раковина с тумбой в туалет маленькая
– Кому "им"?– Можно, я пока ничего не буду говорить? Вы скоро все и так узнаете. А теперь, прошу вас, дайте мне всего часа два времени. Можете сходить пока по делам. Или прогуляться.– Я лучше посмотрю на благородного сеньора, – умилился папа Карло.– На кого? – не понял Иван.– На вас? – не понял Карло.– А-а. Ну, как хотите, – и Иванушка, старательно помогая себе языком, вывел на первом листе заголовок:СЕРИЯ ОДНОАКТНЫХ ПИЕСС ПРОЛОГОМ И ЭПИЛОГОМавтора Ивана Неиз... (зачеркнуто) Елисе... (зачеркнуто) ЛукоморскогоУ Л И Ц АП О Б И Т Ы ХС Л Е С А Р Е ЙНаписанная Им СамимАкт Первый"День Рожденья Козонова,илиУбей меня нежно"Когда папа Карло уже убежал к своим ребятишкам с готовыми двумя актами чтобы начать репетицию, Иванушке в голову пришла еще одна дельная мысль, и он спросил у Санчеса адрес ближайшего писца.Писец – молодой длинноволосый человек в белых лосинах и розовой тунике – был занят. Он держал двумя пальцами за уголки большой лист исписанной бумаги и, как будто пытаясь вытрясти из него пыль, махал им в воздухе.– Здравствуйте. Извините, я не помешал? Мне нужен Иоганн Гугенберг.– Я – Иоганн Гугенберг, – человек, не переставая трясти листом, взглянул на вошедшего. – Что вы хотели? Я переписываю документы и книги красивым почерком, пишу и читаю письма, составляю прошения...– А вы не могли бы минутку отдохнуть?– Спасибо, я не устал, – удивился сначала писец, но потом понял: – А-а, вы про это! Я так сушу чернила на этом завещании – я буквально секунду назад закончил его переписывать, а сейчас за ним должны прийти. Но если вас это отвлекает, я могу его... положить... положить... куда-нибудь... нибудь... куда... – Гугенберг беспомощно завертел головой. Стол был завален кипами старой пожелтевшей бумаги, чернильницами, перьями, банками, книжками, остатками завтрака (а, может, ужина или обеда – при наличии плесени такой густоты и пушистости определить с точностью это было затруднительно), грязным носками и Памфамир-Памфалон знает, чем еще, и места завещанию на нем явно не было. – Я положу его на стул! – радостно воскликнул настигнутый озарением писец. Смахнув со стула подсвечник, он нежно пристроил на нем бумагу буквами вверх, и только потом повернулся к царевичу.– Так что вы хотели заказать?– Объявления для театра. Штук тридцать. Самого большого формата, какой у вас есть.– Без проблем. Давайте текст, – протянул руку Гугенберг. – К какому дню?– Часа через три-четыре они мне будут нужны.– Я серьезно спрашиваю.– А я серьезно отвечаю.– Это невозможно, – пожал он плечами.– Даже за три золотых?Половины этой суммы не стоила и вся каморка писца, включая его самого.– СКОЛЬКО? – ухватившись за сердце, Гугенберг медленно опустился на стул. Вернее, в первую очередь, на недосохшее завещание.– Вы на свою бумажку сели, – подсказал Иван.Хозяина как пружиной подбросило. Он изогнулся так, что бхайпурские йоги удавились бы от зависти.– Мои лосины!!! Мои лосины!!! Мои лосины!!! Мои лосины. Мои лосины? Мои лосины... Мои лосины... Мои лосины!!!Искаженные мукой черты Гугенберга просветлели.– Будет вам тридцать копий, – уверенно молвил он.Так родилось книгопечатание.
* * *
