На столе были также тостики с маслом и с вареньем, колбаса и сыр. А когда мы кончили, Альцест спросил, нельзя ли еще немного рагу, которое осталось от обеда. Ему хотелось, чтобы я его попробовал. Но мама сказала, что нет, и что это отобьет аппетит перед ужином. К тому же рагу не осталось. Но мне-то есть уже и не хотелось.
Потом мы встали и решили пойти поиграть. А мама Альцеста сказала, что мы должны хорошо себя вести и, главное, не устраивать беспорядка в комнате, потому что она все утро там убирала.
– Мы будем играть в железную дорогу, в машинки, в шарики и в футбол, – сказал Альцест.
– Нет, нет и нет! – сказала мама Альцеста. – Я не хочу, чтобы в твоей комнате был хаос. Придумай какие-нибудь более спокойные игры!
– Ну что же тогда? – спросил Альцест.
– Я знаю, что делать, – сказал папа Альцеста. – Я научу вас самой умной игре! Идите в комнату, я сейчас приду.
Мы пошли в комнату Альцеста. Там и правда все было здорово убрано. А потом пришел папа с шахматами под мышкой.
– Шахматы? – сказал Альцест. – Но мы не умеем играть!
– Вот именно, – сказал папа Альцеста, – я вас научу, вы увидите, это замечательно!
И правда, играть в шахматы очень интересно! Папа Альцеста показал нам, как расставлять фигуры на доске (вот в шашках я хорошо разбираюсь!), он показал нам пешки, ладьи, слонов, коней, короля и ферзя, объяснил, как надо ими ходить, – это совсем не просто, – а также как брать фигуры противника.
– Это вроде битвы двух армий, – сказал папа Альцеста, – а вы генералы.
Потом папа Альцеста взял в каждую руку по, пешке, сжал руки в кулак и дал мне выбрать. Я вытянул белую пешку, и мы начали играть. Папа Альцеста очень добрый, он остался с нами и все время давал советы и объяснял, когда мы ошибались. Потом пришла мама Альцеста, она была очень довольна, что мы сидели вокруг парты Альцеста и играли. Потом папа Альцеста сделал ход слоном и весело сказал, что я проиграл.
– Ну вот, – сказал он, – думаю, что вы все поняли. Теперь Никола возьмет черные фигуры, и вы будете играть сами.
И он ушел вместе с мамой Альцеста, сказав, что надо только умеючи взяться за дело, и все получится. А потом спросил – может быть, все-таки осталось немного рагу на донышке.

Играть после Альцеста черными фигурами было противно, потому что они были липкие из-за варенья! Ведь пальцы у него вечно испачканы вареньем.
– Бой начинается, – сказал Альцест. – Вперед!
И он двинул пешку. Тогда я пошел конем. Но, конем ходить всегда трудно, потому что он ходит прямо, потом вбок, но это и лучше: он может перепрыгивать через фигуры.
– Ланцелот не боится врагов! – крикнул я.
– Вперед! Тра-та-та, бум! Тра-та-та, бум! – ответил Альцест барабанным боем и тыльной стороной ладони подвинул сразу несколько пешек.
– Эй! – сказал я. – Так нельзя!
– Защищайся как можешь, негодяй! – крикнул Альцест.
Мы с ним вместе в четверг посмотрели по телевизору у Клотера фильм, где было много рыцарей и замков. Тогда я тоже сразу двумя руками двинул свои пешки, как будто стрелял из пушки и пулемета: тра-та-та-та… И когда мои пешки встретились с пешками Альцеста, многие попадали.
– Постой-ка, – сказал Альцест. – Это не считается! Ты трещишь как пулемет, а в то время пулеметов еще не было. Только пушка – бум! Или шпага – жжик-жжик! Если жульничать, то лучше не играть!
Альцест правильно сказал, и я с ним согласился. Тогда мы продолжили игру. Я пошел слоном, но это было трудно, потому что все пешки на доске упали, и Альцест пальцем, как играют в шарики, – щелк! – толкнул своего слона на моего коня. Конь упал. Потом я сделал то же самое – я толкнул мою ладью на его ферзя.
