Зал этот делили между собой несколько судов: общего права, верховный по гражданским делам и финансовый. Надо сказать, что четверо судей Королевского суда явно не могли пожаловаться на чрезмерную загруженность делами. Суд высшей инстанции, в ведении которого находилось рассмотрение тяжких государственных преступлений, деяний против короны, трудился не покладая рук лишь во времена войн или внутренних распрей. И для борьбы с вынужденным бездельем судей в мирное время за последнее столетие сумели-таки отыскать способ, передав суду высшей инстанции и рассмотрение гражданских исков, которые, если следовать логике, должен был рассматривать Верховный суд по гражданским делам. Однако изданный несколько лет назад указ положил конец подобной практике, и отныне Королевский суд опять был отстранен от рассмотрения гражданских дел. Ученые мужи от правосудия обязаны были вновь собираться и углубляться в поиски способов, как обойти упомянутый новый указ. И пока этот способ не был найден, судьи Королевского суда большую часть времени сидели сложа руки.
Сэр Орландо чувствовал, что головную боль не унять, и даже не предпринимал попыток уследить за ходом доказательств. Но ответственность не позволяла ему покинуть зал, хотя он был не прочь отправиться домой. И он мужественно досидел до конца заседания, время от времени массируя пульсировавшие болью виски.
По завершении заседания Трелони поспешно простился с коллегами, сбросил мантию и стал пробираться сквозь густую людскую толпу к выходу. В вестибюле Вестминстер-Холла постоянно толклись люди: адвокаты, истцы, свидетели и просто любопытные, не пропускавшие ни одного мало-мальски занятного судебного заседания. Тут же раскинули лотки лавочники, продававшие книги, перья и чернила для письма, бумагу, географические карты и тому подобное. Откуда-то доносился лай собак – видимо, кто-то из посетителей решил прихватить с собой сюда и своего четвероногого приятеля.
Сэр Орландо привык к этой суматохе, и она его не раздражала. Вот тряска в карете по неровной мостовой обернулась настоящей пыткой. И когда лакей отворил ему двери его дома на Чэнсери-лейн и сообщил, что его дожидается гость, сэр Орландо Трелони невольно застонал.
– Кого еще принесло? Ну говори же, говори! – раздраженно рявкнул судья.
– Это доктор Фоконе, милорд, – испуганно пролепетал слуга. – Он пришел проведать Мэлори.
Лицо сэра Орландо просветлело. Бросив лакею плащ, он поднялся в мансарду, где размещались слуги. В каморке Мэлори он застал Иеремию, помогавшего камердинеру постичь науку ходьбы на костылях.
– Ты должен ежедневно упражняться, даже невзирая на боль, – не терпящим возражений тоном убеждал его Иеремия. – От долгого лежания твои ноги ослабели. Только ходьба, постоянное движение вернут им силу.
Трелони, остановившись на пороге, с улыбкой взирал на пастора.
– Как я вижу, Мэлори скоро совсем выздоровеет, – удовлетворенно отметил он.
– Да-да, милорд, скоро он снова сможет служить вам, – заверил его Иеремия.
Дав камердинеру еще пару советов насчет передвижения на костылях, Иеремия повернулся к судье.
– Ох, доктор Фоконе, само провидение прислало мне вас, – страдальческим тоном произнес Трелони. – У меня ужасно разболелась голова – все началось еще утром с затылка. Вы не могли бы мне помочь?
– Гм, давайте пройдем в вашу спальню, милорд, – предложил Иеремия. – Пока что ничего не могу вам обещать.
В спальне иезуит попросил Трелони усесться на табурет.
– А спина у вас, случаем, не побаливает, сэр?
– Еще как, – вымолвил судья, морщась от боли.
Иеремия положил руки на плечи сэру Орландо и стал осторожно ощупывать позвоночник.
– У вас мышцы точно одеревенели. Неудивительно, что у вас голова раскалывается. Вам следовало бы отправиться в купальни и как следует погреться.
– Вы имеете в виду эти общественные купальни, куда ходит всякий сброд? Вы серьезно, доктор?
– Купальни королевы Елизаветы на Чаринг-Кросс вполне приличные и чистые. Но если уж вам так не хочется туда идти, могу посоветовать принимать горячие ванны у себя дома. И почаще.
Сэр Орландо с явным недоумением смотрел на своего друга пастора. Королевскому судье казалось, что он ослышался.
– Горячие ванны? – недоверчиво переспросил он. – И почаще? Отец мой, неужели есть необходимость прибегать к таким средствам? Ведь речь идет всего-то о заурядной головной боли.
– Горячая вода благотворно подействует на вас, поможет снять напряжение, милорд, – пытался убедить судью Иеремия.
– Нет, я никак не пойму – вы это всерьез мне советуете? Но ведь всем и каждому известно, что горячая вода раскрывает поры кожи и через них в организм попадает всякая пакость, губительная для внутренних органов.
– Так считают врачи, – иронически бросил Иеремия.
