Если погода начинала портиться, Манужаи или Джимми уносили его вниз, в квартиру, а затем, когда все стихало, снова поднимали в хампий – сам Д. У. больше не мог взбираться на обрыв. По ночам с ним оставался Эмилио, так что Д. У. был тут не один. Его тревожило, что он сделался для всех занозой в заднице, но Д. У почувствовал себя лучше, когда София сказала ему: «Это ваш долг: позволить нам помогать. Даже ваш Иисус знал, что забота о больном – божья заповедь. У нас это называется мицва».
– Прикончите этот суп, – сказала Энн, вмешиваясь в его мысли. – Доктор настаивает.
– «Прикончите этот суп!» Черт возьми, какая вы скорая, – возмутился он, но поднял чашку своими тощими руками и принялся с натугой глотать, пока не выпил все.
Затем состроил гримасу, что было, пожалуй, излишним, учитывая, как он выглядит, когда не строит гримас.
– Металлический привкус, – сказал Д. У.
– Знаю, но белок вам на пользу.
Протянув руку, Энн коротко сжала его запястье.
Она испробовала все, что смогла придумать. Чуть не убила Д. У. противопаразитными средствами. Посадила его на диету, состоящую только из земных продуктов, хранившихся в катере. Кипятила дождевую воду для питья, предварительно пропуская через всевозможные фильтры и подвергая химической очистке. Затем отказалась от химии, подумав, что она тоже может повредить.
Порой Энн казалось, что больной идет на поправку. Д. У. понемногу набирал вес, бледные щеки окрашивал румянец, к нему возвращалась былая бодрость. Но тут же наступало ухудшение.
Д. У. оставался единственным заболевшим. Оба, конечно, задавались вопросом, не привезли он эту хворь с Земли. Но всех членов команды перед отлетом пропустили сквозь мелкоячеистое медицинское сито, и Д. У. Ярбро был тогда совершенно здоров и силен, словно поджарый старый скакун. Возможно, что-то разладилось в его физиологии, и то, что обычно выводится, стало задерживаться в организме, или нарушился процесс обмена веществ.
– Ничего страшного, Энн, – как-то сказал он. – По-моему, я просто устал.
– Если б вы вправду меня любили, то выздоровели бы, черт возьми! Ненавижу пациентов, которые мешают своим докторам выглядеть всемогущими. Это невежливо.
Но Д. У. не поверил в ее гнев.
– Люди смертны, – сказал он. – Мы оба знаем, что могло быть и хуже.
Энн отвернулась, часто моргая, но, сделав энергичный вдох, взяла себя в руки. Когда она снова заговорила, ее голос был твердым и сердитым:
– Меня бесит не сам этот факт, а отпущенное время. Вздрогнув, Д. У. вернулся в реальность, гадая, не задремал ли.
– Ладно, – сказал он, с трудом выбираясь из шезлонга. – Давайте пройдемся. Сегодня я наплюю на грязь.
– Верно. – Энн хлопнула ладонями по коленям и поднялась, отгоняя тревогу. – Все ставь на карту, я бы сказала. Живи моментом.
Они продвигались медленно, почти не разговаривая, направляясь вдоль края ущелья в сторону южных гор, причем темп задавал Д. У. Энн внимательно следила за ним, зная, что не следует далеко уходить, поскольку нужно еще возвращаться. Обычно она могла рассчитывать, что кто-нибудь понесет Д. У, если тот выбьется из сил, но сейчас они были в Кашане одни – впервые после несчастья с катером. Руна отсутствовали, собирая урожай цветов анукар. Джордж, Марк и Джимми уплыли с Супаари, чтобы наконец увидеть город Гайджур. Так что поблизости не было никого, кто смог бы ей помочь, кроме беременной, страдающей от тошноты Софии да Эмилио, который сейчас отсыпался. Большую часть ночи он провел с Д. У, у которого опять случился приступ.
К удивлению Энн и своему собственному, Д. У пока справлялся неплохо. Тем же неспешным шагом они добрались до их старого места на выступе скалы, где было удобно отдыхать и откуда открывался отличный вид на лощину и западное небо.
– Если я усядусь, вы сможете потом оторвать от земли мою старую изношенную задницу? – спросил Д. У.
– Рычаги, мой дорогой. Если упретесь пятками, то я сумею поднять вас на ноги.
Протянув ему руку, Энн отклонилась назад, притормаживая его спуск, затем села рядом. Пока Д. У восстанавливал дыхание, оба молчали.
– Когда я умру… – начал он. Энн открыла рот, но Д. У. взглядом остановил ее. – Когда я умру, а это, по моим прикидкам, произойдет дня через три-четыре, отцом-настоятелем де факто станет Марк Робичокс. Я не могу сделать это назначение, но пройдет почти девять лет, прежде чем мы сможем получить приказ из Рима.
Д. У. замолчал и по привычке стал шарить пальцами по земле, нащупывая камушки. Но он давно очистил это место от камней, поэтому сдался, уронив руки на колени.
