Первым поднялся тощий сутулый староста с расплющенным носом.
— Высокочтимые вождь и кадонги! Уважаемый совет,— торжественно начал он.—В нашей деревне две руки джавони. Они не обижают пас, живут мирно. Ругают англэ. Говорят нам, что пришли освободить нас от этих бледнолицых злодеев. По англэ больше нет, а джапопи живут. Ждут еще солдат. Это плохо. Гость пришедший без приглашения и сам приглашающий новых гостей так может и выгнать хозяев. Это очень плохо. Что делать?
— Когда приходит чужое племя с оружием в руках, жди беды,— заговорил крепкий плечистый мужчина по имени Нагкхулоа — староста деревни сиеми Тангкхулоа.—Джапоии приходили много раз. Жили тихо. Потом пришли еще солдаты. Брали кабана, брали рис, брали бананы. Хватали марис и намис. Увели проводников, те не возвратились. Терпеть больше нельзя. Ведь это может случиться во всех наших деревнях. Нужно защищаться! Давайте выделим кадонги вон-нов и создадим большой отряд.
— Зачем торопиться?— возразил сухопарый пожилой староста из окраинного селения Кхантунг.— Да, джапони пришли сюда. А зачем? Прогнать англэ. Они не наши враги, они их враги. Хорошо, пошлем воинов кадонги.. А кто будет защищать наши семьи? У нас мало воинов, А вы забыли ласи, тилое, андами? Их налеты страшнее. Надо ждать — это мое первое и последнее слово.
— Я был сегодня в деревне, знаю о событих в других селениях,—заговорил внятно и размеренно Гамбия— староста главной сиемской деревни Мангло.— Я слышал, что говорят люди. Они говорят: это не наша война, мы должны отойти от нее. Мы не англэ, мы не джапони, мы сиеми. Что общего у нас с войной? Джапони пришли сюда по следам своих врагов— англэ. Они прогонят их и уйдут. Так они и сами говорят. Да, нам надо быть в стороне от этой войны, и джапони не тронут нас.
Алекс с трудом сдерживался, слушая осторожную речь Гамбии, которая казалась такой логичной и такой рассудительной. Но ведь это было нежелание заглянуть в завтрашний день, трусость перед наглым и сильным врагом, стремление отсидеться, переждать опасность в укромном месте.
Наконец, Гаудили предоставила слово ему, и он весь подобрался. Заговорил тоже медленно и твердо, следуя манере предыдущих ораторов и традициям высокого собрания:
— Я знаю японцев. Они прикидываются братьями, чтобы легче влезть в душу. Что сделали они с нашими охотниками? Убили. Что делают они в Тангкхулоа? Грабят, насилуют, убивают. Они пришли недавно. А что будет дальше? Не поддавайтесь обману. Готовьтесь к борьбе сейчас, иначе вас проглотят потом. Нужно достать огнестрельное оружие, научить воинов пользоваться им. Необходимо создать запасы продовольствия, боеприпасов. Дорог каждый день сейчас, пока дожди мешают японцам.
— Ненависть слепит тебе глаза, сын богов,— тотчас же откликнулся Гамбия,—Плохо ведут себя отдельные солдаты. Но мы обратимся к их начальникам, и плохих солдат усмирят. Нам нечего опасаться джапони. Пусть они воюют с англэ. Это нам на пользу.
Тут снова поднялся староста Тангкхулоа.
— Волосы у всех нас черные, а мысли разные,— заговорил он.— Это потому, что мы по-разному узнали джапони, а некоторые и вовсе не видели их. Но все знают: в джунглях уважают силу и смелость. Не дадим отпор обидчикам, они перестанут уважать наши законы и обычаи. Кадонги прав: нужно готовиться к худшему. Буйволу рога не помеха.
Старейшины резко разделились в мнениях: одни предлагали ждать развития событий и не предпринимать ничего, что могло бы раздразнить японцев; другие советовали создавать по селениям отряды и выделить в распоряжение кадонги по пятьдесят воинов для формирования крупного подвижного отряда сопротивления.
Трудно сказать, как далеко зашли бы эти споры, не появись Нгамба. Он на цыпочках подошел к Гаудили и склонился к ней. Наступила тишина.Вождь встала бледная-бледная.
— Уважаемый совет,— слова давались ей с трудом.— Джапони в Мангло. Они просят принять их для важных переговоров. Каково мнение отцов племени?
— Совет выслушает их,— сказал Гамбия. Остальные только качнули головами в знак согласия.
— Нгамба, введи на совет гостей!
Когда в дверях морунга появились знакомые коренастые фигуры, Алекс весь напрягся, до боли сжимая кулаки. Их было пять: четыре японца и. молодой нага — переводчик. Они остановились в центре круга, образованного старейшинами. Вперед энергично шагнул плотно сбитый человек в офицерской форме. Обнажив в широкой улыбке все свои лошадиные зубы, он вскинул два пальца под козырек кепи и произнес на английском языке:
— Честь имею, офицер доблестной императорской армии майор Сатэ. Мои солдаты и переводчик,—небрежно махнул он рукой в сторону свиты.— С кем имею честь?
