— И каким же надо быть невежей, чтобы стоять и насмехаться над нами, вместо того, чтобы выпустить, — огрызнулась Осень. В отличие от сестрицы, она была худенькой и гибкой, с коротко стриженными каштановыми волосами.— В нее попал заяц, — объяснила Лето. — Мы услышали, как он бьется, и взяли палки, чтобы открыть дверцу и выпустить его.— Доброе дело, — продолжал ухмыляться Пак. — Так это он запер вас в благодарность?— Ну, почти, — созналась Осень. — Мы держали дверцу, а ушастый выскочил наружу. Только когда он выскакивал, он толкнул меня задней лапой и сбил с ног. А сестра не смогла удержать дверцу одна.— Да, дверца тут же обрушилась на меня, — вздохнула Лето, — и мы оказались взаперти.— А что это за ловушка такая, что может удержать фею? — удивилась Корделия.— Ловушка из Хладного Железа, — фыркнул Пак. — Ну и раззявы же вы, — попасть в такую примитивную клетку!— А ты — нахал и грубиян, стоишь и издеваешься! — Осень уперла руки в боки и испепелила Пака сердитым взглядом.— В самом деле, Пак, — Корделия укоризненно посмотрела на воспитателя. — С твоей стороны нехорошо посмеиваться над попавшими в беду! Или тебе все равно, что они чувствуют?— Конечно, все равно! А ты и в самом деле веришь, что они обижаются?— Конечно, обижаются! Недобрые слова слишком часто ранят!— Только не этих растяп. Да ты спроси!Корделия вопросительно взглянула на фею Осень.Та нехотя, медленно улыбнулась.— Не могу возразить. Его насмешки не трогают меня.— Меня тоже, — добавила ее сестра, — пока я способна съязвить в ответ.— Ну просто дети, — провозгласила Корделия со всей высоты своего десятилетнего существования на этом свете.— И так же беззаботно обращаются со временем, как взрослые, — Джефри беспокойно огляделся по сторонам. — Кто бы ни ставил эту ловушку, он скоро может вернуться. Не пора ли выпустить их на волю?— Да, не медля, — Корделия завозилась с замком. — А как это открывается?— Очень просто, — фыркнул Грегори. Он наклонился, нажал защелку и отворил дверцу. Феи вылетели наружу и закружились на тонких, прозрачных стрекозиных крыльях, заливаясь смехом от радости.— Свобода! Свобода! О благословенный воздух!— О проклятое Хладное Железо, — Пак мрачно покосился на ловушку. — Это что ж такое, эльф? Или у местных жителей так повелось, ставить где ни попадя железные ловушки?— Не думаю, а то Волшебный Народец не дал бы им жить спокойно, — Келли стал рядом, с отвращением глядя на клетку. — Здешние охотники ставят деревянные клетки, когда хотят взять добычу живьем, или силки, которые убивают мгновенно.— Значит, в этих лесах появился новый птицелов, — угрюмо пробормотал Пак. — Или же старые научились новым приемам.Он повернулся к Лето с Осенью.— Будьте осторожны, феи, несомненно, кое-кто нынче наставляет людей забыть о Волшебном Народце, как о чистой выдумке и бреднях.— И забыть о том, что животные тоже могут страдать, — добавил Келли. — Берегитесь, в этом лесу может оказаться еще не одна клетка из Холодного Железа.— Если так, они мигом окажутся глубоко под землей, — пообещала Осень.— Не бойтесь — мы разнесем эти вести, — кивнула Лето. — И спасибо вам, смертные.Она еще раз присела перед Джефри с Корделией.— Мы перед вами в долгу.Корделия обменялась с Джефри торжествующими взглядами. Еще бы, феи перед ними в долгу!— Если вам понадобится помощь, — добавила Осень, — лишь позовите нас — и в каком бы уголке Грамария вы ни оказались, сыновья и дочери Волшебного Народца придут вам на помощь.