– обеспокоенно спросил Иеремия.
В ответ Форбс лишь махнул рукой.
– Да нет. Дело не в этом. Просто мне хочется быть уверенным, что он здоров. И здоров по-настоящему. Посему прошу вас осмотреть его, причем основательно.
– Но если мальчик ничем не болен…
– Черт вас побери, да не перечьте вы мне! Я желаю, чтобы вы осмотрели его, и обещаю по-царски вознаградить вас.
– Если с ребенком что-то не так, я, разумеется, сразу замечу это, – вслух размышлял Иеремия. – Он, случайно, не поранился? И кормилица не роняла его на пол?
Айзек Форбс с каменным лицом продолжал смотреть на Иеремию.
– Вам следует лишь установить одно – могу ли я рассчитывать, что из него вырастет здоровый, крепкий мужчина, – раздельно проговорил он. – Этот ребенок – мой единственный наследник. И ему предстоит решать очень важные дела, поверьте, очень важные. И принимать ответственные решения!
Иеремия, расслышав в голосе старика тревогу, наконец смекнул, в чем дело, и уступил.
– Хорошо, если вас устроит, завтра в течение дня я готов зайти к вам.
Форбс удовлетворенно кивнул. Экипаж остановился.
– Где это мы? – осведомился Иеремия.
– На одной из улиц, прилегающих к Темз-стрит. Здесь расположены мои склады. Я регулярно приезжаю сюда посмотреть, как идут дела. Здесь хранятся такие ценности, что… Я ведь торгую всем без исключения – тканями, мехами, шелком, табаком, сахаром, медом, вином, бренди, оливковым маслом. Это только здесь, а в других – уголь, лес, селитра, порох, смола, воск.
– А не рискованно ли держать столько огнеопасных товаров в одном месте? – с недоумением спросил Иеремия.
Старик саркастически улыбнулся.
– Еще как рискованно. Хватит одной-единственной искры, и все здесь взлетит на воздух. Тем не менее в Лондоне за складские и торговые площади с тебя дерут как полагается.
Слуга помог Айзеку Форбсу выбраться из кареты.
– Мой кучер довезет вас куда надо. До завтра, доктор!
Подходя утром следующего дня к дому Форбсов на Лиденхолл-стрит, он стал свидетелем удивительной картины: в доме приоткрылась боковая дверь, и через щель на улицу выглянул кто-то из слуг. Иеремия невольно замер на полушаге. Слуга, осторожно высунувшись, посмотрел сначала направо, потом налево, будто желая убедиться, что улица пуста. Иезуит поспешно скрылся за углом, который только что миновал, не выпуская из виду дверь дома. А она тем временем распахнулась, и наружу устремились один за другим люди в строгих одеждах, которые тут же стали расходиться в разные стороны. Их было человек двадцать, как показалось Иеремии. Иезуит усмехнулся про себя. Все понятно: оказывается, под кровом дома Форбсов обрела пристанище молельня пуритан.
Дождавшись, пока паства исчезнет из виду, Иеремия покинул укрытие и направился к главному входу в дом. Как и во время прошлых визитов, лакей смерил его весьма недоверчивым взглядом, но на сей раз Иеремия прекрасно понимал причину недоверия.
В холл к нему вышел Сэмюел Форбс.
– Доктор Фоконе, мой отец будет доволен, что вы не заставили себя ждать.
– Так он говорил вам, что я должен прийти?
– Да-да, он рассказал мне о вчерашней встрече с вами.
– Может, вы все-таки объясните мне, отчего отец так обеспокоен состоянием здоровья вашего сына, сэр? – обратился к нему Иеремия. – Насколько я могу заключить, ребенок вполне здоров.
Сэмюел Форбс согласно кивнул. И тут на верхней площадке лестницы внезапно появился какой-то мужчина. Явно не ожидая присутствия в холле Иеремии, он невольно замешкался и бросил многозначительный взгляд на сына главы семейства. Иеремия без труда узнал этого человека. Он видел его во время своего первого визита в этот дом, когда тот о чем-то беседовал с Айзеком Форбсом, уединившись у той же лестницы. И теперь не сомневался, кем был пришелец, с которым обычно суровый и недосягаемый старик Форбс был тогда столь необычно любезен.
«Стало быть, мы с вами в одной лодке, мистер Форбс», – отметил Иеремия. Он сам, будучи достаточно искушенным по части проведения подпольных богослужений, по неким, понятным лишь посвященному и неуловимым для остальных, признакам мог без труда определить цель, какой служил дом Форбсов. И незнакомец на лестнице не кто иной, как пастор-пуританин, только что произнесший здесь, причем наверняка не впервые, запрещенную законом проповедь. Доверенному лицу из слуг были поручены вопросы конспирации. Да, опасную игру ведет глава этого семейства! Стоит властям прознать, как все Форбсы разом угодят в застенки. Впрочем, Айзек Форбс был явно не из трусливых – плевать он хотел на законы того, кого не считал своим королем. Старика, столько повидавшего на свете, ничто не страшило за исключением доброго здравия собственного внука!