Серый с размаху двинул царевича кулаком в плечо.– Иванко!!! У нас получилось!!!Иванушка, не ожидая такого подвоха, взмахнул руками и хлопнулся на мешок.С золотом.Четвертый.Завтра утром их будет ждать Шарлемань.И птица.Наконец-то.Серый подал руку во весь рот ухмыляющемуся Ивану, помогая встать.– Пошли, Иванко! Забираем Санчеса – и к Ерминку – водку пьянствовать, безобразия хулиганить. Завтра в это время уже в пути будем, прощаться некогда будет!– Пошли!– Санчес!– Санчес!– Санчес!!!Маленького красильщика на втором этаже не было.– Может, он в конторе?– Айда в контору!– По задней лестнице спустимся.– Пошли!– Санчес! – гулко прокатилось по всему дому.Краем глаза Серый заметил, как через коридор метнулась под лестницу и затаилась там какая-то тень.– Эй, ты, вылезай! Чего прячешься? – ткнул мечом в темноту Волк.– Кого ты там загнал? – подоспел и Иван.– Ща посмотрим, – и, громче: – Вылазь, говорю! Руки вверх!Темнота ожила, зашевелилась, от нее отделилась черная фигура и, задрав как можно выше руки, отворачиваясь, вылезла на свет Божий.– Иванко, гляди-тко, негра!!!– Да откуда ему тут в... И верно, негр! Тебе Санчес что-нибудь про каких-нибудь негров говорил?– Нет.– И мне – нет.– Может, он тут сам завелся?– Не выдумывай. Сами только тараканы заводятся.– Ты кто, и что ты тут у нашего Санчеса под лестницей делаешь? – ухватил Серый сына черного континента за шиворот черной рубашки, заправленной в черные же штаны.– Я не есть понимайт, – недружелюбно сверкнул белками глаз негр.– Чего он не ест? – переспросил Иван.Серый же при первых звуках голоса таинственного незнакомца насторожился.– Ну-ка, поворотись-ка, сынку, к свету передом, – потянул он мавра за шкворник.– Сергий! Не трогайте его, пожалуйста! – по коридору бежал, размахивая руками, Санчес.– Кого "его"? – подозрительно прищурившись, уточнил Волк.– Гарри...– Мини-сингера?! – ошарашено оглядываясь, воскликнул Иванушка. – Где?– ГАРРИ?! – и Серый согнулся пополам, ухватившись за живот, задыхаясь от смеха. – Гарри!.. Ой, не могу!.. Ой, держите!.. Гарри!..– Не вижу в это ничего смешного, – решив, что ему пока больше ничто не угрожает, позволил себе обидеться негр.– А отмыть... – озабоченно начал было Иван, но Санчес покачал головой.– А отбелить?.. – бился в истерике Серый. – А перекрасить?.. А штукатуркой?... А наждачкой?..– Ваш пароксизм ненатуральной веселости оставляет меня индифферентным,– выпятив нижнюю губу, процедил мини-сингер.– Сам дурак, – мгновенно среагировал Волк.– Не в обиду Санчесу будь сказано, но мы же знаем, какого качества у него краска, – снова деликатно вмешался Иванушка. – Очень скоро она смоется, и все будет по-прежнему.– Может, и смоется, – вздохнул красильщик. – Но пока нет ни малейших признаков. А пробовали уже всем. Кроме наждака.– Зачем? – поинтересовался Волк. – Черный цвет ему к лицу, – и, едва успев увернуться от яростно взревевшего мини-сингера и подставить ему подножку, злорадно добавил:– И синяков не видно.В "Березке" в этот вечер были наглажены все скатерти, отполированы все самовары, настроены все балалайки и начищены все лапти, а на двери красовалось объявление – "Закрыто на спецобслуживание".Сегодня здесь собрались все друзья – новые и старые – как захотел Иван, чтобы проститься перед отъездом, ибо завтра, после покупки жар-птицы, он планировал, не задерживаясь ни минуты, сразу же выехать домой.Пришел папа Карло со своей труппой, пришел владелец сети постоялых дворов "Бешеный вепорь" мастер Варас, пришел первопечатник Иоганн Гугенберг, конечно же, явились Санчес с Гарри, демонстративно игнорирующим князя Ярославского, и, когда все уже потеряли надежду и уселись за стол, в трактир ввалился Мур. Друзья не видели его с того самого вечера, когда тот попросил их о помощи в таком необычном деле. Он и оставался единственным, кому они так и не придумали, как помочь.Иванушка сконфуженно шагнул навстречу стражнику, мучительно придумывая, что бы такого сказать в свое оправдание, и не находил ничего подходящего. "Повинную голову и меч не сечет," – решил он отбросить все уловки.