Елизавета только улыбнулась столь жестокому заявлению.
– А если вдруг он убьет вашего фаворита, Нед? Не говорите, что я вас не предупреждала.
Пока толпа напряженно ждала, мужчины готовились к финальной атаке. Изабелла так крепко вцепилась в руку своей служанки, что ее ногти впились в тело Джоселин.
– Ах, Анна, я не понимаю, почему, но… но думаю, что они намереваются убить друг друга, – выдохнула Изабелла. Потом запричитала. – Ах, ну почему же король не прекратит все это?
– Я не знаю, Изабелла, – задумчиво сказала герцогиня. – Должно быть, Нед не чувствует никакой опасности, иначе бы он сразу остановил их. В конце концов, граф Монтекатини – всего лишь гость в нашей стране, а лорд Хокхарст – один из фаворитов Неда. Он не может позволить им сражаться до убийства.
Но Изабелле стало страшно, когда они, снова вонзив свои позолоченные шпоры в бока лошадей, устремились навстречу друг другу, и на поле вновь раздался цокот копыт.
Глаза Воррика через щели в забрале шлема, не моргнув, встретили зловещий взгляд лорда Монтекатини. Сокол, распустивший когти и приготовившийся к нападению, казалось, вот-вот взлетит с плаща графа, раздуваемого ветром. Золотой грифон, изображенный на плаще Монтекатини, загнал свою жертву за Красное море. Хищники сцепились, зарычав от ярости, и рвали когтями, пока, наконец, Изабелла не увидела, как лев с орлиной головой упал, и из раны, нанесенной копьем ее мужа, внезапно хлынула ярко-алая жидкость.
Почти неестественный, пронзительный вопль одобрения вырвался из толпы зрителей, вскочивших на ноги и жаждущих продолжения зрелища. Даже король и королева встали, наблюдая за происходящим в нетерпеливом ожидании.
– Боже мой! – закричал кто-то. – Итальянец мертв!
– Нет, – мучительно простонала Изабелла. – Нет! Воррик уже спешился и побежал на помощь своему противнику. Он быстро откинул забрало шлема лорда Монтекатини и снял остатки доспехов, которые еще оставались целыми после столь ожесточенной схватки. Граф простонал и слабо улыбнулся, когда Хокхарст обнажил рану на плече итальянца и попытался остановить поток крови.
– Поздравляю, милорд, – сухо произнес лорд Монтекатини. – Вкус победы всегда сладок. Как вы думаете, я выживу?
– Да, – кивнул Воррик. – Кости не задеты, и рана чистая. Думаю, что это не смертельно.
– А как лицо, милорд?
– Лицо? Боже мой, Монтекатини! Вас могли убить!
– Да, но я еще жив и хочу знать, красив я или нет в этот момент. Лицо – предмет моей гордости.
– Всего несколько царапин, шрамов нет. Граф облегченно вздохнул.
– Слава Богу, что так. Вы – достойный противник, Хокхарст, я думаю, что мы еще встретимся.
– Имейте в виду, что в следующий раз… я намереваюсь убить вас, – процедил Воррик сквозь зубы.
Итальянец коротко усмехнулся.
– Да, вижу, что это так и есть.
– Держитесь подальше от моей жены и ее брата, – мрачно приказал Воррик.
– Я только хотел подружиться с ними, милорд.
– Не пытайтесь сделать из меня дурака, Монтекатини. Я прекрасно знаю о ваших намерениях.
– Неужели? Интересно. Есть только одна вещь, более сладкая, чем победа, Хокхарст, – месть. И я воспользуюсь этим, обещаю вам.
– Мальчик будет презирать вас, – прошипел Воррик.
– Вы, действительно, так считаете, сеньор? Боюсь, что в таком случае вас придется просветить. Ну? Так значит, вы бросаете мне вызов?
