– Иона. На кого ты работаешь?
– Я уже сказал. Полиция.
– Я имею в виду, кто тебя послал? – Лицо Ионы ожесточилось. – Сирил или Александр?
– Моего начальника зовут лейтенант Серрета, я работаю в двадцать четвертом участке, – сухо ответил Ференцо. – Если ты хочешь сказать… Постой. – Оцепеневшие мысли, наконец, снова завертелись. – Сирил? Это – тот самый Сирил?
Мгновение Иона смотрел на него с таким выражением, что Ференцо усомнился, так ли тот безобиден. Но взгляд угас, веки снова опустились.
– Значит, ты не с ними. – Он так тяжело дышал, будто один этот взгляд уже истощил его. – Но ведь ты знаешь их?
– Понаслышке. – Ференцо поднял бровь. – Меланту я пока тоже не встречал.
Упомянув имя девочки, он надеялся спровоцировать реакцию. Но к такой реакции оказался не готов. Глаза Ионы распахнулись, кадык напрягся.
– Где она? – потребовал он, пытаясь правой рукой ухватить Ференцо за отворот куртки.
– Давай-ка без глупостей, – предупредил Ференцо; сжав запястье Ионы, полицейский хотел оторвать пальцы раненого от куртки.
Иона поднял левую руку… и к своему изумлению, Ференцо увидел перед собой дуло самого странного пистолета, который ему приходилось видеть.
– Успокойся, – быстро сказал он, отпустив руку Ионы. – Я уже сказал, что не встречался с ней. И не знаю, где она.
Иона на мгновение замер. Оружие, отметил про себя Ференцо, более походило на искусно выточенный судейский молоток с укороченной рукояткой, чем на настоящий пистолет. Но назначение маленькой дырочки, направленной в лицо полицейскому, не вызывало сомнений.
Затем, к его облегчению, правая рука Ионы разжалась и безвольно упала на пол.
– Значит, все-таки спаслась, – прошептал он.
Его левая рука, качнувшись в сторону, выпустила пистолет.
Рука Ференцо тут же метнулась вниз, чтобы поймать оружие до того, как оно упадет. Но поймала только воздух.
– Не сомневаюсь, – рассеянно сказал он, напрасно ища глазами пистолет.
Мало того что появляются и исчезают люди, так еще и пистолеты возникают ниоткуда и пропадают в никуда.
– А теперь надо отвезти тебя в больницу.
– Нет! – Иона слабо ухватился за руку Ференцо, потянувшуюся к мобильному телефону. – Только не в больницу. Они найдут меня там.
– Мы можем поставить охрану, – заверил его Ференцо. – С тобой ничего не случится.
– Александр пройдет через них, – устало сказал Иона. – Вежливо попросит и просто пройдет.
Ференцо открыл было рот… и снова закрыл. Сирил прошел мимо консьержа и управляющего в доме Уиттиеров, только попросив разрешения. Что же, Иона думает, что и полицейские поведут себя так же, если явится Александр и вежливо попросит? Видимо, да.
И может быть, он прав.
– Но тебе нужна медицинская помощь.
Иона покачал головой.
– Мне нужно только поесть и отдохнуть.
– Отдохнуть от этого? – возразил Ференцо, указывая на пропитанную засохшей кровью рубашку.
– Это еще с вечера в среду, – ответил Иона. – Если бы рана была серьезная, я бы уже умер.
Пожалуй, признал Ференцо.
– Предлагаю сделку, – сказал он. – Если сможешь спуститься с лестницы, не потеряв сознание, при этом не откроется рана, и ты не будешь харкать кровью, тогда к врачу не идем. В противном случае – прямиком в больницу Святого Люка. Согласен?
С минуту Иона вглядывался в лицо полицейскому, словно оценивая, можно ли тому доверять, затем кивнул:
– Согласен.
– Отлично. – Ференцо встал и протянул руку. – Попробуем согреться.
Иона был сложен как борец, а весил как два. К счастью, когда Ференцо поднял его на ноги, он смог передвигаться сам. Они спустились по пожарной лестнице, и Ференцо отправился за машиной, оставив раненого в переулке.
– Куда едем? – спросил Иона, когда они, наконец, сели в машину.
– Ко мне домой, это у Линкольн-центра. Мои гостят у родственников в Иллинойсе, так что будем одни.
– Это хорошо.
Ференцо показалось, что дыхание Ионы стало свободнее и ровнее. В то же время он выглядел еще более сонным, чем на пожарной лестнице.
Не успели они доехать до следующего перекрестка, как Иона захрапел.
Ференцо поморщился. Он подозревал, что лейтенанта Серрету просто удар хватит, когда тот обо всем узнает. Но ведь главное – разобраться в деле, и эта игра стоит свеч.
Между тем еще предстоит повозиться с Уиттиерами. Если повезет, может быть, удастся решить их головоломку к тому времени, когда Иона согласится рассекретить свою.
А если повезет хоть еще немного, обе части головоломки совпадут.
Ференцо выудил из кармана и раскрыл мобильный телефон. Пора узнать, как у Пауэлла продвигаются дела с машиной Уиттиеров.
