Опять какая-то незнакомая комната...И смрад такой, что хоть из окошка не выпрыгивай.Наверное, тут или что-то давно сдохло, или только что сожгли с десяток подушек.И не исключено, что оно на этих подушках и испустило свой последний вздох...Не мог уж Сергий найти что-нибудь поприличнее. Или хотя бы проветрить...Сергий!Где он?Где Елена?Где Я?!Смутные воспоминания о вчерашнем дне, как паспорт, пропущенный через стиральную машину, стали медленно, по кусочкам возвращаться к царевичу...Иван приподнялся на своей лежанке, спустил ноги на пол и открыл глаза.Кто-то позвал его?Или почудилось?Где я?Желтые стены, желтый луч солнца, пробивающийся через окошко и освещающий столб желтой танцующей пыли...Жара...Знакомое похрапывание, дрожью отдающееся во всем теле...Масдай.А где Сергий?И Елена Прекрасная?И где я?Может, это и есть тот самый постоялый сарай?.. Или двор-караван?... Про который говорили?..Наверное... Но, по-моему, это как-то по-другому должно называться... Сейчас вспомню... Только вот голова перестанет кружиться...Голова... Огромная, пустая, как из меди сделанная: только тронь – и загудит, как колокол... Как чужая... Котел медный, а не голова...Ах, да...Я же болел.Сколько времени прошло?..И снова показалось, что кто-то позвал его.И тут царевич понял, что он не может ни мгновения противостоять этому слабому, но притягивающему зову; быстро, непослушными руками, натянул сапоги. И подкашивающиеся, протестующие ноги против своей и его воли осторожно, чтобы не уронить, понесли его из комнаты по коридору, и во двор – где толпились, переругивались и потели под человеконенавистническим светилом люди, ишаки, собаки, верблюды и лошади, и дальше – в самый конец огромного, как площадь, двора – к навесу, где фонтан с низким каменным бортиком, кузница, тележная, шорная и Бог еще знает какие мастерские, куча мусора у самого забора – как же у них тут заборы-то называются?.. диваны?.. поддувалы?.. как-то так... – и, без единой остановки, прямо к этой куче.Несмотря на суету и толчею в середине двора, тут было безлюдно. Даже мастера все разом разошлись куда-то, прикрыв свои пахнущие ремеслами лавки.Вокруг не было ни единой живой души.Но Иван почувствовал, что пришел, куда был должен.Его бросило в холод.– Кто здесь? – дрожащим от слабости и (совсем чуть-чуть) от нехорошего предчувствия голосом просипел он.– Удачного дня тебе, о добрый чужестранец, – прозвучал прямо в его больной голове, а, может, просто послышался, тихий почтительный голос.Может, у него опять начался бред? Или галлюцинации? Или солнечный удар? А, может, он просто сошел с ума?.. Никогда не думал, что это будет так просто...– Кто здесь? – хриплым шепотом повторил он, бессильно опускаясь на кучу переживших свою полезность вещей, изо всех сил надеясь, что ему все это всего лишь померещилось, и что через пару минут, отдохнув, он поднимется, возьмет вон ту оглоблю, чтобы опираться на нее, и потихоньку пойдет обратно в свою душную и пыльную, но кажущуюся сейчас такой уютной и безопасной, комнатушку.– Прости меня, ничтожного, о, чужестранец, что взял я на себя смелость нарушить твой сон и отдых, но очень скоро ты бы пошел на поправку, и я не смог бы поговорить с тобой. Я должен был успеть сделать это сейчас, пока ты все еще слаб, и способен слышать меня. Для меня это очень важно. Вопрос жизни и смерти твоего недостойного раба...– Значит, я не брежу? – пробормотал Иванушка, спрашивая, скорее, себя самого, чем какие-то голоса в голове, но тут же получил ответ:– Нет, о, благородный путешественник. Ты в ясном уме, и я не плод твоего воображения.