— Вы находитесь на совете сиеми,— ответила Гаудили, не вставая.— Перед вами вождь племени, Великий Предводитель, старейшины, самые уважаемые люди сиеми. Чем можем служить?
— О, я восхищен! — воскликнул офицер.—Вы превосходно говорите по-английски и мы можем обойтись без переводчика.—Он склонил набок голову, напоминавшую футбольный мяч и тут увидел Алекса. Не сводя сверлящих глаз с его обросшего лица, сладко улыбнулся.— Где бы нам присесть?
— Прошу!—показала Гаудили жестом на циновки слеза от себя.
- Вы очень любезны,—пропел японец, усаживаясь на корточки вместе со своей свитой и все еще оглядываясь на Алекса. Он сделал короткую паузу, весь налился важностью, и заверещал: — Великая Япония и ее божественный император предлагают Вашей чести, вождю сиеми, руку дружбы и помощи. Английские шакалы терзали тело Нагаленда, но непобедимая армия божественного Микадо принесла вам освобождение. Живите счастливо под чистым небом и благословенным солнцем Великой сферы взаимного процветания. Мой генерал, на которого возложена миссия охранять ваш покой и благоденствие, высочайше уполномочил Вашего покорного слугу просить Вашу честь проследовать в ставку его превосходительства для подписания договора о дружбе. Отправимся в любое удобное для вас время,— и он опять обнажил свои лошадиные зубы, вглядываясь в Гаудили.
Вождь тряхнула головой.
— Прежде чем дать ответ, я хотела бы знать, на каких условиях предлагается договор и кто кому должен помогать?
— Условия обычные, как и для всех пародов, освобожденных доблестной японской армией: ваши люди соблюдают лояльность, не чинят препятствий передвижению наших войск, не мешают мероприятиям, вызванным военной необходимостью. Вы должны предоставлять нам сведения о численности и вооружении ваших отрядов и извещать командование императорской армии о своих намерениях в отношении использования их. Мы освободили ваш народ от английских угнетателей, от вас нам требуется немного: дайте проводников для наших частей, помогите нам вылавливать вражеских парашютистов и диверсантов. Те отряды, которые согласятся участвовать в дальнейшем освобождении Азии,, будут с почетом приняты в ряды непобедимой императорской армии. Они получат щедрые награды от божественного императора.
Гаудили нахмурилась.
— В договоре почему-то не говорится о самом важном для нас: о гарантии безопасности нага. Ваши солдаты уже теперь отбирают зерно и дичь у наших селян, насилуют наших женщин, силой берут проводников и убивают их.
— Это делают отдельные преступники, и мы их накажем. Императорская доблестная армия не допустит никаких бесчинств там, где она стоит. Ваша безопасность гарантируется словом непобедимой армии Ниппон, словом чести нашего командующего, его превосходительства генерала Ио-косуки.
— Но мы пока не слышали, чтобы за грабежи и убийства наших людей наказали кого-нибудь из ваших солдат.
— Вы забываетесь, госпожа вождь,— нахмурил бровки-колбаски японец и зашипел сквозь зубы.— Бессмертная японская армия знает, что делать. Ее слово нерушимо, как и слово японского офицера. Наше командование не обязано за свои действия отчитываться перед туземцами. Разрешите узнать, не означают ли ваши замечания отказ от переговоров.
— Мы готовы вести переговоры, по С одним условием — они должны происходить здесь, в нашей деревне,— твердо сказала Гаудили.
— Вы, очевидно, оговорились, высокочтимая госпожа?— вкрадчиво спросил Сатэ. — Условия ставит бессмертная армия Великой Ниппон.
Японец упивался собственными словами. Он пыжился, дулся, .и щелочки глаз его совсем потерялись на лоснящемся лице.
— Хозяева здесь мы,— с трудом сдерживая возмущение, сказала Гаудили.— Это наш дом, здесь земля наших предков, здесь их могилы. С каких это пор гость диктует свою волю хозяину?
— Вы изволите ошибаться, госпожа! Хозяевами здесь были англичане. Мы их прогнали и дарим эти земли вам. Вы должны быть благодарны нам, японцам. Руку дающего не кусают.
— Англэ — захватчики. Мы боролись против них. А от одного слова «свобода» люди свободней не станут.
— Я просил бы вас, госпожа, перевести любезно наши предложения старейшинам и узнать их мнение,— Офицер наклонился к своим и сердитым шепотом по-японски приказал: «Запомнить всех этих птичек на всякий случай». Алекс краем уха уловил зловещий приказ.
Гаудили тем временем коротко рассказала совету, чего хотят японцы. Старейшины поддержали своего вождя, о чем она и объявила офицеру. Японец сверкнул глазами.
— Я передам ваше решение, но боюсь обещать положительный ответ. Ваши шансы возросли бы, если бы вы доказали свою лояльность нашей божественной Ниппон.
— Как это?
— Очень просто. Выдайте нам наших и ваших врагов, которых подослали к вам.—Офицер вскочил на ноги и пальцем указал на Алекса.— Вот этого!—зашипел, брызгая слюной.— Это не ваш, я вижу. Это инглис. Отдайте его нам во имя своего же блага.
