Взял аккорд, другой и вдруг увидел, что зат
ихли все люди, обратили на него свои взоры ожидающе, подумали, что витязь с
вою Песнь расскажет. Неудобно теперь было отложить инструмент в сторону
, отказаться. Поэтому запел Сигмонд балладу, сложенную им еще в йельские г
оды, переводя находу:
Между сопок и лесов Мы бредем дорогой псов Прокричим ночною выпью, Земля
ничной ляжем сыпью И извечною охотой Облетим мы край болота.
Промелькнем змеиным жалом, Сверкнем огненным кинжалом И зарницами осве
тим Храм, где хоронится ветер.
Просочимся горьким дымом, Зверем серым, нелюдимым Лесной чащей обминем Г
рад с орлом, тельцом и львом.
Из-за края мирозданья Нам назначено скитанье.
Меж лесов и меж лугов, Среди гаснущих костров, Среди стынущих миров Нам бр
ести дорогой псов.
Закончил Сигмонд, отложил инструмент в сторону. Дивной, необычной, показ
алась Волкам мелодия, круто на таинстве септакордов замешанная, к иным г
армониям привычным. И стихи не обычны, но зачаровывали их эти звуки, рожде
нные в другом мире. По тому, что пелось в Песне витязя о них, о Волках. О беск
онечных скитаниях, о тревожной судьбе изгнанников. И было это понятно. Иб
о это правда.
А Гильда, смущенная невиданным мастерством певца, снова счастливо изумл
ялась, сколь многими талантами обладает ее витязь, и суждено ли ей когда-н
ибудь до конца изведать его славную душу.
Разлили по кубкам вино, заздравицу славному воину Сигмонду, витязю Небес
ного Кролика провозгласили. Поднялась Гильда. Стала напротив Сигмонда, о
пустилась на колени, три раза до земли склонилась.
Ч Нет меры моей признательности тебе, о герой славнейший из славных. Не в
едал ты, кого поразил нынче. Казнил смертью моего лютого обидчика, никто д
ругой, как Скорена разрушил отчую крепость, осиротил меня. Все мои беды че
рез него проистекали. Отомстил ты за меня, за весь мой клан. Прими мою клят
ву вассальную. Я, дочь последнего сенешаля и все мои кланщики, кто жив оста
лся, отныне признают в тебе единого нашего лорда, властелина тел наших и д
уш. Клянусь тебе в верности, до смертного часа покоряться воле твоей, мой с
еньер. Ч И опять трижды склонилась.
Ч Да встань, Гильда. Не надо. Ч Не встану, пока не дашь своего согласия. Ч
Твердо произнесла Гильда.
Ч Да какой из меня лорд, сама посуди?
Ч Самый что ни на есть настоящий. Не бесчесть меня. На, Ч Гильда протянул
а Сигмонду подаренный им кинжал, Ч лучше убей. Не было в ее речах шутки, не
ради красного слова было это говорено. Смотрела серьезно. Серьезны были
и Волки, наблюдающие эту картину.
Сигмонд понятия не имел, каким образом надлежит принимать васслальную п
рисягу. На всякий случай поднялся, опустил ладонь на Гильдину голову.
Ч Беру тебя и клан твой под свою руку. Ч И вспомнив древнюю формулу, Ч Т
ы уйдешь, когда захочешь, а я тебе помогу, когда будет нужно. Если ты завязн
ешь в грязи, я сойду с коня. Ч Придумать большего он был не в состоянии. Но
видимо Гильда большего и неожидала, совершенно удовлетворившись услыш
анным, облобызала лордову длань, трижды поклонившись, встала. Глаза ее лу
чились счастьем. Волки, обрадованные таким разрешением, вскочили со свои
х мест, заздравицы лорду Сигмонду прокричали.
