- Стой. Вы не можете уехать. Поднялась сильная метель. В твоем автомобиле нет горючего. И, главное... У неё осталось лишь два дня. Ты можешь превратить их в сказку. Я помогу тебе. У вас будет все самое лучшее, что только пожелаете. Вы даже сможете путешествовать. Самое главное, - она совсем не почувствует боли... А потом... - Старик подошел к Крису. - Потом ты обретешь свободу. И станешь тем, кем должен стать, - сильнейшим.
Крис стиснул зубы:
- Не вмешивайся в нашу жизнь! Я решу все сам. - Взяв со стола старинный фолиант, Крис бросил его в огонь. - Эти советы вряд ли ещё кому-то понадобятся. Прощай. Позаботься о более удачном наследнике.
- Э-э... Там было сказано ещё кое-что... Ты должен знать - "отраженный удар убьет того, кто нанес его".
- Это могло остановить лишь отца Гавриила.
- А как же заповеди? Ведь ты догадываешься, кто погибнет вместо твоей девушки. Черная Абра хотела лишь спасти свою любовь. Ты мог бы помиловать её.
- Ты опять ничего не понял. Я не собираюсь карать виновного, я хочу спасти жертву. Все остальное - на совести тех, кто придумал эти законы. Уверен, здесь не обошлось без сатаны.
- Сатана лишь тень. Чем ярче свет, тем чернее тени.
- В полдень тени исчезают. Человек должен жить так, чтобы солнце всегда стояло над его головой.
Слепой старик долго смотрел вслед Крису, а потом издал сиплый клокочущий звук - он смеялся, впервые в своей долгой жизни.
Вита проснулась с колотящимся сердцем, будто кто-то громко оповестил её о невероятной радости. Она вспомнила, как молился за неё Крис.
- Боже, благодарю тебя за него, за то, что подарил мне любовь. - Она прижала ладонью крестик на груди. - Ведь этого могло никогда не произойти...
Ей хотелось петь, кружиться, кричать о своей радости, хотелось стать ослепительно прекрасной... Вскочив с кровати, Вита едва не упала - перед глазами поплыли черные круги, в висках зазвенело, одеревенели похолодевшие губы. Присев на низенькую скамейку у огня, она заметила поднос и налила в тяжелый кубок жидкость из чеканного кувшина. Это оказалось вино - густое, темное, как гранат, терпкое и чуть горьковатое. Вита с опаской сделала пару глотков, так ей ещё не приходилось начинать день. Но в голове прояснилось, и она выпила все до дна. Затем пошла вдоль круглой стены, рассматривая музейные вещи - столик для умывания с тазом и кувшином, вероятно, тоже серебряными, большое зеленоватое зеркало в темной овальной раме, стоящее у стены. Вчера она не заметила его, когда вслед за Крисом, накинув белый плащ, выбежала к солнцу.
Всматриваясь в свое отражение, Вита с трудом узнавала себя незнакомая длинная сорочка, украшенная пожелтевшими кружевами, она не помнила, когда надела её. Глаза в синеватых тенях и бледные, помертвевшие губы. Вита зажгла свечи в чугунных канделябрах, стоявших по обе стороны от зеркала, и склонилась над открытым сундуком. Сверху, аккуратно расправленное, лежало великолепное платье из серебряной парчи и зеленого бархата, расшитое драгоценными камнями. Не задумываясь, она сбросила рубашку и нырнула в шуршащий ворох старинных тканей, пахнущих увядшими розами. Короткий корсаж с квадратным вырезом застегивался под грудью осыпанной изумрудами брошью. В прорезях пышных бархатных рукавов мерцала тонкая парча, тяжелые фалды падали к босым ступням. туфли стояли тут же парчовые. с длинными тонкими носами и ювелирными пряжками.
Одевшись, Вита почувствовала привычное волнение, словно предстоял выход на подиум в ответственном дефиле. ей хотелось поторопить парикмахера, но даже щетки для волос нигде не было видно.