– Это не считается, – сказал Альцест. – Ладья ходит прямо, а ты пошел вбок, как ненормальный!
– Победа! – крикнул я. – Попались! Вперед, смелые рыцари! За короля Артура! Бум! Бум!
И тогда я пальцами сшиб целую кучу фигур. Вот это был бой!
– Подожди, – сказал Альцест, – пальцами – это слишком просто, а если попробовать шариками? Шарики будут как будто пули. Вжик! Вжик!
– Ладно – сказал я, – только на доске не хватит места.
– Ну, это просто, – сказал Альцест. – Ты встанешь в одном конце комнаты, а я в другом. А фигуры лучше прятать за ножками кровати, стула и парты.
Потом Альцест пошел искать шарики в своем шкафу. В нем было гораздо меньше порядка, чем в комнате. Куча вещей вывалилась на ковер. А я взял черную пешку в одну руку, а белую в другую, зажал их в кулаках и дал выбрать Альцесту. Он вытянул белую. Мы начали бросать шарики. Но наши фигуры были хорошо спрятаны, поэтому попасть в них было трудно.
– Слушай, – сказал я, – если взять вагоны от поезда и машинки, чтобы они были танками?
Альцест вытащил из шкафа поезд и машинки, внутрь мы засунули солдат и двинули танки вперед: дрр… дрр… дрр…
– Но мы же не сможем попасть в солдат шариками, – сказал Альцест, – если они в танках.
– Тогда надо их бомбить, – ответил я.
И наши руки, полные шариков, стали самолетами, они гудели: жж… жж… И когда мы летели над танками, то бросали шарики, бум! Но шариками ничего нельзя было сделать с вагонами и машинами. Тогда Альцест пошел за футбольным мячом, а мне дал другой, красно-синий мяч, его купили ему для пляжа. И мы начали танки забрасывать мячами. Это было здорово! А потом Альцест слишком сильно ударил, и футбольный мяч попал в дверь, отскочил к парте и опрокинул на ней бутылку с чернилами. Тут вошла мама Альцеста.
Ой, как она сильно рассердилась! Она сказала Альцесту, что сегодня вечером он не получит после ужина добавки, а мне, что поздно и что лучше вернуться к моей бедной маме. Я уже был на улице, а из дома еще слышался крик: Альцеста ругал его папа.
Жалко, что мы не поиграли подольше, нам было очень интересно! Как только настанет хорошая погода, мы пойдем играть в шахматы на пустыре.
Потому что, конечно, шахматы – это игра не для дома.
Дрр, бум, бум!
Рентген в школе

Сегодня утром, когда я появился во дворе школы, ко мне подошел Жоффруа. Он был чем-то озадачен. Жоффруа сказал, что слышал, как старшие ребята говорили, что к нам в школу приедут доктора делать нам рентген. Потом пришли остальные наши ребята.
– Это все вранье, – сказал Руфус. – Старшие вечно что-то выдумывают.
– Это вранье? – спросил Жоаким.
– Что доктора придут сегодня утром делать нам уколы, – ответил Руфус.
– Ты думаешь, это неправда? – забеспокоился Жоаким.
– Что неправда? – спросил Мексан.
– Что доктора придут делать нам операции, – ответил Жоаким.
– А я не хочу! – крикнул Мексан.
– Чего ты не хочешь? – спросил Эд.
– Не хочу, чтобы мне вырезали аппендицит, – ответил Мексан.
– А что такое аппендицит? – спросил Клотер.
– То, что мне вырезали, когда я был маленьким, – ответил Альцест, – вот я и не боюсь ваших докторов. И он засмеялся.
Потом Бульон, наш воспитатель, дал звонок на урок, и мы построились. Нам всем было не до шуток, всем, кроме Альцеста, он продолжал смеяться, и Аньяна, который ничего не слышал, потому что повторял урок. Когда мы вошли в класс, учительница сказала:
– Дети, сегодня утром придут доктора, чтобы…
Но она не смогла закончить, потому что вскочил Аньян:
– Доктора? Я не хочу к ним идти! Я не пойду, я буду жаловаться! Я не могу идти к докторам. Меня тошнит!