Встала Гильда, отошла в сторону, села рядом со своим лордом. Вышел в центр
круга юный воин и поведал своим однокланщикам, как спас Сигмонд его с отц
ом вместе от верной смерти у дороги, что ведет от Блудного Бора в торговое
село. Говорил юноша красноречию необученный, к стихосложению непривычн
ый, языком обыденым, без велиречивости. Рассказывал без краснобайства, к
ак было, без поэтических метафор и былинных гипербол, ничего не скрывая, н
ичего не преукрашивая. Но и это удивительно слушать было. И тут подвиг Сиг
монда заслужил всеобщее признание и благодарность.
Юношу сменил другой, тоже Сигмонду уже знакомый, кланщик. Еще не зажили ра
ны от вражеской стали, от злых звериных зубов. Кровавые повязки свидетел
ьствовали об этом. Поведал он, как освободил Сигмонд Волка из позорной кл
етки Скорениной, избавил от глумливой погибели в замке Грауденхольд, как
поразил старшего Скорену. С замиранием сердца слушали люди удивительну
ю историю. Поражались благородству витязя Ч не тронул спящего, только о
ставил грозное предупреждение Ч шкуру волчью. Не прислушался надменны
й лорд, вот и нет его более на белом свете, отправился в сумеречные миры, об
ители грешных душ. Сидящие среди Волков люди других кланов, бывшие узник
и передвижной тюрьмы, улыбались, согласно головами кивали, подтверждали
сказанное.
Вышел третий воин и рассказал о сегодняшней битве. Хоть и немало было уже
о ней говорено, все благовенно слушали этот рассказ, для этого и собралис
ь здесь у праздничного костра.
Рассказ прерывался восторженными криками, возгласами одобрения. Снова
участники сражения чувствовали себя на славном сегодняшнем поле боя. Сн
ова переживали яростный азарт сечи, радость великой победы. А небывшие т
ам, представляли себе своих мужей и братьев бьющихся с заклятым недругом
и побеждающих. Представляли грозную силу витязя с лапкой Кролика, как ру
бит он насмерть Скорену, как ведет Волков к ратной славе.
Затихли радостные крики. Поднялся Ингренд, сам вышел в центр.
Ч Кланщики, Сыновья Серой Волчицы! Есть ли кто могучее витязя Небесного
кролика, лорда Сигмонда?
Ч Нет! Ч Дружно ответили Волки.
Ч Есть ли кто славнее его?
Ч Нет!
Ч Есть ли кто благороднее его?
Ч Нет!
Ч Как мне быть, о Волки?
Ч Моли его! Подошел старик к витязю, преклонил колено. Как и Гильда трижд
ы склонился.
Ч И мы, Волки, просим тебя быть нашим лордом. Прими нашу клятву вассальну
ю. Не откажи нам.
Медленно поднялся Сигмонд. Взгляд его был задумчив и строг. Это был уже не
формальный акт. Полторы сотни человек ждали его слова. Выбор был тяжел. Вп
рочем нет, небыло никакого выбора.
Твердо шагнул к старейшене, положил руку на седые волосы.
Ч Ингренд, вождь клана Серой Волчицы, я лорд Сигмонд витязь Небесного Кр
олика беру вас под свою руку. Пусть эти холмы и небо будут тому свидетелям
и. Ч И подойдя к древнему стягу сам опустился на колено, поцеловал ветхое
полотнище.
Торжественно вышли заслуженные воины, вынесли бережно сохраненный, из п
ламени разоряемого замка вынесенный, венец старинный лордовский. Возло
жили на Сигмонда голову. И тогда снова ущелье заполнил торжествующий кли
ч.
Но не вышел из круга убеленный сединами Ингренд, так сказал:
Ч Велик и неоплатен мой долг перед тобой, о благородный витязь, мой лорд.
Благостью Бугха, одарила мня супруга тремя сыновьями. Да тонки оказались
у двоих из них нити Судьбы. Порвались бы, не укрепи ты их своею силою и геро
йством. Кровь смывается только кровью, смерть искупается смертью, а за жи
знь Ч одною только жизнью и отблагодарить можно. Пусть же спасенные тоб
ой Ингрендсоны верой и правдой служить одному тебе будут.