Внимание Виты привлек ларец на высоких ножках с инкрустированной перламутром крышкой. Заглянув внутрь, она взвизгнула от радости удивительный Крис, он все продумал и предусмотрел - одежду, украшение, духи!
Вита сразу же сообразила, что сетка, унизанная черным, слегка поврежденным временем жемчугом, предназначена для собранных на затылке волос. Серебряный гребень оказался кстати - она быстро расчесала волосы, спрятала их в жемчужный чехол и с интересом принюхалась к флакончикам. Маслянистые жидкости хранили знакомые ароматы - жасмина, сирени, лаванды и загадочные восточные запахи, пряные и тяжелые. Вита выбрала розу, ведь именно ею благоухало неведомо для кого и когда созданное платье. И уж совсем кстати пришлась коробочка с большим рубином на крышке. В ней оказалась помада карминного цвета. Мизинцем Вита осторожно нанесла её на губы, приблизив лицо к зеркалу и лишь потом оглядела себя целиком. - Кто ты, принцесса, королева? Когда жила, кого любила? - Спросила она у своего отражения.
- Отвечу я. - В дверях стоял Флавин. - Передо мной - самая прекрасная женщина на свете. Жизнь её будет чудесной и долгой, словно сказочный сон. Так повелевает тот, кто любил её.
- Любил? - Вита обняла Криса. - ты уже успел передумать?
Вместо ответа Флавин поцеловал её.
- Я - счастливейший из смертных.
- Но почему ты грустишь?
- Бродил по развалинам крепости и думал о промчавшихся веках, о тех, кто жил и ушел... Мне пришла в голову странная мысль... Наверно, я немного соскучился по своим трюкам.
- Разе все эти чудеса не твоих рук дело? - Вита повернулась, взметнув фалды великолепного платья.
- Здесь колдовал другой... Присядем к огню, я должен тебе рассказать кое-что. - Взяв кочергу, Флавин подбросил в пламя новые поленья. - мы не случайно оказались тут. Моя мать родом из здешних мест. Я долго не знал этого, но чувствовал - у меня есть какие-то долги перед прошлым.
- Твои предки владели этим замком?
- Нет, они были учеными-колдунами. Таковыми их считал народ, боясь и проклиная. Здесь под покровительством князей они пытались преодолеть границы известного, разумного, возможного. Пытались найти способ превращать пыль в золото, получать из трав и минералов бессмертие... Но все ушли, унеся с собой свои прозрения и ошибки. Остался дряхлый старик, считающий себя наследником древних знаний, этакой компьютерной базой данных.
- Сколько же ему лет?
- Уж точно, более ста. Сам он считает себя экспонатом двухвековой давности. Видишь ли, он и вправду что-то умеет. Гипноз, заклинания, ворожба, ясновидение. Он предугадал наш визит, владеет приемами внушения...
- И неплохо разбирается в женских вещах. Это платье словно сшито на меня, а в шкатулке оказалась даже краска для губ... - Вита задумалась. Ведь ты говоришь, старик здесь один?
- Ну, вероятно, ему помогают привидения. Только вот пища для столь высокого сервиса бедновата.
- Но я не голодна. Совсем не голодна.
- Странно, я тоже. Очевидно, старику проще внушать нам чувство сытости, чем поджарить пару цыплят. А вино удивительное, я пробовал его вчера, можешь не беспокоиться, не отравлено.
- Мне оно тоже понравилось и даже стало как-то легче... Ночью мне было страшно. Наверно, я не привыкла жить в башне. Казалось, я отрываюсь от земли и лечу куда-то в звенящую черную пустоту... Даже вот здесь холодело. - Вита прижала ладонь к солнечному сплетению. Вчера ты рассказывал мне о свадьбе... Спасибо, Крис.
- Свадьба обязательно будет, очень счастливая свадьба. Запомни, это мой приказ, Вита. - Сжав её руки, Флавин заглянул в глаза. - Обещаешь?
