Писатель всегда был врагом официальной религии, понимая, однако, что народные массы вкладывают в свою веру мечту о лучшей жизни. Отсюда и религиозные образы-символы в его творчестве. Часто встречающийся образ Христа, бедняка и вождя бедняков, крестный путь, Голгофа, воскресение наполняются у Цанкара социальным и революционным смыслом. Но в предвоенные годы писатель начинает порой искать опоры в каком-то своеобразном, очень интимном и далеком от официального культа общении с Христом. Это нашло свое выражение в некоторых рассказах его последнего цикла «Виденья» (1915—1917), в котором запечатлен протест писателя против первой империалистической войны.
Однако никогда Цанкару не изменяла вера в то, что спасение народа — в революции, в «борьбе за полное социальное и политическое освобождение». Статью «Как я стал социалистом» (1913) он заключает словами: «Политические убеждения и мировоззрение, которые человек выработал сам, драгоценнее всего на свете, и никакая сила не может их поколебать. Его вера крепла с годами, видение цели становилось все более ясным и трезвым, что давало ему высшую радость, бодрость, силу. Это были ощущения человека, слившегося с миллионами, вложившего все свои силы в борьбу за будущее. «Труд мой — это предчувствие зари, оно в каждом моем слове и во всей моей жизни. Я уже слышу долото, вытесывающее гранитный фундамент нового здания». Но при этом писатель ясно отдавал себе отчет, что многие — ив том числе он сам — умрут, не войдя в это желанное завтра. Его личная жизнь
и жизнь множества людей вокруг него была тяжела и мрачна. И человек, лично обреченный на жизнь в «сегодня», поддавался порой слабости и отчаянию, искал утешения в боге и призрачной мечте, которую рождала глубокая неудовлетворенность действительностью.
«Образам, в которых Цанкар выразил стремления, колебания и подавленность тогдашнего передового словенского интеллигента и свои собственные, писатель противопоставил художественные воплощения своей веры в победу рабочего класса и социализма — в кузнецах Каландрах. Другими словами, Цанкар и в своем величии, и в своих слабостях — величайшее художественное выражение и отражение словенской действительности тех лет» *.
В последние годы творчества Цанкар работает почти исключительно в жанре короткого рассказа, которые составили два цикла: «Моя нива» и уже упомянутые «Виденья».
Рассказы первого сборника носят преимущественно реалистический характер. Многие из них — настоящие шедевры цанкаров-ской прозы. Благодаря своей лирической проникновенности и изумительной отточенности формы они представляют собой по существу стихотворения в прозе. В сборнике преобладает автобиографическая тематика, выделяется посвященный матери цикл «У святой могилы». В ряде рассказов звучит сатирическая тема «Долины святого Флориана» — разоблачение ханжества и мещанства. Интересен цикл рассказов о животных — «Из чужой жизни». В целом книга «Моя нива», несмотря на пронизывающее ее высокое чувство человечности, почти лишена того бунтарского пафоса, который присущ произведениям Цанкара, написанным до 1910 года. В ней преобладает элегическая интонация сострадательной любви к людям, раздумье о горечи и несправедливости жизни.
Наступили тяжелые военные годы. Империалистическая бойня была ненавистна писателю. Но он верил, что угнетенные народы Австро-Венгрии вырвутся благодаря ей из своей тюрьмы. Цанкар предчувствовал, что словенский народ — на пороге «очищения и возрождения».
Как и в 1907 году, Цанкар снова бросается в гущу общественно-политической борьбы. В его статьях и речах военных лет поражает неисчерпаемая многогранность, а часто и противоречивость его натуры. Рядом с проникновеннейшим лириком и мечтателем, в тяжелые минуты не чуждым мистицизма, в нем живет неустрашимый борец и политик, безошибочно чувствующий дух времени, его исторические задачи, уверенно ориентирующийся в политической обстановке, в вопросах борьбы за национальную культуру.
Лекции Цанкара, которые он читал перед рабочими и интеллигенцией, помогали массам разбираться в сложной политической ситуации 1913—1918 годов, указывали им верные пути и цели. В них Цанкар горячо и настойчиво твердит о том, что наступила долгожданная пора, когда словенский народ может добиться успеха в своей борьбе за национальное и социальное освобождение, что пришло время решительных действий. Он критикует позицию части словенских социал-демократов, которая вела к отказу от борьбы за самоопределение. Цанкар доказывает, что словенский народ должен добиваться выхода из Австро-Венгрии и воссоединения с сербами и хорватами в «свободной, самостоятельной, демократической Югославии». Он говорит о том, что в этой новой федеративной республике словенцы должны сохранять и развивать свою национальную культуру — драгоценное достояние народа.