Сэмюел Форбс, поняв неловкое положение, в котором оказался пуританин, решил прийти к нему на помощь.
– Если вы ищете отца, он у себя, – обратился он к гостю.
Тот поспешно закивал и исчез из виду.
– Это друг семьи, он заехал к нам в Лондон на пару дней, – торопливо пояснил Форбс-младший, не назвав, однако, имени гостя. – Давайте-ка сходим к сыну, а потом я вам объясню, отчего отец решил вас вызвать.
В детской Темперанция беседовала с кормилицей, державшей мальчика на руках. Узнав Иеремию, молодая мать чуть смущенно улыбнулась ему.
Едва они вошли, Сэмюел отправил из детской кормилицу. Та без слов отдала ребенка матери и удалилась.
– Пару дней назад ко мне заезжал мой двоюродный брат Дэвид Дрейпер, – начал Сэмюел. – Отца не было, он куда-то отправился, очевидно по делам, однако ему, конечно же, доложили о визите одного из тех, кого он распорядился и на порог дома не пускать. Кроме того, известили его и о том, что Дэвид заглядывал в детскую.
Иеремия понимающе кивнул.
– Ясно. Недоверие вашего отца к своему родственнику и верному вассалу короля зашло настолько далеко, что он готов поверить даже в сглаз.
– Вы совершенно правы, доктор. Но готов вас заверить, что опасения моего отца абсолютно безосновательны. Дэвид ни секунды не оставался в нашем доме без присмотра. А до малыша даже и не дотронулся. Ему просто хотелось взглянуть на него. Ну и я не видел никаких причин ему отказать.
– А почему мистеру Дрейперу понадобилось являться к вам домой? – спросил Иеремия. – Уж ему-то следовало бы знать о последствиях визита в дом того, кто ненавидит его пуще всего на свете.
– Дело в том, что Дэвиду срочно понадобилась крупная сумма для весьма выгодного вложения, и он попросил денег в долг. Мы хоть и регулярно видимся с ним, выпиваем по кружке эля где-нибудь, но тогда он ждать не мог. Возможно, ему захотелось еще и позлить старика.
– Как реагировал ваш отец, узнав, что в его доме побывал мистер Дрейпер?
– Он пришел в бешенство, – со вздохом ответил Сэмюел. – Даже меня поразил этот взрыв ярости. Нет, все-таки дурно, очень дурно, что наши семьи пребывают в такой непримиримой вражде.
– Тебе ни за что не понять этого, сын! – раздался со стороны дверей ледяной голос.
Сэмюел и Иеремия, вздрогнув, повернулись и увидели на пороге Айзека Форбса. Старик стоял словно изваяние, грозно вцепившись в набалдашник трости. Оба и не услышали, как он вошел.
– Как осмеливаешься ты подвергать сомнению мои решения? – злобно прошипел глава семейства. – Страна под пятой у этого паскудника паписта, разрушающего страну бессмысленными войнами и губящего своих сограждан. Мы ввязались в войну с теми, кто связан с нами общей религией! Торговля приходит в упадок. Я за три месяца потерял два корабля. И ты еще спрашиваешь, почему я не желаю допускать в свой дом родственничков-роялистов?!
Сэмюел раскрыл было рот, намереваясь что-то возразить, но передумал и торопливо покинул детскую. Иеремия заметил, что Темперанция, съежившись от страха, готова провалиться сквозь землю. Малыш у нее на руках раскричался.
– А вы, доктор, не стойте столбом, а займитесь лучше ребенком! – рявкнул старик на Иеремию. – Мне необходимо знать, здоров он или нет.
Иеремия, сдержавшись, повернулся к мальчику. После того как они с Темперанцией распеленали его, иезуит осторожно положил малыша на колени. Он попытался успокоить продолжавшего кричать ребенка, и тот в конце концов перестал плакать. Ощупав тельце мальчика, Иеремия убедился, что ребенок заметно прибавил в весе. Ни прыщей, ни синяков или ранок на теле не было. Конечности развивались нормально, без каких-либо искривлений.
– Ваш внук совершенно здоров, – твердо заявил Иеремия, закончив осмотр.
– Вы отвечаете за свои слова?
– Полностью!
По глазам старика Иеремия заключил, что тот не до конца верит ему. Казалось, он что-то желал ему сказать, но в последнюю минуту передумал.
– Ну ладно, доктор, хорошо. Я верю вам. Пройдите ко мне в кабинет. Ваши усилия должны быть должным образом вознаграждены.
Глава 26
Иеремия, полный раздумий, брел по лабиринту коридоров Вестминстерского дворца. Незадолго до этого произошел безрадостный разговор с судьей Орландо Трелони, едва ли не завершившийся ссорой. Нежелание друга исполнять супружеские обязанности не давало иезуиту покоя, и он, набравшись решительности, напрямик заявил об этом сэру Орландо. В ответ прозвучала сначала возмущенная тирада о невоздержанности на язык домашней прислуги, готовой первому встречному разболтать то, что для чужих ушей не предназначено. Неоднократные попытки Иеремии перейти к сути дела, потерпели фиаско. В конце концов сэр Орландо, исчерпав запасы терпения, в достаточно учтивой, но весьма категоричной форме дал понять, что, дескать, вся эта тема к нему, доктору Фоконе, касания не имеет и в будущем он настоятельно просил бы его никогда не возвращаться к ее обсуждению.
