Черные, как у Мефистофеля, волосы были аккуратно зачесаны назад. Он не сводил с нее ледяных голубых глаз, и у Скотти от волнения внутри все задрожало.
Она не знала, что он тоже собирается в театр. Как это ни глупо, но она надеялась, что ее внешний вид доставил ему удовольствие. Ее сердце радостно затрепетало, когда она поняла, что они проведут вечер вместе, – наплевать, что он с ней так холоден.
Новые туфельки немилосердно жали ноги, и Скотти с трудом сдержалась, чтобы не произнести вслух несколько выразительных словечек, когда ступила на лестничную площадку. Она только что призналась миссис Поповой, что раньше вообще часто ходила босиком. Экономка строго сказала, что делать этого нельзя, – ведь можно разбить в кровь ноги, и добавила, что пора становиться леди.
Скотти Макдауэлл слегка приподняла юбки, чтобы не споткнуться, как учила миссис Попова, и начала спускаться по лестнице.
Алекс ни на секунду не отводил от нее взгляда, а Скотти отчаянно хотелось сбросить проклятые тесные туфли, сбежать по лестнице, броситься в его объятия и обхватить ногами талию. Но если она бросится к нему на грудь, то помнет сюртук…
Когда она спустилась вниз, Алекс набросил ей на плечи роскошную бархатную накидку сочного зеленого цвета, очень мягкую и дорогую на вид. Его пальцы задержались на плечах Скотти на долю секунды дольше, чем необходимо. Ну что же, подумала она, борясь с реальностью, это ее вечер, и он пройдет так, как она хочет.
Они поехали в «Метрополитен», где показывали старый спектакль «Мазепа». Зрелище было веселое, но Скотти решила, что забавность ему придает не столько сюжет, сколько игра актеров. Камилла и Мило громко ругали огромную актрису, которая играла украинского гетмана Мазепу. Эта женщина была бесподобна: вышла в телесного цвета рейтузах в обтяжку и по-мужски скакала по сцене, тряся своими телесами.
В одном из эпизодов ее привязали к спине «горячего необъезженного жеребца», который на поверку оказался тихой цирковой лошадью. Лошадь оказалась настолько робкой, что ее пришлось немилосердно колотить каблуками, чтобы заставить тронуться с места. Но даже, несмотря на столь грубое обращение, она неторопливо двинулась к рампе, спрятанной за картонной горой. При этом она часто останавливалась, чтобы пощипать нарисованные кусты.
Зрители бурно требовали лошадь на бис. Никогда в жизни Скотти не получала такого удовольствия, как в этот вечер. Она сидела рядом с Алексом и делала все, чтобы со стороны казалось, будто они муж и жена. Временами он даже смеялся, и тогда сердце Скотти едва не останавливалось от счастья. А в одном из эпизодов Скотти так увлеклась действием, происходящим на сцене, что машинально схватила его за руку. Поняв, что она делает, Скотти виновато убрала руку и внимательно посмотрела на Алекса, но так ничего и не прочла на его лице. Скорее всего, он ничего не заметил. Скотти Макдауэлл почему-то загрустила.
После спектакля они выпили коктейли с Мило и Камиллой и в молчании вернулись домой. Скотти бросала на Алекса взгляды украдкой и видела его каменный профиль. С тяжелым вздохом она вспомнила, как предвкушала, что этот волшебный вечер не закончится театром. Господи, какая же она фантазерка!
В прихожей Алекс помог ей снять накидку. Его взгляд на долю секунды задержался на ее декольте.
– Повесь ее в свой гардероб, – попросил он, передавая ей накидку.
Скотти почувствовала, как краска заливает ее лицо и шею.
– Спасибо за восхитительный вечер и прекрасную одежду. Я… я даже не знаю, как тебя отблагодарить, Алекс.
– Не стоит благодарностей, – холодно кивнул он. – Тебе нужна приличная одежда, и я как твой работодатель просто обновил твой гардероб.
Скотти хотела ответить, что шелка и бархат едва ли относятся к тканям, которыми работодатели снабжают своих наемных служащих, но вовремя остановилась, решив, что лучше с ним не спорить. А может, ее остановил не страх, а то, что где-то глубоко в сердце ей хотелось поверить, что он купил платья не потому, что так требовали какие-то правила, а потому, что она была ему не безразлична. Но если бы она рассказала о своем желании, то он наверняка бы посмеялся над ней, открыл ей горькую правду и разрушил мечты.
Неожиданно смутившись, Скотти быстро направилась к лестнице.
– Спасибо за прекрасный вечер, – еще раз очень вежливо поблагодарила она, стараясь скрыть обиду. – В театре было так весело.
– Скотти…
Когда он позвал ее по имени, у девушки задрожали колени. Крепко схватившись за перила, она оглянулась.
– Да! – Ее голос слегка дрожал от волнения. Он как-то странно посмотрел на нее.
– На следующей неделе в город приедет цирк. Катя очень хочет пойти на представление. Может, и ты пойдешь с нами?
