Дракона заметили, когда он протискивался в зияющую дыру у самой вершины. Дети спустились пониже, осторожно заглядывали в темноту, и еле разглядели огромное чешуйчатое тело, сворачивающееся клубком, положив голову на хвост. Огромные веки с хрустом сомкнулись. Дракон умиротворенно вздохнул, его дыхание становилось все глубже и спокойнее. Наконец он захрапел.— Все точно так, как ты и говорил, — Джефри повернулся к Грегори.— Еще бы, — фыркнул Грегори. — Видор не соврал бы нам.— Неосторожные люди могут случайно забрести сюда, — пришло в голову Магнусу.— Могут, — согласился Пак, выглядывая между камней. — А злые люди могут забрести и не случайно, чтобы опять вдохнуть в него огонь.— Как так! — удивилась Корделия. — Неужели сыщутся такие злыдни?— Что-то я не припомню, чтобы Пак не знал, о чем говорит, — проворчал Магнус.Джефри ухмыльнулся.— Вот-вот. Мы ведь не хотим, чтобы несчастного усталого дракона беспокоили по пустякам?— Конечно, не хотим, — Магнус выпрямился, приняв решение. — Вверх, дорогие мои! С дороги!Джефри насупился, но взмыл, и Грегори вслед за ним.Магнус и Корделия поплыли вверх и в сторону от горы. Вместе они сконцентрировались на огромном валуне, высоко над пещерой. Валун пошевелился, потом качнулся немного вперед, затем назад, и начал понемногу раскачиваться, как ванька-встанька. Он раскачивался все сильнее и сильнее, пока наконец не качнулся слишком сильно, на мгновение балансируя над склоном, а потом медленно, величественно покатился вниз, подскакивая и грохоча по горному склону, увлекая за собой целую лавину валунов и булыжников поменьше. Они неслись ниже и ниже, пока наконец грохочущая лавина не обрушилась на пещеру и не похоронила вход в нее под многометровой толщей камней.— Ну, кажется, теперь он будет спать вечно, — пробормотал Грегори.— Или пока не найдется какой-нибудь идиот, который рискнет его разбудить, — покачал головой Пак. — Да, да! Известие о драконе очень быстро разнесется от деревни к деревне, и чем больше его будут пересказывать, тем больше будут привирать. Уже через день, несомненно, будут плести не о четырех детях, а о рослом и доблестном рыцаре, совершившем сие достославное деяние. И не пройдет и года, как рассказ перерастет в настоящую легенду, которую мамаши будут рассказывать по вечерам своим детям, чтобы те скорей засыпали. А когда эти дети вырастут, один из них непременно найдет способ проникнуть в эту пещеру, хотя бы для того, чтобы убедиться, сказка это или нет.Дети слушали его, раскрыв глаза.— Но даже если такой найдется, он вряд ли окажется таким дураком, чтобы снова зажечь огонь дракона, а? — не выдержал Магнус.Джефри с уверенностью покачал головой.— Как же, конечно, окажется. Да. Хотя бы ради того, чтобы сказать — я сделал это. Да, я могу в это поверить.— И уж ты бы смог, это точно, — дернула плечом Корделия. — Но неужто, кроме Джефри, встречаются еще такие дуралеи, Пак?Пак только покачал головой и вздохнул.— О Господи, какими только дуралеями не бывают эти смертные! — проворчал он и повел детей за собой.Они спустились обратно к сожженной деревне. Корделия снова гарцевала верхом на единороге. Пак остановился и что-то прокричал забавным, трепещущим голоском. На мгновение наступила тишина, затем меж двух небольших камней возник маленький человечек, одетый в коричневое, с загорелым обветренным лицом.— Чего тебе, о Веселый Скиталец?— Передай мои слова, — приказал Пак. — Дракон уснул за каменной стеной.