– Юджин, я очень рад вас видеть, – вздохнул он, – но, видите ли, дело в том, что я...– Ваше высочество, – кулак Мура глухо громыхнул о бронированную грудь. – от своего покорного слуги примите глубочайшую благодарность. Я потрясен. Я поражен. Я польщен. Я не ожидал такого. Никто не ожидал. Я ваш должник. Хозяин, всем пива за мой счет!– Пива не держим, – гордо отозвался Ерминок.– А что есть? – озадаченно нахмурился Мур.– Водочка-с!– Это что – вроде пива?– Лучше.– Тогда всем по кружке этой... водочки!– А, может, рюмки хватит? – осторожно поинтересовался трактирщик.– Ты что думаешь, у меня заплатить нечем? По две кружки! Каждому! По три!– Как прикажете, ваше майорство, – ухмыляясь, как ненормальный, Ерминок кинулся выполнять заказ. За ним устремился Волк.– Но, Юджин, я хотел сказать... – снова начал Иван, но начальник стражи снова не дал ему договорить.– Ваше высочество...– Пожалуйста, не называйте меня этим дурацким высочеством, мне начинает казаться, что вы разговариваете с кем-то другим.– Хорошо, ваше высочество.– Юджин! Мы же друзья!– Да, Иван, конечно. Ты знаешь, Иван, что ты – великий человек?Царевич на всякий случай оглянулся – но других Иванов в трактире не было.– Я?– Да. Ты сделал то, что никому за триста лет существования городской стражи Мюхенвальда не удавалось – теперь преступники требуют, чтобы их арестовывала только городская стража, а не дворцовая, не военные патрули и даже не королевская гвардия! А знаешь ли ты, что только мне лично пришлось разнимать семнадцать драк среди стражников, споривших, кто из них больше похож на Козонова? А что слесари на своей улице теперь действительно побитые – токари, пекари и лекари решили, что тем слава досталась незаслуженно?– А при чем тут пекари? – только и смог спросить ошарашенный Иван.– Достопочтенный сеньор стражник прав, – присоединился к ним директор театра. – Мы с моими ребятками играли "Рамона и Кольетту", "Хотелло", "Король Йен", десятки других шедевров мировой драматургии – и никогда не приходило к нам столько народу – каждый вечер, я подчеркиваю! – как сейчас, чтоб посмотреть очередной акт "Улицы"!Иван зарделся так, что если бы свет выключили, он светился бы и в темноте.– А ведь большей ерунды я в жизни своей не читал! – продолжал воодушевившийся мэтр Гарджуло, обращаясь к майору.Со стороны царевича донесся такой звук, как будто бы наступили на лягушку.Атмосферу разрядил Ерминок.– Прошу к столу, гости дорогие! Господин майор, ваш заказ выполнен, извольте откушать!– А, этой вашей... как ее... водички?– В кружках, как заказывали.– Предлагаю выпить за нашего отзывчивого, искреннего, неутомимого Ивана-царевича! – вскочил Волк со своей кружкой наперевес, – И за лукоморско-вондерландскую дружбу! – и одним махом вылил в себя содержимое всей посудины.– За Ивана! – дружно взревели гости, перекрывая слабый возглас царевича "Постойте!", и все, как один, последовали примеру князя Ярославского.После этого произошло много чего. Некоторое этого можно было даже, в принципе, написать. Но с твердостью можно было сказать только одно – разницу между водой и водкой они усвоили на всю оставшуюся жизнь.Их уважение к Серому не знало бы пределов, если бы Буратино случайно не обнаружил, что в кружке князя во время тоста была простая вода. И кабы не Иванушка, быть бы в тот вечер князю Ярославскому битым.Прощальный пир продолжался далеко за полночь, и когда громовое "Ой, мороз-мороз" возвращавшихся лукоморцев огласило опустевшие улицы Мюхенвальда, гулко отражаясь от булыжных мостовых и каменных стен, город, в большинстве своем (не считая стражи, воров и гостей Ивана), уже спал.