— Вы ошибаетесь, чужеземец. Это наш кадонги. Он член нашего племени.
— Нет, он не азиат. Я же вижу! Его место, в концлагере. Я требую передать нам этого английского агента!
Старейшины недовольно загудели. Еще никто не вел себя так на великом Совете. А японец все повышал голос. Он уже визгливо кричал, топая ногами.Гаудили встала.
— Нгамба, проводи гостей,— приказала она.
— Надеюсь, мы еще встретимся, госпожа вождь и ты, кадонги.— Японец сделал ударение на последнем слове.
Алекс усмехнулся.
— Если вам будет угодно. Только грубость придется оставить за порогом этого дома.
— В следующую встречу я постараюсь быть ангелом. Ха-ха-ха! Прощайте!
Некоторое время все молчали. Потом встала Гаудили. Как вождь племени она председательствовала на совете старейшин, и за ней оставалось последнее решающее слово. Она обвела присутствующих задумчивым взглядом, задержалась на миг на Алексе и глухим от волнения голосом сказала:
— Теперь вы все увидели и услышали джапони. Знакомство не из приятных. А условия еще хуже. Как думает уважаемый Совет?
Старейшины молчали.
— Эта война не обойдет нас стороной, как хотели бы мы,— продолжала Гаудили.— Бодаются буйволы с быками, а погибают мухи с комарами. Будем готовиться скрытно. Пусты каждая деревня пришлет кадонги столько, воинов, сколько сможет. Пусть в каждой деревне воины тайно точат ножи и копья, чтобы враг не застал нас врасплох. Так будет. И да помогут нам боги неба и земли, духи джунглей и гор. Хой!
— Так будет! Хой! —подтверждали старейшины, поднимаясь один за другим.
— Подождите, уважаемые старейшины!— выступил вслед Алекс.— Вам следует остерегаться. Я слышал, как офицер приказал своим провожатым запомнить вас в лицо. Неспроста это.
— Но он обещал прийти только с миром, — зашумели старейшины.
— Офицер коварен, как випера. Я не удивлюсь, если поблизости он спрятал отряд своих солдат.
- Ты шутишь, кадонги? — Нет, сейчас не до шуток.
— Как ты, недоверчив, кадонги! — воскликнул Гамбия.— Ведь он улыбался, когда прощался.
— Они всегда улыбаются. Даже когда убивают. Я прошу предупредить всех о грозящей опасности.
- А я и все старейшины не видим ее,—настаивал Гамбия. Махнув с досады рукой, Алекс направился к воинам, чтобы предупредить их.
— Становись!—заорал Билл, увидев вошедшего в морунг Алекса. Воины в набедренниках, рубашках, френчах цвета хаки засуетились. Две шеренги бойцов выстроились друг против друга: справа — десятка полтора бывших солдат колониальной армии и два американца, слева — двадцать воинов во главе с Нгамбой.
— Смирно!— зычно скомандовал американец.— Мой коммодор! Отряд в количестве тридцати семи человек построен. Один болен, двое — на кухне, шестнадцать — на выполнении особого задания. Докладывает сержант Билл Вуд!
Алекс улыбнулся. На него повеяло полузабытым армейским духом. В волнении обходил он строй. Молодцеватые парни замерли, вытянувшись в струнку. Их было мало. Но главное сделано: начало положено!
— Здравствуйте, братья!—гаркнул Алекс во весь голос, приветствуя первых бойцов армии сопротивления. Послышались нестройные выкрики, воины сконфузились.— Вольно! Бойцы окружили Алекса. - Спасибо тебе, дружище!—с чувством произнес Алекс, положив руку на плечо Билла.— Вы не теряли время даром, И правильно делали — джапы добрались до Мангло.
— Мы видели их. Что им нужно?
— Это были голуби дружбы, теперь жди ястребов войны. Кругом загалдели.
— Досиделись! Доигрались в игрушки с дикарями! Эй, командир! Веди нас в Индию!
Алекс обвел гневным взглядом своих бледнолицых собратьев.
— А что будет с сиеми? Подумали вы об этом? Они спасли нас от смерти, рискуя собой. А, сейчас, когда джапы нацелились на них, мы в Индию? Разве здесь нельзя воевать? В какую сторону ни стреляй, попадешь во врага. Джапы лезут во все щели. Вы забыли о муравьях, пожирающих людей? Джапы напомнят вам. В общем, я остаюсь. Кто со мной?
— Я,— вышел вперед Маунг Джи.— Мое место с вами, мой кадонги.
— Я рад тебе, малыш,— Алекс обеими руками крепко пожал руку Маунг Джи, и тот совсем застеснялся.
Проходившие через Мангло беженцы, а в их числе были и бирманцы — звали Маунг Джи с собой. И то, что он остался и первым стал на его сторону, показалось Алексу счастливой приметой. Так много в юноше было светлого, искреннего, че* стного, что даже в этот тревожный день укрепляло надежды на самое лучшее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32