Огверн метнулся назад.
– Никакого опала! Я его и в глаза не видел.
– Не верю.
Огверн завизжал и бросил взгляд на Джилл. Незнакомец посмотрел прямо на нее, а затем пожал плечами. Казалось, ему безразлично, вооружена она или нет. Мгновение Джилл стояла, как замороженная. Незнакомец шагнул к Огверну и потянулся к его рубашке, держа нож наготове. Джилл взмахнула мечом и приняла боевую стойку.
– Огверн! Зови городскую стражу!
Джилл развернулась так, чтобы ударом выбить нож из руки незнакомца. Удивленно вскрикнув, чужак увернулся и отпрыгнул назад. В его левой руке, как по волшебству, появился второй нож – точно такой же, как и первый. Огверн бросился к окну и раскрыл ставни. При этом звуке незнакомец бросился на Джилл, а затем сразу отпрыгнул в сторону, размахивая в воздухе ножом. Когда она поймала лезвие мечом, чужак подавил первоначальное удивление и сумел удержать удар. Сделав широкое движение лезвием, он заставил ее меч опуститься и снова попытался нанести колющий удар, выбросив вперед длинную руку.
Огверн начал орать:
– Помогите! Убивают!
Орал он во всю силу легких. Чужак снова бросился в атаку. Это был не какой-нибудь неумеха-грабитель, но равный Джилл соперник. Она никогда не встречала раньше такой стиль фехтования. Незнакомец атаковал и парировал удары, используя попеременно то правый, то левый нож. Теперь Джилл сражалась за свою жизнь, сталь звенела, соперники, казалось, плясали под дикую музыку смерти в крошечной комнатке.
Послышался грохот бегущих по лестнице ног.
– Открывайте именем гвербрета!
Незнакомец в отчаянии нанес еще один удар. Он отвлекся всего лишь на долю мгновения, но Джилл тут же воспользовалась этим и сильно ударила его по правому плечу, а затем чуть отступила и снова нанесла удар снизу вверх, так, что один из ножей вылетел из обвисшей руки врага.
Незнакомец с криком прижался спиной к стене. Джилл выбила у него второй нож, как раз когда шесть стражников в красно-золотистых плащах распахнули дверь и ворвались в комнату.
– О, боги, Кинван, – простонал Огверн. – Никогда еще честный гражданин не был так рад видеть тебя.
– Правда? – Старший в группе, плотный мужчина с седеющими темными волосами, позволил себе презрительную улыбку. – Что все это значит? О, здесь этот несчастный серебряный кинжал, эта девушка!
– Да, это я, и прошу вас, отведите нас к гвербрету.
– По этому поводу не стоит беспокоиться, – сказал Кинван.
Тяжело дыша, незнакомец прислонился к стене. Он сильно прижал левую руку к ране, стараясь остановить кровь, которая текла по правой руке. Когда он посмотрел в сторону Джилл, его глаза горели от ярости.
– Остановите этому кровь, – рявкнул Кинван. – Разоружите серебряного кинжала.
Джилл отдала меч и кинжал одному из стражников, в то время как второй стал оглядывать комнату в поисках тряпки. Незнакомец не отводил взгляда от лица Джилл. Внезапно он улыбнулся, словно принял какое-то решение. Он отнял руку от раны, провел ею по рубашке, словно чтобы вытереть, затем поднес ко рту.
– Остановите его! – Джилл бросилась вперед.
Но слишком поздно – он уже проглотил яд. Человек весь напрягся, ударился головой о стену, дернулся, все его тело напряглось, как натянутый лук, – и он рухнул на пол. Его каблуки забились о деревянный пол, изо рта побежала серая пена с отвратительным запахом.
– Боги! – прошептал Кинван.
По лицу и подбородкам Огверна бежали ручьи пота. Шатаясь, он отправился в спальню. Все слышали, как его тошнит. Младший стражник выглядел так, словно ему тоже хотелось присоединиться к толстяку.
– Пошли, ребята, – сказал Кинван излишне громко. – Вы двое, несите тело. И возьмем с собой Огверна, чтобы встретиться с их светлостью.
– Да вы что? – Огверн вернулся, дрожа от негодования. – Это так у нас относятся к честному гражданину, когда он благородно призвал стражников гвербрета?
– Попридержи язык, – прошипела Джилл. – Ради тебя самого, Огверн, тебе лучше молиться, чтобы их светлость смог докопаться до сути этого дела.
Огверн посмотрел на нее, содрогнулся, затем кивнул. Джилл стало дурно. Чего боялся незнакомец, если улыбался, когда решил умереть?
Мрачная маленькая процессия вошла в освещенное факелами караульное помещение, расположенное за брохом Блейна.
Кинван отправился за гвербретом, а его люди бросили застывший труп на стол и заставили Джилл и Огверна встать рядом на колени. Через несколько минут вошел Блейн с кубком меда в руке. Он бросил взгляд на труп, сделал большой глоток меда, затем выслушал отчет Кинвана.
– Очень хорошо, – сказал Блейн после того, как Кинван закончил. – А теперь, серебряный кинжал, скажи, что ты делала в центре всех этих событий?