Учительница постучала линейкой по столу и, хотя Аньян не переставал плакать, продолжила:
– Нет никаких причин волноваться и не ведите себя, как маленькие дети. Доктора просто сделают вам рентген, это совсем не больно, и…
– Но я слышали– сказал Альцест, – что они придут, чтобы вырезать нам аппендицит! Аппендицит – пожалуйста, а на рентген я не согласен!
– Аппендицит? – закричал Аньян и стал кататься по полу.
Учительница рассердилась, опять начала стучать линейкой по столу и велела Аньяну успокоиться, если он не хочет, чтобы она поставила ему ноль по географии (это был урок географии), и сказала, что первого, кто еще заговорит, она исключит из школы. Тогда все замолчали. Кроме учительницы.
– Так вот, – сказала она, – рентген – это просто фотоснимок, чтобы убедиться, что ваши легкие в хорошем состоянии. К тому же вам уже делали рентген, и вы знаете, что это такое. Поэтому бесполезно вести какие-то разговоры, это же ни к чему не приведет.
– Но, мадемуазель, – начал Клотер, – мои легкие…
– Оставьте ваши легкие и идите лучше к доске, расскажите нам, что вы знаете о притоках Луары, – сказала ему учительница.
Едва Клотера кончили спрашивать, и только он отправился в угол, как вошел Бульон.

– Теперь очередь вашего класса, мадемуазель, – сказал Бульон.
– Прекрасно, – сказала учительница. – Встать и молча построиться!
– Даже наказанным? – спросил Клотер.
Но учительница не успела ему ответить, потому что Аньян начал плакать и кричать, что он не пойдет и что если бы его предупредили, он принес бы записку от родителей, и что он принесет ее завтра. Он вцепился руками в скамейку и стал отбрыкиваться ногами. Тогда учительница вздохнула и подошла к нему.
– Послушай, Аньян, – сказала она. – Уверяю тебя, что нечего бояться. Доктора даже не дотронутся до тебя, вот увидишь. Это же очень интересно: они приехали в большом фургоне, и чтобы туда войти надо подняться по лесенке. Послушай, если ты будешь хорошо себя вести, я вызову тебя на уроке арифметики.
– Дроби? – спросил Аньян.
Учительница сказала, что да. Тогда Аньян отпустил скамейку и построился с нами. Он сильно дрожал и все время тихонько всхлипывал: у-у-у…
Когда мы вышли во двор, то встретили старших учеников, они возвращались в класс.
– Эй, это больно? – спросил Клотер.
– Ужасно! – ответил один. – Жжет, колет, царапает! Они там все с большими ножами и всюду кровь!
И ребята со смехом ушли, а Аньян начал кататься по полу, у него заболел живот, и Бульону пришлось снова прийти, взять его на руки и отнести в медпункт.
Перед дверью в школу стоял белый фургон, очень большой, с лесенкой сзади, чтобы входить, и другой, боковой, для выхода. Очень интересно! Директор разговаривал с доктором в белом переднике.
– Вот о них я вам и говорил, – сказал директор.
– Не беспокойтесь, господин директор, мы привыкли, с нами они будут вести себя, как надо! Все пройдет тихо и спокойно.
А потом все услышали ужасные крики, это шел Бульон и тянул за руку Аньяна.
– Я думаю – сказал Бульон, – что вы должны бы начать с него. Он немного нервничает.
Тогда один из докторов взял Аньяна на руки, Аньян начал бить доктора ногами и требовать, чтобы его отпустили. Ему же обещали, что доктора не дотронутся до него, но все врут и он пожалуется в полицию. Потом доктор вошел с Аньяном в фургон. Сначала мы слышали крики, а потом громкий голос сказал:
– Перестань двигаться! Если ты будешь дрыгать ногами, я отвезу тебя в больницу!
