Молодой человек, несомненно, нередко голодал и поэтому сильно ослаб. Тем не менее заражение должно было распространяться медленнее, в особенности после того, как Джилл обработала рану. Она ведь сделала перевязку сразу же после того, как юноша был ранен! Если кто-то хотел заткнуть парню рот, то ему очень повезло.
– Но была ли это просто удача? – спросил Родри вслух.
Умирающий застонал. Хотя совсем недавно Родри собирался перерезать ему горло, внезапно ему стало жаль незадачливого паренька.
Джилл проснулась поздно и, ничего не понимая, огляделась вокруг. Что она делает на этой роскошной кровати с вышитым пологом? Наконец она вспомнила: Блейн, его гостеприимство, прошлый вечер. Подняв полог, она обнаружила, что сквозь окна проникают солнечные лучи, а в дверном проеме неуверенно топчется паж.
– Э… госпожа… – заговорил он. – Гвербрет хочет, чтобы вы присутствовали на полуденной трапезе. Приготовить вам ванну? Время есть.
– Ванна – это прекрасно. Уже полдень? Боги! Скажи, супруга их светлости будет за столом? Я даже не знаю ее имени.
– Каниффа. Она уехала навестить своего брата.
Джилл возблагодарила богов за это. Она совсем не хотела, чтобы дама благородного происхождения следила за ее манерами. После ванны Джилл достала из седельных вьюков другую рубашку, которая была относительно чистой. Внезапно она опять вспомнила про браслет. Среди запасных вещей во вьюке его не оказалось.
– Клянусь льдом во всех кругах ада! Вероятно, его выкрал один из этих проклятых погонщиков!
Она в раздражении перевернула оба седельных вьюка, но драгоценная вещица пропала. Однако внизу одного из вьюков, под наполовину оторвавшейся заплаткой, лежало что-то маленькое и твердое. Джилл засунула туда пальцы и извлекла перстень с сапфиром. Большой камень был вставлен в золото, и два крошечных дракона свернулись вокруг него. Джилл долго смотрела на перстень.
– А ты как оказался в моем барахле? Наверное, Дикие украли браслет… – Она замолчала, взвешивая перстень в руке. – Браслет весил примерно столько же, не так ли?
Сапфир мерцал в солнечном свете. Джилл чувствовала себя полной дурой, разговаривая с перстнем, словно он мог ей ответить. Она нашла тряпку, завернула в нее свою находку и снова убрала ее в седельные вьюки, в самый низ. Ее ждет гвербрет – нет времени беспокоиться о каком-то перстне.
Блейн опять оказал ей честь, усадив за свой стол. Ему было любопытно, как протекает ее жизнь на долгой дороге. Она знала, что Родри стыдится обсуждать с посторонними свою ссылку, поэтому прилагала все усилия для того, чтобы почти ничего не говорить о нем во время трапезы. Это оказалось легко, когда она упомянула, что ее отец – Каллин из Кермора.
– Ну, тогда не удивительно, что ты так хорошо идешь по долгой дороге, – заметил Блейн с улыбкой. – Послушай, Джилл, один раз я встречался с твоим отцом. Я был маленьким мальчиком, думаю, шести или семи лет, и мой отец нанял его. Я помню, как смотрел на Каллина из Кермора – снизу вверх. И думал, что никогда не встречал более устрашающего человека.
– Да, папа действительно вызывает у людей такие эмоции.
– Но он великолепный воин. Я не очень хорошо помню, как там все обернулось, но закончилось тем, что мой отец подарил ему красивые ножны, украшенные золотом, и кое-что заплатил в дополнение к оговоренной сумме. А он все еще жив, твой замечательный отец?
С этого момента Джилл могла преспокойно повествовать о различных подвигах своего знаменитого отца. Этих подвигов хватило очень надолго. Когда трапеза закончилась, Блейн дал ей горсть монет, словно желая заплатить за послание.
– А когда прибудет караван, как ты думаешь? – спросил ее гвербрет.
– По крайней мере в ближайшие три дня не приедет, ваша светлость. Некоторые ранены.
Джилл собрала свои пожитки и вынесла их из дана на многолюдные улицы.
Это было единственное поселение во всей провинции, достойное называться городом. Под специально сделанными арками в стенах река текла через город, разделяя его на западную часть – для обеспеченных граждан и самого гвербрета, и восточную – для простых людей. Везде вдоль берегов реки тянулись зеленые общинные выгоны, где на жарком послеполуденном солнце паслись коровы.
У восточных ворот Джилл наконец отыскала гостиницу под названием «Бегущая лиса», которая находилась в достаточно тяжелом положении, чтобы предоставить место наемнику. Как только Джилл оказалась в маленькой комнатке одна, она открыла седельные вьюки и нашла перстень. На этот раз вокруг камня извивался всего один дракон.
– Не могла же я сойти с ума. Ты должен быть двеомером.
