«Попался, голубь!»
Тот, не жуя, проглотил кусок, затем с мучительным омерзением и безысходностью замер, словно съел живого таракана. Вика покатилась со смеху.
– Запей водкой, – по-доброму посоветовала она, пожалев парня. За мясом отправилось несколько стопок огненной воды.
– Лучше бы я сырых пельменей дома пожрал, – выдавил, наконец, из себя водитель, вытирая брызнувшие из глаз слезы.
– В жизни не забудешь названия! Теперь грамотный!
«Бедный цыпленочек, целый день голодный и такое разочарование!» Вадим же невозмутимо, с аппетитом продолжал уничтожать красные кружочки. Через некоторое время в зале зажегся неяркий, рассеивающийся свет. Исполнители встали и, сопровождаемые бурными овациями, скрылись за ширмой. Вика украдкой зевнула. Но Вадим заметил:
– Спать хочешь?
– Да. «Следопыт!»
– Пошлите. Сколько с нас?
Через мгновенье появился счет. Хозяин присвистнул, затем довольно благожелательно пробормотал:
– Ну, ладно, плачу сегодня за всех, – взглянув на довольных его щедрым предложением турецких гостей, еще шире улыбнулся, подумав о чем-то своем.
Снова скрывшись в дамской комнате, Колесникова поправила свой макияж и вышла на улицу, где в машине нетерпеливо дожидался Вадим. Остальные куда-то разбрелись.
– Отвези нас в гостиницу! – скомандовал Ворон. – Завтра к семи заедешь!
Через полчаса их джип остановился возле высокого здания, относящегося еще, судя по всему, к сталинским постройкам. Очень внушительное, тяжелое и суровое. Про легкость и изящество форм говорить не приходилось. Зайдя внутрь нагромождения кирпича и мрамора, девушка увидела в центре зала на шесте огромного железного петуха.
– А он кричит?
– Да, когда за хвост дернешь! – сурово, в унисон окружающей обстановке, буркнул Ворон.
– У нас, я надеюсь, пентхаус и все такое, – в ее голосе послышались дразнящие нотки.
– Пошли! – он взял ее за локоток и легонько втолкнул в стеклянный лифт, из которого выходили французы.
Поднявшись на нужный этаж, они проследовали вдоль по коридору, устланному малиновой дорожкой, оставшейся с тех же сталинских времен. Остановились. Открыли дверь.
«Наконец-то! Есть в жизни счастье! Сейчас в душ – и спать!»
Вика обследовала номер проницательным взглядом. «Ничего особенного. Так, обычный гостиничный номер: две койки, две тумбочки, белое белье и телек». Вадим же, зайдя в комнату, бросил под скамейку свою и Викину спортивные сумки и развалился на кровати, закрыв ее полностью своим телом, не потрудившись даже снять ботинки.
– А в чем отличие пятизвездочного номера от трехзвездочного, например?
– Есть холодильник и фен. Думаю, еще халат.
– Все это и в трех звездах есть! – попыталась она поспорить. Но собеседник не в том настроении. Лучше прекратить сразу. – А халат один?
Ответа не последовало. «Я говорю глупости?» Она заглянула в белоснежную ванную и констатировала:
– Один! Номер же на двоих! Или мы с тобой похожи на сиамских близнецов? Чур, мой, ладно?
Скользнула взором по его телу: «Надеюсь, он сегодня не будет столь робким? Я – нормальная женщина с нормальными потребностями. Иначе, зря сюда приперлась!» С этими мыслями, полными сомнений, она прошествовала в ванную и заперлась там. Забыв обо всем, в предвкушении расслабляющего душа, задернула шторку, включила горячую воду… Мыльная вода смывала все неприятности, всю усталость, все проблемы, оставляя лишь терпкий аромат абрикосов на теле и бархатистую мягкость. Насладившись, Вика осторожно протянула ногу и засунула ее в белую мохнатую тапку, затем другую. Завернулась в большое белое полотенце и провела рукой по стеклу. Почему в отелях всегда все белое? В запотевшем зеркале напротив мелькнуло довольное, улыбающееся лицо. Лишь легкая тошнота и головокружение портили общее приятное впечатление. Пригладив влажные волосы, она появилась в комнате.
