— Ты мне нравишься, Джефферсон Найтхаук. Расскажи о себе.— Рассказывать особо нечего.— А я думаю, есть. Твоя манера держаться, тщательно выбирать слова говорит о том, что… ты опасен. Прости за неделикатный вопрос, но скольких людей ты убил?— Прости за неделикатный ответ, но пошел-ка ты на хер.— Я могу, знаешь ли, — ответил Голубые Глазки. — Именно поэтому я не трачу свои сбережения на поиски драконихи.— Ты уж извини, но мне как-то без разницы, гоняешь ты шкурку или нет.Дракон опять заухал. Махнул рукой бармену, и тот принес сферическую бутылку и высокий стакан из тонкого стекла. Голубые Глазки открыл бутылку, наполнил стакан наполовину, затем долил доверху виски. Смесь зашипела, над стаканом закурился дымок.— Я думал, ты не пьешь с посетителями, — заметил Найтхаук.— Когда я это говорил, ты был посетителем. Теперь ты — друг.— А что в стакане?— Не уверен, что у этого напитка есть название. — Дракон задумчиво смотрел на стакан. — Впервые я попробовал его в системе Денеба. Билотейский ром, конечно, это не ром, но так его называют, и чистое сирианское виски. Превосходный напиток. — Он отпил из стакана. — Я думаю, мы назовем его в твою честь, Найтхаук.— «Ночной ястреб»?— «Вдоводел».— Вдоводел уже сто лет как умер.— Тем более надо найти способ увековечить его память. — Еще глоток. — Хотя есть и другие, более значимые способы.— Правда?— Можешь не сомневаться, если сфера твоей деятельности пересекается с тем, чем занимался он.— Это возможно.— Сколько ты пробудешь на Сайлене?Найтхаук пожал плечами.— Какой срок тебя устроит?— День, может, два, пока я наведу о тебе справки.— Ничего не получится.— Почему?— Я взял это имя всего год назад. Одновременно воспользовался лазерной хирургией для изменения ретинаграммы и отпечатков пальцев. Информации обо мне нет ни в одной базе данных, ни в Олигархии, ни в Пограничье.— Человек, сведений о котором нет в базах данных Олигархии, — повторил дракон, откинул голову и заухал.— Что тут смешного?Дракон ухал и ухал, но в конце концов справился со смехом.— Красноречивее о том, чем ты занимаешься, и не скажешь. Глава 7
— Ну? — спросил Найтхаук. Они уже вернулись на корабль и пили кофе, приготовленный из зерен, собранных на пологих склонах гор Пепони.— Большинство не отреагировало вовсе, — ответила Мелисенд. — Ибн-бен-Халид им до лампочки.— Кто же отреагировал?— Николас Джори. Всякий раз, когда Ито ругал Халида, в нем поднималась волна ярости.— Он только восхищается Халидом или знает, как его найти?Женщина покачала головой.— Он слишком много выпил. Из эмоций читалась только ярость.— А что еще ты смогла обнаружить в нем? — спросил Киношита.— Страх. Тревогу. Озабоченность. То ли при мысли, что вы действительно можете выйти на след Халида…— Это глупо. Его защищает целая армия.— …то ли при упоминании Кассандры Хилл, которую обманом можно у него выкрасть.— Понятно, — кивнул Киношита. — А как насчет Голубых Глазок?— Я недостаточно хорошо разбираюсь в эмоциях инопланетян, чтобы сказать что-то определенное.— Мы ему вроде понравились.— Напрасно ты так решил. С инопланетянами надо держать ухо востро. То, что мы видели, лишь защитная оболочка. Общего у нас с ним не больше, чем с каким-нибудь насекомым. — Она повернулась к Найтхауку. — Что теперь?— Я подожду, пока Голубые Глазки проверит меня. И, кстати, проверю его. А когда дракон убедится, что я сказал ему чистую правду и ни в одном компьютере Олигархии информации обо мне нет, будем надеяться, что он попытается меня завербовать.