– Теперь слушай внимательно, Энн. Марк хороший человек, но он не лидер. Эмилио наделен многими достоинствами, но он слишком часто уходит в себя. Ни от кого из них не будет проку, случись что серьезное…
– Ну, при них всегда были вы или еще какое начальство, на которое можно было рассчитывать. Возможно, они проявят себя, если потребуется.
– Угу. Я подумал об этом. Но я обеспокоен. Джордж отличный штабист, но в роли строевого офицера я его не представляю – прошу прощения. А если вы не вернетесь на Землю, Энн, если эта идея Джорджа насчет горючего лопнет? Если вы тут надолго, потребуется какая-то структура, чтобы не пойти вразнос. – Он сделал паузу. – Я долго размышлял. Должен быть один голос, отдающий приказы. Я обеими руками за «совет и согласие», но вы слишком изолированы и слишком уязвимы, чтоб обойтись без четких команд. Один голос. Но это не обязательно должен быть голос иезуита, понятно? Вот мое мнение: мозг группы – ты и София… Не спорь со мной, у меня нет ни времени, ни сил. Малыш Квинн – основание скалы. Вы должны сделать так, чтобы руководителем признали Джимми.
Энн начала было протестовать, но вспомнила первые часы после смерти Алана и то, как Джимми повел себя, когда все были в отчаянии. Она кивнула.
– Я сказал кое-что Марку и Эмилио. Не в этих выражениях, но они поняли. Главная трудность: убедить Джима, что он лучше других подходит для такой работы. Он захочет, чтобы это взяли на себя ты или София.
Замолчав, Ярбро поднял руку, намереваясь обнять Энн за плечи. Но это оказалось ему не под силу, поэтому Д. У. просто положил ладонь на ее пальцы.
– Энн, ты слишком много чувствуешь, а София думает чертовски быстро, отчего ей самой бывает худо. В Джиме все отлично сбалансировано. Вы поделитесь с ним вашей интуицией, вашим умом, вашими знаниями. Но решать предоставьте ему.
– Значит, в итоге Джимми все же сделается Старейшиной, – произнесла Энн, пытаясь немного просветлить момент. Но этот момент вовсе не был светлым, поэтому она сказала: – Хороший план, Д. У. Я буду способствовать ему изо всех сил.
Д. У. улыбнулся, и она ощутила, как его пальцы легонько сжали ее, но он лишь посмотрел на небо, исчерпав тему разговора.
Он собирался рассказать ей про свою бабушку, которая дожила до девяносто четырех и никому не желала такого. Он собирался посоветовать ей внимательней приглядеться к этому типу, Супаари, – есть в нем что-то подозрительное, и Энн не следует слепо доверять чувствам. Он собирался сказать ей, что был по-настоящему счастлив – даже в эти последние месяцы. Он думал, что у него есть еще несколько дней. Но у смерти собственный график и своя логика, и она захватила их обоих врасплох.
– Боже, – выдохнул Джордж. – Ну и дела.
– Иисус, Мария и Иосиф, – прошептал Джимми. – Это стоило ожиданий.
Оторвав взгляд от панорамы, Марк Робичокс посмотрел на Супаари Ва Гайджура, невозмутимо направлявшего маленькую моторную лодку к городу – через усеянные бакенами каналы.
– Сипадж, Супаари. Мы благодарим тебя за это, – негромко сказал он.
Подбородок торговца-джанаата чуть поднялся в знак подтверждения. Он тщательно спланировал их прибытие, обогнув мыс и попав в бухту Радина незадолго до второго захода. Окруженный тремя горами, Гайджур охватывал полумесяц гавани, далеко протянувшись с юга на север, а его здания из белого камня и красной глины мерцали в сочном перламутровом свете. Сгущающийся сумрак прятал сплетение кораблей, кранов, складов, мастерских, сгрудившихся вблизи причалов, и взгляды людей устремлялись выше – к Дворцу Галатна, помещенному, точно драгоценный камень, в пышную аквамариновую растительность средней горы. В это время дня, когда небо принимало цвета, напоминавшие Супаари о мраморе из Гардхана, город смотрелся лучше всего. К тому же сейчас было безопаснее всего доставить чужеземцев в порт.
Поглядев на Джимми и Джорджа, завороженных зрелищем, Марк улыбнулся. Он был рад за них. Почти шесть лет субъективного времени эти двое мечтали увидеть Город Певцов, которым, как они теперь знали, являлся Гайджур. Каждый раз, когда Супаари приезжал в Кашан, они намекали, торговались, чуть ли не требовали и почти умоляли, чтобы тот взял их сюда. Они хотят видеть настоящий город, говорили они ему. Им было трудно объяснить, почему они так стремятся в Гайджур. В руанджа не хватало слов для многого из того, что их интересовало, – тем более что их интересовало все. Они хотели выяснить, как выглядят дома, понять, откуда поступает пища, куда сливают нечистоты, как функционируют здешние университеты, правительство, больницы, на что похожи транспортные средства, как производят, хранят и используют электричество. Они хотели поговорить с химиками, физиками, астрономами, математиками. Понять, как на этой планете применяют принципы колеса, рычага, наклонной плоскости. Они хотели знать все.
