Он упал на пороге, а я дрожащими руками задвинула засов и без сил оперлась на дверь. Когда же он пришел в себя, ему оставалось только изрыгать проклятия, потому что, хвала Небесам, чародей не может сдвинуть засов с места силой мысли!Грегори обменялся с братьями быстрым взглядом.— И что ему еще оставалось делать под дверью, как только проклинать меня? И он проклял меня самыми сильными проклятиями. Он наложил на меня страшное заклятье: каждый, кто будет моим другом, умрет, и самым ужасным способом. Сначала я не поверила ему, но в тот же вечер все, кого я могла назвать друзьями, умерли, причем самой отталкивающей смертью! Они лежали... Нет!Она крепко зажмурила глаза, отгоняя это воспоминание, пока оно не успело возникнуть в ее мыслях.— Нет, я не могу рассказывать об этом детям!Однако кое-что успело просочиться, и, увидев это, дети обрадовались, что не успели увидеть всего. Краткое, но отвратительнейшее зрелище разорванных в клочья тел, разметанные останки, торчащие голые кости. Даже Джефри передернуло, а Корделия вскрикнула, прижав ладонь к губам. Грегори только вздохнул от ужаса и зарылся лицом в юбку Корделии. Та прижала брата к себе, с ужасом глядя на ведьму, которая всхлипывала, не в силах совладать с собой. Старуха отвернулась, и они видели только напрягшуюся спину и вздрагивающие плечи.— Нет! Не могу! Ах, дети, дети, какую злую шутку вы сыграли, разбудив в глубине моей души эти ужасные воспоминания!— Нам в самом деле очень жаль, — пролепетала Корделия и посмотрела на братьев. Они быстро соединились мыслями, так, как учила мама: чтобы они могли переговариваться, и никто, кроме членов своей семьи, их не слышал.«Она не может быть такой уж скверной».«Да, если она пыталась скрыть это ужасное зрелище от наших мыслей».«Правда, это так».Вслух же Корделия спросила:— Поэтому вы хотели прогнать нас?Фагия кивнула.— И поэтому я скрываюсь здесь, в лесу. Знайте, детки, когда я увидела мертвыми всех, кто с детства были моими друзьями, умершими столь отвратительной смертью, я бросилась прочь и поклялась, что у меня никогда больше не будет друзей. Я ушла далеко в лес и здесь, в глуши, построила себе хижину... и как же мне было тяжело, дети! Как тяжело! Ведь я была еще совсем юной девушкой! Как раз в том возрасте, когда так хочется любви и внимания, и как же я тосковала по другу, по молодым мужским объятиям! Но не ослабило это моей решимости и не покинула я своего прибежища. А порой мне в голову приходило положить конец своей несчастной жизни!— Покончить с собой? — охнула Корделия.— Даже это, — Фагия кивнула. — Но я не поддалась искушению и жила. И жила я так пятьдесят лет и до сих пор прозябаю здесь. Пропитание мое — корешки да ягоды, кой-какие овощи, да еще то, что удастся собрать или поймать. Порой сюда забредали люди, которые могли бы стать мне друзьями, но я гнала всех прочь, так же, как хотела прогнать прочь и вас, дети.— Да вы не бойтесь, — успокоил ее Магнус, — мы-то хоть и будем вашими друзьями, но всего на несколько часов. Что сможет случиться с нами за такое время?— А если мы вас развяжем, — добавила Корделия, — вы обещаете, что не будете нас трогать?Фагия сглотнула слезы и закивала.Грегори уставился на узел. Лоза медленно развязалась.Фагия неловко уселась, не сводя глаз с лозы.— Благодарю вас, — вздохнула она. — Но внемлите голосу мудрости, дети! Бегите прочь! Оставьте меня!— Мы совсем ненадолго, — успокоил ее Магнус.— Да вы не бойтесь, вы же нас предупредили, — Джефри улыбнулся. — Пусть-ка кто-нибудь попробует нас обидеть!