Что-то кисло подсказывало Иванушке, что то, что сейчас с ним произойдет, даже его воображение наплодить было не в состоянии. Но все равно, вместо того, чтобы развернуться и убежать, уплестись или просто уползти, если на большее и скорейшее сил не хватит, пока есть время, он, как зачарованный, оставался сидеть на обломках большущего тележного колеса и не спеша беседовать сам с собой.Хотя, почему "как"?..– Меня зовут Шарад, – представился голос.– Иван, – автоматически кивнул в ответ царевич.– Умоляю тебя, о, отзывчивый сын далекого Севера Иван, выслушай мою печальную историю любви – она отнимет немного времени – ибо, кроме тебя, помочь мне никто не в состоянии. А если я не встречусь с предметом страсти моей и желаний моих, я наложу на себя руки, клянусь куфией Сулеймана, и пусть вечное проклятие и беспросветный мрак тяготеют над моею безутешной душой в загробном мире. Лучше уж это, чем быть разлученным с нею навсегда...– Шарад? Ты где? Почему ты прячешься? – потеряно повел глазами Иванушка. – Может, ты выйдешь, чтобы мы могли поговорить?– Я не могу выйти, о сердобольный странник Иван, и об этом будет моя короткая, но печальная история.– Тебе нужна моя помощь? И ты влюблен? – свои собственные мучения безответной любви, слегка подзабытые за время болезни, с новой болью всколыхнулись в сердце царевича, и из уст его вырвалось тоскливое:– Она тебя тоже не любит?..– Она даже не знает о моем существовании, чужеземец Иван... Каждый день я наблюдаю, как приходит она за водой к этому фонтану, и душа моя поет от счастья, что могу я лицезреть ее, и заходится от горя, что никогда не смогу я подойти к ней, взять ее за руку и открыть свое огромное и жгучее, как праматерь всех пустынь, чувство. Когда она подолгу отсутствует, я схожу с ума от горя, думая, что она ушла из этого караван-сарая, и больше никогда я не увижу я ее... Жизнь моя впервые наполнилась смыслом и радостью в тот миг, когда я впервые увидал Фатиму...– Но почему... – в который раз попытался выяснить Иванушка не слишком послушным голосом. – Почему ты не выйдешь к ней?И в ответ услышал безысходное:– Потому, что я – джин.– Джин?.. Это такая вонючая водка?.. – недоуменно наморщив лоб, переспросил он.– О, нет же, странник Иван. Джин – это... Это... Это я, – растеряно произнес голос. – Знаешь, мне никогда еще никому не приходилось объяснять, кто такие джины. Здесь, в Сулеймании и в сопредельных странах, каждый младенец знает, кто такой джин... Джин – это одно из магических существ, таких, как пэри...Лукоморец нерешительно пожал плечами.– Дэвы, например, или гурии... Ну, в общем, это и не важно, – закончил Шарад, видя, что его примеры не достигают цели. – Джины живут в кольцах, лампах, кувшинах, вазах и прочих предметах из металла и могут быть вызванными своими хозяевами, чтобы исполнить любые их желания. Джины почти всемогущи, когда выполняют приказ. Но у них нет и не может быть своей воли и своих желаний. То есть, я хочу сказать, что, конечно же, желания у нас есть, но какому человеческому существу будут интересны желания какого-то джина, когда у них своих хватает... – в голосе Шарада зазвучала обида и горечь. – Джины для них – всего лишь предмет, такой, как стол, кровать, арба – они служат только для удовлетворения собственных потребностей... То, что мы обречены на одиночество, даже если полюбим, хозяина джина никогда не волнует. Всесильные изгои – вот кто мы... – проникновенный голос джина обволакивал и завораживал, заставляя Иванушку нервно впитывать малейшую смену интонаций. Хотелось сопереживать, страдать и плакать вместе с ним, дружить с ним, сделать для него все, что он ни попросит – ведь он так несчастен, так одинок, так зависим от тебя, и это не он, а ты всесилен...