— Мы видели, — хихикнул домовой-брауни. — Мы ликуем. Да прольется на тебя тысяча благодарностей, Робин Добрый Малый! На тебя и на этих детей, которых ты привел нам на помощь!Корделия покраснела и грациозно склонила голову, Магнус и Джефри поклонились, но Грегори только выпучил глаза.Маленький человечек прищурился:— Что, паренек? Никогда раньше не видел домовых?Грегори неуверенно кивнул. Глаза у него были круглые, как шиллинг.Домовой поднял голову и усмехнулся.— Ничего удивительного. Немногие смертные могут увидеть сыновей Волшебного Народца, да и то им никто не верит. Родители только смеются или думают, что малыш валяет дурака. Да и друзья его тоже. А когда человек вырастет, он больше никогда нас не видит.— Кроме этих ребят, — гордо возразил Пак, — и их родителей.— О да, — кивнул домовой, — но ведь они не совсем смертные, как остальные. В них есть что-то от эльфов.Пак нервно покосился на детей, а потом снова повернулся к домовому.— Да-да, они, конечно, волшебники, ты же видел...Домовой открыл рот, собираясь что-то сказать, но Пак его перебил:— А теперь иди и передай мои слова! Пусть жители деревни знают, что можно спокойно возвращаться и строиться заново — надо лишь не разрешать всяким идиотам играть на склоне горы, в которой спит дракон.Домовой кивнул.— Добрая мысль. У них снова будут дома, а у нас снова будет защита.— Именно так, — согласился Пак. — А теперь иди!Домовой ухмыльнулся и исчез.Грегори все еще не сводил глаз с того места, где тот стоял.— Да, гляди, гляди во все глаза, пока можешь, — посоветовал Пак. — Они робкий народ, эти домовые, и уж точно не покажутся тебе, когда вырастешь.Потом эльф повернулся к Корделии:— Куда твой друг собирается везти тебя на этот раз?Корделия покачала головой.— Никуда, Робин. Он послушно повинуется мне.— Что-то это непохоже на единорогов, насколько я слышал.— А разве ты не видел их раньше? — быстро спросил Фесс.— Один раз, — ответил Пак. — Но это было уж лет двести тому назад. Я ведь говорил, они очень боязливы.— Тогда, вероятно, он желает отплатить за вашу доброту, послужив Корделии еще немного, — предположил Фесс.Пак кивнул.— Да, в твоем предположении есть зерно истины. И его помощь нам понадобится, уж будьте уверены.Какая помощь, Пак не стал уточнять.— Ну, теперь домой, дети. На сегодня приключений хватит! Пора поворачивать оглобли обратно домой.— Но, Пак, — запротестовал Джефри, — уже полдень, я есть хочу!Пак замер. Постоял неподвижно, словно сосчитав про себя до десяти.А затем со вздохом обернулся.— Ну что ж на это потребуется время. И предупреждаю, если хотите есть, обед придется готовить самим. Глава третья На обед ушло два часа — собрать съестное, приготовить, и съесть. Почему-то Пак не возражал. Он даже никого не подгонял.Когда с обедом было покончено, Пак приказал загасить костер и собираться домой. Только когда угли превратились в промокшее черное месиво, кострище было объявлено погасшим. Пак зашагал к лесу, Корделия верхом на единороге поехала следом, что-то напевая, Фесс замыкал ряды. Мальчики улетели вперед, играя в пятнашки.Грегори со смехом шмыгнул за дуб — и тут же оттуда донесся перепуганный вопль. Хриплый голос вскричал:— Ауууув! Моя голова! Мои бока! Ах ты, неуклюжий чурбан, ты что, не видишь, что я здесь вишу?Магнус и Джефри выглянули из своих укрытий и обменялись недоуменными взглядами, а Корделия уже неслась верхом на метле на голос младшего брата. Старшие метнулись следом.— Из... извините, — лепетал Грегори. — Я не хотел вас ударить...