Фагия улыбнулась сквозь слезы.— Четверо таких бесстрашных ребятишек, конечно, справятся с любой напастью. Но это только вам кажется, вы ведь еще несмышленыши. Что вы сможете против настоящего чародея?Дети обменялись осторожными взглядами. Конечно, не стоило рассказывать ей о ведьме с Красного Холма или о старом колдуне из подземелья. Они уже знали, что взрослым лучше об этом не рассказывать. Все равно не поверят — а папа с мамой устроят взбучку, если узнают.— Я думаю, что мы сможем справиться с такой угрозой, — осторожно заметил Магнус.— Еще бы не сможем! — Джефри оскалился, как волчонок. — Вот только этот злобный чародей нам попадется, ух, мы ему покажем!— Чересчур ты нос задираешь, — покачала головой Фагия, с кряхтеньем поднимаясь и отряхивая палую листву с юбки. — Охо-хо, старые косточки... Не больно-то храбритесь, деточки. Вы еще совсем маленькие.— Мы кушать хотим, — потянул ее за подол Грегори. — У вас чего-нибудь от обеда не осталось?Фагия посмотрела на малыша и ее лицо смягчилось.Глубоко вздохнув, она развела руками:— Ну что с вами делать? Может быть, и в самом деле ничего не боитесь! Да и у меня на часок-другой будет живая компания. Пойдем, детки, поищем, чего бы съесть!Старуха заковыляла к своей хижине, а детки с радостным визгом поспешили следом.За корнем старого дерева два маленьких человечка обменялись беспокойными взглядами и согласно покачали головами.— Очень милая бабушка, — Грегори шмыгнул под одеяло и закрыл глаза.— Ой! Ты чего, локтем прямо в бок! — подпрыгнул Джефри.— Я не нарочно, — Грегори подвинулся.— Так извинись, — скомандовал Магнус со своего края.— Извини, — пробурчал Грегори. Наступила тишина.— Джефри... — голос Магнуса стал въедливым.— Ну ладно, ладно! Ничего страшного, Грегори! — фыркнул Джефри.— Ей и в самом деле понравилось, что мы пришли к ней в гости, — пробормотала Корделия с узкой кроватки у другой стены.— Ага, после того, как напугала нас всем, чем могла, — согласился Грегори.— Ужин был очень вкусный, — потянулся Магнус. — Интересно, с чьим мясом был пирог?— Ни с чьим, — ответила Корделия с полной уверенностью начинающей поварихи. — Орехи и съедобные корешки, только так хитро приготовлено, что совсем, как дичь.— Почему дикий? Было вкусно, как дома! — поднял голову Грегори.— Не дикий, — прыснул Магнус, — а дичь, птичье мясо, значит.— С ее стороны было очень мило позволить нам остаться, — заметил Джефри, — хотя я бы с радостью переночевал под открытым небом.— Ну так давай, — подначила Корделия. — Робин и Келли тебя посторожат.— А куда они делись? Я хочу моих эльфов! — заныл Грегори.— Они здесь, рядышком, — успокоил Магнус. — Они просто не хотят показываться взрослым.— Особенно Келли, — добавила Корделия. — Посмотри, что с ним случилось, когда он последний раз повстречался со взрослым человеком.— Да, и что он потерял, — согласился Магнус. — А, Грегори? Грегори...Младший братец только посапывал.— Уснул, — прошептала Корделия. — Для такого малыша сегодня был очень трудный день.— Тем более кровать такая уютная, — прошептал Джефри. — Я и сам почти... — тут он широко зевнул.Магнус улыбнулся и промолчал. Корделия — тоже.Джефри зевнул еще раз и с улыбкой зарылся головой в подушку. Две секунды спустя он уже спал.— Спокойной ночи, сестрица, — шепнул Магнус.— Спокойной ночи, — ответила она. И в комнате наступила тишина.Магнуса выдернула из сна резкая боль в носу. Он задыхался! Открыл рот, чтобы заорать, но рот тут же заткнули комком грубой шерстяной ткани. Магнус попытался вскочить, но что-то сдерживало его руки и ноги. Веревка! Его связали, ему заткнули рот!