– Ура! – крикнул я и стал бегать вокруг стола, потому что, когда радуешься, трудно усидеть на месте.
Папа широко раскрыл глаза – он всегда так делает, когда удивляется, – и только сказал:
– А-а, ну что же.
Пока мама убирала со стола, папа сходил за своей маской для подводной охоты.
– Увидишь, Никола, мы с тобой здорово поохотимся! – сказал он.
Меня это немножко напугало, я ведь еще плаваю не очень хорошо. Если меня правильно опустят на воду, я могу лежать на спине. Но папа сказал, чтобы я не волновался, плавать он меня научит, ведь в молодости он был чемпионом по плаванию вольным стилем и всегда занимал первые места на межрайонных соревнованиях. А если бы у него оставалось время на тренировки, он и сейчас мог бы побить любой рекорд.
– Папа обещает меня научить подводной охоте! – сказал я маме, когда она вернулась из кухни.
– Очень хорошо, родной, – ответила мама, – хотя, по-моему, в Средиземном море почти не осталось рыбы. Там слишком много на нее охотников.
– Неправда, – сказал папа.
Но мама попросила не спорить с ней при ребенке. А говорит она так, потому что прочитала об этом в газете. Потом она принялась за вязание, которое начала уже очень давно.
– Но если там нет рыбы, какой же у нас под водой будет дурацкий вид, – сказал я.
Папа молча унес маску обратно. Мне все это не очень понравилось. Хотя каждый раз, когда мы с папой отправляемся на рыбалку, всегда возвращаемся ни с чем. А папа уселся в кресло и раскрыл газету.
– Ну а где же тогда есть рыба для подводной охоты? – спросил я.
– Спроси у своей мамы, – ответил папа. – Она у нас эксперт.
– Рыба есть, например, в Атлантическом океане, дорогой, – сказала мама.
Тогда я спросил, а далеко ли Атлантический океан от того места, куда мы едем. И папа сказал, что если бы я немного прилежнее делал уроки, то не задавал бы подобных вопросов. А это нечестно, в школе мы не проходим подводной охоты. Только я ничего не сказал, потому что видел, что папе совсем не хочется разговаривать. – Надо составить список вещей, которые мы возьмем с собой, – сказала мама.
– Ну, нет! – вскричал папа. – На этот раз мы не поедем нагруженные, как верблюды! Плавки, шорты, одежда попроще, немного белья…

