Вдохновленный этими видениями близкого триумфа,
д-р Аматор продолжал:
Не исчесть листов зеленых В Блудном Лесе у болота, Не исчесть песчинок же
лтых В знойных пустошах востока, Не исчесть снежинок белых Злой зимой у Б
леки Рока Так не счесть бойцов Скорены Изготовившихся к битве В чистом п
оле под холмами.
Но не дрогнул грозный витязь С лапкой Кролика у сердца От этих строк дрог
нуло сердце у д-ра Аматора, но отбросив глупые предрассудки, он читал даль
ше:
Видя вражеские рати, Видя грозные дружины Своего врага Скорены Он, готов
ясь к грозной сече, Облачается в доспехи Надевает крепкий панцырь, Шлем ж
елезный надевает, В рукавицы боевые Облачает свои длани И берет рукою тв
ердой Меч двуручний Даесворду, Говоря слова такие:
"Меч мой славный Даесворда, Был ты выкован искусно В подземельях темных г
номов, Освящен водой живою, Окраплен водою мертвой, Сослужи мне верно слу
жбу.
Напою тебя я вдоволь Кровью недругов горячей.
Послужи мне, Даесворда!"
Говорил такие речи Витязь с Крличьею Лапой.
Дался же этому древнему автору такой дурной талисман, всякий раз нарушав
ший вдохновение творческих трудов д-ра Аматора. Впрочем, у того, скорее вс
его не было папы скорняка Рувима Соломоновича.
И отвагою исполнен, Встретил недругов воитель И обрушил Даесворду На жел
езные доспехи, На мечи врагов стальные.
Где махнет он Даесвордой Там врагов лежит дорога, Отмахнется Ч так троп
инка Тел, порубанных жестоко.
Дальше текст был малоразборчив и разумно было пока отложить его до более
внимательного изучения, и д-р Аматор, перевернув попорченные листы, пере
водил дальше:
Так сражался грозный воин, Так разил врага без счета.
Напитал всю землю кровью, Поле все укрыл телами.
Бъется он с утра бесстрашно, Бъет врагов он в жаркий полдень, Солнце клони
тся к закату, Уставать рука героя Начала от ратных тягот.
Д-р аматор тоже устал от древних рун и, перевернув еще несколько страниц,
принялся за окончание.
И промолвил Хьюгин Ворон:
"Ныне сбылися знаменья И исполнились гаданья И изгинул клан Скорены В гр
озной битве меж холмами.
Пусть небесные все кланы Соберутся в чистом поле У дороги меж холмами Ч