Голос стал неожиданно ласковым:— Ах, вот это кто! Ничего, ничего, малыш. Не стесняйся. Конечно, маленьким мальчикам положено быть беззаботными и бестолковыми. Не обращай внимания на старого несчастного эльфа!Из кустов, прямо перед Корделией и братьями, выскочил Пак. Он задрал голову, поглядел на дуб и подбоченился.— Какие люди! И давно ль растешь на этой ветке?Эльф резко обернулся, чтобы пронзить Пака испепеляющим взглядом — и с испуганным криком закружился в воздухе. Он висел на нижней ветке дуба, подвешенный на серебряной цепочке. Одним концом цепочка была обвязана вокруг ветки, вторым — вокруг пояса.— И он еще будет спрашивать! — взвыл эльф. — Тебе что, мало, что твой сородич вот так здесь болтается и никто ему не поможет? Может быть, ты все же перестанешь задавать дурные вопросы и освободишь меня из этой дьявольской ловушки?Пак медленно расплылся в улыбке.— Не знаю, не знаю. Старому дубу очень идет такое украшение.Эльф только запыхтел от ярости. Он был меньше Пака, не больше фута ростом — или в длину, если учитывать его теперешнее положение, и обеими руками цеплялся за зеленую остроконечную шляпу, чтобы та не свалилась с головы. Его камзол тоже был зеленым, с полами на манер ласточкина хвоста, и короткие штанишки до колен — тоже. На шее повязан шафрановый платок, на ногах — белые чулки, а туфли — туфли были черными, с блестящими пряжками. Эльф носил коричневую бороду, раздваивавшуюся на конце, и мрачное выражение на лице.— Ну, конечно! — фыркнул он. — Чего еще мне было ожидать от Пака?— А! — вскричал Пак в притворном удивлении. — Так ты меня знаешь?— И кто же еще из Волшебного Народца не знает этого пустозвона, этого лодыря, этого шута? Уж, конечно, каждый усердный работник слышал про этого бездельника, который только и знает, что проводить время в баловстве и утехах!Грегори наморщил лоб.— Но ведь Волшебный Народец не работает — только гномы, которые копают шахты, и карлики, которые занимаются ремеслом... А ты и не тот, и не другой.— А ты посмотри на его одежду! — эльф в остроконечной шляпе ткнул в Пака. — Посмотри на его обувь! Ты что, думаешь, что Робин Добрый Малый сам себе такое пошил?Корделия захлопала в ладоши:— Я знаю, я знаю! Ты тот, кто шьет туфельки феям!Эльф стащил с головы шляпу, прижал ее к животу и наклонил голову.— И никто иной, милая девочка!— А почему ты одет в зеленое и шафран?— Почему, почему? Потому что он ирландец, — ответил Пак с ехидной улыбкой. — Однако Волшебный Народец Эрина стрижет свои бороды коротко и не носит усов. Почему же ты отрастил такую бороду?— И почему она раздвоена? — добавил Магнус.— А потому, что в свое время мои предки прибыли сюда из Святой Земли.— Из Иудеи? — спросил Грегори с округлившимися глазами. Эльф кивнул.— Так значит, ты... — начала Корделия.— Лепрекоэн, — эльф снова наклонил голову. — Перед вами стоит Келли Мак-Гольдбагель, всегда к вашим услугам.— Точнее сказать, перед нами висит, — Пак покосился на серебряную цепочку. — Как ты дошел до жизни такой, эльф?Келли побагровел.— Это дело рук сассенаха, хозяина здешних земель, этого гнусного мужлана! И наверняка не обошлось без Ольстерской ведьмы. Откуда еще ему знать, что лишь серебряная цепочка может удержать лепрекоэна?— И ты не освободишься, пока он не выкопает твой заветный горшочек с золотом? — догадался Пак.— О гнусный вор! Он бандит с большой дороги, который не слушает и слова из того, что говорит эльф!— Или наоборот, чересчур прислушивается, — фыркнул Пак. — Я, например, слышал, что твои братья славятся в Волшебном Королевстве тем, что соблюдая букву уговора, дух уговора не чтят!