– Разве не Амбруаз Паре утверждает, что ванны размягчают плоть организма и делают ее уязвимой для чумных миазмов?
– Дело в том, что он, как и многие ученые, представляет кожу как полностью проницаемую ткань, через которую проходит вода и смешивается с гуморами.
– Вы же, как всегда, придерживаетесь собственного мнения? – не скрывая иронии, спросил Трелони.
– В общем и целом – да. Будь все так, как убеждает нас Амбруаз Паре, человеческий организм, каждый раз оказываясь в воде, уподоблялся бы губке.
– А разве, по мнению многих врачей, причина водянки не в избыточно частых ваннах и купаниях?
– Милорд, вы, безусловно, помните, что я не один год провел в качестве миссионера в Индии. У тамошних жителей омовение тела – часть религиозных культов. И жители Индии, поверьте, выглядят ничуть не болезненнее наших с вами соотечественников, которые чураются ванн будто черт ладана. Кроме того, вспомните, древние греки и римляне регулярно принимали ванны.
– Но ведь они язычники!
– А разве почти вся медицина не основывается на учении таких язычников, как Гиппократ и Гален?
– Ладно, ладно, святой отец, ваша взяла, – со вздохом сдался сэр Орландо, поднимая руки вверх. – Если я верно вас понял, вы считаете горячие ванны совершенно безопасными?
– Милорд, поверьте мне! Я сам регулярно принимаю ванны, и не припомню случая, чтобы они пошли мне во вред.
– Но так ведь ничего не стоит подцепить простуду! – все еще сомневался судья.
– Отнюдь, если вы некоторое время после ванны пробудете в достаточно теплом помещении. Кроме того, рекомендую бросить в воду горсть розмарина – он обладает успокаивающим действием, и боли в спине перестанут докучать вам. Что же до головных болей, то вам следует попробовать масло перечной мяты.
Иеремия отправил лакея в аптеку, и когда тот вернулся, натер лоб и виски сэра Орландо снадобьем.
– А теперь вам лучше прилечь, сэр, а я расскажу вам о моем расследовании дела убитой повитухи.
Трелони, который, закрыв глаза, блаженно развалился в кресле, встрепенулся.
– Так вам удалось что-нибудь выяснить? – не скрывая любопытства, спросил он.
– Да, есть кое-какие интересные моменты, милорд.
– Так рассказывайте, святой отец.
– Я внимательно изучил расходную книгу покойной Маргарет Лэкстон и проверил все фамилии за последние пару недель до ее гибели. С большинством этих людей я уже встретился и побеседовал. В частности, с женой портного, которая на сносях. Ей придется обращаться теперь к другой повитухе, когда выйдет срок. За неделю до своей гибели Маргарет Лэкстон помогла разрешиться мальчиком жене могильщика. Поскольку этой семье полагается вспомоществование, Маргарет помогала при родах бесплатно. Правда, всего несколько дней спустя ребенок умер. Но в семье четверо детей, и у меня создалось впечатление, что мать особо не скорбит. Следовательно, в этом случае вряд ли можно приписывать повитухе вину за скорую смерть новорожденного.
Маргарет Лэкстон помогла появиться на свет еще одному ребенку, хоть в этом случае мне так и не удалось установить личность матери. В книге она фигурирует как Полоумная Мэри. Я пытался разузнать у людей в округе, но, похоже, особа с таким прозвищем никому не известна. Так что придется выяснять дальше.
– Вы считаете, что пресловутая Полоумная Мэри может быть каким-то образом причастна к убийству Маргарет Лэкстон? – с сомнением в голосе спросил Трелони.
– Откуда нам знать? – развел руками Иеремия. И после непродолжительной паузы продолжил рассказ: – Кроме того, в книге нашей повитухи приведены фамилии еще двух женщин, видимо, она оказывала им услуги, о характере которых лучше умолчать. Она давала им снадобья для, как она пишет, «возобновления месячных после задержки». Дело в том, что задержка месячных, как правило, объясняется одной общеизвестной причиной.
– То есть повитуха потчевала их снадобьями, чтобы искусственно вызвать выкидыш? – насторожился судья. Впрочем, судя по всему, поражен он не был. Нередко и придворные дамы обращались к повивальным бабкам из простонародья, чтобы те помогли им избавиться от «плода порочной связи». И в большинстве случаев все было устроено так, что и не подкопаешься.
– Одна из этих женщин никак от этого не пострадала, – продолжал Иеремия, – и ребенок появился на свет здоровым. Вероятно, средство либо не подействовало, либо дозировка была неверной. Что касается другой женщины, той повезло меньше. Смесь трав вызвала обильное кровотечение, обернувшееся упадком сил.
– Может, у нее мог появиться план мести?
– Вполне возможно. Во всяком случае, причины для этого у нее были. Но она не убийца. Просто по причине своего состояния и слабости она и не смогла бы совершить убийство. Кроме того, дочь повитухи с определенностью утверждает, что стрелял мужчина.
