– спрашивала Лиззи, нежно поглаживая рукой его тело.
– Да… То есть нет. Нет, конечно. Просто Айра хотела, чтобы мы с ней немедленно занялись любовью. Но у меня все равно бы ничего не получилось. Они хотели увезти меня на Лансароте, но я спрыгнул в воду. К счастью, она была мутная. Я доплыл до волнореза и спрятался в валунах. Я видел, как ты шла со стороны Авенида Суэциа. Мне так хотелось окликнуть тебя, броситься навстречу!..
– Что будем делать? – прошептала Лиззи, нежно обнимая возлюбленного за плечи.
– Нужно бежать. Немедленно.
– Куда?
– В Марокко. Мать и братья спрячут нас. Они живут в горном селении.
– Мы можем уехать в Штаты, – сказала Лиззи.
– Нет. – Джимми тяжело вздохнул. – Там ты бросишь меня.
Лиззи тихонько рассмеялась.
– Чепуха. Скоро вернется Сью и придумает, как нам незаметно слинять в Штаты.
– Сью – это та красивая леди? А если она не захочет нам помочь? Вдруг она попытается нас разлучить?
– Глупый. Она совсем не такая. Она все понимает.
– Я тебе верю. Но… Давай лучше уедем в Марокко!
– Давай, если хочешь. Но нам все равно никак не обойтись без помощи Сью.
– Я попрошу друзей. У меня есть друг – капитан теплохода. Я однажды выручил его. Элиза…
– Да?
– А что ты там будешь делать?
– Я буду с тобой.
– Да, но… ты привыкла к роскоши. И ты не сможешь прожить без своей музыки. Там, где живут моя мать и братья, думаю, никогда не видели рояля. Элиза, я не хочу, чтобы из-за меня…
Он вдруг стал покрывать поцелуями ее лицо, волосы, плечи.
– Мы всегда будем вместе, – прошептала она. – Мне рассказала о тебе музыка. У меня есть ты, и мне больше ничего не нужно, Джимми.
Он вдруг резко приподнялся на локтях и сказал:
– Я не позволю, чтобы ты превратилась… – Он стиснул кулаки. – У меня есть ты и океан. Там я потеряю вас обоих.
Они сидели обнявшись и смотрели на начинающее бирюзово бледнеть небо. Вдруг Лиззи тихонько рассмеялась.
– Это напоминает мне сказку, которую когда-то рассказывала мама. Кажется, это была русская сказка. Всадник остановился возле камня, от которого начиналось несколько дорог, в раздумье, какую из них выбрать. На этом камне было написано: «Направо свернешь – убитым будешь. Налево – коня потеряешь. Прямо пойдешь – убьют и тебя и коня». Не помню, какую он выбрал дорогу. Помню только, что этот человек не сдавался на милость судьбы, а боролся с ней. Мы с тобой тоже будем бороться, правда?
День они провели в постели. Лиззи спустилась вниз, когда услышала, как мадам Дидье уехала на своем «фиате» за покупками. Вместе с ней уехал и Виктор, охранник, – он помогал ей. Они заперли входную дверь и включили сигнализацию. Разумеется, Лиззи могла отпереть ее изнутри, но она не стала этого делать. Она сварила кофе, приготовила тосты, выжала сок из апельсинов. Она делала все это впервые в жизни и чувствовала себя очень счастливой. Прежде чем подняться с подносом к себе, она написала мадам Дидье записку – по-французски и очень крупными буквами – и оставила на столе в кухне: «Я вчера перекупалась и перегрелась на солнце. Позавтракаю у себя и никуда не пойду. Лиз».
Они больше не строили планов на будущее – спали, творили любовь, просто лежали, прижавшись друг к другу. Они слышали, как мадам Дидье ходила по дому, наводила порядок. Виктор, видимо, как обычно, сидел под навесом у входа и читал газету. Они с мадам Дидье не могли разговаривать, ибо не понимали языка друг друга.
Потом Лиз слышала, как мадам Дидье разговаривала по телефону с Берни. Она поняла, что Берни звонит из местного аэропорта Tenerife Sur.