– Если бы я думал, что все ваши жертвы сдавались вам добровольно, я бы этого не сделал, но… но человек, занимающийся изготовлением различных зелий – и, без сомнения, черной магией – без принципов и совести. У меня есть некоторое представление о тех наркотиках, которыми вы пользуетесь, Монтекатини. И я не потерплю, чтобы Гил пристрастился к маковому нектару и стал вашим рабом. Я просто верю, что после сегодняшнего дня у вас хватит ума покинуть Англию до того, как вас заставят это сделать. Я не думаю, что Рим закроет глаза на это дело. И я не верю, что вы желаете, чтобы вас с позором проводили домой.
Граф пожал плечами. Взгляд его черных глаз был непостижим.
– Один нюанс, милорд. Уверяю вас, моя семья очень почитаема при дворе в Риме, очень высоко, милорд. Я думаю, они спасут мое положение. Вы пустили в ход все средства и проиграли, Хокхарст.
– Неужели? Гил – один из фаворитов Глостера, Монтекатини, и, к тому же, стойкий сторонник Йорков. Если вы поиграете с ним, то вам придется отвечать перед герцогом и королем!
– Но, знайте, я неподвластен капризам Плантагенетов – или законам Англии. Не так ли, милорд? Кроме того, дело касается не только этого юноши. Вы оскорбили мою честь, сеньор, а этого я не забываю и не прощаю.
– Мне кажется, что я могу защитить себя, – непроницаемо ответил Воррик. – Ведь сегодня победителем вышел я. Не так ли?
– Да, вы получили такое удовольствие, Хокхарст, – зубы итальянца снова блеснули в улыбке. – Думаю, что вы также преуспеете и в защите своей жены.
Воррик сделал резкий вздох.
– Кажется, я попал в цель, не так ли? – продолжал лорд Монтекатини. – Я так и думал.
– Если вы тронете мою жену, то умрете. Причем весьма неприятной смертью, я обещаю вам это! – поклялся Воррик.
– Вы так думаете? Ну, кажется, я могу прекрасно жить в Италии.
– Даже если это и так, Монтекатини, но нравится ли вам такая жизнь, если что-нибудь случится с вашим лицом?
Задев итальянца за живое, Воррик ушел, получив несказанное удовольствие, увидев побледневшее от страха лицо графа.
С облегчением вздохнув, Изабелла снова села на скамью и смотрела, как ее муж уходит с поля. Итальянец был ранен, но не смертельно, и Воррик был цел и невредим. А это было самым важным.
– Лорд Монтекатини уже завтра, кажется, будет готов к следующему сражению, – заметила Анна, когда оруженосцы графа подошли к нему и увели с поля.
– Да, – согласилась с ней Изабелла. – Слава Богу. В какой-то момент мне показалось, что Воррик убил его.
Далее в турнире участвовал Кэрливел. Его сражение прошло без приключений. К радости Изабеллы, публика уже устала, и судьи начали совещаться.
– Миледи Хокхарст? – маленький паж робко подошел к ложе.
– Да.
– Милорд Хокхарст хочет с вами поговорить.
– Конечно, – Изабелла поспешно встала, думая, о чем хотел поговорить с ней муж. – Надеюсь, ничего не случилось. Извините меня, Анна.
– Разумеется, – улыбнулась Анна. – Турнир уже закончился, и судьи совещаются о том, кто из участников набрал больше очков и стал победителем.
– Ну, если это граф Риверс, то у меня нет шансов стать королевой турнира. Значит, я ничего не потеряю. Нет, Джоселин, – запротестовала Изабелла, увидев, что служанка тоже поднялась. – Ты оставайся, а потом скажешь мне, кто выиграл. Когда я с мужем, со мной ничего не случится. Я не думаю, что в его присутствии какой-нибудь глупый придворный попробует даже заговорить со мной.