— Уговоры! — взвыл Келли — Клятвы, вырванные под пытками, под страхом заточения! Как может связывать такая клятва?— Как серебряная цепочка, — заметил Магнус. — Может быть, вас снять с ветки, прежде чем разговаривать дальше?— И чем скорее, тем грандиознее будет моя благодарность! — Келли так отчаянно затряс головой, что снова начал медленно вращаться. — Ой, вэй! Сними меня, славный мальчик, сними, умоляю!Магнус всплыл к ветке и стал отвязывать цепочку.— Эй! Осторожнее! Аккуратней! — Келли пожевал бороду. — Осторожнее развязывай, во мне весу побольше, чем вы думаете!— Не волнуйтесь, я поддержу вас, — успокоила Корделия.— Кто, ты? Ты мне еще будешь рассказывать, девочка! В тебе нет и... Ого-го!Магнус дернул последний узел и цепочка соскочила с ветки. Келли к криком ужаса провалился вниз — но не больше, чем на дюйм.— Что! Как! Но?.. Ого! Да я плыву?— Вниз, к земле, — заметила Корделия. — Мне нужно было чуточку времени, чтобы уравновесить ваш вес.— Ох! Ну и штучки вы со мной играете! — проворчал Келли. — Между прочим, могли бы и предупредить... хотя... впрочем... Да. Вы таки предупредили.Корделия радостно кивнула головой.— Ну, теперь вы мне верите?— Угу, — Келли воззрился на нее из-под мохнатых бровей, медленно переворачиваясь и принимая вертикальное положение. Его ноги поболтались в воздухе и коснулись земли.— Может быть, ты все-таки скажешь мне, как ты смогла... Ох. Ты же ведьма, так?— И тоже к вашим услугам, — ответила Корделия. — И поверьте, мне приходилось поднимать груз и потяжелее вас.— Я верю, — пробормотал эльф. Затем он заметил за ее спиной белую голову и серебряный рог и разинул рот.— О! А это что за дивный зверь?— Это единорог!Келли ехидно покосился на девочку.— А то бы я не догадался. Да, конечно, это он! — он снова посмотрел на единорога. — Сколько же лет прошло, как я последний раз видел такого? Сотни лет!— Две сотни? — влез Грегори, но Келли, кажется, его не услышал.Он подошел к единорогу, протянул руку, сначала осторожно потрогал его за ногу, потом потыкал худым пальцем.— Самый настоящий! А? Волшебный!Единорог опустил голову, позволив Келли погладить себя по носу.— Да сохранят вас все духи леса и реки! — провозгласил эльф. Потом он обернулся к Корделии. — А как это волшебное созданье идет за вами следом?— Он пришел, чтобы позвать на помощь, — объяснила Корделия. — Он нашел дракона, и ему нужны были товарищи, чтобы сразиться с чудищем.— Сразиться? И вы... — голос эльфа неожиданно дал дрозда. Он откашлялся, потом посмотрел на Пака, потом снова на детей.— И что же, я так понимаю, что вы сделали это? Победили дракона, я имею в виду? Да?— Да. Но это потребовало всех наших сил.— Ах, всех ваших сил? — тут Келли отвернулся, недоверчиво качая головой, бормоча про себя:— Дети! Грудные младенцы! И дракона? Совсем малые дети!А затем, как ураган, бросился на Пака, тыча в него указательным пальцем:— Ах ты, подлый плут! Сассенахский боров! Прихвостень ториев! И ты позволил совсем еще младенцам встать стеной против ужаснейшего из чудовищ?— Я бы не позволил, да они сами настояли, чтобы освободить тебя, — глаза Пака сузились. — Или ты и в самом деле думаешь, что я допущу, чтобы моим воспитанникам причинили вред?— Думаю? Да я это утверждаю! О паршивый сын торговца кониной, какой злой дух толкнул тебя подвергнуть этих слабых, несчастных детей такой опасности?— Но, — начал было Джефри, — мы...— ...мы уходим, — оборвал его Пак. — За мной, дети!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29