– Ты пойдешь?
Обернувшись, Вадим внимательно оглядел ее. Потянул рукой за край полотенца – махровая ткань упала на пол.
– Хороша?
– Не то слово! – он притянул ее к себе. Вместе грохнулись на кровать. Прижавшись к ней губами, прошептал:
– Ты меня подождешь?
– А то! Сомневаешься? Думаешь, сбегу? – ее мокрое тело прижалась теснее.
– Хочешь?
– Не то слово, – подражая ему, мяукнула она.
– Я быстро!
Хозяин вскочил и мгновенно исчез в ванной, – оттуда донеслись довольные, фыркающие, словно от морского тюленя, звуки. Его высокая мощная фигура вскоре появилась в проеме. Тряхнув сырыми волосами, грозным басом произнес:
– Ну, держись, зараза! Попалась! Живую не выпущу! – и скользнул к ней под одеяло.
«Очень на это надеюсь!»
За окном еще темно. Несколько бесконечных секунд она соображала, где находится. Вспомнив, что в гостинице, провела языком по губам, чувствуя отвратительную горечь во рту. «Надо не забыть принять таблетки. Сегодня самый трудный день – второй!» Осторожно выбравшись из под монолитной руки Вадима, направилась в ванную комнату, прихватив свою сумку. В голове проносились образы прошедшей ночи, девушка иронично прищурилась. Сладостно потянулась. «Вчера было намного лучше!» Проглотив таблетки и прополоскав рот, вернулась в постель. Вадим уже не спал. Телевизор работал. Колесникова поинтересовалась:
– Сколько времени?
– Половина седьмого. Через полчаса пойдем на завтрак. Там Стасик-педорасик нас заберет и домой!
– Хорошо, – она вернулась в кровать.
Вадим беспрерывно щелкал каналами на пульте. «Что за дурная привычка!»
– Как спала?
– Как убитая.
– Как у тебя с Мухиным дела? Он ведь злится!
«А то я не знаю! Хотя…»
– На что?
– Сказал, что ты ему на стол бросила учетную политику, ничего не объяснив.
– Почему бросила? Положила. Думала, что он обрадуется.
– Чему?
– Я долго над ней сидела. Выверяла все.
– А почему ему не сказала? Он не знал, что это за документ и с чем его едят.
– Господи! Да мне и в голову не приходило, что это нужно объяснять! Основной документ!
– Ну, да. Мухин – человек новый в этом. Завод сказывается. Мышление людей иное. Все равно, помирись с ним.
– Ага, помирись! Он как взглянет, как пилой режет! Аж, мурашки!
– Бывает, знаю. Все равно, мне Ваши разборки не нужны. Михаил Федотович ведь может быть совсем другим. Рубахой – парнем.
– С кем? С тобой? Вполне возможно!
– Испеки ему торт – он сладкое обожает. И тебя начнет после этого.
– Попробую, – буркнула себе под нос Вика, чувствуя, что уж что-то, а печь этому бульдозеру пироги или торты ей совсем не хочется.
Прошло несколько минут в полной тишине. Вадим положил подушки вертикально к спинке кровати и сел, опершись на них. Вика провела пальцем по его руке. Многозначительно шевельнула бровями. Протяжный зевок и такое же протяжное «не-е» последовало незамедлительно. «Ну и ладно!» Пожала плечами и пошла умываться. Включив свет, посмотрела на себя в зеркало. Усмехнулась. Под нос пробормотала: «Не удивительно!» Почему не потрудилась вчера смыть косметику и уложить сырые волосы? Да, жалкое зрелище! «Ну, ничего, сделаем реконструкцию. Несложно», – тут же успокоила себя девушка и, достав косметичку, а затем фен, принялась выстраивать свои боевые ряды в боевой порядок.