Именно так и было, судя по тому, как на нее бросали восхищенные взгляды, пока Изабелла шла сквозь толпу, но ее прежние веселые кавалеры, явно не хотели привлекать внимания. Только самые нахальные из них, занимающие высокое положение придворные, как лорд Томас Грей, маркиз Дорсет, осмеливались обращаться к ней и, шутя, говорить о постыдной ревности Воррика. Покраснев, девушка поспешила уйти, чтобы Воррик не так явно показывал свою собственническую натуру, да и не такими средствами, как то, которое он продемонстрировал с лордом Монтекатини, который относился к ней совсем безразлично, без того обожания и восхищения, с которым к ней относились многие другие кавалеры. Действительно, подумав об этом, Изабелла решила, что итальянец стал преследовать ее потому, что так было принято. Конечно же, он гораздо охотнее разговаривал с Гилом, чем с ней. Тогда она с любопытством подумала – почему? За что Воррик решил наказать итальянца? Все это казалось слишком странным.
– Сюда, миледи, – сказал ей паж, указав на открытую дверь в павильон, слегка испугав девушку и прервав ее мысли – тем самым, вернув в настоящее.
– Но… но это павильон не моего мужа, – сказала Изабелла, смутившись. Она хорошо знала это, поскольку Воррик сегодня утром показывал ей свой павильон. И теперь, вспоминая, Изабелла видела, что внешне он совсем не был похож на павильон мужа. К тому же, на этом не было флага, который бы подсказал ей, кому же все-таки принадлежит этот павильон.
Паж пожал плечами.
– Я не знаю, миледи, но именно в это место милорд велел привести вас…
– Не бойся, – сказала она пажу, – я не обвиняю тебя в том, что ты сделал что-то не так. Я просто говорю, что это павильон не моего мужа. Однако, может, у него есть какая-то причина, чтобы встретиться здесь. Вот, – она протянула ему серебряную монету. – Пожалуйста, пойди и скажи моей служанке, что ты доставил меня мужу.
Мальчишка убежал так быстро, как будто ему не терпелось избавиться от ее присутствия. От этого Изабелла грустно улыбнулась сама себе и удивленно покачала головой. «Дети!» Она вскользь подумала о том времени, когда у нее будет собственный ребенок. Потом, испугавшись, отогнала эту мысль, вспомнив, каким образом на свет появляются дети. Боже мой! Воррик может догадаться, что она стоит у павильона и думает о том, как они займутся любовью! Смущенная и взволнованная своими бессвязными мыслями, она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и вошла в палатку.
– Лионел! ЛИОНЕЛ!? – Изабелла была настолько поражена, что это имя само собой сорвалось у нее с губ.
– Да, это я, – наследник Сант-Сейвора вышел из тени, где поджидал ее. – Нет, Белла, не уходи, пожалуйста. Извини, что ввел тебя в заблуждение, но я просто должен был тебя увидеть. ДОЛЖЕН, понимаешь?
– Я только не могу понять, зачем? Нам нечего сказать друг другу.
– Нечего? – спросил он тихим дрожащим голосом. – Ах, Изабелла, – страстно прошептал он, схватив ее за руки, прежде чем она успела понять, что же происходит. Неужели ты хочешь сказать, что не желала меня так же страстно, как я желал тебя с тех самых пор, когда нам пришлось расстаться?
– Я хочу тебе сказать только одно: все, что было между нами, осталось в прошлом. А теперь отпусти меня. У тебя есть жена, а у меня – муж, который известен своей ревностью.
Девушка с беспокойством оглянулась вокруг, пытаясь увидеть кого-нибудь, кто пришел бы к ней на помощь. Но, к ее глубокому сожалению, они были в павильоне одни: Лионел, конечно же, об этом позаботился.
– Ты думаешь, меня волнует моя жена и твой муж? – резко сказал наследник Сант-Сейвора. – О, Боже, Белла, когда я думаю, что потерял тебя, я проклинаю Джильен Бьюмарис на чем свет стоит! Кто она такая по сравнению с тобой? И кто такой Хокхарст? Он не любит тебя так, как я, клянусь!
