Согласитесь, это очень благородно с его стороны.
Эллен слова не могла вымолвить.
– Жестокая ирония судьбы: кардиолог экстра-класса, а у его матери тяжелое сердечное заболевание, и ему вряд ли что-нибудь удастся сделать для нее.
У Эллен все путалось в голове, мысли теснились и перебивали одна другую, она молча слушала, не зная, что сказать в ответ. А мистер Грабовски ничего и не заметил – как обычно, говорил без остановки, и не было ни единой возможности прервать этот монолог.
– Еще хорошо, что я в тот день раньше всех пришел на работу, прочел его докладную и успел поймать его по телефону как раз в тот миг, когда он собирался ехать в аэропорт; у него уже и место на рейс в Вену имелось. Говорю ему: перевезите, мол, вашу мать сюда, к нам. Мы для нее сделаем все, что в человеческих силах. Увы, состояние у нее такое, что о подобном путешествии не может быть и речи. Так что все, его уход предрешен, хотя официально вопрос с контрактом вправе решить только совет директоров…
– Значит, он подал заявление об уходе?
– Да, у меня такая бумага есть, но я все еще надеюсь, что он передумает и дело ограничится отпуском на неопределенный срок. Решает совет, а заседание совета будет только на следующей неделе.
– Мистер Грабовски…
– Вот поэтому-то я и хотел с вами повидаться, моя ненаглядная Эллен. Вы должны нам в этом деле помочь.
– Каким образом?
– Ну, послушайте, кто же не знает, что у вас с доктором Вандерманном короткие отношения, простите, если я вас обидел, сказав об этом прямо. И я прошу вас использовать ваше влияние на него с тем, чтобы свое решение покинуть «Сент-Джозеф» он хотя бы не рассматривал как бесповоротное. – Наконец-то он умолк, давая ей шанс произнести слова согласия.
– Этого я сделать не могу, – тихо произнесла Эллен.
– Не можете? – Он точно не понимал, что это значит.
– У нас с доктором Вандерманном отношения, которые уже нельзя назвать короткими.
– Ах вот что… ну да, ясно… – кажется, он и впрямь начал кое-что соображать.
Поднявшись из-за стола, мистер Грабовски всем своим видом дал ей почувствовать, что больше у него нет времени на эти разговоры, поскольку они бесполезны.
– Что же, в таком случае придется мне самому слетать в Вену. Врача такой квалификации мы терять не можем, – и он распахнул перед Эллен дверь, вынуждая ее уйти.
– Послушайте, мистер Грабовски… – однако он уже чем-то занялся и не смотрел ей вслед. Да и что толку с ним говорить: Рихард отбыл, выпорхнула птичка из силка. – Желаю вам удачной поездки. – Эллен закрыла за собой двери.
Может, и стоило ему сообщить, что эта его затея с поездкой к Рихарду в Вену бессмысленна, тот не из нервных, не стал бы поспешно бежать, оставив маршрут своих передвижений. Хотя что ей за дело до планов мистера Грабовски? Ну и пусть себе колесит по Европе в поисках матушки Рихарда. Долго придется ему странствовать, старушка уже четыре года как приказала долго жить.
– Эллен! – громко позвал Бен, входя в квартиру. Молчание. Он прислушался, не пущена ли вода в ванной. Ни звука.
Скорей на кухню. Завтрак стоял нетронутым на столе, только к пакету с хлопьями она прикрепила записочку:
Не беспокойся, везти меня в больницу не надо. Доеду сама, мне необходимо быть там пораньше в связи с важным делом. Постарайся быть днем дома, я вернусь и давай проведем урок танго. Люблю тебя, люблю, люблю.
В подражание ему она поставила внизу огромную букву «Э», а по бокам пририсовала два счастливых личика.
Бен усмехнулся. Прочитал записку еще раз. Что это за важное дело нашлось у нее в больнице, хотел бы он знать. Уж не вздумала ли она распутывать эту историю с Джелло, ухватившись за другой конец?
Что до него, самое главное – что они опять вместе, остальное не имеет особенного значения. Всего часа два как он ушел из дома, пока она еще спала, а он уже по ней соскучился.
Стало быть, к полудню вернется? Нет, это она процедуру свою должна проходить в полдень у доктора О'Брайена, так? Кабинет этого доктора расположен в новом корпусе, который недавно пристроили. Вот туда он и поедет, чтобы забрать Эллен, как только обследование или что там еще закончится.
– Что вам угодно? – тощая секретарша хмуро смотрела на Бена из-под очков в толстой оправе.
– Мне нужно подождать мисс Эллен Риччо. Она ведь сейчас в кабинете, если не ошибаюсь?
Секретарша взглянула на какой-то листок:
– Минуточку. – Нажала кнопку в столе.
– Да? – отозвался мужской голос по внутренней связи.
– Доктор О'Брайен, тут джентльмен спрашивает Эллен.
– Сейчас подойду, попросите подождать.