– Ты готова? – постучался Ворон в дверь.
– Да. Иду.
Взяв вещи, спустились в ресторан, где все напомнило отдых за границей. Те же столы с нарезанными овощами, горка фруктов, масло и джем в маленьких упаковках, нарезанная ветчина и сыр. На выбор – кофе, чай, молоко. Несколько круглых металлических чанов с предполагаемой кашей. Повар, стоящий возле отдельного столика, на котором размещалась плитка, чтобы поджарить яичницу, омлет или блины – чего захочет искушенная публика.
«Глаза бы мои ни на что не смотрели!» – от разнообразия запахов ее замутило. Вадим, бросив сумки под стол, энергично направился к ветчине. «Чаю что-ли попить? Нам ведь пилить и пилить», – соображала она и неуверенно подошла к стопке чайных чашек, а затем к круглому чану, в котором и правда оказалась овсяная каша. Осторожно сняла крышку, держа в другой руке чашку с чаем и замерла, не зная, что делать дальше. Крышка слишком большая, класть ее некуда. Может, выемка есть? И можно ее поставить боком прямо на кастрюлю? Нет, выемки нет! Идиотизм! Она жалобно посмотрела на мимо проходящего Вадима, но тот не остановился, чтобы помочь. Вот, урод! «Как дура с этой бандурой, – угрюмо резюмировала она, – что-то я сегодня плохо соображаю». Умудрившись все же наложить себе каши, а к ней – несколько ломтиков сыра, вернулась к столу, за которым вовсю орудовал вилкой патрон.
– Ты чего как долго?
– Не знаю, – раздраженно донеслось в ответ. «Оставил меня там одну бороться с ветряными мельницами», – не зная, что еще вменить ему в вину, подумала она. Потом, не выдержав, сама над собой рассмеялась.
– Ты чего?
– Не знаю.
– Ты будешь сегодня есть или нет?
– Не знаю.
– Нам скоро ехать.
– А то я не знаю!
Мрачно на нее взглянув исподлобья, Ворон все же промолчал. Проглотив несколько ложек липкой каши и отпив остывший за время ее манипуляций чай, Колесникова с трудом вылезла из-за стола.
– Ты чего какая?
– Не знаю.
Поняв, что ничего вразумительного от нее не дождется, мужчина подхватил обе сумки, схватил ее за руку и понесся вниз, туда, где их уже ждал Стас. «Многострадальный Стас, я бы сказала», – прокомментировала Вика внешний вид их водителя. Через мгновенье они уже мчались по проспекту, миновали вчерашний ресторан, который ей так понравился.
– Я тоже хочу ресторан свой! Ты мне подаришь?
Вадим непонимающе уставился на нее, пытаясь осознать сказанное. Судя по всему, в его голове ничего не уложилось.
– Я так и знала! Эх и жмот! Я замерзла, вообще то! У тебя есть кофта теплая? Или тоже жалко?
Ей тут же вручили длинную красную фуфайку. Она быстро ее натянула и замолчала, опасаясь, что за следующей репликой последует подзатыльник. Они выехали из города и помчались по шоссе.
– Может, в Макдональдс заедем? – предложил Ворон. – Стас, хочешь? Нет? Вик, а ты?
– Не-а.
– Ты же не ела ничего!
– Не хочу. Меня тошнит и голова болит.
– От дороги?
– Не знаю.
– Ты вообще дорогу нормально переносишь?
– Нормально.
– Не заметно.
«Гляди – ка какой глазастый!», – Вика угрюмо уставилась в окно. «Мой брат – самый лучший мужчина в мире! Когда у меня эти дни, дает себя побить и даже пощипать! Правда, ржет при этом, как конь!» – непроизвольно пронеслось в голове. Она жалостливо посмотрела на свои руки, колени, живот и протяжно вздохнула.
