Головин хрипло фыркнул, как будто задыхался, и открыл дверь.
– Конечно, – ответил он деланно равнодушным голосом. – С какой стати меня должно интересовать, что ты будешь делать после того, как покинешь мой дом.
Алекс вышел и тихо закрыл за собой дверь. Скотти долго смотрела на закрытую дверь и печально вздыхала. Ей очень хотелось, чтобы ему не была безразлична ее судьба. Прохладный ночной воздух, наконец, заставил ее забраться под одеяло. Она свернулась клубочком и прикрыла руками живот.
Скотти Макдауэлл радовалась беременности… если на самом деле была беременна. Правда, ее смущало одно обстоятельство. Как он узнал о ее беременности, если она сама даже не догадывалась о ней. В конце концов, речь шла о ней, о ее собственном теле! Разве не она первой должна узнать о том, что носит его ребенка?
Скотти натянула одеяло до подбородка и попыталась убедить себя в том, что Алекс не разбирается в таких вещах. Он тайком пробрался в ее комнату и спрятался в темном углу, чтобы подсмотреть, как она будет раздеваться. Глупый! Сложил несколько маленьких загадок, которые тревожили ее в последнее время – больной желудок и ноющая боль в груди, – и неожиданно решил, что она беременна. Другие ответы казались бессмысленными, и о них не стоило даже думать, поскольку мысли об этом приносили новую боль.
Глава 14
На следующее утро Скотти Макдауэлл ждал чудесный сюрприз. Она открыла глаза и увидела, что вся комната залита теплым солнечным светом. В ярких лучах весело танцевали крошечные пылинки, в небе сияло солнце.
Отбросив одеяло, Скотти встала с кровати и подошла к окну. Неожиданно у нее закружилась голова, и ей пришлось схватиться за раму, чтобы не упасть. Последние сомнения в том, что она беременна, отпали. Алекс прав. Вчера, перед самым сном, Скотти смирилась с мыслью, что беременна. Хорошенько все обдумав, она признала, что в словах Алекса много смысла: утренняя тошнота, приступы зверского аппетита по ночам, ноющая боль в груди и слегка увеличившаяся талия, – все объяснилось беременностью. Скотти проворочалась до полуночи, пытаясь найти выход из создавшегося положения, но уснула, так и не прейдя ни к какому решению.
Скотти Макдауэлл отдернула шторы и посмотрела на залитый роскошным солнечным светом город. Из окна комнаты открывался вид на часть бухты. Яркое солнце отражалось от воды, переливающейся, как драгоценные камни. Скотти покачала головой. Как можно годами жить в Сан-Франциско и видеть солнце только урывками, по редким праздникам?
Наверное, подумала она, стоит вывезти Катю на улицу, пока капризное солнце не спряталось за мрачными тучами. Скотти быстро оделась и вышла из комнаты.
Придерживая одной рукой юбки, чтобы не споткнуться, а другой пытаясь уложить волосы в корону на затылке, она сбежала с лестницы. Миссис Попова выглянула в коридор и тут же скрылась на кухне, почему-то даже не удостоив Скотти взглядом. Когда Скотти вошла на кухню, экономка вышла через заднюю дверь, держа за руку Безила Петерса и что-то быстро ему говоря.
Скотти почувствовала неладное и нахмурилась. Она быстро подошла к окну и увидела, как они завернули за угол дома. Что происходит?
Она повернулась и увидела, что Катя пристально смотрит на нее огромными глазами и рассеянно гладит котенка, лежащего у нее на коленях.
– Что стряслось, милая? – Молчание девочки еще больше встревожило Скотти, и она торопливо опустилась на колени перед креслом-каталкой. – Безил что-то натворил, чем-то расстроил миссис Попову? Или твой папа узнал, что мы учим его читать? – Катя медленно покачала головой, и девушка вновь спросила: – Тогда что же случилось?
– Ты выходишь замуж за папу, Скотти?
Даже если бы девочка ударила Скотти камнем по голове, она не удивила бы ее так, как удивила своим неожиданным вопросом.
– Ч… что ты сказала? – изумленно пробормотала она.
Катя заерзала в кресле.
– Поппи сказала, что ты выходишь замуж за папу. Она послала Безила в церковь Святой Троицы за священником.
Ошеломленная Скотти прижала пальцы к вискам. Выйти замуж за Алекса? О Господи, видно, Катю ударили по голове!
Не желая пугать девочку резким ответом, Скотти Макдауэлл глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки.
– Где сейчас твой папа, Катя?
Катя Головина посмотрела на котенка, который играл у нее на коленях поясом от платья.
– Наверное, в своем кабинете.
Скотти кивнула девочке:
– Пожалуйста, дитя мое, останься здесь. Почитай… или поиграй с котятами. Я вернусь через минуту.
Скотти Макдауэлл решительно подошла к кабинету и, не потрудившись постучать, распахнула дверь. Александр Головин, этот самоуверенный тип, равнодушно поднял голову, когда дверь с грохотом ударилась о стену, и преспокойно вернулся к тому, чем занимался до ее прихода. Ясно, ее волнение нисколько не трогает его.