Иезуит остался у разбитого корыта. Чуть позже его посетила идея увидеться с Аморе и испросить совета этой умной и проницательной женщины.
Леди Сен-Клер в соответствии с обязанностями фрейлины как раз собиралась на встречу с королевой. Аморе весьма обрадовал неожиданный визит святого отца, она предложила ему сесть и отправила служанку Арман в дворцовую кухню приготовить чай.
– Миледи, есть проблема, решить которую без вашего участия мне не по силам, – сразу перешел к делу Иеремия. – Вот поэтому я и вынужден был побеспокоить вас. Мне необходим ваш совет.
Не впервые иезуит прибегал к помощи Аморе, когда не знал, как разрешить ту или иную докучавшую ему проблему. И очень часто леди Сен-Клер, призвав на помощь чисто женское чутье, сдвигала дело с мертвой точки, в особенности если это касалось человеческих чувств и отношений.
– Как всегда, с охотой готова служить вам, – без промедления ответила красавица. – Речь, случаем, не идет о гибели той самой нищенки, о которой вы мне рассказывали?
Иеремия отрицательно покачал головой:
– Нет, здесь дело скорее сердечного толка.
Аморе была искренне удивлена.
– Ну-ну, святой отец, рассказывайте.
– Вероятно, вам доводилось слышать о женитьбе судьи Трелони.
И Иеремия изложил Аморе всю историю без утайки, не позабыв упомянуть и о собственной роли при заключении этого супружеского союза.
– Поведение судьи представляется мне по меньшей мере странным, – подытожила Аморе, выслушав рассказ пастора, и отхлебнула чаю, поданного Арман. Знакомством с этим в ту пору еще экзотическим в Англии напитком она была обязана именно Иеремии. Теперь же к нему пристрастилась и королева.
– Может быть масса причин для несоблюдения супружеских обязательств – к примеру, судья Трелони не желает детей.
– Я с полной уверенностью могу заверить вас, что сэр Орландо мечтает о ребенке, – возразил Иеремия.
Аморе задумалась.
– Ну, в конце концов причиной может стать и… так сказать… некий физический дефект, что ли… Словом, вы понимаете, о чем я. – Произойди этот разговор с кем-либо из придворных, она не стала бы утруждать себя подыскиванием деликатных выражений, а просто назвала бы вещи своими именами. Но в беседе со своим духовником… – Это как раз объясняет его раздражительность, когда вы затронули эту тему.
Иеремия слегка склонил голову набок.
– Миледи, поверьте, я обдумывал и такую возможность. Крайне маловероятно, что проблема ограничивается чисто физической природой. Сэр Орландо в течение пятнадцати лет состоял в браке, и за все эти годы вполне мог стать отцом, причем не раз и не два. Однако всем его детям суждено было умереть. А овдовел он всего полтора года назад. Срок, как вы понимаете, невелик. И если бы он за это время получил травму, обрекавшую его на бесплодие, поверьте, я был бы первым, кто узнал об этом.
– Вы на самом деле уверены, что жена нравится ему? – решила уточнить Аморе.
– Я убежден, что он любит ее всем сердцем… Во всяком случае, до сего времени у меня не было ни малейших сомнений на этот счет.
– По-видимому, причина, вынуждающая его всячески избегать общения с любимой женой как днем, так и ночью, должна быть весьма серьезной. Его наверняка что-то мучит. – Аморе задумчиво закусила губу. – Вы говорите, сэр Орландо уже был женат?
– Да.
– И он любил свою первую жену?
– Да. Думаю, что да. Как мне помнится, после ее смерти он долго места себе не находил.
– Отчего она умерла?
– Она умерла от родов…
Иеремия умолк на полуслове. Взгляды его и Аморе встретились. Обоих осенила одна и та же мысль.
– Ну конечно же… – вырвалось у Иеремии. – И как я раньше не догадался! – Поднявшись с кресла, он взял руку Аморе и прикоснулся к ней губами. – Что бы я делал, не будь вас, миледи!
От причала Уайтхолла Иеремия на лодке добрался до причала Блэкфрайер. Он решил не откладывать в долгий ящик разговор с сэром Орландо и не дожидаться, пока тот явится домой. Эту неделю судебные заседания проходили в зале Олд-Бейли. Только что закончился обеденный перерыв, и Иеремии удалось занять местечко на скамейке для публики еще до возвращения судей. Ретивый лорд – главный судья сэр Джон Килинг и на этот раз не упустил возможности побыть председательствующим. Кроме него, в составе председательствующих были лорд-мэр сэр Орландо Трелони и судья Верховного суда по гражданским делам.
Заседание грозило затянуться до вечера, и Иеремия запасся терпением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63