Встала сребнокудрая его подруга рядом.
Ч Одному тебе, мой лорд , благодарна, что не во вдовьем трауре встречаю я э
тот великий день. Не веселиться бы мне у праздничного костра, когда бы не о
твратили смерть благородные твои мечи от моего супруга. Пусть же и трети
й мой сын за жизнь своего отца тебе служит.
Ч Мудро сказала, Ч согласился Ингренд. Ч Да будет так.
Ч Сыны мои, отныне не я властен над вами, но Сигмонд наш избавитель. Не пос
рамите мои седины, весь наш славный клан. Будте в бою опорой витязю. Примит
е на себя булаты, на Сигмонда обращенные, пусть живым и невредимым выходи
т он из кровавых битв. Ну, а если суждено ему пасть в неравной схватке, то вы
несите тело из боя, свершите погребение по обряду. Положите рядом мечи и д
оспех, чтоб волшебное это оружие не досталось недостойным, чтоб явился о
н в Валгалу во славе своей, чтоб лесные звери не изъели благородное тело, ч
тоб враги не изглумились. Да будет так.
Ч Да будет так. Ч Хором ответили братья, поясно поклонились отцу, покло
нились матери и подошли к Сигмонду. За его спиной стали, мечи обнажили, как
годилось теперь им Ч гридням, жизнью и смертью власного над ними, господ
ина.
И до поздней продолжался славный пир. Опять звенели кубки, брызгало соко
м мясо. Звучал смех и песни. Танцевали кланщики древние свои танцы.
Только под уторо усталые люди полегли спать. И тогда Гильда c Сигмондом по
знали счастье. А звезды бледнели и кровавилось зарею небо за вершинами х
олмов, но спящие не видели эту недобрую примету.
И хорошо.

* * *

Вопреки ожиданиям Сигмонда в этих холмах оказалось текли богатые ручьи,
и утром подали путникам большое блюдо с крупными вареными раками. Сигмон
д в еде не привередливый, на этот раз кушать их наотрез отказался.

Глава 14. Д-Р АМАТОР (ПОСТИНЦИД
ЕНТ) 13-я глав
а не приводится. Для читателя, мистически настроенного, руководимые авто
ром соображения, близки, понятны и ни в каких комментанриях не нуждаются.
Для лица же, чье мировозрение сформировано в сугубо материалистическом
духе, мы можем предложить следующее объяснение: в этот период оба контин
уума синхронно попали в паузу, ничего там не происходило, да и сами миры ка
к-бы отсутствовали (см. гл.4).


У генерала Зиберовича весь день болела голова. Он уже выпил три таблетки
аспирина, но боль не утихала, а по дороге домой она разъигралась еще сильн
ей. Он был зол на фармацефтов, подозревая их в воровстве. Он был зол на Дубн
енский Научный Центр. Он был зол на весь мир.
Вот поганцы, Ч думал генерал, Ч сколько денег угрохали, в старые, добрые
времена можно было сотню водородных бомб изобрести. А они сотворили каку
ю-то дурацкую установку, чтобы посылать кроликов в иные пространственно
-временные континуумы. Главное, что ему, генералу Зиберовичу, совершенно
непонятно, где находятся эти треклятые континуумы. А какой-то нахал, возо
мнивший себя Джеймсом Бондом, Рэмбо и Терминатором в одном лице, из хулиг
анских побуждений лажает всю систему безопасности секретного объекта
стратегического значения и преспокойно смывается в этот самый контину
ум. По дороге, подлец эдакий, еще тибрит казенного кролика. Ч Почему-то эт
а мелочь, самое пустяковое правонарушение Стилла Иг. Мондуэла особенно с
ильно раздражала генерала.
Ч Нет, он, Зиберович, явно переутомился. Ч Говорил самоконтроль разведч
ика. Ч Нельзя так огорчаться из-за всякой ерунды. Мало-ли чего не бывает в
жизни, не принимать же все к сердцу. Ч Самоконтроль говорил одно, а в душе
пламенно ярилась злоба.