- Сумасшедший! Даже если бы ты отдал сотню приказов, я не смогла бы стать менее счастливой... - Сев рядом на медвежью шкуру, Вита прижалась к Флавину. - Теперь у меня всегда будет где спрятаться от тревог. Вот здесь, на твоей груди... Скажи, почему мне страшно?
- Счастливый человек чувствует себя особенно уязвимым. Ему есть что терять. Он не мыслит будущего без той доли радости, которую узнал, но понимает, что это невозможно.
- И еще, наверно, потому что чувствует себя виноватым перед обделенными. Избранный всегда немного виновен. От этого и великодушен... Я люблю сейчас всех-всех...
- Ты права, девочка. Наша любовь - редкий дар, сказочное богатство. А быть счастливцем среди скучных и нищих все равно, что есть сочные гамбургеры в толпе голодных дикарей... Властвующие над нами силы так же неуправляемы и опасны, как племя разъяренных аборигенов. Они коварны и страшно завистливы...
- Ты слишком серьезен, Кристос! Ах, ведь как выяснилось, ты из рода колдунов. Значит, все же твои биографы оказались правы.
- Смешно! Сочиняя небылицы, они попали в точку. У меня таинственная наследственность... Знаешь, что случилось с двумя моими предками-магами? Они вызвали друг друга на поединок, заперлись примерно в такой комнате в северной башне... И - пропали! Растворились, исчезли...
- Блестящий трюк! Кто-то из них хорошо лазал по стенам. А может быть оба. Они сговорились проделать этот фокус и навести трепет на всю округу. А сами благополучно сбежали - от князя и своего волшебства заодно. Чтобы счастливо жить в тенистых лесах у синего озера и растить детей.
- Дом у прозрачного озера в тенистом лесу... Это же моя мечта, Вита! Но она была такой далекой и смутной, как услышанная в детстве песенка. И, знаешь... Когда я думал о доме, то видел в нем тебя. даже когда не смел и мечтать, что ты полюбишь меня.
- Но я любила тебя всегда! Крис, это правда! Я родилась для этой любви.
- Ты родилась для любви... И она у тебя будет. Озеро, солнечный дом, малыши... Такие же прекрасные, как ты...
- Не возражаю, если все мальчики будут похожи на тебя. Крис... Неужели когда-нибудь мне может понравиться другое лицо?
Крис опустил глаза и, тихонько отстранив Виту, поднялся.
- Сегодня кружит метель и словно вражьи полчища бегут по небу темные тучи...
- Ты смотришь не в то окно! Здесь много серых и синих стекол и черная старуха с косой... Иди сюда... Это весна! Ну, верно, милый, стало веселее! Желтые цветы светятся, словно солнце. Наверно, одуванчики. Я обожаю их! И птицы - смешные пестрые птицы! В окне нашего дома всегда будет так... Вита обняла Флавина. - Держи меня крепче, милый... Опять эта темнота и звон...
Подхватив ослабевшую Виту на руки, Крис отнес её на кровать.
- Отдохни. Выпьем немного вина. - Он протянул ей кубок. - Пей и будь сильной, девочка.
Послушно осушив бокал, Вита улыбнулась:
- Уже совсем хорошо и снова хочется танцевать! - Она села. - Я так давно не танцевала! На московском балу мне пришлось изображать веселье и танцевать, не помню что и с кем... Кажется, с тем самым переводчиком. Как давно это было и как скучно!
- Но он-то, наверно, запомнит эти минуты на всю жизнь. - Крис задумался. - Мне жаль этого парня, Вита. Он видел тебя так близко, ты была совсем рядом... Не мудрено, что сторож потерял голову.
- Мне кажется, его кто-то здорово подставил. У них там настоящая коза-ностра. А насчет этого ты зря, - Лесников не из числа моих воздыхателей. Он смелый и романтичный, как в старых кинофильмах с Жераром Филипом. И даже читает книги о любви. Оказалось, у русских есть писатель, который давным-давно написал те слова, что говорил мне ты...