Прошло несколько минут. Вадим, которому надоела гробовая тишина, достал диск с названием «Натали». Включил. «Меня развлечь его уже не требует», – самодовольно повела бровью девушка и тут же согнулась пополам. В поясницу кто-то тяжело и больно ударил. Удары повторялись, исчезали, появлялись в паху, потом снова в пояснице. Пытаясь не стонать, она достала таблетки обезболивающего и приняла три за раз.
– Попить ничего нет?
– На! – бутылка с надписью «Вода негазированная» очутилась у нее на коленях.
Она сделала несколько глотков и постаралась отвлечься, глядя на экран, в углу которого мелькнул носатый Депардье. От взгляда на мотающееся туда – сюда изображение затошнило еще больше. «Я сейчас сдохну!» – скрючившись, она слушала разговор героев фильма. Уловив смысл последних сцен иронично поджала губы. «Инструкция к применению? Или голубая мечта?» Жена главного героя, решив воскресить былую страсть, выспрашивала у любовницы мужа, что ему больше всего нравится в постели. Какие ласки и позы приятны.
Машина тихонько укачивала, монотонно шумел двигатель, незаметно боль прошла, оставив тошноту и головокружение. «Чертовы таблетки! Чтобы я еще хоть раз хоть одну гормональную гадость себе в рот засунула!» Вадим иногда, скривившись, посматривал на зеленеющую все отчетливее подчиненную.
– Совсем плохо?
– Я думаю, нужно остановиться. И побыстрее!
Через несколько бесконечных минут Стасик съехал на обочину и остановился. Девушка выпрыгнула из машины и присела на корточки. Прохладный воздух приятно обдул лицо. Донесся запах горячего двигателя и бензина, – она шарахнулась в сторону. Походив несколько минут по скошенному полю, вернулась обратно. Облегчения не наступало, смысла ждать больше нет.
– Ну что, тошнотик?
– Ничего. Не смогла.
– Правильно, желудок пустой. Садись!
Через несколько часов они, наконец – то, завернули к ее дому. Высадка возле подъезда. Багаж. Хлопанье тугих дверец. Машина молниеносно исчезла за поворотом. Отвернувшись, Вика угрюмо констатировала: «Обрадовались, что от тошнотика избавились! Мило!»
Глава 27
Лиза встречалась с парнем, живущим неподалеку. Он встречал ее со школы, дарил цветы, ухаживал, защищал. Провожая его в армию, обещала дождаться. Но не дождалась. Год прошел и брошенный жених узнал о Лизиной свадьбе. Что его девушка скоропалительно выскочила замуж за какого-то Андрея.
Сначала Андрей появлялся в их компании редко. Стоять от нечего делать и болтать с молодежью ему, как обычно, было некогда. Да и после его знакомства с Лизой ничего не изменилось; иногда появляясь, говорил немного, в основном о своих поездках и опять исчезал. Это не могло не задевать Лизиного самолюбия; девушка ведь чувствовала, что нравится ему. Очень нравится. Но никаких авансов тот ей не делал, а наличие потенциальных соперниц только подогревало интерес.
Андрей старше ее на десять лет, симпатичный, невысокий, но очень уверенный в себе, с высшим образованием – все это выделяло его на фоне тех мальчишек, с которыми она привыкла общаться. К тому же, ореол новоиспеченного бизнесмена придавал Андрею что-то пленительное. Его закрытость, непредсказуемость покоряла. И как же так? К ее чарам признанной красавицы кто-то остается равнодушным? Лиза не одну ночь проревела в подушку от непонимания и обиды желая одного – приоткрыть завесу тайны, услышать, что он ее любит и добиться реванша – предложения руки и сердца. А она… Она, сначала, конечно же, его помучает, не говоря ни да, ни нет, а потом, ну а потом согласится. Но все ее попытки вывести его на эмоции, все ее провокации не давали видимых результатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89