– Что ты наговорил своей дочери, черт побери? – дрожащим от гнева голосом воскликнула девушка.
Головин поднял голову и вежливо улыбнулся.
– О, доброе утро, Скотти! Хорошо спала? Она подошла к столу и уперла руки в бока.
– Только не заговаривай мне зубы! Что за чушь ты всем рассказываешь? Кто тебе сказал, что мы женимся?
Алекс спокойно откинулся на спинку стула.
– Ах, моя милая, твой язык так же сладок, как луг, усыпанный коровьими лепешками, – любезно ответил он.
– Ну? – покраснев, буркнула девушка, намереваясь, во что бы то ни стало добиться правды. – Так что ты там наговорил?
Александр Головин посерьезнел и посмотрел на нее сощуренными глазами.
– Ты беременна, Скотти, и носишь в себе моего ребенка. Я решил сделать то, что пойдет на пользу всем заинтересованным сторонам.
Какое-то мгновение она, как последняя дура, надеялась услышать признание в любви, но это мгновение тут же исчезло.
– А ты не подумал, что не мешало бы сначала спросить меня? Или ты посчитал ниже своего достоинства прийти ко мне, прежде чем рассказывать всем остальным? – Она раздраженно вздохнула и принялась быстро ходить взад-вперед перед его столом. – Алекс, мне почему-то всегда казалось, что невеста должна первой узнавать о своей свадьбе.
Головин поерзал на стуле.
– Мне жаль, что ты узнала об этом до того, как я сам тебе все рассказал. Поверь, я собирался прийти к тебе.
Скотти, язвительно рассмеялась:
– Вот как? Собирался прийти и сказать мне, что мы станем мужем и женой?
– Нет, не так. – Он хмуро посмотрел на девушку. – Я собирался предложить тебе новую сделку.
Слова, такие краткие и сухие, жалили, как змея. Он даже не потрудился притвориться, что испытывает к ней какие-то теплые чувства. Алекса беспокоил его ребенок, которого она носила в себе, а на нее саму ему было, как всегда, наплевать.
– А что, если я не захочу никакой новой сделки?
Александр Головин принялся перебирать бумаги, лежащие на столе.
– Что сделано, то сделано, Скотти. Теперь уже поздно об этом говорить.
Какой же он все-таки подлец! Самоуверенный негодяй! Тиран…
– О, мистер Модный адвокат из Сан-Франциско, мне не нужна свадьба с детской кроваткой…
– Что ты сказала? – Он нагнулся вперед и смерил ее высокомерным взглядом.
– Мне не нужна свадьба, которая происходит только потому, что я беременна. – Чтобы унять дрожь в руках, Скотти еще крепче сжала кулаки.
Головин опять откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на нее. С каждой секундой его глаза все больше темнели.
– Не думаю, что у тебя есть выбор.
– Значит, ты не думаешь, да? – Скотти чувствовала, как гнев распирает ее и грозит вот-вот вырваться на волю. – Да кто ты такой, чтобы говорить, есть у меня выбор или нет? Ты не можешь разобраться со своей собственной жизнью, а лезешь в чужую. Если хочешь знать, я прекрасно жила до того дня, когда ты вломился в мою жизнь и перевернул ее вверх дном… – Неожиданно комната закружилась, перед глазами заплясали черные точки, и Скотти устало прислонилась к столу. Алекс вскочил и осторожно помог ей сесть на стул.
– Видишь? – гневно вскричала Скотти Макдауэлл. – Видишь, что ты натворил? Вывел меня из себя, и я чуть не грохнулась в обморок. И позволь тебе сообщить, Александр Головин, что я еще никогда в жизни не падала в обморок.
Она не сопротивлялась, когда он заставил ее низко опустить голову. Через минуту Скотти уже стало легче. Когда она подняла голову, то успела заметить тревогу на его лице, прежде чем он встал и вернулся на свое место за столом.
– Я уже говорила, что ты испортил мне жизнь. Так что напрасно надеешься, будто можешь указывать, что мне нужно делать, а что нет. У меня есть своя голова на плечах.
– Это я заметил! – сухо проговорил Головин. Скотти пропустила остроту мимо ушей.
– Тогда почему ты не спросил меня, прежде чем принимать решение?
– Я еще раз прошу прощения за то, что так получилось. Я собирался поговорить с тобой. Но решение уже принято, Скотти, и назад пути нет! – Алекс говорил, не сводя с нее напряженного взгляда. На щеке задергался мускул.
– Черта с два, нет! Лучше уж я буду сама воспитывать ребенка, чем выйду замуж за такого негодяя и мерзавца, как ты! – Внезапно Скотти стало очень жарко.
Головин ответил холодной улыбкой.
– Прежде чем вы уйдете из этой комнаты, мисс Макдауэлл… Ноува Скотия, не так ли?.. Может, вы задумаетесь над тем, что вас ждет, если собираетесь сами растить ребенка. Особенно если у этого ребенка не будет отца.