Иванушка, Серый, Санчес, Гарри, мастер Варас и вызвавшийся их провожать Мур направлялись к "Веселой Радуге", отражаясь вслед за песней от стен и, иногда, от мостовых.– Какой замечательный у вас город! – признавался в любви царевич между куплетами. – Какие гостеприимные люди! Какие все добрые, благожелательные, отзывчивые! Мне будет не хватать вас всех, Санчес, Юджин, Гарри! Гарри! Это талант! Я приглашаю тебя к нам в Лукоморье – ты сможешь жить у нас сколько захочешь! Василий с Дмитрием умрут от зависти, когда узнают, что я познакомился с настоящим мини-сингером! Гарри, обещай, что приедешь! У тебя там будет ан-шланг!– Обещаю! Иван! Мне не нужен шланг! Но ты – мой друг. И я за тебя... все, что хочешь, отдам. Если не очень много. Серый. Я тебя прощаю. Но я тебе это еще припомню.– Гарри. Ты не поверишь. Но мне глубоко по... все равно твое прощение. Ты сам виноват. Хоть и песни твои хорошие. Иван вон тебе скажет – чужое брать нехорошо. Скажи, Ваня!..– Друзья мои! Не ссорьтесь в такой день! Вечер. Ночь...– Напила-а-ся я пья-я-а-на!..– Не напилася, а напился.– Напи-и-лся я... Нет, нехорошо. На-пи-пи-лся я пья-а-а-ным!..– А все-таки, чего мне жаль больше всего, что я уезжаю, так это что я не останусь на свадьбу.– Какую свадьбу?– У кого свадьба?– Санчес, ты что от нас скрываешь?– А при чем тут я?– Да, при чем тут Санчес? Я говорю о свадьбе в королевской семье – вот, наверное, торжества-то будут – парады, шествия, турниры... кхм. Балы там, наверное, всякие, всенародное, так сказать, ликование...– В королевской?!– В королевской?– А я и не знал, что принц Сержио женится!– Юджин!– Да, Юджин, почему все придворные новости мы стали узнавать последними?– Да причем тут принц Сержио!!! Да что у вас всех, склероз, что ли?! Я говорю про принцессу Валькирию и Чер... принца Кевина Франка! Он же победил на турнире, и теперь король Шарлемань должен будет отдать за него замуж свою дочь, вот про что я говорю! А вы чего!..– А ты разве ничего не знаешь?– Что не знаю?– Что мы не знаем?– Что Шарлемань ничего никому не должен.– Что он бросил лотранского принца в подземелье дворца, а Валькирию заточил в самую высокую башню.– И что он не выпустит ее оттуда, пока она не согласится выйти замуж за герцога Айса.– Нет, ребята. Вы что-то путаете.– Король не мог так поступить с...– ...с девушкой, которая может пронести рыцаря в полном снаряжении полкилометра.– ...с собственной дочерью!– Мог. Вы просто плохо знаете нашего монарха.– Да и дочь она ему не родная.– Как так?– А вот мы и пришли.– Давайте зайдем к нам! Санчес, где ключ? Гарри, у тебя, что ли?– Вы что, и этого не знали?– Пошли на кухню, Юджин. Там все и расскажешь.На кухне зажгли свечу, поставили на середину стола кувшин дешевого вина и тарелку фисташек, как в старые добрые времена, расположились кому где удобно (в случае Гарри – под столом), и Юджин поведал друзьям давно перевернутую, но не ставшую от этого менее печальной, страницу вондерландской истории.Семнадцать лет назад, во время очередной войны с Лотранией, страной правил молодой король Шарлемань Шестнадцатый. Правитель он был, как и все в его династии, посредственный, но человек добрый, незлопамятный, и, по-своему, справедливый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
* * *