Перед глазами так и стоял, знакомый по многим фотографиям из досье Стилл
Ид. Мондуэл с кроликом в руках. Мондуэл вызывающе ухмылялся и смачно спле
вывал. Кролик издевательски сучил носом.
Зиберович с детства не любил кроликов, был о них плохого мнения. Еще когда
он был маленьким еврейским мальчиком, его папа Рувим Соломонович немног
о скорняжил и держал, в какой-то мере и для этих целей, по нескольку кролик
ов. Их клетки были далековато от жилища семейства Зиберовичей и отец воз
ложил на Мойшу заботу о животных. Мойша старательно собирал по пустырям
траву, тащился в такую даль, кормил кролей, а те, неблагодарные, гладиться
не давались, старались от него спрятаться и даже норовили укусить за пал
ец.
Ч Глупые животные. Ч Сделал вывод юнный Зиберович. В дальнейшем это мне
ние только укрепилось Ч ну кто видел в цирке дрессированного кролика! З
айцы, те хоть по барабанам стучат, а вот эти пушные толстомясые даже через
обруч прыгать не могут Ч значит глупые. Будучи человеком хитроумственн
ого труда, генерал глупость считал грехом непростительным.
Тьху ты! Ч В сердцах сплюнул и сам Зиберович. Ну, на сегодня хватит. Показа
ться что-ли своему психоаналитику, не эдипов ли комплекс таким необычны
м видом объявился? Так думал Зиберович, доставая из кармана ключ, пытаясь
погасить свою необъяснимую злость. Дома о работе табу. Может отпуск взят
ь? Ч Думал, заходя в свою Брюссельскую квартиру. Или вызвать для дачи пок
азаний секретчицу Катьку, да закатиться с ней в баньку, как этот полковни
к Приходько Ч гад он, сволочь, сука! Ч Сразу отрешиться от производствен
ных вопросов не получалось. Зиберович сознательно медленно прошелся по
комнатам, впитывая ауру знакомого интерьера. Квартира обставлена была б
огато, но уютно. Богатство было не показушное, броское и бездушное, на чужо
й завистливый глаз расчитанное. А по-домашнему теплое, для одного хозяин
а, предназначенное создавать ему уют и покой. По душе были ему вещи по наст
оящему ценные, не как движимое имущество любил их не за товарную стоимос
ть, а за красоту неподдельную, удобство и благородность. Привычный интер
ьер успокаивал.
В Брюссель Зиберович жену брал редко, обходился компанией кота по кличке
«Генералиссимус». Котяра был рыжий, наглый и толстый, что при его склонно
сти к обжорству было естественно. Вот и сейчас он мурмявкал под ногами хо
зяина и все порывался клоунским макаром кувыркнуться через голову и пок
ататься спиной по ковру, оголяя междулапье окружности брюшка. Таким спос
обом он демонстрировал свою лояльность. Зиберовича верподданические т
елодвижения Генералиссимуса трогали мало. За всем этим умильным шоу скр
ывался совершенно шкурный интерес Ч котяра выхристараднивачивал вече
рнюю пайку, желательно с добавкой.
Ч Ишь скотина бессловесная, а подлости не меньше, чем у людей, ну хоть взя
ть этого лукавого замдиректора. Ч Зиберович нахмурился. Ч Вот черт, ник
ак не отвяжется это проклятье.
Все еще хмурый зашел на кухню, вынул из шкафчика коробку Вискоза, насыпал
в мисочку. Котяра, отбросив уже ненужную показушную лояльность, брезглив
о брал на зуб витаминную многомикрокомпанентную смесь. Хозяин его больш
е не интересовал.
Ч Зачем я завел эту нечисть? Ч Удивлялся сам себе Зиберович. Ч Таки над
о бы посоветоваться с психоаналитиком, а то случаются затмения разума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30