- "Я люблю тебя, потому что нет на свете ничего лучше..." Эти слова принадлежат только тебе, Жизнь.
Вита рассмеялась:
- Они принадлежат всякой, кому выпало счастье быть любимой. Истинно любящий всегда чувствует себя избранным, владельцем уникального сокровища. Я готова поклясться, что Кристос Флавинос и в самом деле считает меня ненаглядной.
- Согласен. Я не могу отвести взгляд от твоего лица. Я счастлив, а поэтому справедлив: твой московский защитник не так уж плох... - Крис с тоской посмотрел на центральный витраж. Он думал о том, с кем будет счастлива Вита в летнюю пору своей жизни, когда память о Флавине станет далекой и блеклой словно аромат увядшего цветка. Может быть, неспроста на её пути возникает влюбленный, конечно же, преданно влюбленный русский? - Я хотел рассказать, кого встретил на месте аварии и даже чуть не пристрелил, приняв за бандита. Не смейся, - это был все тот же Лесников. Он прибыл в Ирландию, чтобы защитить тебя. Не думаю, что по долгу службы. Скорее, по велению сердца.
- Я рада, что у него все обошлось. Эти мерзавцы клялись, что достанут его. Все складывается отлично! - Поднявшись, Вита изобразила глубокий реверанс. - Приглашаю на танец, мой господин.
Крис обнял Виту.
- Что заказать оркестру?
- Все! Я жадная - я хочу сразу все.
И музыка зазвучала! Мелодии, которые Крис любил, и которые никогда не слышал. Но именно те, что способны были поднять влюбленных над миром, кружа их среди россыпи звезд. Чистый восторг и радость. Бесконечная радость. Они танцевали целую вечность.
- Завтра я сыграю для тебя, Жизнь, маленький спектакль. Так надо и так велит мне судьба.
- Лучше этого танца вряд ли получится... Крис, ведь мы летим! Но это не воздух - это волны музыки, играющие нами, словно ветер лепестками яблонь...
- Я не буду петь, не беспокойся. Кое-что совсем простое, в духе моих предков - я пройду сквозь стену.
- Постой, постой, Крис... Мне плохо...
Музыка разом умолкла, Вита опустилась на краешек кровати.
- Давай уедем отсюда. Мне кажется... доктор Ласкер прав, - у меня что-то неладно здесь. - Она сжала ладонями виски.
- Завтра. Завтра ты умчишься отсюда, чтобы никогда больше не возвращаться. ты уедешь совершенно здоровой.
- Скажи правду. Что творится со мной, что ты собираешься сделать? Милый, я схожу с ума?
- Любовь - безумие. Мы оба не похожи сейчас на нормальных людей. Успокойся, приляг.
- Нет! - Вцепившись в руку Криса, Вита смотрела на него расширившимися от ужаса глазами. - Я чувствую, беда кружит над нами, как хищная птица. Черные крылья заслоняют свет и вот... вот уже тьма!
- Я обниму тебя крепко-крепко. Вот так. - Прижав Виту, Флавин слышал как бешено колотится её сердце. - Сейчас черная птица улетит и ты успокоишься. Видишь, я ничего не боюсь, девочка.
- Прости меня, Крис... Я не прошу сказать мне правду, я теперь знаю ее... С тех пор, как я услышала об этой... Ну. о своей болезни, какая-то часть моего существа знала, что это так. Но другая, другая вопила и сопротивлялась, отказываясь смириться. Это прорывалась к жизни моя любовь...
- И она победила, девочка. Ты скоро сама поймешь это. Любовь и смерть всегда рядом, как эти два витража. Но черная старуха уходит в ночь и наступает утро. С солнечными цветами и щебетом птиц.
- С тобой, Флавин... - Вита затихла в его объятиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50