Хотел обмануть их лукавый Олвин, да не дано человеку избежать предначерт
анного. Есть среди нашего народа древний закон Ч не карать труса, от битв
ы сбежавшего, но подвергнуть его Божьему Суду. Если суждено ему было живы
м остаться, пусть живет бесславно, а если нет, если порвалась нить его Судь
бы и предстоит ему покинуть этот мир, то и должно произойти, так тому и быт
ь.
Растут в лесу два гриба, всегда рядом, и никак их отличить не возможно, но о
дин ядовит смертельно, а другой не вреднее сыроежки. Так эти грибы люди и н
азывают Ч судные братья. Сейчас леди Гильда с нашими людьми и с Олвином, ч
тоб видел, что все по правде, по закону, пойдут в рощу, отыщут те грибы. Котор
ый леди Гильда сорвет, тот Олвин и съесть должен. А там видно будет, как Cудь
ба его сплетена.
Хоть и странно было такое слышать Стиллу, но видел он как серьезны лица вс
ех Волков от мала до велика. Как веруют они высшей справедливости. И подум
ал курсант Вест-Пойнта, что в этом обычае ордалии может и поболее здравог
о смысла, чем на первый взгляд кажется. И ничего в том нет кровожадного, ср
авнительно неумолимо изжегающей сухости приговоров трибунала, расстре
льных законов военного времени, правил осадного положения, комендантск
ого часа и других порядков, цивилизованными странами учрежденных. Потом
у оставалось ему только смотреть, как сутулясь бредет Олвин в лесную рощ
у, как суровы лица его конвоиров, как чинно движется Гильда исполнить дов
еренную ей миссию. Великий почет оказали кланщики, избрав ее быть рукою С
удьбы, Норнами сплетенной. И почет этот не только знак признательность С
игмондовых заслуг, подвигов славнейшего витязя. Восхитила Гильда закал
енных воинов своим мастерством лучника, своею отвагой.
Скоро вернулась группа из лесу. Гильда в кузовке несла большой зеленый г
риб. Осторожно насадила его на острую ветку и бросила в закипевший уже дл
я этого случая котелок. Поварила немного и с огня сняла, поставила охлажд
аться. А кузовок и веточку в огонь кинула. Все внимательно следили за приг
отовлением судного напитка. Не насмехались над дрожащим Олвином, не шути
ли, не вели даже обычных разговоров. Тихо было в вечернем лагере. Вершился
высший суд, хоть людьми учиненный, но не властна уже над его течением воля
человеческая. Старались на беглеца не глядеть, ибо дурная примета видеть
нелюдь. Ведь наступившие сумерки сегодня не просто время суток. Сегодня,
сейчас, в этой низине между вершинами Вороньих холмов вступил Ольгрен в
сумрачное междумирье по одну сторону которого царство солнца, а по другу
ю Ч царство тьмы. И не принадлежит он сейчас никоторому из них.
Остыло питие. Поднял его своими узловатыми, задубевшими руками старый Ин
гренд Ч глава клана Серой Волчицы. Обнес по кругу. Жудко запела волынка, и
грозно заухал барабан глухими ударами. Подошел к Олвину, поклонился и по
дал чашу. Горька стала она для пленника, не тою горечью, что испытывает неб
о, что водою смыть можно. А той, что выпив, уронил сосуд, зашатался грузным т
елом, упал на камни.
Подошли молчаливые воины клана, подняли и унесли того, чью нить Судьбы по
рвали неумолимые Норны. И расселись все кланщики по местам приличным им
по обычаям и традициям и забыли толстого Олвина, ибо нечего было о нем всп
оминать, не оставил он после себя ни славы, ни чести, ни доброй памяти, ни зл
ой.
И начался славный пир. Может не такими были угощения, какие на королевски
й стол выставляются, и вина были не из кесаревых погребов вынуты, и ложа пи
рующих уступали патрицианским, но столь благородного веселья может и не
в каждом дворце доведется увидеть. Звенели кубки, звучали здравницы, вты
кались ножи в брызжущее соком мясо, довольный смех взлетал над утесами, щ
елкали уголья костра. Давно так не пировали Волки, да и причин не было. Пот
ому и было весело так на лесной поляне в горном ущельи, что собрались там л
юди действительно по торжественному поводу и сердца всех были счастлив
ы. Не так у лордов, что к застольям привычны, садятся скуки ради, время неце
нимое, пустое чем-то заполнить, но хмелея только горше пустоту эту вокруг
себя замечают.
Но смущали Сигмонда взгляды Волков, нет-нет, да и кидаемые в его сторону. Ч
италась в них какя-то надежда, какая-то мольба. Словно просили его, Стилла
Мондуэла, что-то для них сделать, чем-то помочь. А что он мог чужой в этом, та
ком далеком от его родного, мире. Какими силами он был способен облегчить
их тяжкую долю. По мальчишечьей дури, пустой прихоти, просто фраерству, не
званным не прошенным вторгся он в иную Землю, иную жизнь, чуждые ему обыча
и. Что но с собою принес? Ну, мастерство мечем махать, здесь непобедимое, ну
и что? И без него тут крови довольно льется. Побил Скореновцев, завершил Во
лчью файду, обезглавил чужой клан. Был один клан беспритульный, станет дв
а. Так теперь те, потерявшие своих владык, начнут новую файду. Круговерть к
ровной мести продолжится. Можно сбежать с уроков, можно сбежать из Син-Си
нга, можно даже покинуть свою вселенную. Убежать от себя, от того временно
схороненного страшного, что увиделось в Грауденхольдском замке, не убеж
ать. Никогда не убежать.
Но пир продолжался своим чередом и звенели кубки и паровало свежеизжаре
нное мясо. Пришла пора и Гильде сказать свою Песнь, давно Волки ждали ее ус
лышать. Давно и сенешалевна хотела ее сложить. Людям пропеть, витязя восс
лавить. Стала на колени, начала.
Витязь зевнул. Ч Вот смешная эта Гильда. Так человек, как человек. А стоит
ему только кого-нибудь замочить, та сразу давай валиться на колени и ну ви
рши нести, прямо потоп поэтический.
А тем временем Гильда начала свою Песнь:

Высока горы вершина
Темен Блеки Рок и грозен.
Овевает стылый ветер
Его мрачную вершину.

Зазвенел торжественный запев, Волки, сидящие кругом, затихли, отложили п
ищу и напитки, внимательно вслушивались в высокие слова Песни. Все окрес
т замерло. Ни люди, ни ветер в скалистых утесах, ни листья в роще, только чис
тый голос Гильды сплетал серебрянные нити новых строк, струился по горно
й долине прозрачным хрусталем родникового ручья. Его поддержала нежная
флейта и тревожным контрапунктом вступила волынка. Мерно барабан отбив
ал ритм Песни.
Овевает гнездовище, Замок, сплетенный из прутьев Хьюгин-Ворона милорда
Предводителя пернатых И незаметно увлекла Песнь и Волков, и Сигмонда в в
олшебный былинный мир, в мир совсем близкий реальному, но существующий с
воей правдой, своими законами.
Смеркалось, Блики живого огня высвечивали окрестную громаду скал, дикие
валуны потрескавшиеся и выветрелые, грозные, словно души ушедших в Валга
лу сыновей Серой Волчицы. Освещали лица живых, под стать каменным исполи
нам, загрубевших и обветренных в морщинах и шрамах. Лица воителей и изгна
нников, изведавших зло стихии и лютость человеческую. Гордые лики не пок
орившихся, не предавших верность клану ради лакейского уюта теплой клад
овки, ради наживы наемного войска. Сберегших в своих усталых сердцах то, ч
то дарованное от рождения может быть утерянным, но не может быть ни найде
но, ни куплено, ни добыто.
Пела сказительница, как грозился Скорена отомстить Сигмонду за гибель р
одственника, как собирал войска, не обращая внимания на дурные знамения,
на древние предсказания, предрекающие гибель лорда и его клана от руки г
ероя. И незаметно в устах Гильды сегодняшняя короткая схватка приобрета
ла черты титанической битвы, не уступающей Крукметрскому сражению пото
мков Бхараты. Выходила во чисто поле под холмами не малая дружина, но в зво
не стальных доспехов, в пыли от подкованных копыт боевых скакунов, в холо
дном блеске клинков, под развевающимися на ветру стягами выдвигалась ог
ромная, от краю до краю грозная рать, собиралась воевать неустрашимого в
итязя Небесного Кролика, который готовясь к предстоящему сражению:
Надевает крепкий панцырь, Шлем железный надевает.
Сигмонд не сдержал улыбки Ч железным, его шлем можно было назвать с о-о-о
чень большой натяжкой. Содержание ферума в его латах было ничтожно низки
м.
Ч Витязь, Ч вдруг прервала Песнь Гильда, Ч а как зовется твой славный м
еч?
Ч Меч, он и есть меч. Ч Недоуменно ответил Сигмонд.
Ч Нет, такой меч должен иметь имя. Ч Настаивала дотошная в рыцарском эт
икете сказительница.
На лице Сигмонда опять проступило то отсутствующее выражение, которое б
ывало у него, когда приходилось отвечать на простейшие вопросы. Оглядел
неторопливым взглядом поляну, скалы, как тогда в Блудном Бору, когда спра
шивала Гильда его имя. Еще поглядел на звезды.
Ч Даесворда. Ч Ответил.
Даесворда Ч Сигмонд не мудрстуя лукаво образовал названи
е меча из двух английских слов Ч death Ч смерть и sword Ч меч.

Продолжила Гильда:
И берет рукою твердой Меч двуручный Даесворду, Говоря слова такие:
Меч мой славный Даесворда Был ты выкован искусно Из небесного металла В
темных подземельях гномов.
Сигмонд снова не сдержал улыбки. И мечи и доспехи и все остальное было им и
зготовленно собственноручно, и гномы к этому не имели ни малейшего отнош
ения. Но, впрочем, это являлось скорее поэтическим образом, чем указанием
завода-изготовителя. И Сигмонд не стал предъявлять свои авторские права
, тем более, что в Гильдином мире ему не удалось бы создать что-то подобное.