Сам Марк не сходил с ума от желания выбраться из Кашана, но он тоже жаждал ознакомиться с городской архитектурой и искусством, услышать музыку, поглядеть на тамошние достопримечательности. Есть ли там парки? Музеи? Зоопарки? И Супаари сказал, что у них есть сады. Распланированные или нет, утилитарные или исключительно декоративные? Есть ли там храмы? Кто их посещает? Есть ли специалисты по религии: жрецы или жрицы, монахи, адепты? Верят ли они в магию, в Бога или в богов, в фатум, в судьбу, в воздаяние за добро, в наказание за зло? Как отмечают вехи жизни? Торжественной церемонией или кратким неофициальным подтверждением? А еда – лучше ли она в городе? Что горожане носят? Вежливы они или бесцеремонны, скрупулезны или небрежны? Что считается преступлением? Как наказывают за него? Что есть добродетель, а что – порок? Что им кажется забавным? Марк тоже хотел знать все.
В конце концов, задержав их на полный ракхатский год, Супаари Ва Гайджур счел, что все должным образом продумано, устроено и назрело время для того, чтобы чужеземцы посетили принявший его город. На протяжении трехдневного путешествия из Кашана, пока его катер плыл вниз по реке, минуя медленные торговые баржи и маленькие ялики, Супаари, как умел, отвечал на их вопросы. Их интересовали серно-алюминиевые батареи, снабжавшие энергией его судно, материал, из которого сделан корпус, водонепроницаемое покрытие, навигационное оборудование. В конце концов он убедил их, что просто использует лодку, а не строил ее, и чужеземцы стали расспрашивать о самом городе, а когда Супаари наконец не смог этого выносить и сказал: «Подождите! Скоро все увидите сами», – они продолжили говорить между собой на хинглиш, неуемные в своем любопытстве.
По дороге они останавливались заночевать в двух деревнях: первая – перед самой дельтой Пона, а вторая – на побережье Маснаа Тафаи, примерно в двенадцати часах пути от Гайджу-ра. Как и в Кашане, чужеземцы были приняты жителями без лишнего ажиотажа. Супаари просто представил своих спутников как торговцев из дальних краев. Он рассчитывал, что руна, проживавшие в Гайджуре, будут реагировать так же, и приободрился, увидев подтверждение этому в удаленных деревнях – после стольких тревожных предчувствий. Но Супаари еще раз заставил чужеземцев пообещать, что они будут выходить лишь при красном свете и что даже тогда их будет сопровождать его руна-секретарь, Ауиджан. Было крайне важно, чтобы чужеземцев не увидели другие джанаата.
Это ограничение противоречило желанию Д. У. Ярбро установить контакт с правительством джанаата. Они и так слишком затянули, полагал он. Если иезуитская группа будет и дальше слоняться по окрестностям, не сообщая о себе, власти могут заподозрить пришельцев в коварстве и заинтересоваться, почему те скрывались так долго. Но люди были обязаны Супаари за его помощь, и в конечном счете Д. У. решил, что им следует держаться его правил. «Разведайте там, что и как, – сказал Ярбро Марку, Джорджу и Джимми перед их отплытием. – Когда вернетесь, обговорите это и решите, что делать дальше». Д. У. знал, что не будет участвовать в дискуссии. Он знал, что умирает. Они все знали.
Теперь, увидев Гайджур вблизи, трое людей поняли, как непросто будет получить даже поверхностное впечатление об этом городе за те шесть дней, что им выделены на визит. А у Марка Робичокса возникло ощущение, что здесь им предстоит еще одно пошаговое продвижение.
Завидев свою резиденцию, Супаари радировал Ауиджан, объявляя об их прибытии, и направил маленький катер сквозь ряды судов, высящихся у берега. Причалив с беспечной умелостью, он зевнул и с небрежной гордостью показал на ворота резиденции, полагая, что их впечатляющие размеры и очевидные признаки преуспевания уверят его визитеров, что они имеют дело с влиятельным человеком.
– Будете отдыхать или пойдете осматривать город? – спросил Супаари, отлично зная, что они скажут.
Услышав ожидаемый ответ, он поручил их своему секретарю, заверив, что Ауиджан сможет сопровождать гостей должным образом и отвечать на вопросы. А он, Супаари, теперь отправляется спать и увидится с ними завтра утром, после второго восхода.
И вот так, подготовившись как могли, Марк Робичокс, Джимми Квинн и Джордж Эдвардc впервые погрузились в инопланетный город. Нетрудно было предполагать, что он окажется удивительным и озадачивающим, но в действительности здесь был полный бедлам. Их захлестнули запахи и шумы Гайджура: склады, наполненные сладкими, пряными и травянистыми ароматами компонентов духов; доки и верфи, пахнущие мокрыми парусами, гниющая морская живность, герметики и краски, кричащие матросы и грузчики;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66