Серый с размаху двинул царевича кулаком в плечо.– Иванко!!! У нас получилось!!!Иванушка, не ожидая такого подвоха, взмахнул руками и хлопнулся на мешок.С золотом.Четвертый.Завтра утром их будет ждать Шарлемань.И птица.Наконец-то.Серый подал руку во весь рот ухмыляющемуся Ивану, помогая встать.– Пошли, Иванко! Забираем Санчеса – и к Ерминку – водку пьянствовать, безобразия хулиганить. Завтра в это время уже в пути будем, прощаться некогда будет!– Пошли!– Санчес!– Санчес!– Санчес!!!Маленького красильщика на втором этаже не было.– Может, он в конторе?– Айда в контору!– По задней лестнице спустимся.– Пошли!– Санчес! – гулко прокатилось по всему дому.Краем глаза Серый заметил, как через коридор метнулась под лестницу и затаилась там какая-то тень.– Эй, ты, вылезай! Чего прячешься? – ткнул мечом в темноту Волк.– Кого ты там загнал? – подоспел и Иван.– Ща посмотрим, – и, громче: – Вылазь, говорю! Руки вверх!Темнота ожила, зашевелилась, от нее отделилась черная фигура и, задрав как можно выше руки, отворачиваясь, вылезла на свет Божий.– Иванко, гляди-тко, негра!!!– Да откуда ему тут в... И верно, негр! Тебе Санчес что-нибудь про каких-нибудь негров говорил?– Нет.– И мне – нет.– Может, он тут сам завелся?– Не выдумывай. Сами только тараканы заводятся.– Ты кто, и что ты тут у нашего Санчеса под лестницей делаешь? – ухватил Серый сына черного континента за шиворот черной рубашки, заправленной в черные же штаны.– Я не есть понимайт, – недружелюбно сверкнул белками глаз негр.– Чего он не ест? – переспросил Иван.Серый же при первых звуках голоса таинственного незнакомца насторожился.– Ну-ка, поворотись-ка, сынку, к свету передом, – потянул он мавра за шкворник.– Сергий! Не трогайте его, пожалуйста! – по коридору бежал, размахивая руками, Санчес.– Кого "его"? – подозрительно прищурившись, уточнил Волк.– Гарри...– Мини-сингера?! – ошарашено оглядываясь, воскликнул Иванушка. – Где?– ГАРРИ?! – и Серый согнулся пополам, ухватившись за живот, задыхаясь от смеха. – Гарри!.. Ой, не могу!.. Ой, держите!.. Гарри!..– Не вижу в это ничего смешного, – решив, что ему пока больше ничто не угрожает, позволил себе обидеться негр.– А отмыть... – озабоченно начал было Иван, но Санчес покачал головой.– А отбелить?.. – бился в истерике Серый. – А перекрасить?.. А штукатуркой?... А наждачкой?..– Ваш пароксизм ненатуральной веселости оставляет меня индифферентным,– выпятив нижнюю губу, процедил мини-сингер.– Сам дурак, – мгновенно среагировал Волк.– Не в обиду Санчесу будь сказано, но мы же знаем, какого качества у него краска, – снова деликатно вмешался Иванушка. – Очень скоро она смоется, и все будет по-прежнему.– Может, и смоется, – вздохнул красильщик. – Но пока нет ни малейших признаков. А пробовали уже всем. Кроме наждака.– Зачем? – поинтересовался Волк. – Черный цвет ему к лицу, – и, едва успев увернуться от яростно взревевшего мини-сингера и подставить ему подножку, злорадно добавил:– И синяков не видно.В "Березке" в этот вечер были наглажены все скатерти, отполированы все самовары, настроены все балалайки и начищены все лапти, а на двери красовалось объявление – "Закрыто на спецобслуживание".Сегодня здесь собрались все друзья – новые и старые – как захотел Иван, чтобы проститься перед отъездом, ибо завтра, после покупки жар-птицы, он планировал, не задерживаясь ни минуты, сразу же выехать домой.Пришел папа Карло со своей труппой, пришел владелец сети постоялых дворов "Бешеный вепорь" мастер Варас, пришел первопечатник Иоганн Гугенберг, конечно же, явились Санчес с Гарри, демонстративно игнорирующим князя Ярославского, и, когда все уже потеряли надежду и уселись за стол, в трактир ввалился Мур. Друзья не видели его с того самого вечера, когда тот попросил их о помощи в таком необычном деле. Он и оставался единственным, кому они так и не придумали, как помочь.