Потом мы услышали у-у-у и увидели, как Аньян вышел из боковой двери, с улыбкой до ушей, и бегом помчался в школу.
– Ну вот! – сказал один из докторов, вытирая лицо. – Первые пятеро, вперед! Как солдатики!
Но никто не двинулся с места. И тогда доктор ткнул пальцем в пятерых ребят:
– Ты, ты, ты, ты и ты, – сказал он.
– Почему мы, а не он? – спросил Жоффруа, показывая на Альцеста.
– Ага! – сказали мы – Руфус, Клотер, Мексан и я.
– Доктор сказал: ты, ты, ты, ты и ты, – ответил Альцест. – Он не сказал про меня. Значит, тебе идти, и тебе, и тебе, и тебе, и тебе, а не мне!
– Ах так? Ну так вот, если ты не идешь, ни он, ни он, ни он, ни он, ни я, – мы не пойдем! – ответил Жоффруа.
– Ну что вы там? – крикнул доктор. – Давайте, вы пятеро, входите! И побыстрее!
Тогда мы вошли. Внутри было очень здорово. Доктор записал наши фамилии, потом попросил снять рубашки, потом нас одного за другим поставили позади какого-то стекла, а потом сказали, что все кончено, и мы можем надевать рубашки.
– Хитрый фургон, – сказал Руфус.
– А ты заметил маленький столик? – спросил Клотер.
– Ох и здорово путешествовать в таком фургоне, – сказал я.
– А как это работает? – спросил Мексан.
– Ничего не трогайте! – крикнул доктор. – И выходите, мы спешим! Давайте живей!.. Нет, не через эту дверь! Вот туда, туда!
Но Жоффруа, Клотер и Мексан пошли в конец, чтобы выйти, и нарушили порядок, столкнувшись с ребятами, которые входили. А потом доктор остановил у задней двери Руфуса. Тот обошел фургон и хотел снова войти. Доктор спросил, не прошел ли он уже рентген.
– Нет, – сказал Альцест, – это мне сделали рентген.
– Как тебя зовут? – спросил доктор.
– Руфус, – сказал Альцест.
– Ой, умру! – сказал Руфус.
– Вы там, не входите через переднюю дверь! – крикнул доктор.
И доктора продолжали свою работу с другими ребятами, которые входили и выходили. А Альцест объяснял доктору, что ему ничего не надо делать. И потому что у него нет больше аппендицита. Потом шофер высунулся из окошка и спросил, можно ли уже ехать, потому что они сильно опаздывают.
– Давай! – крикнул доктор из фургона. – Прошли все, кроме одного: Альцеста. Но он, должно быть, отсутствует.
И фургон уехал, а доктор, который спорил в Альцестом на тротуаре, обернулся и закричал:
– Эй, подождите меня! Подождите меня!
Но в фургоне его уже не слышали, может бытья потому, что мы все кричали.
Доктор очень рассердился. А ведь доктора и мы были квиты, потому что нам они оставили одного из своих, а с собой увезли одного из наших. Жоффруа остался в фургоне!
Новый книжный магазин

Совсем рядом с нашей школой открылся новый книжный магазин.
Где раньше была прачечная. И после уроков мы с ребятами пошли в магазин.
Нам очень понравилась витрина: разные журналы, газеты, книги, авторучки. Мы вошли, хозяин сразу заулыбался и сказал:
– А вот и клиенты! Вы из соседней школы? Я уверен, что мы станем друзьями. Меня зовут мсье Эскарбиль.
– А меня Никола, – сказал я.
– А меня Руфус, – сказал Руфус.
– А меня Жоффруа, – сказал Жоффруа.
– У вас есть журнал «Экономико-социологические проблемы западного мира»? – спросил какой-то господин, он только что вошел.
– А меня Мексан, – сказал Мексан.
– Ну что же, прекрасно, мой друг, – сказал мсье Эскарбиль. – Сейчас я вас обслужу, мсье.
И он начал копаться в груде журналов, а Альцест спросил:
– А вот эти тетради сколько стоят?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38