— В том, что он хочет завербовать тебя, сомнений нет, — согласился Киношита. — Но для чего? Может, на службу в армию Ибн-бен-Халида, а может, снабжать его заведение ромом.— Возможно, ты прав, — кивнул Найтхаук. — Поэтому мы не положим все яйца в одну корзину. — Он повернулся к Мелисенд. — По пути к кораблю я проходил мимо местной тюрьмы. Там не больше десяти камер, и я уверен, что заняты они не все. Пусть бортовой компьютер напечатает тебе документы представителя какого-нибудь благотворительного фонда. Потом купи пирожных и булочек в местной пекарне, отнеси в тюрьму и объясни охране, что они предназначены для заключенных. Поначалу охранники тебя развернут. Но, получив свою долю сладкого, пропустят.— Мои документы не выдержат никакой проверки. Напечатать такие может каждый.— Правильно. И охранники проверят каждого, кто захочет что-то получить. Но с чего им проверять женщину, которая раздает булочки?— А если меня посадят в камеру?— Киношита будет поджидать тебя снаружи. Если ты не выйдешь через час, он внесет за тебя залог или просто заплатит охранникам, чтобы они тебя отпустили.— Хорошо. А что мне делать в тюрьме?— Ничего особенного. Раздашь пирожные и булочки заключенным, всякий раз упоминая Ибн-бен-Халида и Кассандру Хилл. И запомни реакцию каждого.— Зачем?— Ты знаешь, где прячут дочь губернатора?— Нет, разумеется, нет.— Я тоже не знаю. А вот если по реакции кого-то из заключенных ты поймешь, что он знает, мы вытащим его из тюрьмы и возьмем с собой.— Я думала, что тебе нужна только я.— Мне нужна не только защита, но и уверенность, что я на правильном пути. Поэтому приходится привлекать и других.— А что будешь делать ты?— Спать.— Спать? — с возмущением переспросила Мелисенд.— Кто знает, когда еще представится такой случай. В нашем деле для сна приходится выкраивать минуты. Я буду спать, а компьютер — подбирать информацию по Голубым Глазкам.— Если Мелисенд найдет нужного человека, мне внести за него залог? — спросил Киношита. Найтхаук покачал головой.— Нет, решение буду принимать я.— Почему? Я же могу сэкономить тебе время.— Если мы ошибемся, он попытается перестрелять нас и предупредить Ибн-бен-Халида. А мне не хотелось бы убивать человека только потому, что я неосмотрительно освободил его из тюрьмы.— Понятно, — кивнул Киношита. — Решение за тобой.— Я рад, что наши взгляды совпадают, — холодно ответил Найтхаук. Глава 8
Когда Найтхаук возвращался в «Синий дракон», у него возникло смутное ощущение, что за ним следят. Оглядываться он, естественно, не стал, но уголком глаза ловил движущееся отражение в витринах и на металлических дверях авто.Если б кто-то хотел убить меня, думал Найтхаук, выстрелы давно бы уже прогремели, поэтому преследователь то ли хочет поговорить, то ли узнать, куда я направляюсь. Пункт назначения не представлял большого секрета: прошлым вечером, покинув корабль, он побывал только в «Синем драконе», значит, и в этот вечер идет туда же. В общем, Найтхаук решил, что с ним хотят поговорить.Вопрос состоял лишь в том, как обставить предстоящий разговор. Если его вербовали в киллеры, следовало нырнуть в проулок или то, что могло сойти за проулок в переплетенье улиц, где проживали как люди, так и инопланетяне, затаиться, дождаться преследователя, напасть на него, обезоружить, поколотить, а потом выяснить, кто его послал. То есть показать нанимателям свою удаль.Но Найтхаук не сомневался, что киллеров у Халида хоть пруд пруди. Такое решение мог принять молодой петушок вроде первого клона Вдоводела.