17
Дождь начал стихать еще до того, как такси достигло восточной границы Манхэттена. Когда машина доехала до федеральной трассы и повернула на север, на западе сквозь облака стало проглядывать голубое небо. Как и предсказывали зеленые, устанавливалась хорошая погода для поездки.
Но явно не все пассажиры обратили на это внимание. Кэролайн до сих пор не произнесла ни слова и всякий раз, когда Роджер взглядывал на нее, смотрела в окно. Она продолжала держать его руку у себя на колене. Но пальцы были напряженными и холодными, и он хорошо понимал, что страх и неуверенность только отчасти тому причиной.
Ясно, сердится… да и нетрудно угадать, отчего она кипит. Конечно, думает: тряпка. И, наверное – трус.
И возразить нечего.
Когда машина выехала на федеральную трассу, он сначала подумал, что их везут обратно к дому Янгов на то место, где исчезла Меланта. Но водитель проехал поворот, не снижая скорости. Тогда он решил, что их везут в западную часть Центрального парка. Но такси прошло и этот поворот.
Он уже было подумал, что их вообще увозят с Манхэттена, когда водитель свернул на Сто шестнадцатую улицу и направился на запад по Гарлему. Машина проехала этот район и наконец, остановилась у Морнингсайд-парка.
– Приехали. – Зеленый, сидевший рядом с Роджером, открыл дверцу и вылез наружу. – Давай выходи.
Роджер молча повиновался и протянул Кэролайн руку, когда она подвинулась к выходу. Зеленый, сидевший рядом с водителем, тоже вышел.
– Прошу, – показал он рукой в сторону парка.
– Куда мы идем? – Роджер оглянулся по сторонам.
– Туда. – Зеленый указал вверх по склону, где возвышалась внушительная каменная стена. – Колумбийский университет.
– А почему было просто не подъехать с другой стороны? – спросил Роджер.
По спине у него побежали мурашки. Колумбийский университет, которому принадлежит театр Миллера, куда они с Кэролайн ходили перед тем, как встретились с Мелантой. Совпадение?
– Потому что так привлечем меньше внимания, – ответил зеленый. – Да и не развалитесь. Пошли.
От парка до университета вверх по склону было довольно далеко, и, несмотря на то, что подъемы перемежались с ровными участками, К тому времени, когда они добрались до вершины, у Роджера болели ноги. Пройдя немного, но улице, зеленые провели их через открытые ворота в мощенный тротуарной плиткой дворик и дальше, по короткой дорожке, к зданию с вывеской «Преподавательский корпус». Поджидавший там еще один зеленый открыл дверь.
– Кабинет ректора, – сообщил он своим. – Второй этаж.
Войдя в кабинет ректора, они обнаружили сидевшего возле круглого стола у окна пожилого человека с морщинистым лицом и пробивающейся в черной шевелюре сединой.
– Роджер и Кэролайн Уиттиер! – приветствовал он их, поднимаясь со стула.
На нем был белый свитер с высоким воротом, просторные черные брюки и форменный пиджак с приколотым на лацкане конусообразным украшением из темной меди.
– Садитесь, пожалуйста.
Усаживаясь напротив, Роджер быстро оглядел старика. Несмотря на морщины и седые пряди, в нем было благородное достоинство, какое он уже раньше заметил у Сильвии.
– Рад, что вы смогли сегодня зайти, – произнес он, когда Кэролайн уселась по левую руку от Роджера. – Меня зовут Николос Грин.
– А! – кивнул Роджер. – Командующий.
– И сын вождя Элимаса, – тихо добавила Кэролайн. – Для восьмидесяти лет вы хорошо выглядите.
– Спасибо. – Николос улыбнулся углом рта и опустился на стул. – Хотя, если честно, зеленые стареют иначе, чем люди.
Он взглянул на двоих зеленых:
– Свободны.
– Есть, – отрапортовал один.
Оба вышли из комнаты.
– Уютное местечко тут у вас, – заметил Роджер. – Если верить вывеске, по выходным здесь закрыто.
– У меня есть определенные привилегии, – пожал плечами Николос.
– Эти привилегии включают похищение и угрозу оружием? – возразил Роджер.
Николос поднял брови.
– Похищение? Ну что вы. Вас пригласили ко мне, и вы приняли приглашение.
– Приглашение было выгравировано на ножах?
– Ножах? – озадаченно переспросил Николос. – Нет-нет. Уверен, вы видели всего лишь трасск. – Он отстегнул булавку от лацкана. – Вот такой.
– Ничего подобного, – проворчал Роджер, раздражаясь от этой детской игры.
– Возможно, сыграло шутку освещение.
Николос переложил булавку в левую руку, медная филигрань блеснула на солнце. С минуту он задумчиво поглаживал ее пальцами. Потом накрыл булавку правой рукой, прижал и сдвинул ладонь вперед.
У Роджера перехватило дыхание. Булавка исчезла. Вместо нее на ладони Николоса лежал длинный узкий нож.
– Видите, какие шутки может играть освещение, – сказал Николос.