Над ним нависло лицо Фагии, освещенное луной. Рот искривлен злорадной ухмылкой. Она негромко захихикала, закивала. Но в глазах было что-то странное, они смотрели сквозь Магнуса, она глядела, но не видела.— Замерз? — прошамкала она. — Ничего, сейчас мы тебя согреем.С этими словами она потащилась к двери, все еще хихикая.Оцепенев от страха, Магнус попытался услышать мысли братьев и сестры. В комнате словно еще больше потемнело, и стук посуды в соседней комнате стал тише. Мысли были слышны еле-еле, слишком спутанные, чтобы понять, о чем они думают. Но они все-таки здесь. Магнус с усилием приподнял голову и огляделся. В слабом лунном свете он еле разглядел их — связанных, с заткнутыми ртами. Как и их старший братец. Старший, но такой же глупый.Магнус уронил голову и отчаянно попытался успокоиться, чувствуя, как по лбу катятся горошины пота. В самом деле, ему нечего бояться. Что с того, что он связан? Вот сейчас он подумает на узлы и они развяжутся.Узлы не развязывались.Магнус зажмурился и яростно сосредоточился на узлах. Веревка слегка шевельнулась — и все. Наконец он сдался и откинулся на кровать. Струйка пота скатилась по щеке. Что за заклятье на них наложила старая Фагия?А затем он вспомнил ужин. Овощи с таким чудесным вкусом, и сестра уверяла, что в пироге нет ни крошки мяса. А что в нем было? Что за травы могла найти в лесу Фагия за пять десятков лет жизни? Что за травы, которые могут оглушить чародея и лишить его мощи?Фагия что-то напевала. Странная мелодия, несвязные звуки. Она брякала посудой, потом послышался скрип давно не смазанных петель. Магнус помнил этот звук. Он слышал его за ужином — так открывались чугунные дверцы плиты. Затем по камню завжикало железо, запыхтели меха. Фагия снова захихикала.— Тепленько. Тепленько, вкусненько, бедные, продрогшие детки. Так, а вот и подобающий соус. Нынешняя молодежь и слышать не желает о мясе без соуса.Она снова завыла свою странную песенку, что-то забулькало, и деревянная ложка застучала о стенки горшка.Магнус застыл от ужаса. Добрый тон радушной бабуси несколько контрастировал с тем, что она, кажется, собиралась сделать. Теперь он понял, в чем состояло проклятие того злобного волшебника — и какой именно смертью умерли друзья старухи.Корделия. Грегори. Он не допустит, чтобы их сунули в печку из-за вероломной старой ведьмы!«Или из-за проклятия старого колдуна.» Это была мысль Грегори, настолько слабая, что Магнус еле расслышал ее — и его словно осенило, он понял, что младший прав.«Она сама не ведает, что творит», подумал он изо всех сил.«Да, верно, — донеслась мысль Корделии. — Эти стеклянные глаза — душа старухи — спит».«Зато тело бодрствует», — добавил Грегори.«И этого хватит, чтобы сделать из нас жаркое, — подумал Джефри, наигранно беззаботно. — Что будем делать?»На пол упала тень — вернулась Фагия.— Бедный крошка! Совсем застыл. Вот, мы согреем его первым, — и она подхватила с кровати Грегори.Сквозь дурман снадобья прорезался настоящий ужас. Грегори заорал в кляп, его мысли вопили:«Магнус! Корделия! Джефри! Помогите-е-е-е!»Страх и гнев придали сил братьям и сестре, и объединенный удар мыслей обрушился на старую ведьму — но снадобье ослабило их силы. Фагия только закачалась и снова выпрямилась, прижимая Грегори к груди.— Ой! Голова кружится!Она постояла секунду, прикрыв веки. Потом открыла глаза вновь и ухмыльнулась.— Все прошло. Ну, деточка — пойдем готовить ужин.И заковыляла на кухню.