– Работала по найму и ничего больше, ваша светлость, – Джилл колебалась. Несмотря на то, что она уважала Блейна, будучи серебряным кинжалом она, скорее, была на стороне местных воров. – Огверн сказал мне, что кто-то угрожает его жизни, и предложил серебряную монету за охрану своей персоны.
– А почему этот человек угрожал тебе? – Блейн повернулся к Огверну.
– А, ну… ваша светлость, – Огверн вытер потное лицо свободным рукавом. – Видите ли, изначальные угрозы поступили от другого человека, не от этого. Я владею частью гостиницы «Красный дракон», и тот парень клялся, что я обманул его в таверне. Поэтому я нанял Джилл, и, подумать только, этот абсолютно незнакомый мне человек, – он махнул рукой на труп, – ворвался в мои покои, заявляя, что он пришел решить вопрос с долгом.
Как и следовало ожидать, этот мутный рассказ поставил Блейна в тупик.
– Какой вопрос. С тем же долгом? – наконец уточнил гвербрет.
– Я так предполагаю, ваша светлость, – ответил Огверн. – Могу только предполагать, что этот человек – друг того человека, который утверждал, будто я обманул его.
– Ха! – Кинван фыркнул. – Скорее обокрал.
– Господин хороший! – Огверн посмотрел на него оскорбленно. – Если бы он думал, что его обокрали, то пришел бы к вам.
– Ты прав, – кивнул Блейн. – Значит, ты хочешь сказать, что тот человек, который имел к тебе претензии, все еще гуляет где-то на свободе?
– Именно так, ваша светлость. Я ужасно боюсь за себя, любимого и драгоценного. У меня есть свидетели этих угроз, ваша светлость, и все они надежные.
Блейн задумался, разглядывая серовато-синий труп.
– Да, – произнес он наконец. – Несомненно, человек, который носит при себе яд, преследует недобрые цели. Завтра мы проведем официальное слушание дела в моем зале правосудия. А пока, Огверн, ты можешь идти. Кинван, назначь стражника. Пусть стоит у его двери всю ночь. Маловер состоится завтра через два часа после полудня, поэтому, Огверн, приводи с собой своих свидетелей.
– Сделаю, ваша светлость, – Огверн встал и изобразил удивительно грациозный поклон. – Нижайше благодарю вашу светлость за то, что вы обеспечиваете безопасность простых честных жителей вашего города.
Огверн двинулся спиной вперед, кланяясь на всем пути и стараясь побыстрее покинуть гвербрета. Джилл предполагала, что он побежит весь путь от дана.
Блейн повернулся к Кинвану.
– Ну, Кинван, – сказал он. – Ты на самом деле считаешь, что толстяк – вор? Мне, черт побери, в это трудно поверить.
– Я знаю, что у вашей светлости есть сомнения, но, клянусь, когда-нибудь я поймаю его с достаточным количеством доказательств, чтобы убедить целую комнату советников.
– Когда сделаешь это, мы отрубим ему руки. Но не раньше. А теперь ты, серебряный кинжал. Я не хочу, чтобы ты выскользнула из города, как только утром откроются ворота. Кинван, мы арестуем ее.
– Но, ваша светлость, он первым бросился на меня, – заикаясь пробормотала Джилл.
– Несомненно. Однако я хочу, чтобы ты завтра присутствовала на маловере и давала показания. Послушай, девушка, я не предъявляю тебе обвинений в убийстве. Он в конце концов сам отравился. Просто я знаю, как мало значения серебряные кинжалы придают законам.
– Как пожелает ваша светлость. Я не хочу оскорбить вас, но если вы собираетесь судить меня, то я имею право пригласить кого-либо из моих родственников.
– Завтра утром состоится только слушание и ничего больше, но ты права. Если я посчитаю, что дело требует полного маловера, то мы подождем, пока ты не вызовешь кого-то из своих родственников.
– Он прибывает с караваном, ваша светлость, тем, который атаковали. Его зовут Родри Майл… То есть, я хочу сказать: Родри из Аберуина.
Кинван издал странный звук, словно подавился, но Блейн откинул голову и расхохотался.
– Ты начала говорить «Родри Майлвад», не так ли? Боги, Джилл! Он – мой двоюродный брат, сын сестры моей матери.
– Тогда не удивительно, что он так похож на вас внешне, ваша светлость.
– Именно так. Предки всех великих кланов состоят в кровном родстве между собой и подобны табуну бардекианских лошадей. Поднимайся же с пола! Совсем не так я должен относиться к жене моего двоюродного брата! Как прекрасно будет снова встретиться с Родри. Когда до меня дошли вести о его ссылке, я пришел в ярость. Райс всегда был высокомерным мерзавцем и, я знаю, он никогда меня не послушает и не станет исправлять эту ошибку. Кинван, найди для леди стул.
Стул, простой и грубый, отыскался, и Джилл села на него с благодарностью.
– Сказать по правде, ваша светлость, я вовсе не леди и к тому же не законная жена Родри, – сказала Джилл.