Нет, чем дольше он думал, а думал он быстро — время поджимало, тем больше склонялся к мысли, что никакой вербовкой не пахнет — с ним просто хотели поговорить. Но с какой стати и у кого могло возникнуть желание поговорить с Джефферсоном Найтхауком? Вдоводел умер сто лет назад, а то, что он — клон, никто не знал. Загадка требовала разрешения.Найтхаук направился к ресторану для инопланетян, большинство посетителей которого составляли лодиниты и канфориты, постоял у ярко освещенной витрины, дабы убедиться, что преследователь хорошо видит его, вошел в зал. Метрдотель, маленький, похожий на оранжевого кенгуру краганец, ужасно расстроился, увидев перед собой человека, но ничем не выдал своих чувств и проводил Найтхаука к свободному столику.— Мы рады обслужить вас, — говорил он в закрепленный на плече транслейтор, — но должен предупредить, что большинство блюд нашего меню несовместимо с обменом веществ вашего организма.— Может, отведать тебя? — усмехнулся Найтхаук. Услышав перевод, краганец громко пискнул, чем привлек внимание тех, кто еще не смотрел на Найтхаука с откровенной враждебностью.— Я не значусь в меню! — заверещал он на весь ресторан. — Вы не можете меня съесть. Мы не едим друг друга.— У тебя плохой транслейтор. Пора бы выучить терранский и обходиться без него.— Полагаю, вам даже в голову не приходило выучить краганский.— Нет, и не придет. Мне твои деньги не нужны, а вот ты хочешь получить мои. Так что придется тебе приспосабливаться.Краганец долго смотрел на него.— Так вы не хотите меня съесть?— Надеюсь, тебя порадует, что даже мысль об этом вызывает у меня тошноту.— Хорошо. Что будете заказывать?— Стакан воды. Я жду приятеля. Когда он подойдет, ты объяснишь, что мне можно есть, а чего нельзя.— Я не вижу другого человека. — Краганец огляделся.— Я не говорил, что подойдет человек.— А как он выглядит? Я должен знать, чтобы проводить его к вашему столику.— Не твоя забота, — отмахнулся Найтхаук. — Он сам разберется.— Как скажете.— А теперь неси воду и оставь меня в покое.— Я еще должен предупредить вас, что мы не принимаем кредитки Олигархии.Найтхаук достал из кармана пригоршню талеров Марии-Терезии, высыпал на стол.— Эти подойдут?Краганец посмотрел на золотые монетки, кивнул и отбыл за водой. Принес стакан, поставил на стол, потянулся за талерами.Найтхаук шлепнул его по мохнатой руке.— Мы еще не заказали и не поели.— Откуда мне знать, что вы не смахнете талеры в карман и не уйдете, не заплатив? — спросил краганец.— Откуда мне знать, что ты не хочешь отравить меня? — вопросом на вопрос ответил Найтхаук.Краганец долго смотрел на него, словно вопрос требовал серьезного размышления, потом отошел.Найтхаук пил воду, поглядывая по сторонам. Семнадцать канфоритов, восемь лодинитов и два краганца изо всех сил старались не замечать присутствия чужака. Только один ребенок-лодинит, лет четырех, открыто таращился на него, словно никогда не видел человека. Найтхаук понимал, что это не так, но мог поспорить на последнюю кредитку, что в ресторане для инопланетян такие посетители, как он, — событие.Наконец высокий инопланетянин, гуманоид с красной блестящей кожей, вошел в зал и направился к столику Найтхаука.— Позволишь присоединиться? — говорил он, четко произнося каждый слог. Найтхаук кивнул.— Что, надоело ждать под дверью?Теперь кивнул инопланетянин. Его уши, размером не больше человеческих, при этом движении подались вперед, а потом откинулись назад. Точно так же, отметил Найтхаук, двигались уши и у слонов, в глубокой древности водившихся на Земле.