Магнус снова попробовал мысленно ее стреножить, но старуха споткнулась о нечто более существенное — и в тот самый момент, когда споткнулась, что-то маленькое, темное, пронеслось по воздуху и ударило ее между лопаток. С воплем людоедка повалилась наземь... и Грегори с размаху вылетел у нее из рук, прямиком в открытую плиту.Его разум отчаянно завизжал, а жар печки полыхнул совсем нешуточно.Как один, братья и сестра протянули свои мысли и подхватили Грегори. Малыш плавно остановился в воздухе у самой дверцы плиты.Магнус облегченно вздохнул. А теперь вниз, медленно и аккуратно.Медленно и аккуратно они опустили брата на пол.В дверях Фагия, кряхтя, пыталась встать на ноги. За ее плечами появилась вторая маленькая фигурка, крошечный молоток мелькнул в воздухе и с тупым КЛЮК! ударил по затылку. Ойкнув, Фагия снова свалилась.Маленькая фигурка пощелкала языком, а потом посмотрела на Магнуса. Это был Келли, который немедленно бросился к мальчику и вытащил у него изо рта кляп.— Ну что вы мне скажете, молодой человек? Сейчас вы целы и невредимы, но опасность была близка.— Чересчур близка, — перевел дух Магнус. — Примите мою благодарность, Келли. И ты, Робин. Спасибо, что вы вовремя спасли нас, — он повернулся к эльфу побольше.— Не за что, — отрезал наставник. — Что, интересно, должен был я говорить вашим родителям, если бы принес их детей в зажаренном виде? А?Он испепелил взглядом сначала Магнуса, а потом обратил свой взор на Корделию и Джефри — под этим взором тряпки сами повыскакивали у них изо ртов.— Ну? Что было бы с вами, если бы рядом не оказался ваш вредный эльф?— Мы бы... умерли, — выдавила Корделия.— По-настоящему, — кивнул Пак. — А не как в игре, когда можно встать и разойтись по домам. Ну, если вредный эльф в следующий раз посоветует вам не лезть в пекло, что вы сделаете?— Мы тебя послушаемся, — средненький ошеломленно смотрел на Пака. — Мы тебя всегда будем слушаться, Робин.Пак еще раз грозно воззрился, но не выдержал, его серьезность куда-то пропала и глаза снова весело засверкали.Дети заметили перемену и обрадованно вздохнули.— Ой, Пак, — улыбнулся Магнус, — мы-то думали, что ты и в самом деле на нас разозлился.— Ничего, это вам только на пользу, — Пак нагнулся над Корделией. — Что за снадобьем вас опоили, дитя мое? Его воздействие проходит?— Сейчас попробую, — Корделия уставилась на веревку, связывавшую ей руки. Узел зашевелился, затем концы веревки медленно — очень медленно! — поползли, развязываясь. — Кажется, проходит.— Но еще не прошло, — Пак сам взялся за дело и быстро развязал узел. — Развяжи остальных, копуша.— Рад, что к тебе вернулись хорошие манеры, — язвительно ответил лепрекоэн. — Если, конечно, это можно назвать манерами.Тем не менее его длинные пальцы справились с узами Джефри почти мгновенно.Магнус высвободил руки и выхватил свой кинжал. Он разрезал путы на ногах, торопливо вскочил, чтобы помочь младшему брату — и зашипел от боли в ногах, покачнулся, чуть не упал, но успел ухватиться за косяк.— А-а-а, это кровь — сердится, что ее не пускали к ногам, — кивнул Пак. — Потерпи, это пройдет.— У нас нет времени, чтобы ждать, — Магнус заковылял к Грегори. — Карга может в любой момент очнуться.— Не бойся, — успокоил Келли. — Молоток-то у меня остался.Магнус развязал Грегори, и младший, всхлипывая, бросился ему на шею.— Ну-ну, парень, — зашептал Магнус, — Было страшно, но прошло... Уже все.— Молоток не молоток, а уходить надо, — приказал Пак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29