По всему телу Скотти Макдауэлл разлилось приятное тепло. Оно согрело сердце, которое девушка с таким отчаянием старалась сделать нечувствительным.
– Цирк? – радостно воскликнула она. – Конечно, хочу, Алекс. Я никогда не была в цирке!
Он кивнул, повернулся и пошел в кабинет.
Скотти сняла новые туфельки, подняла юбки и вприпрыжку побежала по лестнице. На площадке ей повстречался Уинтерс.
– О Уинтерс! На следующей неделе я увижу настоящее цирковое представление! До сих пор не могу поверить, что он пригласил меня. Если бы вы знали, как я взволнована! Я ведь никогда не была в цирке. Можете себе представить? Ни разу в жизни! – Она улыбнулась англичанину и прижала к груди туфельки.
Дворецкий подарил ей один из своих знаменитых высокомерных взглядов и бесстрастно проговорил:
– Не может быть, мисс Скотти. Держите меня, а то я сейчас упаду.
С радостным смехом Скотти поспешила к себе в комнату. Наконец-то у нее стали налаживаться отношения с лакеем Алекса. К сожалению, она не могла сказать того же об отношениях с его хозяином.
Александр Головин уже налил себе бренди и сидел с бокалом в руке.
– Не собираетесь еще отправляться спать, сэр? – спросил вошедший в кабинет Уинтерс.
Алекс поднял бокал.
– Собираюсь, но только сначала выпью бренди. Отправляйтесь спать, Уинтерс. Я сам разденусь, так что не беспокойтесь.
Несмотря на мрачное настроение, Алекс улыбнулся, вспомнив, как удивилась Скотти, когда узнала, что Уинтерс помогает ему раздеваться. Черт побери, как часто он возвращался мыслями к зиме и дням, проведенным в долине со Скотти! Она обладала поразительными оптимизмом и жизнерадостностью, и в ее присутствии невозможно было хмуриться. Когда он был рядом с ней, ему казалось, что нет таких тревог, которые нельзя победить. С той самой минуты, как он привез ее в Сан-Франциско, Алекс не сомневался, что девушка не будет хандрить и в городе и не позволит пасмурному небу остудить свой оптимизм. Так оно и получилось. Скотти хорошо прятала тоску по дому… по крайней мере, большую часть времени.
– В театре случилось что-то смешное, сэр?
Алекс покачал головой.
– Уинтерс, сейчас вы уже неплохо узнали мисс Макдауэлл, – неожиданно изменил он тему разговора. – Ну и что вы о ней думаете?
Англичанин выпрямился в полный рост и подошел к огню.
– Я редко ошибаюсь, сэр, – упрямо покачал головой дворецкий.
Алекс вопросительно поднял брови и поинтересовался:
– Вы по-прежнему считаете ее шотландским сбродом?
– Нет, сэр, должен признаться, для шотландки мисс Макдауэлл вполне привлекательная молодая особа.
Головин угрюмо посмотрел на огонь.
– Да, а разве она не…
– Что-нибудь еще, сэр? – прервал англичанин.
– Нет, – покачал головой Алекс и вновь поднял бокал. – Спокойной ночи, Уинтерс.
– Спокойной ночи, сэр, – с поклоном попрощался Уинтерс и вышел из кабинета.
Снова оставшись в одиночестве, Алекс задумался о вечере в театре. Господи, эта девчонка распускалась, как бутон розы, прямо у него на глазах. Когда они приехали в театр, взоры всех мужчин были прикованы к ней – ему очень хотелось попросить ее не снимать накидку. Скотти была потрясающе красива в голубовато-сером вечернем платье. И не только. Вдобавок к красоте она обладала поразительной естественностью. В ней не было ни грана притворства, она не знала, что такое игра. Перед его мысленным взором предстала ее восхитительная грудь. Он словно услышал ее смех… О, как же заразительно она смеялась! Скотти Макдауэлл напоминала ему безупречной формы хрустальный сосуд, переливающийся на солнце и поющий на ветру. Во время антракта она спокойно предоставила свою красоту на обозрение любопытных одиноких мужчин. Наверняка все они по уши влюбились в Скотти!
Алекс здорово разозлился, когда вспомнил, как после спектакля какой-то юноша даже бесцеремонно оттолкнул его в сторону, пытаясь выпросить у Скотти разрешение нанести ей визит. Он тогда так рассвирепел от подобной наглости, что с трудом сдержался, чтобы не наброситься на хама и не сбить его с ног. Молодой донжуан говорил с ним так, будто он был… отцом Скотти. О, Господи! Может, Скотти и была внешне похожа на ребенка, но она не была ребенком. Да и он еще не настолько стар, чтобы годиться ей в отцы!
Александр Головин сделал большой глоток бренди и хмуро посмотрел на огонь. Только бы строительство гостиницы не затянулось надолго! Он не знал, насколько еще у него хватит сил бороться с ее очарованием – естественным и обворожительным.