– Джильен – твоя жена, – холодно повторила Изабелла, тщетно пытаясь освободиться, – а ты так постыдно оскорбляешь ее. Ты знаешь, что у нее сегодня даже не было денег, чтобы купить себе такую пустяковую вещь, как веер, чтобы защититься от солнечных лучей? А ее жалкие наряды? Они годятся только для служанок, работающих на кухне! Я не сомневаюсь, что, кроме всего прочего, ты бьешь ее. Она боится тебя, а я… У меня вызывает отвращение то, как ты с ней обращаешься, Лионел. Я знала, что ты обманщик, но теперь оказалось, что ты еще и жестокий, как я вижу. Сейчас же убери от меня руки! Воррик – мой муж, и я не стану обманывать его, особенно с тобой!
Грубые слова обожгли. «Так и должно было случиться», – подумал Лионел и рванул ее к себе, отчего Рагнор громко вскрикнул. Наследник Сант-Сейвора гневно сбил сокола с плеча Изабеллы.
– Рагнор! – испуганно вскрикнула она и попыталась дотянуться до птицы, которая беспомощно распласталась на земле, но Лионел удержал ее.
– То же самое я думаю о вашем муже, – прорычал наследник Сант-Сейвора, и его голубые глаза гневно сверкнули и посмотрели на Изабеллу с откровенной похотью.
– Ваш муж! Что он о вас знает? Вот я знаю вас, Изабелла!
Он горячими губами припал к ее шее, пожирая ее своим ртом.
– Нет! – резко ответила Изабелла, снова пытаясь освободиться. – Взять меня таким вот образом – это жестоко! Подло! Но мне не следовало ждать от вас чего-то лучшего! Я предупреждаю в последний раз, милорд: отпустите меня, иначе я закричу так, что этот тент обрушится вам на голову!
– Нет, Изабелла, ты этого не сделаешь. А что же скажет твой муж? Ведь он увидит тебя здесь в моих объятиях?
– Но ведь это насилие, Лионел! – резко напомнила ему девушка.
– А ты думаешь, Хокхарст поверит этому? – Лионел неприятно рассмеялся. – Думаю, что нет. Ну, дорогая, ты теперь уже не девушка. И я прошу тебя отдать мне только то, что этот уэльский ублюдок уже поимел от тебя.
От такой наглости и грубости Изабелла просто онемела. Затем, изловчившись, она сумела освободить руку, и отвесила такую пощечину, на которую у нее хватило сил, при этом продолжая сопротивляться и пытаясь вырваться из его объятий.
– Отпусти меня, презренный негодяй! Как ты смеешь так оскорблять меня?! Воррик просто убьет тебя за это! Пусти меня! Будь ты проклят! Отпусти меня! ОТПУСТИ МЕНЯ!
Но Лионел в ответ лишь рассмеялся и рванул лиф платья, швырнув Изабеллу на землю и навалившись на нее сверху. И только в этот самый момент Изабелла ясно ощутила, что она вовсе не любит Лионела, и никогда прежде его не любила. Как она могла любить такого? Ведь, оказывается, она совсем не знала его. Он был лишь романтическим героем, которого нарисовало ее детское воображение и о котором она мечтала. Он не стоил и мизинца Воррика! Воррика, который женился на ней не по любви, но занимался с ней любовью…
– Будь ты проклят! – снова воскликнула она. – А ты, оказывается, ничем не лучше лорда Оадби!
Неожиданно наследник Сант-Сейвора отпустил ее, потому что последнее обвинение уязвило его чувства так, как ни одно предыдущее слово Изабеллы, и она, воспользовавшись его временным замешательством, наконец, освободилась от него и побежала. По пути девушка схватила Рагнора и, прижимая к себе сокола и разорванное на груди платье, побежала.
Выбежав из павильона, Изабелла на минутку остановилась, чтобы перевести дух. Потом со страхом оглянулась вокруг, чтобы убедиться, что никто не заметил, как она выскочила из павильона Лионела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65