Будет тризна по сраженным, Будет славный пир кровавый!
Мне ж одни глаза Скорены Принесите в гнездовище, В замок сплетенный из пр
утьев, На вершину Блеки Рока."
Строгие строки древней песни гудели медью в эпической душе д-ра Аматора.
Конференц зал заблистал яркими красками, Явственно послышался гул апло
дисментов. Для современного читателя это было логическое окончание саг
и. Но текст не кончился, видимо древний автор посчитал нужным еще что-то д
обавить.
Продолжал так Хьюгин Ворон:
"Пусть же славится во веки Имя славного героя Ратиборщика Сигмонда!
На груди не даром носит Лапку Кролика седого, Зверя с длинными ушами Неве
домого до селе.
Видно прямо из Валгалы Прискакал зверек проворный, Чтоб служить знамень
ем людям, Быть предтечей появленья Знаменитого героя.
Возрождается из мертвых Этот зверь с пушистой шерстью, Восстает живым из
пламя.
Нет волшебнее созданья В мире солнечного света!"
Этот панегирик паскудному кролику, ударил как Мессинское землетрясени
е, как извержения Мон-Пеле и Кракатау, как взрыв «Малыша», как все земные к
атаклизмы и разом поверг в пыль, залил потоками расплавленной магмы, зас
ыпал пеплом, погрузил в пучину моря рукоплещущий зал, академическое изда
ние вкупе с самим д-р Аматором.
Но, смахнув искрошенную скорлупу д-ра Аматора, из расплавленых волос пел
е, из клубов радиоактивных испарений, раздвигая плечем волну цунами, вос
стал грозный в гневе генерал Зиберович.
Ч Ах, ты. Ч Несмотря на клокочущую ярость, аналитический ум разведчика
работал с точностью ЭВМ. Ч Ах, ты, Стилл Иг. Мондуэл, Стилл ИГ МОНДуэл, СИГМ
ОНД! Витязь с крольчачими ушами!
Впрочем Зиберович сам почуствовал себя глупым кроликом, который раскат
ал губу, развесил уши, а на них мерзкий авантюрист, беглый каторжник Стилл
густо, как дождик на рождественскую елку, вешает липкую, мерзкую лапшу.
Ч Ну, хорош гусь! А он-то, старый дурак, чуть было не клюнул, не проглотил, не
принял за чистую млнету эту тухту, эту фальшивку, грязную подделку! «Вели
кое произведение гениального поэта древности»! Ч Графоманский бред вк
рай обнаглевшего негодяя!
Зиберович был в ярости. Впервые в жизни он хлопнул дверью кабинета и даже
плюнул на нее в сердцах.
Ч Ну, гад. Ну Сигмонд Ч Стилл Иг. Мондуэл! Будь ты проклят витязь кургузох
востый! Не будь я Мойша Зиберович, если не доберусь до тебя в этом твоем ко
нтинууме, и не насыплю тебе на хвост соли, ты меня на всю жизнь запомнишь, т
ы у меня еще пошевелишь ушами погаными, я тебе их еще пообреваю по самые яй
ца! Кролик!
Беда была в том, что и он, генерал Зиберович, на всю жизнь запомнит этого на
глого негодяя Стилла Иг. Мондуэла.
Зиберович сердитыми шагами мерял квартиру, бесцельно переходя из комна
ты в комнату. О том, чтобы лечь спать, не могло быть и речи. Как обычно, в моме
нт душевного смятения, Зиберовичу захотелось есть. Зверски захотелось, н
е есть даже Ч Жрать. Как обычно на кухне есть ничего, кроме Вискоза, не ока
залось. Упрекать себя еще и в непредусмотрительности Зиберовичу не хоте
лось. Не хотелось и жрать Вискоз. Пришлось, что он и делал неоднократно, ид
ти в ближайший ночной ресторанчик, где, наряду с разными блюдами, предлаг
алась и кошерная пища. Зиберович, оставаясь сотрудником МОССАДа, предпоч
итал на людях соблюдать приличия.
Знакомый кельнер, чуствуя раздражение влиятельного клиента, без лишних
слов провел генерала к его любимому столику, укрытому от посторонних взг
лядов из общего зала зелеными пальмами в кадках. Сразу появился официант
, мягко поставил рюмочку, бутылочку «Киглевича» и солененькую рыбку. Нап
олнил стопашку и застыл в ненавязчивой фигуре почтительного ожидания.

Зиберович первую опрокинул, закусил, пальцем показал Ч повторить. Офици
ант немедленно профессиональным движением повторил. Спокойствие посте
пенно возвращалось к генералу.
Ч Курочку жаренную, пожалуйста. Ч Распорядился, и поднял рюмочку. Офици
ант исчез. Зиберович опрокинул вторую. Ч Нет, ну чего это он в самом деле т
ак разволновался. Ну, хорошо, пошутил над ним Стилл Иг. Мондуэл, ну и он, Зибе
рович, над ним пошутит. Право слово, расстраиваться нечего. Улыбка озарил
а генеральское лицо.
Появился смущенный официант.
Ч Господин Зиберович, прошу принять извинения, но на кухне не нашлось ку
рицы. Могу Вам предложить…
Зиберович побледнел. Рука его самопроизвольно схватилась за нож.
Официант ошарашенно отпрянул, он и подоспевший кельнер не понимали, чем
так разгневан, нет, даже разъярен такой, всегда корректный господин клие
нт.
А Зиберович молил Егову и всех известных и неизвестных ему богов, чтобы д
аровали ему спокойствие и чтобы скорее закончился этот проклятый день.

Подлец официант подсовывал ему, Зиберовичу, жаренного…

К Р О Л И К А !!!


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30