Дети играли во дворе. Маленькая Эмили смеялась и визжала от восторга. Видимо, девочка еще не осознавала, что скоро навсегда расстанется со своими друзьями.Каролина с трудом заставила стоять девочку спокойно, когда надевала на нее пальто.Держа младенца на руках, из хижины вышла Адела, и вскоре вся семья Соро уже провожала Адама, Каролину и Эмили до площади.Известие об отъезде англичанки быстро распространилось по деревне, и многие жители собрались напротив таверны, чтобы проводить ее. Чувствуя себя непричастным к этой церемонии, Адам стоял в стороне, пока Каролина прощалась со всеми по очереди.Дети тем временем возобновили свои игры на более широком пространстве площади. И когда мама, переговорив, наконец, с последним из провожавших ее деревенских жителей, позвала к себе Эмили, та, только что беззаботно веселившаяся, неожиданно смолкла. Она понуро поплелась на зов, а вслед за ней шли дети Соро. Беатрис забежала вперед и обхватила колени Каролины. Женщина нагнулась и поцеловала девочку, а затем всех остальных детей.– Я напишу, – сдерживая слезы, говорила она, обращаясь к друзьям. – Отец Хавьер сможет прочитать вам мои письма.Адела кивнула, глаза ее блестели. Каролина поцеловала в лобик ее младенца, взяла за руку свою дочку и повернулась к Адаму.Жители смолкли. Дети Соро, грустные, как Эмили, сгрудились вокруг своей матери.По площади расхаживал петух, чудом спасшийся от французских солдат. Где-то поблизости раздавался рев осла и мужской крик. Поднялся ветер, стуча сломанными ставнями таверны.Адам посмотрел Каролине в глаза. Он одержал свою первую победу: эта женщина отправляется с ним. Впереди – две тысячи миль и месяц совместного путешествия. Предстоит спасаться от французских солдат, преодолевать все трудности пути. Должно быть, это будет самый сложный месяц в жизни Адама.– Ты готова ехать? – спросил он.Каролина кивнула. ГЛАВА 4 Подгоняемые ветром, они молча шли по улице.Когда осталась позади последняя полуразвалившаяся хижина, Каролина остановилась и посмотрела на деревню, где она провела столь нелегкие месяцы своей жизни. Даже на таком небольшом расстоянии домишки казались маленькими и жалкими. Каменная церквушка, возвышавшаяся на холме, тоже казалась крошечной, а кладбище… Кто теперь придет на могилку Джереда? Кто будет его помнить, если даже самой Каролине порой казалось, что она напрочь забыла его лицо. И мысль о том, как легко она стерла покойного мужа из своей памяти, пугала ее.Аскуэру она тоже скоро забудет. При этой мысли женщине стало не по себе, чувство невосполнимой утраты охватило ее сердце. Когда-нибудь лица ее здешних друзей сотрутся из ее памяти, но их дружба и доброта никогда не забудутся. Здесь она была сама собой, так как никого из местных жителей не волновало, что она – дочь сквайра, а ее муж – сын пэра. Каролина оставалась для них лишь англичанкой, чужеземкой, но к концу ее пребывания в деревне даже те люди, которые не считались ее друзьями, относились к ней с уважением.Эмили насупилась и, серьезно взглянув на мать, спросила:– Мы еще вернемся сюда когда-нибудь?Каролина знала, что легко дать обещание, которое потом никогда не исполнится, однако она не хотела приучать свою дочь к неправде.– Я не знаю, – ответила женщина, крепко сжав руку девочки. Эмили должна привыкать к жизни в неизвестности.Адам тем временем ушел далеко вперед, но скоро мать с дочерью догнали его. Лицо мужчины было сурово, но глаза светились дружелюбием.Каролина почувствовала, что слезы жалят ей веки, набегая на ресницы, и пошла впереди Адама, чтобы тот не видел ее лица.Наверное, она больше никогда не увидит Аделу, никогда не пойдет к колодцу за водой и не услышит разговоры женщин Аскуэры. Никогда не толкнет дверь деревенской пекарни и не вынесет оттуда поднос с хлебом, испеченным собственноручно. Никогда не войдет больше в здешнюю церковь, чтобы найти успокоение в незнакомом ритуале.Но, с другой стороны, приехав в Лиссабон, ей снова будет доступна роскошь ванной. Эта мысль пришла неожиданно, и Каролина ощутила разницу двух миров. Она посмотрела на дочь, но на лице той не было ни малейших признаков сожаления. Эмили жила настоящим, и ее матери очень захотелось последовать ее примеру. В будущем найдется время, чтобы погоревать обо всем, что осталось в Аскуэре.Тропинка становилась все круче, идя на спуск между остроконечных скал. Пейзаж был суров и однообразен. Ни одно дерево не попалось на пути, только кое-где торчала пожухлая трава.Каролина поежилась, вспомнив, как три месяца назад уже проделала подобное путешествие, сопровождаемая одним испанским крестьянином, согласившимся быть ее проводником. Но тогда она была несведуща и представления не имела об опасностях, подстерегавших в пути. Теперь же ей было известно предостаточно, чтобы испытывать страх.