Он снова накрыл нож правой рукой и нажал на конец острия, словно складывая телескоп.
– Может создаться впечатление, будто вы видите то, чего и быть не может.
Он несколько раз нажал правой ладонью на левую, как бы меся тесто, и, когда открыл руку, вместо ножа появилась миниатюрная, покрытая медью копия статуи Свободы.
– Очень мило, – заметил Роджер. – Можно?
– Конечно. – Наклонившись вперед, Николос протянул булавку.
Роджер внимательно осмотрел ее. Мини-статуэтка выглядела совершенно однородной и совершенно обыкновенной – безделушка, какие тысячами продаются в сувенирных магазинах на Таймс-сквер. По весу она напоминала пистолет, который грабитель вручил ему в среду вечером, и трасск, все еще лежавший у него в кармане.
– Впечатляет. – Он передал статуэтку Кэролайн.
Николос пожал плечами.
– Дежурный фокус, – с какой-то странной грустью произнес он. – Полезный, но это не более чем воспоминание о счастливых временах.
– Как вы это делаете? – спросила Кэролайн, вертя статуэтку в руках. – Это дар?
– Нет, трасском может манипулировать любой зеленый, – ответил Николос. – И, конечно же, только зеленый. Мы умеем превратить его в любой видимый предмет, такой же по массе. Металл очень прочный, но, как золото, вытягивается почти до бесконечности.
Он протянул руку, и Кэролайн вернула статуэтку. Он снова помял ее в ладонях и растянул в диск размером с обеденную тарелку.
– Как видите, он получился гораздо больше, чем можно себе представить, учитывая первоначальный размер статуэтки. – Он поднял диск. – Не видно лишь, насколько тонким стал металл, чтобы так растянуться.
Николос легонько постучал диском по столу.
– И даже в таком состоянии он достаточно прочный, чтобы держать форму. А можно сделать его гибким и даже совершенно эластичным. – Он снова потер диск, обратив его в огромную гибкую ленту. – Вот так. – Он растянул ее почти на полтора метра и снова отпустил.
– Как долго он остается в таком состоянии? – спросила Кэролайн.
– Принимает прежнюю форму через несколько минут или несколько часов, в зависимости от того, как зафиксировал владелец. Разумеется, зеленый может изменить форму в любой момент, если захочет.
– Универсальный инструмент для каждого приличного зеленого в этом сезоне, – пробормотал Роджер.
– Когда-то так и было, буквально, – ответил Николос. – Теперь уже нет. Перед бегством из нашего мира мы собрали все трасски, что могли, но с тех пор нас стало гораздо больше, и потребность в трассках возросла. Сегодня их хватает только на воинов и нескольких избранных.
– У Меланты тоже был, – заметила Кэролайн.
– Достался ей по особому случаю. Этот трасск когда-то принадлежал моей матери. – Его губы дрогнули. – Она погибла на войне еще до прибытия сюда.
– Сочувствую, – прошептала Кэролайн.
– А почему не изготовить еще? – спросил Роджер. – Забыли секрет?
– Нельзя забыть то, чего никогда не знал, – печально ответил Николос. – На самом деле много лет назад трасски изготовили и передали нам… серые.
– Как серые? – заморгал Роджер.
– Давно, когда мы сосуществовали в мире и гармонии. – Николос взял отливающую медью резиновую ленту за концы, нажал, и трасск принял первоначальную форму. – Повторюсь, воспоминания о счастливых временах.
– Что же случилось? – спросила Кэролайн.
– Мы встретились, в общем, случайно. – Николос пристегнул булавку к лацкану, и взгляд его устремился куда-то вдаль. – Оба наших народа бежали от других, которые правили нашим миром. Зеленые переселились на юг, серые – на север, и мы встретились в месте, которое всегда называли просто Большая долина. Вы никогда такого не видели, – тихо произнес он, качая головой. – Быстрая река, на одном берегу поднимающиеся из воды утесы. Их обжили сотни семей серых. По другую сторону раскинулся лес, поднимаясь к горам, где поселилась другая колония серых. Лес тянется на целые мили, заполняя это пространство, давая место для многих поколений зеленых. Доступ туда был затруднен, и оно находилось в стороне от торговых путей других. Все это позволяло надеяться спокойно, жить многие годы.
Он потрогал трасск.
– Серые сделали нам вот такие игрушечки – они были искусными мастерами, намного превосходя лучших из наших создателей и манипуляторов. В свою очередь, мы, используй наши дары, влияли на природу там, где мастерство серых было бесполезно. Наши манипуляторы и трудящиеся создавали сады и особые виды деревьев, а дальновидны подыскивали серым места для охоты и показывали, где прячется дичь и стаи рыб. Наши жизнепевцы во многих случаях могли излечивать их от болезней и ран.
– Мне все-таки непонятно, как эти дары действуют, – сказал Роджер.
– Существует всего несколько основных, которые могут по-разному сочетаться. Высшие дары, называемые также умственными, – провидец, заклинатель, сказитель, жизнепевец, командующий и землетряс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64