— Это еще не значит, что их помощи хватит, — пронзительно сверкнул глазами Пак. — Так что не стоит совать голову в пекло.— Нет, нет, мы не будем, — пообещала Корделия, сделав большие глаза.Пак промолчал, сурово посмотрев на Джефри.Джефри попытался ответить таким же взглядом, затем отвел глаза:— Да ладно, как скажешь, Пак! Я тоже не буду совать голову в пекло!— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Пак. Он снова повернулся к Лето и Осени.— Мы отыщем их. Кое-кто из смертных хочет натыкать Холодного Железа во владениях эльфов. И мы не потерпим этого, нет. Мы найдем их и поучим уму-разуму. Ну, пойдем, дети! — и Пак шагнул в тень деревьев.Дети с огромным удивлением посмотрели на его гордо выпрямленную, решительную спину. Затем Джефри жизнерадостно устремился следом.Магнус посмотрел на Грегори, улыбнулся и подсадил младшего перед собой в седло. Грегори взвизгнул от радости и замолотил пятками по бокам Фесса. Огромный черный конь тихонько вздохнул.Вслед за остальными тронулась и Корделия, верхом на единороге, негромко напевая: «Мы поедем, мы помчимся...» Глава седьмая Джефри то и дело сердито оборачивался на Корделию, покачивавшуюся в седле, верхом на единороге, и негромко напевавшую, сплетая веночек. Рядом с ней летели и без удержу болтали две феи. Магнус не сводил глаз с Джефри, замечая, что средний братец становится все мрачнее и мрачнее. Наконец старший не выдержал и окликнул Пака.— Мы уже несколько часов на ногах, Робин. Я проголодался.Джефри дернул головой.— Верно! Поесть бы сейчас как следует, добрый Пак! Я с превеликим удовольствием поищу, чего бы покушать! Давайте остановимся и поужинаем!Фесс задрал голову и определил время по звездам.— Действительно, скоро взойдет солнце. Остановимся передохнуть, а вы заодно поищите вокруг съедобное.Джефри радостно ухнул и исчез в густой листве. Секунду или две было слышно только хруст ветвей — а потом все стихло, и даже певчие птицы, наверное, не знали, куда он пропал.Корделия соскользнула с единорога наземь.— Ох! Скажи-ка, милая Лето, может быть, поблизости можно набрать ягод?— Конечно, дитя мое. Тут полно малины. Пойдем, я покажу тебе!Грегори уселся, прислонившись спиной к дереву. Три вздоха или четыре спустя его глаза закрылись, а голова откинулась в сторону.Пак усмехнулся.— Так я и думал. Этой ночью вы почти не спали.— Что-то Джефу не очень хочется спать, — возразил Магнус.Пак нетерпеливо пожал плечами:— Ему никогда не хочется спать, он боится, что пропустит во сне что-нибудь важное. Но даже этому непоседе нужно отдохнуть.— Да, он все больше мрачнеет и мрачнеет. Кажется, братец втихомолку сердится на единорога Корделии.— Верное наблюдение, — кивнул Фесс. — Единорог позволяет Корделии ездить верхом, а его даже близко не подпускает. Известное дело, эти сказочные твари испытывают тягу к невинным созданиям, чего о Джефри не скажешь — вечно он чего-нибудь набедокурит.— А отсюда недалеко до хлопот, — вслух подумал Магнус.Пак внимательно посмотрел на него.— Когда-нибудь из тебя вырастет мудрый капитан, юноша. В самом деле — ты должен усмирить его зависть, пока твой напроломистый братан не наломал дров.— Да так-то так, — пожал плечами Магнус, — но что я могу сделать? Единорог все равно не подпустит его близко. Что же мне делать?— Не знаешь? — усмехнулся Пак. — А ты попробуй исходить из этого, парень. Единорог не подпустит его близко — но разве он относится к Джефри плохо?— Нет, — медленно ответил Магнус. — Пока брат не подходит близко, все в порядке.Пак выжидающе кивнул.