За свои антиавстрийские выступления писатель подвергся преследованиям властей. В 1913 и 1914 годах он дважды находился под арестом, а в 1915 году на некоторое время был взят в армию.
Атмосфера «годин ужаса» воссоздана в цикле рассказов «Виденья». Испытания народа, ввергнутого в ад войны, и грядущее его воскресение из страданий и унижений — таково содержание цикла. В основу некоторых рассказов положено то, что писатель пережил, находясь под арестом и в армии. В «Виденьях» много символики, иносказаний, религиозных образов и реминисценций. В них облекаются философские размышления писателя о судьбе народа и человека на войне. Иносказание было необходимо и потому, что в годы строжайшей цензуры Цанкар не всегда мог открыто высказать свое неприятие империалистической бойни, которую правящие круги Австро-Венгрии изображали «патриотической войной». Религиозная окраска некоторых «Видений», которая являлась отражением определенных моментов тогдашнего внутреннего состояния Цанкара, была подхвачена на щит и раздута клерикальными кругами, пытавшимися объявить писателя своим единомышленником. Между тем главный пафос книги — призыв к народу восстать, стряхнуть с себя вековое рабство, взять свою судьбу в собственные руки.
Здоровье писателя, подорванное напряженным трудом, становилось все хуже и хуже. 11 декабря 1918 года Цанкар умер.
Художественный метод Цанкара сложен и своеобразен. В основе его лежит реализм, но реализм с элементами символики и экспрессионизма. Цанкар жил в бурную эпоху крайнего обострения классовых противоречий, эпоху огромных исторических сдвигов. Он был глашатаем надвигающейся бури и одним из разрушителей
несправедливого общества. Свою задачу он видел в том, чтобы «отравить людей ядом своих мыслей», одних заразить ненавистью к гнету и волей к борьбе, других —- разоблачить, высмеять и уничтожить. Поэтому метод Цанкара не эпическое повествование о жизни, а вылущивание, обнажение сути жизненных явлений; очень редко — объективное изображение, чаще страстная исповедь.
Высокая концентрация мыслей и эмоций, которая так характерна для произведений Цанкара, достигается углублением в духовный мир героя, в мир его сокровенных помыслов, чувств, смутных стремлений. Жизнь в произведениях писателя предстает в восприятии его мыслящих, страдающих героев; изображение ее пронизано напряженным лиризмом. Взволновать, потрясти читателя, вызвать в нем гнев, ужас, возмущение несправедливостью, жестокостью, косностью, любовь и сострадание к людям, гордость за человека — вот чего хочет Цанкар.
Символике в произведениях Цанкара отведена важная роль. Такие образы, как огонек в окне учителя в повести «На улице бедняков», видение кузнеца с проломленным черепом в романе «Мартин Качур», на самом деле проливают свет на духовную эволюцию героя, символизируют его судьбу. Описания внешней обстановки сведены до минимума и, как правило, подчинены раскрытию внутреннего состояния героя. В «Мартине Качуре» деревня, где проходят страшные годы жизни героя,— мрачный, сырой угол под названием «Грязный Дол». Название местечка «Бетайнова» произведено от редко встречающегося словенского глагола, который означает «тлеть». Королевство, в котором тлеет и вот-вот разгорится пожар!
Стремясь заклеймить бесчеловечность, несправедливость и ложь современного общества, Цанкар, особенно в конце творческого пути, прибегает иногда к экспрессионистическим сдвигам, к определенной деформации действительности, когда какое-либо явление абсолютизируется, вырастая в огромный символ жизни.
Активнейшим средством для донесения идеи, философского замысла произведения служит у Цанкара и композиция. В качестве примера укажем на характерное для цанкаровской манеры кольцевое построение, при котором произведение заканчивается, по сути дела, тем же, чем и начиналось. В «Батраке Ернее» странствия героя в поисках справедливости завершаются возвращением его домой, в усадьбу, которую он построил и которую поджигает собственными руками. Многие новеллы Цанкара строятся так: высказывается (иногда в полемической форме, иногда в лирической) какой-либо тезис, иллюстрируется рассказом о людях и событиях и повторяется вновь, теперь уже звуча непреложной истиной. Такого рода кольцевая композиция служит для утверждения трагической обреченности героя в несправедливом обществе, неотвратимости его судьбы, диктуемой законами этого общества.
Изумительны красота и богатство языка Цанкара, то музыкально-лиричного, то афористически точного. Роден сказал, что изваять статую — это значит отсечь все лишнее. Так и Цанкар, работая над своей фразой, отсекал все лишнее, отыскивал наиболее точные, наиболее емкие и наиболее простые слова. Самый высокий взлет чувства, самую большую истину он умел выразить необычайно естественно, без риторики и высокопарности. Именно поэтому так задушевно и неповторимо искренне звучат его произведения.
Е. Рябова


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21