– И еще кастрюли, электрокофеварка, красное одеяло, кой-какая посуда, – сказала мама.
Тут папа вскочил. Он раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но не успел, потому что за него это сделала мама.
– Ты же прекрасно помнишь, – сказала мама, – что рассказывали Бельдюры о том, как они в прошлом году снимали виллу. Из посуды там были только три выщербленные тарелки, а в кухне – две маленькие кастрюльки, причем одна дырявая. Им пришлось купить все необходимое на месте втридорога.
– Бельдюр просто растяпа, – сказал папа и снова уткнулся в газету.
– Возможно, – сказала мама, – но если ты захочешь поесть рыбного супа, то в дырявой кастрюльке я не смогу его сварить, даже если вам удастся поймать рыбу.
Тогда я разревелся, потому что это и вправду не так уж здорово ехать к морю, где нет рыбы, хотя поблизости есть Атлантический океан и там ее полно. Мама оставила вязание, обняла меня и сказала, что не надо расстраиваться из-за какой-то несчастной рыбы. Каждое утро, просыпаясь, я буду прямо из окна моей комнаты смотреть на море, а это большая радость.
– Дело в том, – сказал папа, – что из окон виллы моря не видно. Хотя оно не очень далеко, всего километрах в двух. Это последняя вилла, которая еще оставалась не снятой в Пляж-ле-Пен.
– Ну еще бы, дорогой, – сказала мама.
Она меня поцеловала, а я сел на ковер и стал играть двумя шариками, которые выиграл в школе у Эда. – А пляж там какой? – спросила мама. – Наверное, галька?
– Ну уж нет, мадам. Вовсе нет! – воскликнул папа, очень довольный. – Это песчаный пляж, с очень мелким песком! На этом пляже не найдешь ни одного камешка!
– Тем лучше, – сказала мама. – По крайней мере, Никола не будет проводить целые дни, пуская камешки рикошетом по воде. С тех пор, как ты показал ему, как надо бросать, он прямо помешался на этом.
А я опять разревелся, потому что правда же очень здорово, когда плоский камешек прыгает по воде. Они у меня иногда до четырех раз подпрыгивали. И в конце концов, это нечестно – ехать жить в дурацкую виллу, где все кастрюли дырявые, а до моря далеко, и в нем нет ни гальки, ни рыбы.
– Я поеду к бабушке! – закричал я и наподдал ногой по шарику, который выиграл у Эда.
Мама снова обняла меня и сказала, что не надо плакать, что в нашей семье папа больше всех нуждается в отдыхе и что даже если место, которое он выбрал, плохое, надо будет все равно поехать туда и делать вид, будто все хорошо.
– Да, но… но как же…? – сказал папа.
– Я хочу бросать камешки! – закричал я.
– Ну, может быть, в будущем году, если, конечно, папа решит повезти нас в Бен-ле-Мер.
– Это еще куда? – спросил папа, у него даже рот раскрылся.
– Бен-ле-Мер, – сказала мама, – находится в Бретани, на берегу Атлантического океана. Там много рыбы и уютный маленький пансионат с окнами на пляж, где есть галька и песок.
– Я хочу в Бен-ле-Мер! – закричал я. – Я хочу в Бен-ле-Мер!
– Но, дорогой, – сказала мама, – надо быть благоразумным. Решение у нас принимает папа.
– Ладно, хорошо! Я все понял, – сказал папа. – Так как называется твой пансионат?
– «Прекрасный берег», дорогой, – сказала мама. Папа сказал, что хорошо, он напишет и узнает, есть ли еще свободные номера.
– Не затрудняйся, дорогой, – сказала мама. – Все в порядке. У нас номер двадцать девять с видом на море и с ванной.
Тут мама попросила папу, чтобы он стоял спокойно, потому что ей надо проверить, достаточна ли длина свитера, который она ему вяжет. Наверное, по ночам в Бретани бывает прохладно.
Пляж – это здорово!