– Нет, Шарад, ты не прав! – горячо воскликнул Иванушка, уже не заботясь о том, что вид одиноко сидящего на куче мусора и дискутирующего самого с собой человека способен привлечь множество скептически настроенной аудитории. – Не все люди одинаковы! Не все мы – бездушные эгоисты! Я тронут до глубины души твоими глубокими чувствами и твоими страданиями, и если есть что-нибудь, что я могу сделать, чтобы помочь тебе соединиться с любимой – только скажи мне! Правда, я пока сам едва держусь на ногах после болезни, и, кажется, не очень хорошо соображаю... Голова... Что-то не то с головой... Как будто все время кружится... И набита ватой... Как будто это не моя... И не голова... Ох, что я такое несу!.. Но это ничего. Я все равно клянусь сделать все, что в моих силах, джин. Доверься мне.– О, я догадывался, что ты, чужеземец Иван, добросердечный и отзывчивый человек, но так боялся в это поверить... По-настоящему добрый человек так же редок, как дождь в пустыне...– Что я могу для тебя сделать? – мерзнувшего доселе Иванушку мгновенно бросило в жар и краску.– Я не знаю, пойдешь ли ты на такое ради какого-то незнакомого джина, даже не человека...– Рассказывай!– Я занимался исследованиями многие десятки, и даже сотни лет, прочел тысячи древних манускриптов и редчайших фолиантов по теории и практике магии – одиночество располагает к занятиям – и пришел к открытию, которое еще нуждается в подтверждении, но если мой вывод верен – это перевернет нашу привычную безрадостную жизнь. Он прост, как все гениальное. Я понял, что могу привести жену из людей к себе в кувшин...– ???!!!– Не пугайся, это всего лишь внешняя оболочка моего мира в вашем мире. Он ничуть не хуже вашего – я могу сделать его таким, каким хочу. Я могу сделать его лучше!.. И если кто-то согласится занять там мое место на время, пока я буду находиться в мире людей, а после того, как мы с моей возлюбленной вернемся, согласится его покинуть... Но я знаю – никто не снизойдет до желаний какого-то там...– Я готов, – твердо, насколько позволяло ему здоровье, заявил царевич. – Говори, что надо делать.Кто-то недоверчивый и осторожный, испуганный донельзя, глубоко в подсознании отчаянно бился о неприступные стены благих намерений Иванушки, которые вот-вот должны будут быть разобраны на мощение известной всем дороги, истерично выкрикивая при этом предупреждения вперемежку с неприличными эпитетами, адресованными ближайшему соседу – сознанию, но тщетно.У него не было бы ни малейшего шанса быть услышанным и в лучшие-то времена...– Благодарю тебя, о милостивейший из смертных... Я никогда не забуду твоего величайшего дара... – вкрадчивый голос джина обтекал и расстилался. – Вытащи из этой кучи мусора мятый позеленевший кувшин – он лежит под сломанным верблюжьим седлом... Нет, это шлем караван-баши – седло правее... Так... Теперь потри его... Сильнее... Еще... Есть!..Из горлышка потянулся легкий бледный дымок, и из него безо всякого предупреждения материализовалась человеческая фигура размером с куклу. Одета она была в синюю чалму с павлиньим пером и нечто, напоминающее разгрузку спецназовца, из бесчисленных кармашков и отделений которой торчали горлышки пузырьков, корешки книг, веточки трав, шнурки, неидентифицированные костные останки, перья, свитки, огарки, клочки меха и прочие загадочные предметы, сделавшие бы честь мастерской любого алхимика, алфизика и албиолога современности.– Приветствую тебя, о великодушнейший из великодушных, – молитвенно сложив руки, склонилось перед Иваном явление.