Иванушка сконфуженно шагнул навстречу стражнику, мучительно придумывая, что бы такого сказать в свое оправдание, и не находил ничего подходящего. "Повинную голову и меч не сечет," – решил он отбросить все уловки.– Юджин, я очень рад вас видеть, – вздохнул он, – но, видите ли, дело в том, что я...– Ваше высочество, – кулак Мура глухо громыхнул о бронированную грудь. – от своего покорного слуги примите глубочайшую благодарность. Я потрясен. Я поражен. Я польщен. Я не ожидал такого. Никто не ожидал. Я ваш должник. Хозяин, всем пива за мой счет!– Пива не держим, – гордо отозвался Ерминок.– А что есть? – озадаченно нахмурился Мур.– Водочка-с!– Это что – вроде пива?– Лучше.– Тогда всем по кружке этой... водочки!– А, может, рюмки хватит? – осторожно поинтересовался трактирщик.– Ты что думаешь, у меня заплатить нечем? По две кружки! Каждому! По три!– Как прикажете, ваше майорство, – ухмыляясь, как ненормальный, Ерминок кинулся выполнять заказ. За ним устремился Волк.– Но, Юджин, я хотел сказать... – снова начал Иван, но начальник стражи снова не дал ему договорить.– Ваше высочество...– Пожалуйста, не называйте меня этим дурацким высочеством, мне начинает казаться, что вы разговариваете с кем-то другим.– Хорошо, ваше высочество.– Юджин! Мы же друзья!– Да, Иван, конечно. Ты знаешь, Иван, что ты – великий человек?Царевич на всякий случай оглянулся – но других Иванов в трактире не было.– Я?– Да. Ты сделал то, что никому за триста лет существования городской стражи Мюхенвальда не удавалось – теперь преступники требуют, чтобы их арестовывала только городская стража, а не дворцовая, не военные патрули и даже не королевская гвардия! А знаешь ли ты, что только мне лично пришлось разнимать семнадцать драк среди стражников, споривших, кто из них больше похож на Козонова? А что слесари на своей улице теперь действительно побитые – токари, пекари и лекари решили, что тем слава досталась незаслуженно?– А при чем тут пекари? – только и смог спросить ошарашенный Иван.– Достопочтенный сеньор стражник прав, – присоединился к ним директор театра. – Мы с моими ребятками играли "Рамона и Кольетту", "Хотелло", "Король Йен", десятки других шедевров мировой драматургии – и никогда не приходило к нам столько народу – каждый вечер, я подчеркиваю! – как сейчас, чтоб посмотреть очередной акт "Улицы"!Иван зарделся так, что если бы свет выключили, он светился бы и в темноте.– А ведь большей ерунды я в жизни своей не читал! – продолжал воодушевившийся мэтр Гарджуло, обращаясь к майору.Со стороны царевича донесся такой звук, как будто бы наступили на лягушку.Атмосферу разрядил Ерминок.– Прошу к столу, гости дорогие! Господин майор, ваш заказ выполнен, извольте откушать!– А, этой вашей... как ее... водички?– В кружках, как заказывали.– Предлагаю выпить за нашего отзывчивого, искреннего, неутомимого Ивана-царевича! – вскочил Волк со своей кружкой наперевес, – И за лукоморско-вондерландскую дружбу! – и одним махом вылил в себя содержимое всей посудины.– За Ивана! – дружно взревели гости, перекрывая слабый возглас царевича "Постойте!", и все, как один, последовали примеру князя Ярославского.После этого произошло много чего. Некоторое этого можно было даже, в принципе, написать. Но с твердостью можно было сказать только одно – разницу между водой и водкой они усвоили на всю оставшуюся жизнь.Их уважение к Серому не знало бы пределов, если бы Буратино случайно не обнаружил, что в кружке князя во время тоста была простая вода. И кабы не Иванушка, быть бы в тот вечер князю Ярославскому битым.