На пляже всегда весело. Я завел много новых друзей: Блез, Фрюктюе, Мамер (правда, он совсем дурак), Иреней, Фабрис, Ком, а еще Ив, но он не отдыхающий, а всегда здесь живет. Мы вместе играем, потом ссоримся и не разговариваем. В общем, все очень здорово!
– Иди поиграй с твоими товарищами, – сказал сегодня утром папа. – Я хочу отдохнуть и позагорать.
Тут он стал мазать себя кремом для загара и весело приговаривать:
– Как подумаю о друзьях, которые сейчас на службе, до того их жалко становится!
А мы начали играть мячом Иренея.
– Лучше отойдите подальше, – сказал папа (он как раз кончил мазаться кремом). Но в это время – бум! – получил удар мячом прямо по голове. Папа ужасно рассердился, изо всех сил ударил по мячу ногой, и тот упал далеко в воду.
Вот это удар!
– Так-то! – сказал папа.
А Иреней убежал и вернулся со своим папой. Папа Иренея был очень высоким и толстым, а лицо у него было сердитое.
– Вот он, – сказал Иреней, указывая пальцем на моего папу.
– Так это вы, – сказал папа Иренея, – швырнули в воду мяч моего сына?
– Ну, я, – ответил мой папа. – Но этим мячом мне залепили в лицо.
– Дети приходят на пляж резвиться, – сказал папа Иренея, – если вас это не устраивает, можете сидеть дома. А пока верните мяч.
– Не обращай внимания, – сказала мама папе. Но папа предпочел обратить внимание.
– Ну хорошо, хорошо, – сказал он, – сейчас я принесу этот ваш злополучный мяч.
– Да уж, – сказал папа Иренея, – на вашем месте я бы его принес.
Ветер отогнал мяч довольно далеко от берега, и прошло немало времени, пока папа с ним вернулся. Он выглядел усталым, когда отдавал мяч Иренею. Потом он сказал:
– Послушайте, дети, я хочу спокойно отдохнуть. Почему бы вам не оставить мяч и не поиграть во что-нибудь другое?
– А во что, в другое? – спросил Мамер (он совсем дурак).
– Ну, я не знаю, – ответил папа. – Вы можете, например, рыть ямки в песке, это очень интересно.
Мы решили, что он здорово придумал, и схватили наши лопатки. А папа хотел снова намазаться кремом, но во флаконе его больше не осталось.
– Я пойду куплю крем в пляжном киоске, – сказал папа.
А мама спросила, почему он не может посидеть спокойно.
Мы начали копать ямку. Она получилась большая и глубокая. Когда папа вернулся со своим кремом, я позвал его и спросил:
– Пап, ты видел нашу ямку?
– Прекрасная яма, дорогой, – ответил папа и попытался открыть зубами флакон с кремом.
Но тут пришел какой-то господин в белой каскетке и строго спросил, кто нам позволил выкопать яму на его пляже.
– Это он, мсье! – хором сказали мои друзья, показывая на папу.
Я очень обрадовался. Я думал, что господин в каскетке хочет поблагодарить папу. Но у него был очень серьезный вид.
– Вы что, с ума сошли? Подсказывать детям такие забавы? – спросил господин в каскетке.
Папа все никак не мог открыть флакон с кремом и пробурчал:
– Ну и что!
Тут господин в каскетке начал кричать, что это невероятно, как люди не понимают, что в яму можно упасть и сломать ногу. А во время прилива те, кто не умеет плавать, могут потерять дно и утонуть в этой яме. А если песок начнет осыпаться и один из детей будет засыпан? И вообще эта яма может стать причиной множества ужасных несчастий, и ее необходимо закопать.
– Ну хорошо, – сказал папа. – Дети, закопайте яму.
Но никто не захотел.
– Яму интересно копать, – объяснил Ком, – а засыпать ее очень скучно.
– Пошли лучше купаться, – сказал Фабрис.
И они убежали. А я остался, потому что видел, что у папы неприятности.
– Дети! Дети! – закричал папа. Но господин в каскетке сказал:
– Оставьте в покое детей и быстро закопайте яму! – И он ушел.
Папа глубоко вздохнул и помог мне закопать яму. Так как у нас осталась всего одна маленькая лопатка, на это ушло много времени. Но не успели мы закончить, как мама сказала, что пора возвращаться в пансионат на обед. И надо поспешить, потому что опоздавшие остаются без обеда.
– Собирай свои вещи, лопатку, ведерко и пойдем, – сказала мама. Я стал собирать вещи, но ведерко куда-то пропало.
– Ладно, оставь, – сказал папа, – пойдем скорее.
Но я расплакался. Такое отличное ведерко, желтое в красную полосочку, оно делает замечательные куличики.
– Подожди, не расстраивайся, – сказал папа, – вспомни, где ты мог его оставить.

Я сказал, что, наверное, оно осталось на дне ямы. Той самой, которую мы только что закопали. Папа посмотрел на меня так, как будто собирался отшлепать. Тогда я заревел еще громче. И папа сказал, что хорошо, он поищет ведерко, но только чтобы я замолчал. Мой папа лучше всех! Так как у нас на двоих была всего одна маленькая лопатка, помогать папе я не мог и просто смотрел, как он копает. Вдруг мы услышали сзади мужской голос:
– Вы что, издеваетесь надо мной?
Папа вскрикнул от неожиданности, мы обернулись и увидели господина в белой каскетке.
– Мне помнится, я вам запретил копать ямы! – сказал он.

