставил себя взглянуть на Камделя, который лежал поверх одеяла без рубашки. Он был грязным, в синяках и шрамах от порезов, нанесенных тонким лезвием. Наконец Камдель открыл глаза и с опаской посмотрел вверх, словно ожидал, что Родри оставит на его теле новые шрамы.
– Ты голоден? – спросила Джилл.
– Нет, – прошептал Камдель. – Воды.
Все то время, пока Джилл наполняла чашку из кувшина, Камдель смотрел на Родри округлившимися от страха глазами.
– О, послушай, неужели ты не помнишь меня? Мы встречались при дворе. Родри Майлвад, младший сын из Аберуина.
При этом легкая улыбка мелькнула у него на губах. Камдель сел и взял чашку с водой. Он держал ее обеими руками и пил медленно, одновременно осматриваясь в комнате. Послеполуденное солнце проникало в окна, в золотых лучах плясали пылинки. Камдель радовался этому, как ребенок, и улыбнулся.
Родри почувствовал вздымающееся в груди отвращение и отвернулся. А что если бы мастера черного двеомера добрались до Джилл? Что, если бы они сделали с ней нечто подобное?
И тогда Родри дал торжественную клятву. Если когда-нибудь в его силах будет избавить мир от любых мастеров черного двеомера, то он пойдет на любой риск и пожертвует жизнью, если потребуется, лишь бы уничтожить их.
– Родри, позови пажа, – попросила Джилл. – Я хочу, чтобы они принесли воды и Камдель мог принять ванну.
– Ванну? – Камдель выговаривал слова, как пьяный. – Да, мне бы хотелось помыться.
Родри с готовностью ушел из комнаты. Он ни в чем не винил Камделя, но все же не мог смотреть на него.
Родри присоединился к Блейну за столом для почетных гостей и хозяев. Блейн пил мед и Родри решил составить ему в этом компанию. Пока двоюродный брат наблюдал за ним с легкой улыбкой, Родри выпил одним глотком столько, сколько мог проглотить.
– Это помогает, – заметил Блейн. – Стирает неприятные вещи из памяти.
– Да уж. Ты слышал, что…
– …что случилось с Камделем? Слышал.
Родри сделал еще глоток. И несколько последующих часов ни один из них больше не произнес ни слова.
В предгорьях с западной стороны Кама Пекла Саркин вел усталого коня по узкой тропинке среди сосен. Он слепо бежал на запад в поисках уединенного места, где он сможет прятаться на день или два, но теперь ему пришло в голову, что лучше продолжать двигаться. И люди гвербрета, и – что еще хуже – Мастер Эфира будут охотиться за ним. Падая от усталости, он думал, не лучше ли позволить гвербрету повесить себя, чем попасть в руки Темного Братства. Они растянут его смерть на несколько недель.
– Но у меня есть книги, – прошептал он вслух. – Когда-нибудь у меня будет сила.
К закату беглец нашел долину с ручьем и густой травой для коня. Он разбил лагерь, собрал хворост в лесу на склоне холма и развел небольшой костер. Саркин был голоден, но не обращал на это внимания. Сегодня он уже ел, а ему требовалось растянуть жалкий запас провизии на неопределенное время.
Какое-то время он смотрел в огонь и строил планы. В разных частях королевства жили несколько человек, которые приютят его по крайней мере на пару дней. Саркин мог позволить себе проводить в одном месте только несколько дней, независимо от того, как сильно ему требовалось время для изучения книг Аластира. Внезапно он ощутил слишком большую усталость, чтобы думать. Мысли у него путались уж слишком сильно, как он поймет позднее.
Саркин свернулся на одеялах и заснул у костра. Он проснулся внезапно – от прикосновения чужих рук. Саркин вскрикнул, затем стал сопротивляться, лягаться и извиваться, но кожаная веревка обхватила его запястья и туго стянулась, а незнакомец прыгнул на его колени и прижал его к земле. При свете умирающего костра Саркин увидел тех, кто на него напал, – двух светлокожих мужчин из Бардека в одеждах Дэверри. Один крепко связал его запястья, другой лодыжки. Наконец они совладали с брыкающимся пленником, и он остался лежать на земле, тяжело дыша, в то время как они стояли над ним.
– Итак, малыш, – сказал более высокий. – Ты убил своего учителя, не так ли?
Саркин застыл от страха. У основания позвоночника все похолодело и холод стал подниматься вверх.
– Я вижу, что ты знаешь, кто мы, – продолжал наемный убийца. – Ты попал к ястребам из Братства. Старец послал нас по пятам Аластира. Мы должны были следить за ним. Мы постоянно наблюдали за тобой при помощи дальновидения, малыш, но никогда не думали, что увидим убийство.
– Готов поспорить: Старец подозревал что-то в этом роде, – заговорил второй. – Он никогда ни с кем не делится всеми своими мыслями.
– Может и так, – первый сильно ударил Саркина ногой по голове. – Но ты заплатишь, малыш, медленно заплатишь, после того, как расскажешь все, что тебе известно. Знаешь ли, из-за опала мы потеряли одного человека. И ты и за это заплатишь.
Хотя после удара мир плясал, как языки пламени под порывами ветра, Саркин закусил губу, чтобы не закричать в голос. Он дрожал от страха, но дал себе торжественную клятву: он ничего им не скажет, независимо от того, как умело они будут его пытать, поскольку милости от них все равно не дождется. Когда ястребы отправились за лошадьми, спрятанными где-то среди деревьев, Саркин ушел в себя. Вот и все, что у него осталось, – способность концентрировать волю и выстоять только благодаря ей. Он отогнал страх, прекратил дрожать и лежал спокойно и неподвижно, как пойманный в сети олень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58