– Честно говоря, я представлял тебя себе... себя тебе... себю тебю... короче, слегка повыше, что ли... – вяло подивился Иванушка.– Я могу быть любого роста, какого только пожелаю, – сурово нахмурился джин. – Сейчас я не хочу, чтобы на нас обратили внимание, о наблюдательный юноша. Итак, на чем я остановился?– На приветствии?– Хм. Да. Так, о чем это я? Ах, да. Во истину, божественное провидение свело нас в этом убогом караван-сарае в этот счастливый для меня месяц. Такого человека, как ты, найти практически невозможно. Ты готов, о милосерднейший из милосердных, чье имя я не устану благословлять в веках? Ты еще можешь отказаться от своей затеи.– Нет, – ответил царевич и почувствовал, что отказаться поменяться местами с Шарадом он может не больше, чем добровольно отказаться дышать."Нет!!!.." – отчаянно донеслось откуда-то из глубины подсознания, но тоскливый безгласный вопль сей бесследно затерялся в закоулках бессознательного.– Тогда приступим, – нервно потер ручки джин. – СМОТРИ МНЕ В ГЛАЗА И ПОВТОРЯЙ ЗА МНОЙ...
* * *
Иванушка огляделся вокруг еще раз, и ему показалось, что он спит, и снится ему, что вырос он большой-пребольшой, как иногда мечтал в детстве, аж под самый потолок, а внизу стоят люди и удивляются...– ...Почему он молчит?– Откуда я знаю?!– Ну, у тебя же четвертая степень, ты тут у нас самый умный, все должен знать... – маленькое липкое чувство зависть за тридцать лет тоже времени зря не теряло.– Сам лучше помолчи, тупица. Да подожди. Он же на воле не был, считай, тысячу лет, сейчас посмотрит, придет в себя, и спросит.– Это тебе не каменщик после гашиша! Это не так работает! Он же магическое существо, он должен быть готовым исполнять желания в любой момент, ученый болван! Так написано!– Так ты еще и читать умеешь? – не удержался Гагат, и пока Иудав, готовый лопнуть от возмущения приходил в себя, решил взять инициативу в свои руки и торжественно произнес:– Если гора не идет к Сулейману, то Сулейман идет к горе. Готов ли ты выполнить любое наше приказание, о порождение ночи? Отвечай немедленно!Сказать, что Иван появился на свет белый в лучшем из своих настроений, значит было покривить душой.– С какой стати? – мрачно сложил он руки на груди.– Что-о-о?!.. – протянули маги хором – по такому случаю, дар речи вернулся и к Иудаву.– И вообще – кто вы такие? Это вы унесли этот кувшин из... от... с... откуда вы его унесли, а? Кто вам разрешил? – возмущенно выговаривал им царевич. – А ну-ка, быстро верните его на место! Вам лучше меня не злить!– Но ты должен выполнять наши приказания!.. – беспомощно попытался убедить его Гагат.Впервые в жизни Иван пожалел, что получил хорошее воспитание.– Ваше общество вызывает у меня начальные симптомы идиосинкразии, – недолго подумав, наконец, выдал он литературный аналог того, что Сергий, без сомнения, сказал бы по этому поводу. – И вы слышали, что я сказал.Фигура лукоморца налилась мощью и угрозой и аварийным балконом нависла над незадачливыми колдунами. Тени сгустились, испуганно забившись в угол. Черные свечи вспыхнули как факелы и вмиг погасли, шипя и брызгаясь, превращая простую вонь в зловоние.– Считаю до трех: раз... два...Неизвестно, что сделал бы Иван, досчитай он до трех – а у него было ощущение, что сделать он мог все, что угодно – хоть построить дворец, хоть разрушить город – но начитанный – как ни за что, ни про что обозвал его брат – Иудав в панике вскинул руки, и с перепугу вспомнил самое короткое заклинание изгнания джинов, за незнание которого в свое время ему и прилипла кличка "Лопоухий" – на экзамене он перепутал его с заговором на увеличение ушных раковин у слонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105