Где-то впереди послышалось лошадиное ржание и мужской успокаивающий голос. Через некоторое время путники подошли к каменистому плато и Каролина увидела Хокинса, надевавшего седло на буланую лошадь. Женщина облегченно вздохнула, увидев трех лошадей и дамское седло на буланой. Это хорошо, что ей не придется ехать вместе с Адамом, иначе бы она чувствовала себя крайне неловко. Тем более, что свое отношение к этому человеку она так и не определила еще.– Я уже начал беспокоиться, что вы так задержались, – сказал Хокинс, обращаясь к Дьюарду, затем повернулся к мулу, нагруженному провизией.– Миссис Раули прощалась с друзьями. – Адам подошел к большому вороному жеребцу и похлопал его по морде. – Ты хорошо покормил их?Хокинс утвердительно кивнул.Все три лошади были породистые, но очень уж отощавшие. Впрочем, как и всякие другие животные, выжившие в этой нищей стране.– Мы надеялись приобрести другую лошадь для вашего мужа, если бы он смог ехать, мэм. Но для вас ничего лучшего раздобыть, кроме этой маленькой буланой кобылы, мы не сумели, – сказал Хокинс Каролине.– На мой взгляд, ничего лучшего просто и быть не может, мистер Хокинс.– Просто Хокинс, мэм, если не возражаете. Это мое имя. А по фамилии я Пламб, но я ее почти не вспоминаю.– А этот мул для меня? – спросила Эмили, разглядывая огромное тучное животное, недовольно мотавшее головой.Хокинс взял сумку Каролины и привязал ее к седлу мула.– Я полагаю, нет, – ответил он.– Я могу ездить, – настаивала девочка. – Я умею ездить на осле.– Я в этом не сомневаюсь. – Хокинс улыбнулся. – Но, боюсь, что мул будет возражать против этого. Во-первых, он и так слишком нагружен, а во-вторых, у этого друга очень плохой характер. Будет лучше, если ты поедешь с кем-нибудь из нас.– С мамой? – спросила она, глядя на Адама, помогавшего Каролине оседлать буланую лошадь.– Конечно же, со мной, – ответила женщина, нагнувшись к дочери. Ведь они с Эмили уже ехали вместе верхом на одной лошади, когда добирались в эти места из Португалии, и лишь в некоторых наиболее опасных участках дороги девочка передавалась проводнику.– При всем уважении к вам, мэм, – произнес Хокинс, отрицательно качая головой. – Ваша лошадь маленькая для двоих. Девочку может поехать со мной. Или мистером Дьюардом, если он готов к этому.– Я готов, если ты поднимешь ее ко мне. – Адам уже сидел на вороном.Эмили взглянула на одного мужчину, потом на другого.– Я поеду с вами, – сделала она свой выбор и взяла Хокинса за руку.– В таком случае я поведу мула, – сказал Адам, усмехнувшись.Каролина не стала возражать, подумав про себя, что Хокинс добрый человек, и ему вполне можно доверить ребенка. Он был значительно моложе Адама, сильный и нежный. Правда, еще раньше женщина заметила, что он слегка хромает, но не придала этому никакого значения.Дьюард тронул за поводья мула, а Хокинс посадил Эмили на свою лошадь, и сам сел позади девочки.Каролина подобрала поводья и устремила лошадь вперед, сердясь на себя, на свою слабость – от прикосновения рук Адама, когда он помогал женщине взобраться на лошадь, ее сначала словно жаром окатило, а потом бросило в дрожь.Их путь пролегал по узкой каменистой тропе, извивавшейся вниз по холму. Справа высились скалы, а слева простиралась пропасть, в которую мог увлечь любой неверный шаг.Адам ехал впереди, а Хокинс позади всех. Буланая кобыла, несмотря на все опасности дороги, шагала уверенно, и Каролина даже ослабила поводья, позволяя лошади ориентироваться самой.Позади нее Эмили болтала с Хокинсом на жуткой смеси английского и испанского языков, но порывы пронзительного холодного ветра мешали расслышать их разговор. Женщина плотнее запахнула на себе пальто, спасаясь от холода, к которому так и не смогла привыкнуть, хотя в зимней Аскуэре он являлся обыденностью.Зато воздух казался упоительным и свежим, совсем не таким, как в Англии. Путешествие обещало быть опасным, но Каролине хотелось вновь извлечь из него хоть какое-то удовольствие.Вскоре дорога выровнялась. Вечерело.Адам остановил лошадь и обернулся к своим спутникам.– Французы стоят в Кастрохерисе, – сказал он. – Поэтому нам придется повернуть на север и там пересечь Одер.На север? Но ведь их путь лежит на юго-запад! Каролина почувствовала раздражение при мысли о вынужденном увеличении пути, но жаловаться не имело никакого смысла. Она понимала, что Адам прав. Так же как и ему, у нее не было ни малейшего желания вновь повстречаться с французами.Неохотно повернув коня, Каролина последовала за мулом в каменистую расщелину. Едва заметная тропинка поднималась в гору и была такой же извилистой, как и предыдущая.