— Значит, — протянул Магнус, — значит, я должен найти способ, чтобы единорог оказал Джефри внимание, а Джефри, тем не менее, не подходил к нему близко.— Вот именно, — Пак расплылся в улыбке. — Тебе осталось только найти такой способ.Магнус нашел достойное решение проблемы, когда они уже доедали завтрак.Все время, пока они завтракали, он крутил головой, пытаясь сообразить, как заставить Джефри не испытывать по отношению к родной сестре черной зависти. А тем временем настроение среднего Гэллоугласа немного поднялось — пока мальчики жарили куропатку, Корделия оставила благородного зверя пастись и с жаром предалась собиранию ягод. Но Магнус понимал, что стоит сестре вновь оседлать единорога, как настроение у Джефри тут же упадет. Конечно, маленький завистник мог лететь или ехать верхом на Фессе, но это все было делом привычным. А вот прокатиться на единороге... Это было что-то новенькое.Магнус покосился на единорога, щипавшего травку поодаль. Потом перевел рассеянный взгляд на сестру — и задержался на венках, сплетенных Корделией, и теперь украшавших аккуратные головки как самой сестрички, так и фей. Идея родилась внезапно, и Магнус улыбнулся в такт своим мыслям.— Корделия, ты не одолжишь мне свой венок?Та ответила недоуменным взглядом.— Что ты с ним собираешься делать?— Ничего, просто поиграю.Корделия настороженно покосилась на старшего брата, явно не веря столь очевидному объяснению — но не нашла, к чему придраться, поэтому удивленно протянула несколько веночков.А Магнус подхватил их, и с веселым окриком запустил один в сторону единорога.Единорог испуганно вскинул голову, словно собираясь бежать — и увидел веночек, скользящий к нему по воздуху. Он заржал, нагнулся, примериваясь рогом, вскинул голову — и поймал колечко из цветов.— Нет! — вскочила Корделия. — Это нечестно!Но Магнус уже кидал венки Грегори и Джефри, а единорог — единорог помотал головой, раскручивая венок на рогу, затем резко нагнул голову — и венок полетел обратно. Магнус вскрикнул от неожиданности, но подхватил цветы:— Вот уж не думал, что он бросит его обратно!— Я тоже хочу поиграть! — завизжал Грегори и запустил в единорога свой венок.— Нет, сейчас моя очередь! — Джефри тоже метнул веночек.Венок Грегори пришелся в сторону — его движения были еще по-детски неуклюжими. Но единорог бросился влево и все-таки поймал его. А потом молнией вернулся на место, подхватил венок Джефри и встал на дыбы с торжествующим ржанием.— Нет! Ну нет же! Быстренько отдавайте-ка мои венки! — надрывалась Корделия.— Успокойся, девочка, — миролюбиво заметил Пак. — Мальчики просто играют, а когда наиграются, вернут тебе твои веночки.— Да, как же, — протянула Корделия, — они разорвут их на кусочки!— Ну и что с того? Ты легко сплетешь себе еще.— Ой, ничего ты не понимаешь, Робин! Ах! Как они меня рассердили!— Ну еще бы, — негромко кивнул Пак. — Ведь это твой единорог, не так ли?— Ну да! Как они смеют играть с ним?— А почему бы тебе не поиграть вместе с братьями? Если единорог может играть с тремя, он без труда поиграет и с четвертой.— Да какое они вообще имеют право играть с бархатной шерсткой? Он мой!— Ну-ну-ну. Вот теперь я скажу нет, — Пак укоризненно покачал головой. — Единорог вольный зверь, малышка, и хотя он подружился с тобой, это еще не дает тебе эксклюзивных прав на него. Даже не помышляй об этом — как только он почует, что ты считаешь его своей собственностью, сразу умчится прочь.Корделия лишь промолчала, продолжая глядеть во все глаза на резвящихся братьев и мрачнея с каждым очередным радостным воплем.