Прощальный пир продолжался далеко за полночь, и когда громовое "Ой, мороз-мороз" возвращавшихся лукоморцев огласило опустевшие улицы Мюхенвальда, гулко отражаясь от булыжных мостовых и каменных стен, город, в большинстве своем (не считая стражи, воров и гостей Ивана), уже спал.Иванушка, Серый, Санчес, Гарри, мастер Варас и вызвавшийся их провожать Мур направлялись к "Веселой Радуге", отражаясь вслед за песней от стен и, иногда, от мостовых.– Какой замечательный у вас город! – признавался в любви царевич между куплетами. – Какие гостеприимные люди! Какие все добрые, благожелательные, отзывчивые! Мне будет не хватать вас всех, Санчес, Юджин, Гарри! Гарри! Это талант! Я приглашаю тебя к нам в Лукоморье – ты сможешь жить у нас сколько захочешь! Василий с Дмитрием умрут от зависти, когда узнают, что я познакомился с настоящим мини-сингером! Гарри, обещай, что приедешь! У тебя там будет ан-шланг!– Обещаю! Иван! Мне не нужен шланг! Но ты – мой друг. И я за тебя... все, что хочешь, отдам. Если не очень много. Серый. Я тебя прощаю. Но я тебе это еще припомню.– Гарри. Ты не поверишь. Но мне глубоко по... все равно твое прощение. Ты сам виноват. Хоть и песни твои хорошие. Иван вон тебе скажет – чужое брать нехорошо. Скажи, Ваня!..– Друзья мои! Не ссорьтесь в такой день! Вечер. Ночь...– Напила-а-ся я пья-я-а-на!..– Не напилася, а напился.– Напи-и-лся я... Нет, нехорошо. На-пи-пи-лся я пья-а-а-ным!..– А все-таки, чего мне жаль больше всего, что я уезжаю, так это что я не останусь на свадьбу.– Какую свадьбу?– У кого свадьба?– Санчес, ты что от нас скрываешь?– А при чем тут я?– Да, при чем тут Санчес? Я говорю о свадьбе в королевской семье – вот, наверное, торжества-то будут – парады, шествия, турниры... кхм. Балы там, наверное, всякие, всенародное, так сказать, ликование...– В королевской?!– В королевской?– А я и не знал, что принц Сержио женится!– Юджин!– Да, Юджин, почему все придворные новости мы стали узнавать последними?– Да причем тут принц Сержио!!! Да что у вас всех, склероз, что ли?! Я говорю про принцессу Валькирию и Чер... принца Кевина Франка! Он же победил на турнире, и теперь король Шарлемань должен будет отдать за него замуж свою дочь, вот про что я говорю! А вы чего!..– А ты разве ничего не знаешь?– Что не знаю?– Что мы не знаем?– Что Шарлемань ничего никому не должен.– Что он бросил лотранского принца в подземелье дворца, а Валькирию заточил в самую высокую башню.– И что он не выпустит ее оттуда, пока она не согласится выйти замуж за герцога Айса.– Нет, ребята. Вы что-то путаете.– Король не мог так поступить с...– ...с девушкой, которая может пронести рыцаря в полном снаряжении полкилометра.– ...с собственной дочерью!– Мог. Вы просто плохо знаете нашего монарха.– Да и дочь она ему не родная.– Как так?– А вот мы и пришли.– Давайте зайдем к нам! Санчес, где ключ? Гарри, у тебя, что ли?– Вы что, и этого не знали?– Пошли на кухню, Юджин. Там все и расскажешь.На кухне зажгли свечу, поставили на середину стола кувшин дешевого вина и тарелку фисташек, как в старые добрые времена, расположились кому где удобно (в случае Гарри – под столом), и Юджин поведал друзьям давно перевернутую, но не ставшую от этого менее печальной, страницу вондерландской истории.Семнадцать лет назад, во время очередной войны с Лотранией, страной правил молодой король Шарлемань Шестнадцатый. Правитель он был, как и все в его династии, посредственный, но человек добрый, незлопамятный, и, по-своему, справедливый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105