– Я боюсь его, – вырвалось у нее.
– Почему? Ведь он муж твоей тети, да? – спросил Джимми.
– Да. Но он… Понимаешь, я не знаю, как он может себя повести.
– Ты права. Белые ведут себя иной раз так странно.
– Белые? А разве ты не белый?
– Нет. – Джимми покачал головой. – Отец мамы, мой родной дед, был из Сенегала. Я-то получился белым, а вот братья… Они все темнокожие и очень красивые.
– О, Джимми! – Лиз взяла его руку и поднесла ее к губам. – Как же ты мне дорог, Джимми!
Вскоре после приезда Бернард постучался в комнату Лиззи. Девушка вздрогнула, хотя давно ожидала этого стука.
– Я сейчас спущусь к тебе, – сказала она нарочито хриплым, сонным голосом.
Она продела руки в рукава ярко-красного шелкового пеньюара и прошептала в самое ухо Джимми:
– Я скоро. Не скучай. И ради Бога не вставай с кровати – этот проклятый дом будто из фанеры.
Лиззи провела щеткой по волосам, брызнула на шею туалетной водой: она знала, Берни очень чувствителен к запахам и вполне может учуять посторонний – мужского тела.
Бернард был хмур и явно не в духе. Он пил виски, полулежа в шезлонге на балконе. Лиззи отметила невольно, что у него на макушке начали редеть волосы, – раньше она почему-то не обращала на это внимания. Бернард кивнул Лиззи, улыбнулся одними губами. Вдруг он выпрямился и впился в нее глазами.
– В чем дело? – удивилась она.
– Ты… так изменилась. Ты расцвела за эти несколько дней.
– Я много купалась и загорала, – сказала Лиззи, машинально присаживаясь на подлокотник его шезлонга, – так у них было заведено очень давно.
– Вижу. – Он улыбнулся девушке и обнял ее за талию. Это тоже было у них принято, и Лиззи никогда не реагировала на этот жест. Сейчас она невольно вздрогнула.
– Я сделал тебе больно? – поинтересовался Берни.
– Нет… Да. У меня слегка обгорела спина, – нашлась Лиззи.
– Рояль молчит. М-м-м, от тебя так чудесно пахнет. Это…
– «Obsession», – сказала Лиззи. – Нравится?
– Очень. – Берни не сводил с девушки глаз. – А с тобой тоже приключилось это наваждение? – в упор спросил он.
Она резко встала и повернулась к нему спиной.
– Я тебя не понимаю, – пробормотала она.
– Ладно. Оставим этот разговор, – примирительно сказал Берни. – Я попросил тебя спуститься, чтобы сообщить важную новость.
Она не переменила позы и даже не повернула в его сторону головы.
– Вчера мне звонила Сью. – Берни понизил голос до шепота. – Она сказала, что нашла ее.
Лиззи резко обернулась, посмотрела на него испуганно и, как показалось Бернарду, затравленно.
– Ты не рада? – удивился он. – Или ты так поглощена чем-то другим, что все остальное не имеет для тебя значения?
– Наверное… – Девушка опустила глаза. – Нет, я не могу этого объяснить.
Бернард встал, приблизился к ней и, взяв в ладони ее лицо, попытался заглянуть в глаза.
– Лиз, детка, прошу тебя об одном: будь осторожна. С тех пор как позвонила Сью, за мной стали следить. Они теперь знают, где нас найти. Уверяю тебя, эти люди способны на все.
– Кто они? – спросила Лиззи, высвобождаясь из ладоней Бернарда.
– Может быть, русские, а может, и кто-то еще. В этом мире все перепуталось. Одно я знаю точно: мы должны держать язык за зубами. В противном случае…
– Что? – Лиззи прищурилась и посмотрела на него в упор. В ее глазах не было и тени страха.
– Все что угодно. Мир кишит террористами. К нам могут подослать, под видом садовника, горничной, зеленщика и так далее, профессионального убийцу. Лиз, детка, прошу тебя: посиди несколько дней дома. Искупаться можно и в бассейне.