– Ничего, как-нибудь проживу, – неуверенно пробормотала Скотти. – Для ребенка будет хуже расти в доме без любви, где родители только и делают, что ругаются друг с другом.
Алекс не сводил с нее взгляда. Он вдруг побледнел.
– Незаконнорожденные дети не получают от жизни ничего, кроме горя, Скотти.
Она внимательно посмотрела на его лицо и не удивилась, увидев в глазах суровый блеск.
– Возможно, он не будет незаконнорожденным, – выдохнула она.
– Конечно, не будет – усмехнулся он. – Ведь мы поженимся.
Скотти Макдауэлл встала и собралась с силами, прежде чем нанести последний удар.
– У меня уже есть одно предложение руки и сердца. И знаешь, сейчас я все больше и больше склоняюсь к мысли принять его, поскольку оно в отличие от твоего сделано безо всяких сделок, по любви.
Удар угодил прямо в цель. Лицо Александра Головина застыло, как гранит.
– Этот шотландский бандит никогда не будет воспитывать моего ребенка! – решительно проговорил он. – Не угрожай мне, Скотти. Смотри, как бы потом не пришлось жалеть.
Алекс говорил тихо, но его слова пугали сильнее, чем самый громкий крик.
Как Скотти ни храбрилась, она невольно попятилась от стола. Да, она пожалеет, в этом он прав. Он сильнее ее. И она еще никогда не видела в его взгляде столько циничного удовольствия.
Скотти проглотила подступивший к горлу ком и тихо сказала:
– Ты можешь платить мне жалованье, но, кроме денег, я от тебя больше никак не завишу, Александр Головин.
– Но положение изменится уже сегодня, Ноува Скотия Макдауэлл.
Не в силах отыскать уничтожающий ответ, Скотти развернулась и выскочила из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.
Алекс изо всех сил ударил кулаком по столу. Маленькая ведьма пригрозила выйти замуж за этого негодяя Джейми Бауэрса, а перед этим ясно дала понять, что жизнь с ним мало чем будет отличаться от жизни в аду. В груди появилось какое-то незнакомое и непонятное чувство. Похоже, она не любила его. С этим он еще мог как-то смириться, но от мысли, что кто-то другой будет воспитывать его ребенка, кровь в жилах Головина закипала, грудь словно сжимали тисками.
А когда Алекс думал о том, что в трудную минуту Скотти обратится за помощью к Бауэрсу, его охватывала безумная ревность. Он уже хорошо изучил эту девчонку и знал, что от того бандита у нее нет секретов.
Головин подошел к окну и подставил лицо лучам яркого солнца. Увы, он так и не нашел выхода из создавшегося положения. Ему показалось, что лучше всего заключить взаимовыгодную сделку. Черт, он не смотрел дальше завтрашнего дня, не задумывался, сколько дней и ночей им придется провести вместе после того, как они поженятся. Мысль показалась настолько волнующей и заманчивой, что он поскорее прогнал ее.
Он вдруг вспомнил, как Скотти ночью на его глазах разглядывала себя в зеркале. Как она хороша – прелестная грудь с розовыми сосками и кожа, гладкая и белая, как лепестки магнолии, которые он видел на юге во время войны.
Алекс вспомнил, как подошел к ней вчера и положил руки на плечи. Он удивился своей сдержанности: ведь ему так хотелось зарыться в ее волосах, разделить с ней радость объятий, погладить тонкую ткань ночной рубашки на груди, на слегка округлившемся животе… Воспоминания вызывали наслаждение, смешанное с болью. Рай и ад… В ней пылало пламя невинности, которое еще предстояло погасить. Как легко было бы…
Александр Головин шепотом обругал себя за глупые мечты, отошел от окна и вернулся к столу. А что, если он все же уговорит Скотти выйти за него замуж? Что тогда?
Алекс знал: она вбила себе в голову, будто во что бы то ни стало должна вернуться в свою долину. Решимость и ярость, с которой Скотти хотела вернуться в Йосемит, сначала показались ему милыми и очаровательными. Но теперь он не будет восторгаться ими, если для нее долина окажется важнее благополучия их ребенка.
Скотти сидела на диванчике у окна, положив подбородок на колени и устремив задумчивый взгляд на бухту. Она сказала Кате, что отменяет сегодняшние занятия, поскольку ей нужно побыть одной и все хорошенько взвесить, прежде чем принимать решение. Перед ней на самом деле стояла очень трудная задача. Что выбрать? Как не ошибиться?
Девушка здорово разозлилась на Алекса за то, что он даже не посоветовался с ней. Почему мужчины всегда считают, будто у женщин нет мозгов? Скотти нахмурилась. Если бы он вежливо попросил ее выйти за него замуж, как принято среди воспитанных людей, она бы серьезно обдумала его предложение. Скотти фыркнула. Серьезно обдумала! Да она бы издала душераздирающий вопль и бросилась в его объятия. Что ни говори, но она любила этого жестокого высокомерного человека. Так сильно любила, что эта любовь причиняла ей жгучую боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47