— Почему ты здесь? — спросил инопланетянин. — Ты же не можешь есть их еду.— Я думал, ты предпочтешь поговорить со мной тут, а не в «Синем драконе». Если я ошибся, можем пойти туда. — Он привстал.— Ты не ошибся.Найтхаук сел.— У тебя есть имя?— У каждого есть имя, Джефферсон Найтхаук.— Тебя не затруднит назвать его?— Всему свое время.— Хорошо, тогда… по крайней мере скажи, с какой планеты ты родом?— Вопросы буду задавать я, — ответил инопланетянин.— Об этом можно поспорить, — процедил Найтхаук. — Потому что сейчас именно мой пистолет нацелен тебе в живот.Инопланетянин напрягся, но предпочел не проверять слова собеседника.— Ты не сможешь произнести мое имя, но другой человек, у которого я работал много лет назад, называл меня Пятницей, и под этим именем я представляюсь людям. Народ мой зовется проджасти, живем мы на Кжимерихе, который люди назвали Марием II.— А я Джефферсон Найтхаук, о чем тебе уже известно. Теперь говори, что тебе от меня нужно. Пятница.— Ты — Вдоводел. И ты самый удивительный из всех людей, потому что ничуть не изменился за сто стандартных лет.— Ты видел меня сто лет назад?Пятница кивнул, вновь хлопнув ушами.— Мы живем очень долго. Я видел, как ты голыми руками убил семь человек на…— ..Дмитрии IV, — закончил за него Найтхаук.— Тогда это ты.— Образно говоря. Но вопрос остается: почему ты решил поговорить со мной?— Там, где появлялся Вдоводел, умирали люди. А теперь, исчезнув на столетие, ты вернулся, и люди будут умирать вновь. — Пятница помолчал. — Сто лет я работал в шахтах Внутреннего Пограничья, прорубая их после открытия месторождения, закрывая после того, как запасы полезных ископаемых иссякали. Моя специальность — взрывные работы, и должен сказать тебе, что равных мне нет. Но беда всех проджасти в том, что из-за долгой жизни нас со временем одолевает скука, нам становится неинтересно даже то, что мы делаем лучше других. — Он посмотрел Найтхауку в глаза. — Мне надоело взрывать скалы, на которых нет людей, Вдоводел. Я хочу работать с тобой.— Ты даже не знаешь, с кем мне придется схлестнуться.— Мне все равно.— А если меня подрядили взорвать Марий II? — спросил Найтхаук.— Тебя подрядили?— Нет.— Остальные планеты не имеют для меня никакого значения.— Значит, ты хочешь вновь поиграть любимыми игрушками?— Я хочу убивать людей.— Почему я должен тебе помогать?— А почему бы и нет? Ты будешь убивать их за деньги, а я — ради удовольствия, и в конце концов так ли важна причина, если они будут умирать?— Откуда мне знать, что ты не убьешь меня?— Тебя можно убить?— Тебе это не под силу.— Вот и ответ на твой вопрос.— И сколько я должен тебе платить?— Ничего, — ответил Пятница. — Я спасу тебя от неудачи, ты меня — от скуки. Справедливый обмен.Найтхаук долго смотрел на него, взвешивая за и против, ожидая, что скажет внутренний голос. И дождался.— Ладно, — кивнул он. — Теперь ты работаешь на меня.— Когда мы отбываем?— Через день или два. Ты знаешь мой корабль?— Я шел за тобой от космопорта.— Хорошо… Значит, так… исчезни на день, а потом приходи к кораблю.— Я могу пойти туда прямо сейчас.— Делай, что тебе говорят. Ты можешь напугать одного из членов команды, а второй может тебя пристрелить.— Ладно, один день, считая с этой минуты, — согласился Пятница.— А тебе не хочется узнать, кто наш противник?— Я уже знаю.— Правда?— Ты ведешь войну с Ибн-бен-Халидом.— С чего ты взял?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25