– Я и так последнее время сижу дома, – неожиданно резко сказала Лиззи. – Прости, я, кажется… ну да, мне не по себе. – Она передернула плечами. – Обещаю тебе быть осторожной. Спокойной ночи, Берни.
– Ты не хочешь поужинать со мной? – удивился Бернард.
– Нет. Мне хочется остаться одной.
– Да, разумеется. Что ж, спокойной ночи. Лиззи уже была на пороге гостиной, когда он окликнул ее. Она вздрогнула.
– Да? – отозвалась она и повернула к нему бледное, растерянное лицо.
– Я понимаю, тебе сейчас нелегко. Но увидишь: все образуется и встанет на свое место. У Сью умная голова. Лиз?
Он смотрел на нее испытующе и, как ей показалось, слегка иронично.
– Да, Берни?
– У тебя есть друзья среди местных парней?
– Думаю, что да.
– И тот, в кого ты влюбилась, тоже из местных? Ее лицо жалко сморщилось. Какое-то мгновение казалось, она вот-вот расплачется. Как вдруг она стиснула кулаки и, сделав шаг в сторону Берни, закричала срывающимся от волнения голосом:
– Это не твое дело, слышишь? Я не спрашиваю, с кем ты спал в Ницце и в Париже. Какое ты имеешь право задавать мне такие вопросы?
– Согласен: не имею. Успокойся. – Он потрепал ее по плечу. – Просто я люблю тебя, детка. Иди спать и не думай ни о чем дурном.
Поднявшись к себе, Лиззи обессиленно повалилась на кровать и громко всхлипнула.
– Я все слышал, – прошептал ей в самое ухо Джимми. – Я был в лоджии. Ты такая умница, Элиза…
Ночью они плавали в бассейне. Это была идея Лиззи, и Джимми с восторгом ее поддержал.
Они отключили во дворе освещение: так делала Сью, любительница ночных купаний. Лиз знала: Виктор напился пива и может среагировать лишь на вой сирены, который непременно раздастся, стоит кому-то сунуться во двор, – на ночь всегда включали электронную охрану. Потом они долго творили любовь на траве под звездами, чувство опасности обостряло наслаждение.
– Ты не девчонка, а настоящий корсар, – сказал Джимми. – И в то же время такая нежная и настоящая леди. Господи, что я несу – я совсем одурел от счастья.
– Будто в последний раз, – задумчиво произнесла Лиззи.
Он больно стиснул ее талию.
– Не смей так говорить, слышишь? Я побью тебя, если ты скажешь так еще раз. Повторяй за мной: рассеет ветер в океане прах глупых слов моих…
– Рассеет ветер в океане… – послушно повторяла Лиззи.
– Они пойдут на дно, как камни…
– …как камни.
– Они лежать там будут неподвижно в холодной синей глубине. А мы любить друг друга будем. Мы поклянемся, что никто другой отныне не посмеет прикоснуться… Нет, последнюю фразу не повторяй. Не надо, – вдруг сказал он.
– Скажу. – Лиззи повторила ее два раза. – Почему ты не хотел, чтобы я ее повторила?
– Я верю в силу слова.
– Я тоже.
– Но ты все равно должна считать себя свободной. Он грустно усмехнулся.
– Ты тоже. – Она едва сдержала слезы обиды. – Глупый! – вдруг воскликнула она. – Ты сейчас подумал о том, что тебя могут…
Лиззи зажала рот обеими ладонями, чтобы удержать это страшное слово.
– И жизнь, и смерть – это все Космос, вечный океан. Я знаю это точно. Я ничего не боюсь. И ты не должна бояться, любимая.
Пластиковая бомба оказалась в корзине с чистым бельем из прачечной. Мадам Дидье вышвырнула ее в раскрытое окно. Бомба не взорвалась. Прибывшая через десять минут полиция обнаружила, что вместо взрывчатки в нее насыпали обычный песок. Бернард не позволил полицейским обыскивать дом и допрашивать прислугу.