Рядом с ним сечется Мунгрен Воин с благородным сердцем.
Словно барс голодный грозен, Словно рысь в часы охоты Неуступчивый в сра
женьи.
Не таким великим воином был старый Мунгрен, но не улыбался Сигмонд, слыша
эти слова. Полюбил он доброго старика. Больно было ему от преждевременно
й его смерти, чувствовал свою, хоть и невольную, но вину перед павшим. И не т
о дело, что не валились под его острым мечем недруги, словно спелые колось
я под кривым серпом прилежного жнеца. Не падали, как трава под острой косо
й широплечего косаря. Что не побивал он недругов, как поселянин на току мо
лотит зерна. Главное, считали Волки, что достойно встретил Мунгрен свой с
мертный час, как подобает мужчине, как приличиствует воину.
А Сигмонд думал, что погиб хороший человек, а ведь мог бы колесить и колеси
ть на своей повозке по землям королевства Нодд, людей веселить, весне рад
оваться.
Так пела Гильда слова доброй памяти, последнего прощания Мунгрену Ч бал
аганщику.
А про изменщика Олвина никаких слов в той Песне не было. И быть не долженст
вовало. Не надлежить сохранять память о трусе. Забвенье Ч наидостойнейш
ий его удел.
Подошла к песпопевице седая Ингрендша, села на колени рядом с Гильдой и п
родолжила Песнь такими словами, какие должны были быть, но не сенешалевн
е их петь приличествовало:
Стрелы метко посылает Во врагов без страха Гильда, Дева смелая героя, Сла
вная дочь сенешаля.
Белоперыми стрелами Осыпает вражьи рати.
Так Ингрендша отдала дань Гильдиным заслугам, признанию геройства юнно
й воительницы, боевой подруги непобедимого ратиборца Сигмонда. И дальше
струился серебрянный Гильдин голос. Живописал разгоревшееся степным п
ожаром сражение, битву правых с неправыми, великую отвагу и силу витязя Н
ебесного Кролика.
Бъется он с утра безстрашно, Бъет врагов он в жаркий полдень, Солнце клони
тся к закату, Уставать рука героя Начала от ратных тягот.
И тогда слова такие Говорил великий витязь, Так сказал в глубокой скорби:

«Где ж вы, славные герои, Сыновья Волчицы Серой, Дети Северного Ветра, Где
в бою моя опора?»
Услыхали эти речи Птицы в синем поднебесьи, Жаворонки услыхали, Полетели
в горный лагерь Сыновей Волчицы Серой.
И сказали: «Что вы спите, Что вы дремлите лениво У искристого потока, В час
великого сраженья В чистом поле меж холмами?»
И пела дальше Гильда, как услышав этот призыв, ратники клана Серой Волчиц
ы изгнали сонную негу из зорких глаз своих, как споро вооружившись, все яв
ились в одночасье к той великой битве, к тому лютому сраженью у дороги меж
холмами, как решительно вступили в рукопашную схватку.
Приостановила сказительница плавное течение Песни, с немой просьбой по
смотрела на Сигмонда. Заметил витязь, что и слушатели ждут его слова. Раст
ерянный неожиданностью всеобщего внимания не смог придумать ничего бо
лее, кроме:
Мечи булатны, стрелы остры у героев.
Наносят смерть они без жалости врагам.
Того оказалось более чем довольно. Восторженно, ведь сам витязь Небесног
о Кролика, правильным, высоким словом почтил их ратные заслуги, Волки одо
брительно зашумели, потрясая своими луками и мечами. А Гильда, радостная,
что так достойно высказался ее повелитель, продолжала повествование.
Как осень багрянит остывающий лес, как порыв студеного ветра срывает жух
лые листы, так яростный натиск героев разметал, разбросал вражью рать, ок
расил кровью чисто поле. Раскалывались в щепы щиты, секлись брони, крушил
ись шлемы. Метались устрашенные недруги ища в бегстве спасения, пытаясь
избежать неизбежного, отвратить неотвратимое. Но тщетны были их надежды
. Ударами Даесворды опустилась на оголенные ветви дерева Скорениного ро
да зима. Накрыла саваном бесславия, позора поражения проклятый клан. И Хь
югин-Ворон, владетель Блеки Рока, предводитель крылатого воинства ослеп
ил безжизненное тело лорда, остальным желчным мясом побрезговав.
Ныне сбылися знаменья И исполнились гаданья И изгинул клан Скорены В жар
кой битве, меж холмами.
Ч Воистину сгинул! Победа! Слава витязю Сигмонду! Ч Кричали торжествую
щие Волки. Ч Пусть же славится во веки имя славного героя Ч ратиборщика
Сигмонда с лапкой Кролика у сердца! Ч Гремел между утесов боевой клич Во
лков, грозно, дико прокатывался по скалам, по кручам обрывов и возвращалс
я эхом от далеких склонов холмов.
Тут заприметил Сигмонд инструмент струнный. Широкая округлая дека, длин
ный гриф. Взял в руки для интереса, покрутил деревянные колки, на привычны
й лад перестраивая, получилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30