– Возможно, друг семьи или родственник? – высказал предположение сэр Орландо.
– Это мне тоже еще предстоит проверить.
– Назовите мне имя этой женщины, и я наведу справки относительно семьи.
– Ее зовут Элис Финч, и она проживает на Три-Пиджн-Корт в том доме, где расположена харчевня «Белые перья».
Сэр Орландо поднялся с кресла и подошел к небольшому столику, на котором стоял чернильный прибор наготове, и, взяв перо, черкнул несколько слов.
– И это все женщины, перечисленные в учетной книге Маргарет Лэкстон?
– Это только те, кого мне удалось разыскать. Большинство женщин, пользовавшихся ее услугами, – жены ремесленников и поденщиков, швеи, прачки и так далее. Но поскольку Маргарет Лэкстон считалась весьма умелой в своем деле, бывали случае, когда ее приглашали и в дома зажиточных лондонцев. Прошу понять меня верно, милорд: в подобных случаях я не рискнул наводить справки – все-таки люди известные. Взять хотя бы такое семейство, как Дрейпер…
Сэр Орландо так и подскочил.
– Вы ничего не перепутали? – встревоженно спросил он.
– Нет, сомнений быть не может. За две недели до гибели Маргарет Лэкстон была приглашена в дом семейства Дрейпер на Трогмортон-стрит и приняла там ребенка.
– Но ведь… – Судья был в явной растерянности. – Я даже и предположить не берусь, кто мог бы…
– Ну, это могла быть, например, какая-нибудь гостившая у Дрейперов родственница, – предположил Иеремия.
– Нет уж, святой отец! – решительно тряхнул головой Трелони. – Я бы об этом знал. Что-то здесь не так.
Помолчав, судья мрачно спросил:
– А не может здесь идти речь о прерывании беременности?
– Согласно записи в книге, речь шла о родах.
– Ерунда, повитуху можно подкупить, и она запишет что угодно, – решительно заявил судья. – Таких случаев хоть пруд пруди. Неужели вам самим ничего подобного не приходит в голову?
– Милорд, нет никаких свидетельств тому, что к миссис Лэкстон обращалась Сара Дрейпер, – напрямую заявил Иеремия. – Самое простое – расспросить обо всем самого Джорджа Дрейпера, и он все нам разъяснит.
Сэр Орландо презрительно фыркнул. Заложив руки за спину, он стал расхаживать у кровати с высоким пологом взад и вперед.
– Ну хорошо, – согласился он в конце концов. – Завтра я отправлюсь к Дрейперам. Вы не сходите со мной?
– Если вы желаете, сэр.
– Говорите, в книге Маргарет Лэкстон вы обнаружили и другие, не менее известные семьи?
– Да, к примеру, Джонсоны из Чипсайда…
– Я их знаю. Томас Джонсон, глава семейства, – известный в Лондоне ювелир.
– …и еще Форбсы, проживающие на Лиденхолл-стрит. Насколько помнится, вы как-то упоминали их в связи с Дрейперами. Вы тогда еще сказали, что они состоят в родстве с ними.
– Но они в ссоре, – уточнил сэр Орландо.
– Нам предстоит выяснить, какое отношение они имели к Маргарет Лэкстон, – сказал Иеремия.
– Я знаком и с Форбсами, и с Джонсонами. Если хотите, мы встретимся с ними и расспросим обо всем.
Испустив вздох, судья вновь опустился в кресло.
– Вот бы никогда не подумал, что расследование убийства какой-то повитухи обернется таким запутанным.
Иеремия сочувственно улыбнулся. Ему-то дело как раз не казалось таким уж и запутанным.
Глава 11
Когда на следующее утро судья Трелони заехал за Иеремией на Патерностер-роу, на лице сэра Орландо было написано недовольство предстоявшей им обоим миссией.
– Поверить не могу, что меня попытались столь коварно надуть, – бормотал сэр Орландо.
– Воздержитесь пока что от суждений, сэр, прошу вас, – спокойно ответил на это иезуит.
Но Трелони продолжал кипеть от возмущения:
– Сейчас меня наверняка будут потчевать лживыми отговорками, вот увидите.
Им отворил лакей.
– Мы хотели бы побеседовать с хозяином дома, если возможно, – с ходу заявил сэр Орландо, опустив обычные формально-вежливые предисловия.
Не успел лакей ответить, как по черно-белым мраморным плитам пола застучали чьи-то легкие шаги, и раздался женский голос:
– Милорд, как мило, что вы так скоро снова решили почтить нас своим визитом.
Сэра Орландо обезоружила приветливость юной дамы, которая, улыбаясь, направлялась к нему через вестибюль. Сегодня на Джейн Райдер было скромное черное платье, отчего ее лицо казалось чуть бледнее, зато оттенялись ее пронзительно-зеленые глаза. Впервые сыр Орландо заметил, что они точь-в-точь изумрудного оттенка. Этим утром, будучи занятой по дому, девушка зачесала пепельные волосы назад, спрятав их под тесным белым чепцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63