Папа объяснил, что ищет мое ведерко. Тогда господин согласился, но при условии, что папа потом снова засыплет яму. И он остался, чтобы проследить за этим.
– Послушай, – сказала мама папе, – мы с Никола пойдем в пансионат. А ты нас догонишь, когда найдешь ведерко.

И мы ушли.
Папа пришел очень поздно. Он устал, уже не хотел есть и лег в постель. Ведерка он так и не нашел, но это ничего – оказалось, что я оставил его в своей комнате. Вечером пришлось позвать доктора, потому что папа очень сильно обгорел. Доктор велел ему два дня провести в постели.
– Разве можно столько времени загорать, даже не намазавшись кремом? – сказал доктор.
– Да, – сказал папа, – невольно вспомнишь друзей, которые сейчас на службе!
Но теперь он сказал это совсем невесело.

Редкий затейник

Мы живем в пансионате. Рядом пляж, море, и все очень здорово. Только сегодня идет дождь, и вот это уж совсем зря. А главная беда, что во время дождя взрослые совершенно не могут с нами справиться, мы становимся несносными, и начинаются всякие неприятности. У меня в пансионате есть куча друзей: Блез, Фрюктюе и Мамер (правда, он совсем дурак), а еще Иреней, у которого очень высокий и толстый папа, Фабрис и Ком. Ребята что надо! Но только не всегда хорошо себя ведут.
Была среда, и всем на обед подали равиоли (это такое мясо в тесте с соусом и сыром) и эскалопы. Только папа и мама Кома заказали, как всегда, дополнительное блюдо: они ели еще и лангустов. Я сказал, что хочу на пляж.
– Не морочь мне голову, – сказал папа. – Ты же видишь, идет дождь. Ты прекрасно можешь поиграть с твоими друзьями в салоне.
Я сказал, что играть с друзьями очень хочу, но только на пляже. Тогда папа спросил, не хочу ли я, чтобы он меня отшлепал прямо у всех на глазах. А я не захотел и разревелся. Фрюктюе у себя за столиком тоже громко плакал. Мама Блеза сказала папе Блеза, что это он придумал отдыхать там, тле постоянно идет дождь. А папа Блеза стал кричать, что это вовсе не он придумал, что последний раз он что-то сделал по-своему, когда женился. Моя мама сказала папе, что нельзя доводить ребенка до слез, а папа закричал, что у него уже уши болят от шума. Тут Иреней опрокинул на пол свой шоколадный крем, и его папа дал ему подзатыльник.
В столовой стоял ужасный шум. И тогда пришел хозяин пансионата. Он сказал, что сейчас подадут в салон кофе, что он включит проигрыватель и что по радио передавали погоду и сказали, что завтра будет очень жаркий солнечный день.
Когда все перешли в салон, мсье Лантерно сказал:
– Ну а теперь я займусь детьми.
Мсье Лантерно – очень общительный человек, он громко хохочет, со всеми дружит и всех хлопает по плечу. Только папе это не так уж понравилось, ведь он сильно обгорел на солнце, перед тем как мсье Лантерно хлопнул его по плечу. А когда мсье Лантерно явился однажды вечером, завернувшись в штору и надев на голову абажур, хозяин пансионата сказал папе, что мсье Лантерно – редкий затейник.
– Мне все это совсем не кажется смешным, – ответил папа и пошел спать.
Мадам Лантерно – она отдыхает вместе с мужем – почти всегда молчит. И вид у нее постоянно какой-то усталый.
Так вот. Мсье Лантерно встал посреди салона, поднял руку и закричал:
– Дети! Слушайте мою команду! Все строятся позади меня в колонну по одному! Готовы? Направление в столовую, вперед, марш! – ать-два, ать-два, ать-два! – И он бодро зашагал в столовую, а потом сразу прибежал назад и удивленно спросил, почему мы не пошли за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38