— Он старается поймать каждый венок, — возникла рядом с девочкой Лето, — и его глаза сверкают. Он ржет от радости. Если я не ошибаюсь, единорог с удовольствием ловит и бросает венки с твоими братьями — пока они держатся на расстоянии.От этих слов Корделия, кажется, немного повеселела.— Но ты, — добавил Фесс, — остаешься единственной, кто имеет право прикасаться к нему. Почему бы не позволить твоим братьям повеселиться с единорогом, пока он позволяет?— С твоей стороны это будет в высшей степени великодушно, — пропела Лето с другой стороны. Мрачное настроение почти исчезло.— И покажи им, что ты вовсе не завидуешь, как они играют, — кивнула Осень.— Да, но как?— Поддержи компанию, сыграй сама!Корделия заколебалась.— Как! — не выдержал Келли. — Ты что, будешь стоять и смотреть, как они играют, позволительно сказать, с твоим единорогом, а ты — нет?Корделия решительно сжала губы и сгребла целую охапку цветов.— Вот, я сплела тебе один, — Лето сунула ей в руку венок.— Ой, спасибо, милая Лето! — и Корделия бросилась вперед и метнула венок единорогу. Серебряный зверь заметил это, и всхрапнув от удовольствия, поймал его, а потом послал вращающееся колечко обратно.Лето с облегчением вздохнула.— Да, — согласно кивнул Пак. — Гром чуть было не грянул, но они все-таки играют вместе.— И она не бросила дружить с единорогом в приступе ревности, — заметила Осень.— Ходячие собрания нелепиц, — пробормотал Келли. — Как смертные могут быть такими упрямыми?Он, впрочем, как и остальные трое взрослых, с чувством глубокого удовлетворения следил за резвящимися детишками. Собственно, все они — и эльфы, и феи, и робот-конь были так захвачены этим зрелищем, что совершенно не заметили коренастых солдат, скользивших от дерева к дереву, сужая кольцо вокруг детей.Они скользили беззвучно, как ветер в листве, пока не оказались на краю полянки — четверо крепких мужчин в форме, в стальных шлемах и кольчугах, которые следили за детьми и были готовы в любой момент наброситься на них.Корделия решила утвердить свое главенствующее положение в обществе истинных друзей единорогов, и побежала к нему, крича на ходу:— Эй, Серебристый! Дай-ка увенчать тебя этим венком!И тут прятавшийся ближе всех к девочке солдат бросился на свою жертву.И как раз в этот момент Джефри бросил свой венок слишком далеко в сторону. Кто-нибудь из незнающих его мог бы подумать, что он запустил венком прямо в Корделию.Но единорог так не думал. Он крутнулся и прыгнул, нагнув голову, чтобы поймать венок рогом.А солдат с торжествующим криком ухватил Корделию за худенькие плечики.Единорог круто развернулся и прошил рогом кольчугу. Из плеча хлынула кровь. Солдат с перепуганным блеянием поспешно отпрянул, задрожал и побледнел — смерть чуть было не зацепила его кромкой своей безжалостной косы.— Ах ты бандюга! — взвыл разъяренный Джефри. — Ребята, вы только глядите — мерзкий ворюга крадет нашу сестру! Держи его, братья!Тут кусты вокруг них затрещали, и из кустов полезли наружу с леденящим душу боевым кличем вооруженные люди. Они кинулись хватать детей, и торжествующе захохотали, когда добыча оказалась в их руках. Грегори захныкал, а Корделия завизжала от ярости, но Джефри — Джефри только стиснул зубы, огляделся в поисках лучшей мишени и запустил своим венком прямо в рожу того, кто схватил Корделию.Солдат явно не ждал отпора от пацана, его хватка ослабла и Корделия выскользнула на свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29