Бен слышал, как щелкнуло в микрофоне, а вскоре появился и сам доктор. Добродушный на вид человек с изрезанным морщинами лицом, как у Спенсера Трейси. Протянул руку:
– Вы, надо понимать, отец Эллен?
– Не совсем, но можете считать меня ближайшим из ее родственников. Меня зовут Бен Джекобс.
С минуту доктор разглядывал его, словно прикидывая, что ему сказать.
– А Эллен сейчас проходит обследование? – спросил Бен.
– Нет, она сообщила секретарше, что не сможет быть у нас в назначенное время, и нам никак не удается с ней связаться, чтобы договориться, когда мы увидимся.
– Ничего не пойму. – На лбу Бена появилась глубокая складка. – Мне совершенно точно известно, что она намеревалась быть у вас на приеме.
– Да, очень жаль, что она не явилась, поскольку ее состояние внушает мне немалое беспокойство. – Доктор говорил спокойно, но веско, не позволяя усомниться в серьезности своих слов.
– А что такое?
– Разве она вам не сказала?
– Нет, сказала только, что предстоит еще одно обследование, но я так понял, что ничего особенного.
– Вот как. – Доктор провел ладонью по подбородку. – Вы не могли бы на минутку зайти ко мне в кабинет?
– Разумеется. – Бен двинулся за ним следом. – Пожалуйста, уж вы мне скажите откровенно, как обстоят ее дела.
Доктор не спеша уселся за стол, показав Бену на свободное кресло сбоку.
– Вот что я должен вам сказать, мистер Джекобс. Мы знакомы с Эллен не один год. Она замечательный работник и очень приятный человек…
– Совершенно с вами согласен, доктор, она настоящее чудо, но увы, она совершенно не следит за своим здоровьем.
– Видите ли, у каждого нашего пациента собственные понятия о том, как относиться к своему физическому состоянию. Эллен принадлежит к числу тех, кто старается как можно реже об этом задумываться.
– Вот-вот. А что, эта ее анемия и в самом деле неприятная штука?
– Анемия, мистер Джекобс, не является заболеванием. Она лишь симптом заболевания, и не одного, а нескольких. Вот с этой целью я и решил ее обследовать: мы должны понять, какое заболевание здесь скрывается. Но когда я переговорил с Эллен, получив результаты, она меня точно не слышала.
– А что показало это обследование? – Бен чувствовал, как в него заползает, усиливаясь с каждым мгновеньем, страх.
– Я не могу сказать, что уверен в своем диагнозе на все сто процентов. Вот отчего так необходима биопсия.
– Биопсия?
– Да, биопсия.
– То есть вы хотите сказать… – Бен еле выдавливал из себя слова. – Обследование, которое делают при подозрении на рак?
Доктор молча кивнул, а его лицо выражало сочувствие.
– Но послушайте, у нее же спина слабая, может, еще язва, потому что она ничего не хочет есть, а это… это… – Бен не находил нужных слов.
– К сожалению, все эти симптомы нередко скрывают за собой рак поджелудочной железы. Обследование показало, что этот орган у нее увеличен, а также имеется некоторое образование вокруг печени. Но до того, как будет сделана биопсия, сказать точно, с чем мы в данном случае имеем дело, нельзя.
– То есть ее резать придется, да?
– Ну что вы, в наше время такой необходимости уже нет. Просто введем в район желудочной полости длинный зонд, возьмем образец ткани из поджелудочной железы и отправим в лабораторию.
– А лаборатория определит, имеется ли рак?
– Да, пораженные клетки просматриваются под микроскопом совершенно ясно.
– А если результат будет позитивный, – Бен с нажимом произнес «если», не веря, не желая поверить, что такое действительно возможно, – если так, пойдет ли речь об операции?
– Нет, в данном случае хирургическое вмешательство бесполезно.
– Бесполезно? – щеки Бена так и запылали.
– К тому времени, когда обнаруживается это раковое заболевание, оно почти всегда носит летальный характер.
Он почувствовал, как у него дрожат руки. Глазами Бен так и впивался в доктора, ловя каждое его слово.
– В общем, вот что, мистер Джекобс. Не хотелось бы без необходимости вас волновать. Пока что я не располагаю биопсией, у меня есть только результаты гастроскопического обследования, а эти данные не всегда бывают верными.
– Не всегда? Что значит – не всегда?
– Ну, как вам объяснить… – Доктор задумался на минуту, потом продолжил. – Не стану вводить вас в заблуждение. Ошибки при таком обследовании возможны, но вероятность ошибок не более десяти процентов.
– Не более десяти, – механически повторил Бен. – Иначе говоря, вы практически уверены в своем диагнозе.
– Нет, этого я не говорил. Пока не сделана биопсия, о диагнозе, в строгом смысле слова, речь не идет.
– Но вы же знаете, что с ней, вы уже это знаете. Я понимаю, вы меня щадите. Но на самом-то деле вы все уже знаете. Просто не принято сообщать родственникам, если нет стопроцентной уверенности.
Доктор ответил медленно, тщательным образом подбирая каждое свое слово.