Камень на мгновение ярко замерцал, затем погас. Теперь это был просто блестящий драгоценный камень. Вздрагивая, Джилл завернула его в ткань и опустила в кошель, который носила на шее. Там хранились почти все монеты, которые у нее были.
Девушка спустилась вниз в таверну и взяла кружку самого темного эля, чтобы успокоить нервы. Боги, вот она здесь, в странном городе, у нее есть камень, обладающий двеомером, а Родри находится во многих милях от нее! «Невин, о, Невин! – подумала она. – Молюсь всем богам на небе, чтобы ты был здесь!»
«Он приближается, – прозвучала мысль у нее в сознании. – Он спасет нас обоих.»
Джилл поперхнулась элем и закашлялась. К ней поспешил владелец гостиницы.
– Там случайно не было мухи? – он постучал ее по спине.
– Нет. Спасибо.
«Ну ничего себе! – подумала Джилл. – Я должна побольше разузнать об этом камне.»
Хотя в таком большом городе работали ювелиры, она не собиралась открыто говорить о камне, который умеет менять форму и посылать мысли. Однако всегда найдутся другие источники информации для человека, который умеет их искать.
Таверна была полнехонька. За одним столом сидела стайка растрепанных и неряшливых молодых женщин, которые вкушали кашу на поздний завтрак; за другим расположились несколько охранников караванов – эти явно пребывали в поисках работы; за третьим насыщалось несколько молодых людей – какие-то подмастерья или приказчики из торговых лавок. Когда владелец гостиницы подошел к Джилл, чтобы снова наполнить ее кружку, она нарочно немного похвасталась, восхваляя щедрость Блейна. Никогда еще ей так хорошо не платили за доставку послания, сказала она. Конечно, она заплатила владельцу гостиницы из того кошеля, который открыто носила на поясе, а не из того, что спрятала под рубашкой.
Затем Джилл отправилась гулять по улицам.
Солнечный свет освещал тщательно подметенные вымощенные камнем улицы. Торговцы спешили по делам или разгуливали, лениво болтая. Женщины с корзинами и ведрами несли овощи, воду, рыбу. Они бросали взгляд на серебряный кинжал и демонстративно переходили на другую сторону улицу. Джилл заворачивала во все узкие переулки, какие встречала по пути. Она шла медленно, словно глубоко задумавшись. Наконец в одном переулке между булочной и мастерской сапожника ее охота привлекла к себе дичь.
Проходивший молодой человек как бы случайно столкнулся с ней. Он вежливо извинился и поспешил дальше, но Джилл развернулась и схватила его за запястье. Прежде чем он сумел вырваться, она прижала его к каменной стене сапожной мастерской и выбила из него дыхание. Добыча Джилл, худой невысокий паренек со светлыми волосами и покрытым бородавками носом, уставился на нее снизу вверх.
– Прости, серебряный кинжал, я не собирался тебя оскорблять.
– Оскорблять? Это демоны могут оскорбиться. Верни мой кошелек.
Вор лягнул ее и метнулся было в сторону, но Джилл схватила его и развернула лицом к стене. Пока он скулил и брыкался, она запустила руку ему под рубашку и достала кошелек, а также забрала у него маленький кинжальчик из скрытых ножен. Когда Джилл снова развернула парня лицом к себе, он застонал и обмяк у нее в руках.
– Если я отведу тебя к людям гвербрета, они отрубят тебе руки на рыночной площади, – сказала Джилл.
Лицо вора стало мертвенно-бледным.
– Но если ты мне скажешь, кто твой хозяин, я тебя отпущу.
– Я не могу! Это будет стоить мне жизни, не только рук.
– Олух! Что, по твоему мнению, я собираюсь сделать? Бежать к гвербрету и докладывать ему? – Она протянула ему кинжал рукояткой вперед. – Ну, забирай его.
Он задумался. Постепенно краски возвращались на его щеки. Он осторожно принял кинжал.
– Огверн, – сказал он. – Гостиница «Красный дракон», на восточном берегу реки, рядом с общинными выгонами. Не заблудишься. Рядом свечной заводик.
Затем воришка развернулся и побежал прочь, быстро, как испуганный олень в лесу.
Джилл медленно пошла следом, позволяя ему вернуться к Огверну с рассказом о ней до того, как она объявится сама. Джилл обнаружила, что насчет свечного заводика парень не соврал, его на самом деле было невозможно пропустить. В залитом солнцем дворе перед длинным сараем лежали горы сала, из которого изготовлялись свечи. Они чудовищно воняли на жаре. Как раз на другой стороне узкого переулка находилась небольшая деревянная гостиница с некрашеными стенами и покосившимися ставнями. Ее дверь была плотно закрыта.
Когда Джилл постучалась, дверь чуть приотворили, и в щели показался темный подозрительный глаз.
– Ты кто? – осведомился низкий мужской голос.
– Серебряный кинжал, который спрашивал Огверна. Этот самый Огверн лишит себя денег, если не поговорит со мной.
Со смехом задававший вопросы распахнул дверь. Он был ужасающе толстым, живот выпирал из рубашки, многочисленные подбородки свисали вокруг толстой шеи.