– Он не женился на тебе должным образом, да? Ну, я поговорю с ним об этом. А где твои пожитки? Кинван, отправь кого-нибудь за ними. Джилиан будет жить в брохе.
После того, как один из стражников убежал в гостиницу за вещами Джилл, Кинван приступил к, неприятной работе – требовалось обыскать труп. Блейн изучающе смотрел на Джилл и улыбался отеческой улыбкой. Среди господ благородного происхождения двоюродные братья обычно бывали связаны куда более тесной дружбой, чем кровные: родной брат – всегда соперник, претендующий на твои земли и влияние. «Удача сопутствует серебряному кинжалу, – сказала сама себе Джилл. – Но интересно, что обо всем этом подумает Родри?». Внезапно она так сильно пожелала, чтобы Родри оказался здесь и она могла бы броситься в, его объятия! Хорошо было бы забыть о черном двеомере…
– А теперь послушай, – снова заговорил Блейн. – Поскольку мы с тобой практически родственники, ответь мне честно. Ведь ты знаешь об этом человеке куда больше, чем хочешь сообщить?
– Прежде я никогда в жизни не встречала его, ваша светлость. Но зато я видела того, другого человека, из-за которого меня нанял Огверн. Он действительно угрожал толстяку. Ваша светлость посчитает меня сумасшедшей, но готова поклясться: он владеет двеомером. Он пришел в «Красный дракон», и с ним вместе вошла беда. Когда я попыталась остановить его, он уставился мне в глаза и едва не околдовал меня. Было такое мгновение, когда я не могла ни думать, ни двигаться.
За их спинами выругался Кинван.
– Простите, ваша светлость, – сказал он. – Взгляните сюда.
Начальник стражи держал свисающий с цепочки медальон – тонкий свинцовый круг, на котором были выгравированы перевернутая пентаграмма, какое-то слово на бардекианском и три странных сигила.
– Это было надето на шею ублюдка. Сомневаюсь, что разговоры девушки о колдовстве – бред сумасшедшего.
Аластир занимался дальновидением через огонь. Он видел, как бардекианец умирает, суча ногами и вздрагивая, а бледно-голубой эфирный двойник отделяется от тела и поднимается вверх, на миг зависнув над мертвой материей, оставшейся внизу. Аластир оборвал видение, сел на пятки и задумался. Только ястреб станет таким образом носить с собой яд. Вопрос был в том, сколько ястребов еще осталось? Они никогда не путешествуют по одному. Старец мог нанять только пару – в конце концов, стоят они недешево.
Как предполагал Аластир, Джилл для разнообразия оказала ему услугу. Забавно, но самой себе она при этом создала новые неприятности. Ястреб может быть и мертвым, но одно несомненно: он заставит ее заплатить за свою смерть еще до того, как отправится во Владения Властелинов Оболочки и Коры. Аластир засмеялся себе под нос и вскочил – быстро, слишком быстро.
Голова его закружилась и золотистый туман стал потрескивать у него перед глазами. Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы оттолкнуть этот туман и не упасть без сознания. Сжавшийся с другой стороны костра Ган поднял голову и издал булькающий звук.
– Оставайся на месте, – пробормотал Аластир. – Мне просто нужно отдохнуть.
Шатаясь, Аластир направился к своим одеялам и упал на колени, затем со стоном рухнул всем телом. Гораздо позднее он вспомнил о том, что забыл предупредить Саркина.
Поскольку Блейн настоял, чтобы относиться к Джилл, как к законной жене своего двоюродного брата, камерарий выделил ей большую комнату с камином, роскошно убранной кроватью и серебряными канделябрами вдоль стен. После того, как паж принес ей горячей воды, она с удовольствием помылась, выставила ведро с грязной водой в коридор, чтобы паж забрал его, и заперла дверь изнутри. Короткая схватка потрепала ей нервы, однако она не устала. Какое-то время девушка ходила по комнате, любуясь пляской огня потрескивающих свечей. И комната, и весь брох оставались погруженными в тишину, но внезапно она поняла, что не одна.
Не было никаких звуков и вроде бы ничего не изменилось – но Джилл ощущала, как кто-то наблюдает за ней. Чувствуя себя глупо, она все же достала серебряный кинжал и принялась медленно обходить комнату. Девушка не нашла даже мыши в углу. Она резко повернулась, но увидела только свет горящих свечей и тени. И тем не менее что-то возникло тут – она никогда ни в чем не была так уверена, как в этом невидимом постороннем присутствии. Оглядываясь вокруг, она на миг решила, что видит чью-то тень, но когда повернулась посмотреть, то ничего не обнаружила.
Очень осторожно, останавливаясь после каждого шага, Джилл приблизилась к окнам и распахнула ставни. Никто не взбирался вверх на каменную башню, далеко внизу темный двор оставался пустым. Когда она посмотрела вверх, то увидела звезды. Широко раскинувшийся Млечный Путь – или Снежная Дорога, как иногда называли это созвездие – изливал яркий свет, холодный и безразличный к человеческим судьбам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58