– Ну хорошо, можно сказать и так, как сказали вы. Но с моей стороны было бы полной безответственностью диагностировать не поддающийся лечению рак без результатов биопсии. И я всей душой надеюсь, что при гастроскопии была допущена ошибка.
У Бена сжались желваки.
– А если ошибки не было?
– Прошу вас, мистер Джекобс, не надо…
– Я должен знать все, что известно вам! Говорите мне правду!
– Но мистер Джекобс…
– Говорите, черт бы вас подрал! Доктор произнес мягким, ровным голосом:
– Если биопсия подтвердит предварительное предположение, сделанное на основе гастроскопии… в таком случае у Эллен не более шести месяцев, так нам следует считать.
– Шесть месяцев!
– Как только рак перейдет с поджелудочной железы на печень, мы становимся бессильны.
– Но почему?
– Потому что в тех случаях, когда затронута печень, организм лишается способности удалять вырабатываемые им токсические вещества.
Бен закрыл лицо ладонями.
– Вы нормально себя чувствуете? – заботливо спросил доктор.
– А это… – не слушая его, пробормотал чуть слышно Бен.-… это очень больно?
– Ну, понимаете ли… в районе печени много нервных окончаний. Конечно, можно использовать болеутоляющие, однако на развитии болезни эти препараты не сказываются.
Все это время Бен прилагал гигантские усилия, чтобы держать себя в руках, и вот он почувствовал, что больше ему не по силам такое напряжение: его так и колотило, судорога пробегала по вздувшимся мышцам. Только голос его оставался все тем же – спокойным, как бы и не принадлежащим ему.
– Но есть ведь лучевая терапия, химия, еще что-то…
– Да, все это, разумеется, можно попробовать, но, если затронута печень, такие способы в лучшем случае продлят течение болезни на два-три месяца.
– Неужели совсем ничего нельзя предпринять, совсем!
– Мне очень трудно вам это сообщать, мистер Джекобс, но сделать нельзя действительно ничего.
– То есть остается просто ждать, когда она умрет, так?
– Если бы мы умели диагностировать болезнь, пока она не пошла дальше поджелудочной железы, можно было бы с ней бороться, но сейчас…
– А почему же вы ее не диагностировали? – Бен вскочил на ноги. – Она же в этой вашей чертовой больнице работает, она сотрудница ваша, а вы… По сто раз в день с ней общались, и ни один врач ничего, ровно ничего не заметил?
Доктор сидел молча. Только смотрел на него полными сострадания глазами, пока Бен, уткнувшись лицом в ладони, всхлипывал в кресле.
Глава XXIX
Плохо соображая, где он и куда направляется, Бен добрался из нового корпуса до холла основного здания больницы. Доктор поддержал его, пока новый всплеск эмоций не сменился отупением. А теперь навалилась усталость, одна усталость, даже пройти эту сотню метров по переходам было ему в тягость. Он тяжело дышал, словно бегун, завершивший состязание в марафоне… и проигравший.
Вообще-то ему бы и в голову не пришло подниматься на второй этаж лифтом, но сегодня он слишком вымотан: ага, вот и кабина подошла. Добравшись до библиотеки, Бен постоял на пороге, медленно окинул взглядом пустое помещение. Эллен у себя за столом, подложила под спину скатанную подушку и с головой ушла в какие-то бумаги. Точь-в-точь школьница, спешно что-то зубрящая перед экзаменом. Он перевел дух, не спеша зашагал к ней.
Эллен подняла голову, заслышав его шаги, и тут же вся засветилась в улыбке.
– Ах, вот и ты, Бен, послушай-ка, что ты по этому поводу скажешь? – Она протянула ему исписанный листок. – Понимаешь, я решила составить подробный отчет обо всем случившемся, раздобыла информацию о всех заказах Рихарда в нашей аптеке, а кроме того… – вдруг она оборвала себя на полуслове: – Однако, что ты, собственно, делаешь туг, в больнице?
– Решил тебя проведать.
– Очень романтично с твоей стороны, но ведь я, между прочим, на работе. – Она повернулась, приветствуя вошедшего в библиотеку врача.
– Что-нибудь разыскиваете, доктор Стивенсон?
– Да, интересуюсь вот, пришел ли уже последний номер «Патологоанатомического журнала»?
– Одну минуточку, Пенни сейчас проверит, – она кивнула в сторону своей помощницы, возившейся с журналами. Потом сказала, обращаясь к Бену: – А ты ведь и не знаешь, конечно? Рихард-то смылся.
– Как это?
– А вот так, подал рапорт об уходе и исчез, предположительно в Вену уехал.
– Вот это да! Значит, сильно ты его напугала. Можно тебя поздравить, цель достигнута.
– Не совсем еще. Раз уж сложно его засадить за решетку, я сделаю все, чтобы он никогда в жизни не занимался больше медициной. – Она говорила убежденно, с напором.
– Но послушай, Эллен…
– Разве ты не понимаешь, что рано или поздно он непременно захочет опять где-нибудь оперировать, не знаю, где.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39