Цирк Джона Вильсона показал, как всегда, очень веселую и интересную программу. Все представление Алекс не сводил глаз со Скотти и Кати и удивлялся, кто же из них взрослая девушка, а кому еще только шесть лет. Скотти не могла оторвать взгляда от арены. Когда же там появилась семья талантливых акробатов Карло со своим потрясающим номером, от волнения девушка даже закрыла рот руками. За все представление она, кажется, ни разу не моргнула.
Головин вспомнил вечер в театре и неожиданно подумал, что она получала искреннее наслаждение от всего того, что он считал само собой разумеющимся, скучным и не достойным внимания. Кате, кажется, в этом году цирк тоже понравился больше, чем в прошлом, и он был уверен, что всему виной заразительный энтузиазм Скотти.
Однако далеко не все вызывало восторг у Скотти Макдауэлл. За три дня до цирка ему нужно было уехать по делам, и Поппи, да благословит ее Господь, уговорила его захватить с собой Скотти.
– Она ни разу еще не видела океана, бедняжка, – объяснила экономка.
Дела привели его в Клифф-Хаус. После обеда они решили прогуляться по берегу океана. И вот тут-то Скотти в который уж раз вновь удивила его.
Александр Головин никогда еще не видел ее такой задумчивой и молчаливой. Даже громкие крики расположившихся по соседству на скалах котиков вызвали у нее только слабую улыбку. Он помнил, как она любила зверей, и надеялся, что океан вызовет у нее восторг.
– Океан пугает меня, – призналась Скотти. – Послушай, как страшно он ревет. Он всегда такой сердитый?
Алекс рассказал ей, что океан бывает и спокойный, иногда могучие высокие волны превращаются в едва заметную рябь и ласково набегают на берег. Но и эти слова не подняли ей настроение.
– Но ты ведь не знаешь, что прячется под водой, Алекс, – задумчиво проговорила девушка. – Меня страшит эта таинственность и неизвестность. Представь себе, столько воды, и в ней живут полчища ужасных зеленых существ. Они скользкие, они извиваются и ползают. По воде нельзя ходить, и ни один человек, находящийся в своем уме, не захочет путешествовать по воде. – Она слегка задрожала. – Всякий раз, когда я думаю о кораблекрушениях, которые происходят вдали от берега, меня охватывает ледяной холод. Там ведь нет никакой дороги. Единственная дорога ведет на дно. Смотри, – сказала Скотти, задумчиво глядя вдаль. – Бескрайняя водная пустыня, даже другого берега не видно.
Скотти и Катя громко рассмеялись и заставили его вернуться на землю. Алекс посмотрел на девушку. На ее очаровательном лице сверкала ослепительная улыбка. Нет, в этот вечер она не была ни задумчивой, ни грустной. Она была очаровательной, веселой и чертовски привлекательной. Неожиданно Головин понял, что независимо от того, каким бы ни было ее настроение, она нравилась ему. Он вспомнил ее страх перед океаном и сильное желание прижать ее к себе, защитить, заверить, что пока она будет рядом с ним, с ней ничего не случится. Господи, до чего же он докатился: превратился в юнца, потерявшего от любви голову.
Может, познакомить Скотти с каким-нибудь красивым молодым человеком? Они начнут встречаться, и он перестанет думать о ней и о том, что между ними было. От одной этой мысли ему стало не по себе.
После представления они медленно вышли из цирка. Алекс держал Катю на руках. Скотти взяла его за руку, чтобы не потеряться в толпе зрителей.
Когда они сели в коляску, девушка дернула его за рукав и спросила:
– Алекс, почему все смеялись над той бедной женщиной, которая скакала по арене на великолепном черном коне? Согласна, она далеко не красавица и элегантной ее можно назвать с большой натяжкой, но, в конце концов, она женщина. Я считаю, что свистеть и топать ногами могут только очень невоспитанные люди.
Алекс рассмеялся и слегка потряс Катю.
– Ты говоришь об Элле Зояр?
– Я не знаю, как ее зовут, – пожала плечами Скотти. – Скорее всего, о ней.
– Ну, так вот. Его настоящее имя Омар Кингсли. Девушка озадаченно посмотрела на адвоката.
– Чье имя? Нет, – покачала она головой, – я говорю о женщине, которая выводила животных на арену.
– Все правильно. Это мужчина, Скотти. И его зовут Омар Кингсли.
– Что? – От изумления у нее даже открылся рот. Алекс не выдержал и расхохотался.
– Он притворяется женщиной, – объяснил он.
– Подумать только… – ошеломленно пробормотала Скотти, не веря своим ушам.
– А мне понравились верблюды, которые были в прошлом году, папа, – пробормотала девочка, прижавшись лицом к груди Алекса.
– Верблюды? В цирке есть еще и верблюды? – изумилась Скотти.
– Да, – кивнула Катя. – Может, в следующем году их привезут, и ты сама ими полюбуешься.
Александр Головин посмотрел на Скотти и увидел на ее лице выражение, которое запомнилось ему на всю жизнь! Непонятные тоска и удивление. Почему?
Скотти откинулась на спинку сиденья и закусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47