– Мне нравится твоя наглость. Я – Огверн. Заходи.
Таверна пахла старой соломой и дымом, впитавшимся в дерево.
В зале стояли – точнее, пошатывались – четыре изрезанных ножами стола. Джилл устроилась спиной к стене. Владелец гостиницы, который оказался настолько бледен и тощ, насколько жирным и румяным был Огверн, принес им кружки с удивительно хорошим элем, за который заплатила Джилл.
– Итак, красивая леди… – начал Огверн. – Кстати, ты действительно красивая, хотя вряд ли – леди, если знаешь долгую дорогу. Что привело тебя ко мне?
– Простое дело. Вероятно, ты знаешь, что я привезла послание его светлости с перевала, ведущего в Кам Пекл.
– О, я обычно знаю все стоящие новости.
– Отлично. Я приехала на лошади, которая принадлежит одному из вассалов гвербрета, а мой собственный конь придет с караваном, который я охраняла. Это животное чистых кровей и хорошей породы. Я не хочу, чтобы его украли. Вот я и подумала: немного монет, заплаченных в нужном месте, помогут ему оставаться в сохранности.
– И в самом деле, ничего не может быть проще. Ты пришла в нужное место. Что это за конь?
– Породы западная охотничья, мерин гнедого окраса с золотистым отливом.
– С опытом сражений?
– Да.
Огверн задумался, вертя в воздухе толстой рукой.
– Ну, если бы у тебя был жеребец, то это стоило бы десять серебряных монет, – сказал он наконец. – Но за мерина – восемь.
– Что? Боги! Грабеж на большой дороге!
– Пожалуйста, не употребляй таких неприятных слов. Они тревожат мое толстое, но драгоценное сердце. Семь.
– Три – и не медяком больше.
– Шесть. Позволь мне напомнить тебе, что на такое замечательное животное будет большой спрос.
– Пять – два сейчас и три, когда мы в безопасности покинем город.
– Четыре, если дашь их сейчас. Клянусь: мои люди повинуются мне беспрекословно.
– Ха!
– Да, да. Как ты думаешь, серебряный кинжал, где ты сейчас находишься? В королевском городе? Где кишат чиновники, слуги короля и таможенники? Ничего подобного. Я знаю все, что здесь происходит. Кроме того, нас таких здесь немного. Небольшая группа, но все тщательно подобраны и им можно доверять. Э-э… возможно, я не совсем правильно описал ситуацию. На самом деле наша группа – это я сам и мои кровные родственники.
– Хорошо, я поставлю тебе еще одну кружку, чтобы отметить сделку.
Пока Джилл платила деньги за защиту, Огверн задумчиво рассматривал ее проницательными карими глазами.
– Позволь мне кое о чем рассказать тебе, – убирая деньги, снова заговорил он. – Наш крайне благочестивый и поразительно честный гвербрет организовал подразделение городских стражников, патруль из шести человек, которые постоянно шастают по улицам. Им нечего делать, кроме как совать свои любопытные носы в дела других людей.
– Клянусь демонами! – Джилл изобразила отвращение. – А они ночью патрулируют?
– Да. Отвратительно! Отец Блейна был превосходным человеком – с легким характером и легкой головой – то есть, я хочу сказать, глупой. Он был как раз таким, каким следует быть благородному лорду. К тому же его сильно отвлекала война. Блейн, к сожалению, пошел в свою умную мать. Жизнь стала совсем мрачной после того, как он унаследовал ран.
– Должна признать: я рада, что он делает все возможное для уничтожения бандитов.
– О, проклятые неотесанные хамы. Я ненавижу их! Искренне надеюсь, что ты убила нескольких, когда они атаковали ваш караван.
– Послушать тебя сейчас – так можно принять за одного из людей гвербрета.
– Пожалуйста, не будь грубой, – Огверн положил пухлую руку на огромную грудь примерно там, где должно находиться сердце. – Бандиты – это кровожадные олухи, которые шляются по дорогам и заставляют честных людей нанимать охрану. Если бы не они, настоящий вор мог бы ловко и незаметно подобраться к каравану. Именно так и делают настоящие дела. Кроме того, грабители не станут платить мне налоги.
– Ого! Стало быть, они – настоящий шип у тебя в боку!
Огверн фыркнул, изображая обиду. Джилл начала понимать, что он хочет получить от нее нечто не менее сильно, чем она от него.
– Любопытно, – сказал он наконец. – Я, конечно, слышал, что караван идет из Йира Аусглин. Предполагаю, что в Маркмуре вы не были.
– Я провела там пару дней. А что?
Мгновение он хмурился, глядя в свою кружку.
– Ну, – молвил наконец. – Вероятно, серебряного кинжала не интересуют кражи драгоценностей.
Сердце Джилл забилось от возбуждения.
– Ни в малейшей степени, – ответила она. – Я знаю, что мы считаемся двоюродными братьями воров, но все же кузен – не то же самое, что родной брат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58