Когда все подъехали к ручью, Адам велел спешиться и напоить своих лошадей. Радуясь остановке, женщина тотчас подошла к дочке.– Мама, Хокинс рассказывал мне сказки, – сообщила Эмили с сияющими глазами.Каролина обернулась к нему, желая поблагодарить, но тот был занят лошадьми и ничего не услышал.– Ты не устала? – спросила она у Эмили.– Нет, что ты, мамочка!Девочка побежала помогать Хокинсу поить мула.– А ты?Вздрогнув, женщина обернулась и увидела Адама, который протягивал ей жестяную кружку с ключевой водой.– Конечно, нет. – Взяв кружку, она стала пить медленными глотками. Холодная вода обжигала горло, но казалась более живительной и бодрящей, чем самое лучшее шампанское. – Спасибо.Допив до конца, она вернула кружку и посмотрела ему в глаза. Они показались ей темнее, чем обычно, их взгляд был открыт и спокоен, но ничего не выдавало в них признаков былой дружбы и любви.Каролина в смущении отвернулась. Что бы Адам ни сделал ей в прошлом, сейчас он пришел в ее жизнь, чтобы помочь. Он преодолел две сотни миль, большая честь которых пролегала по французской территории, чтобы спасти ее и Джереда, которого ненавидел. Этот человек спас ее от насильника, за что чуть не поплатился собственной жизнью. И хотя она клялась себе никогда больше не доверяться ему, но ради безопасности Эмили решила отступиться от своих клятв. Решила, что на какой-то период можно прекратить войну, заключив кратковременное перемирие.Каролина подошла к Адаму и тронула его за локоть.– Как твоя рана?– В порядке.Он отвернулся и пошел прочь.Женщина наблюдала, как Эмили бегала по берегу ручья, играя в какую-то игру, название которой знала только сама играющая.Вскоре Хокинс достал буханку хлеба и отрезал каждому по толстому ломтю. Путешественники съели стоя свой хлеб, затем оседлали лошадей и отправились дальше.Каролина утратила чувство направления и расстояния. По солнцу она решила, что уже далеко за полдень, и что еще несколько часов нужно проехать без перерыва. Она подчинилась ритму лошади и погрузилась в размышления о событиях последних двух дней.До сих пор у нее не было времени в полной мере осознать весь свой страх, когда на нее набросился Газен или когда у ее ног рухнул потерявший сознание Адам. Не было времени как следует оплакать смерть мужа, обдумать свое теперешнее положение и неизвестность будущего, разобраться в круговороте чувств, всколыхнувшихся в ней при неожиданном появлении в этих краях Адама.Каролина поежилась, но на этот раз не от холода.Ей не хотелось думать ни о чем: ни о прошлом, ни о будущем. Хотелось жить только настоящим, только происходящим в данную минуту. Хотелось поскорее пережить все тяготы путешествия и поскорее забыть о нем, как пережила и забыла она путь, проделанный сюда из Лиссабона.Когда над землей начали сгущаться сумерки, женщина с облегчением вздохнула, подумав, что скоро они остановятся на ночлег. Последний спуск привел всадников к широкой равнине, раскинувшейся на берегу реки Одер. Растущие здесь деревья обеспечивали для костра хорошее укрытие и хворост.Адам остановил коня.– Здесь расположимся на ночлег, – сообщил он. – Деревья защитят нас от ветра.Во время путешествия из Лиссабона Каролине ни разу не пришлось спать на открытом воздухе. В Португалии, находившейся под контролем британцев, не составляло труда остановиться на ночь в гостинице или частном доме. Но здесь, в Испании, где уже не господствовала Британская Армия, сделать это было труднее. Тогда еще была зима, и французы, контролировавшие большую часть территории страны, почти не вели военных действия. Поэтому Каролина и ее проводник легко избегали встреч с французами. Проводник хорошо знал местность и людей, всегда умел найти деревню, где имелись или гостеприимные жители, или пустующий сарай, или пустующая конюшня.Сейчас, после целого дня верховой езды по гористой местности, даже постель на голой земле казалась благословением.Каролина слезала с лошади, держась за ее шею, чтобы не упасть. Ноги ее подгибались, спина разламывалась, руки не слушались.– Мама? – Эмили вопросительно заглядывала ей в глаза.– Все в порядке, доченька. Я просто не привыкла целый день находиться в седле.Девочка внимательно посмотрела на мать, затем решила, что ничего серьезного не произошло.– Я тоже не привыкла, – призналась она. – Но я люблю кататься.Эмили подбежала к Хокинсу. Адам же куда-то исчез, а через четверть часа вернулся с охапкой хвороста.Каролина тем временем уже пришла в себя, расседлала лошадь и помогала Хокинсу и Эмили разгружать мула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56