– Это частное владение, – сказал он толстощекому капитану в насквозь промокшей от пота белой рубашке. – Мы привыкли доверять своей прислуге.
– Сеньор, каждого человека можно купить. В этот раз вас хотели всего лишь напугать. Не думаю, чтобы это была шутка. Уверен, вы тоже так считаете.
– Черт возьми, вы правы. Но у меня на этот счет свое мнение. Вы можете сделать так, чтобы ваши люди почаще наведывались в этот квартал?
– Машина с радиотелефоном будет патрулировать день и ночь.
И капитан сообщил Бернарду, как связаться с патрулем.
Он сказал на прощание:
– Мы разыскиваем одного местного парня. Он пырнул ножом своего бывшего сообщника и слинял. Обычные бандитские разборки. Думаю, к вам это не имеет никакого отношения.
– …Это ложь! Послушай, Элиза, это ложь! – воскликнул Джимми, слышавший разговор Бернарда с полицейским. – Они сами пырнули этого безмозглого Саида в его толстую ляжку, чтобы натравить на меня полицию. Уверен, Айра дала полицейским мою фотографию.
– Как она могла! Ведь она тебя любит!
– Ты прекрасна в своей наивности, моя милая Элиза. Женщина любит мужчину до тех пор, пока не осознает, что он для нее безвозвратно утерян. С этой секунды она начинает его ненавидеть. Я не могу осуждать Айру за это.
– Выходит, они знают, где ты, – прошептала Лиззи.
– Да. И я очень боюсь за тебя. Послушай, я…
– Нет! – почти выкрикнула она. – Ты этого не сделаешь! Я убью тебя и эту Айру! – У Лиззи так блеснули глаза, что Джимми понял: она не шутит. – Знаешь, я поговорю с Берни – он что-нибудь придумает.
– Дорогая моя девочка, твой Берни – это почти то же самое, что моя Айра. Он любит тебя отнюдь не родственной любовью. Хотя сам себе боится в этом признаться. Я слышал, как он с тобой разговаривал.
– Наверное, ты прав, – задумчиво произнесла Лиззи. – Скорей бы вернулась Сью.
В тот вечер они не творили любовь – они лежали крепко обнявшись, думая каждый о своем. Лиззи мучительно пыталась найти выход…
Она не знала, что Джимми его уже нашел.
Она задремала, обессиленная безысходностью. Он осторожно выскользнул из ее объятий, постоял с минуту возле кровати, любуясь спящей девушкой. И решительно шагнул к лоджии.
Он без особого труда спустился вниз – в полуметре от лоджии росла финиковая пальма. Джимми был в одних плавках и босой. Его мускулистое загорелое тело матово поблескивало в свете фонаря над входной дверью.
Он отполз в тень олеандровых деревьев. Он знал, как обращаться с проводкой сигнализации – на это ушло не больше трех минут. Перемахнув через забор, Джимми очутился на темной пустынной набережной. Океан с ревом дохнул ему в лицо, и он с ним мысленно попрощался.
Он шел по набережной, шатаясь, словно пьяный. Он заставлял себя идти вперед, хотя все его существо осталось навечно в мягких, теплых объятиях этой удивительной полуженщины-полуребенка – Элизы.
Ему хотелось навечно отдаться океану, но он боялся, что пока волны вынесут на берег его труп, бывшие друзья сделают что-нибудь страшное с Элизой. Он знал: Бернард не в состоянии защитить ее от них.
Ему хотелось крикнуть: «Я здесь! Возьмите меня!» – но он наверняка разбудит Элизу… Сами заметят, думал он. Еще лучше, если это случится подальше от ее дома. Пускай спит…
Он вдруг покрылся холодным потом, представив вдруг, что почувствует Элиза, когда поймет, что он сдался Айре. Но пусть лучше она возненавидит его, чем увидит его труп на тротуаре с дыркой в голове, рассудил он.
Он понял, что Элиза не сможет возненавидеть его, что бы он ни сделал, когда уже было слишком поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49