– Термостат!.. Ну как же я не признал тебя сразу!.. Ну, веди же меня, веди, я так и горю от нетерпения наконец увидеть...– Извините, многоуважаемый Демофон, но я тоже не Термостат, – смущенно проговорил Иван.– Не Термостат?.. – знаменитый поэт озадаченно перевел взгляд близоруких бесцветных глаз с одного человека на другого, нахмурил кустистые брови и вдруг тоненько засмеялся, грозя обоим пальцем-прутиком:– Не Термостат!.. Ха-ха-ха!.. Ах, вы, шалуны! Как были мальчишками, так и остались!.. А ведь по шестьдесят лет уже обоим!.. А похожи друг на друга по-прежнему – как две оливки в салате!Белобрысый долговязый царевич и коренастый чернобородый сержант непроизвольно, на всякий случай, быстро оглядели друг друга, потом себя, потом выжидательно посмотрели на Демофона.– Ну, Гидролит, а теперь расскажи мне, кто все эти хорошенькие девушки. Они, наверное, собрались специально в честь этого торжественного события? Ты меня с ними познакомишь? – обвел широким жестом собравшихся вокруг старичок.Толпа закованной в броню солдатни охнула и слегка откачнулась назад. Кто-то растерянно хихикнул. Большинство сочувственно закачало головами и понимающе вздохнуло.Иван решил, что настал черед того, ради чего он пожертвовал парой золотых пряжек, куском туники и плащом, протискиваясь сквозь строй неуступчивых и вооруженных до зубов читателей.– Уважаемый Демофон! – трепетно взял он за худенькую ручку литератора. – Я так счастлив видеть вас воочию! Я – самый восторженный поклонник вашего уникального таланта и прочел по много раз все ваши книги, какие только у нас издавались! Не будете ли вы так любезны не отказать мне в любезности... Могу ли я попросить у вас автограф?..– Проси! – великодушно разрешил уважаемый Демофон.– Прошу! Вы – практически живой классик! Ваши произведения переживут века!– Ага, ты читал их! – встрепенулся старичок. – А как тебе понравилась моя последняя поэма – "Покорение Гликозиды?" – Я ее как раз недавно купил и читаю! Это настоящий эпический шедевр!.. Подпишите мне ее, пожалуйста!И Иванушка выудил из-за пазухи томик размером с три силикатных кирпича, ловко распахнув его на форзаце, а из кармана – перо и походную чернильницу, и услужливо подсунул их Демофону.Старик вытянул шею, захлопал глазками и, наконец, дрожащая ручка неуклюже ухватила перо, попытки с пятой обмакнула его в несмываемые чернила – последнее вондерландское изобретение – и он стал старательно что-то выводить на чистом участке пергамента.Все следили за движением пера, затаив дыхание.Наконец надпись была завершена, и, горделиво улыбаясь в редкую бороду, поэт вернул книгу царевичу.Тот благоговейно повернул ее к себе и посмотрел на текст.Потом еще раз посмотрел.Потом еще раз повернул и снова посмотрел.Потом повернул ее боком.И снова посмотрел.Надпись от этого ничуть не изменилась.Четыре полных строчки корявых крестиков и еще три креста, побольше и покорявее, внизу, справа, рядом с чернильным отпечатком большого пальца.– Что... Что здесь написано?.. – нерешительно потыкал пальцем в крестики Иванушка, не оставляя самостоятельных попыток постичь смысл сих знаков.– Дорогому внучатому племяннику по сестре первой жены, да будет земля ей пухом, блаженной памяти Миопии, Термостату на долгую память и развлечение, и пусть светлые боги Мирра покровительствуют тебе во всех твоих свершениях.– А большие крестики внизу?– Мои имя, фамилия и ученая степень.И тут солдат как прорвало.– Мне!..– Мне!..– Подпиши автограф мне, великий Демофон!..– Вся наша рота тебя обожает!– Напиши мне в стихах, пожалуйста!– И мне!..– Нет, я первый попросил!..– Хлорософ, в ухо получишь!– Молчу, молчу...И абсолютно счастливый от фейерверка народного признания, великий Демофон, пыхтя и помогая себе высунутым от усердия языком, выводил крестики на туниках, плащах, щитах, ремнях и просто голых спинах, вслух читая написанное:– ...на долгую память... ...с пожеланиями успехов... ...счастливых лет жизни... ...почаще мыться...И тут откуда-то из-за стены почитателей таланта живого классика раздались и стали быстро приближаться сердитые крики:– Расступись!.. Расступись!.. Почему никто не работает?..Сержант!.. Что за базар?.. Доски ваши разгружать я буду, или позовем Меганемнона?.. Разойдись, бездельники!.. А ну, пошли отсюда, пошли!.. А это что тут еще за... Великий Демофон!!!.. Милостивые боги Мирра!.. Сам непревзойденный Демофон почтил своим присутствием ваш сброд!.. И хоть бы кто-нибудь догадался сообщить мне или Меганемнону!.. Или принести патриарху стул и навес от солнца!.. Дикари!.. Истинные дикари!.. Мне стыдно за вас, о несообразительные сыны Стеллы!..Даже не повинуясь, а, предугадывая, нетерпеливый жест руки, воины отпрянули назад, освобождая пространство вокруг гордого гения стеллийской письменности.– Сержант Криофил! Бегом в лагерь – приготовьте отдельную, самую лучшую палатку для патриарха, и поставьте ее рядом с нашими с царем!– Слушаюсь!!!– Остальные – прочь работать! Бездельники, ротозеи, а не войско!..Отвлеченный столь громким вторжением, старичок с трудом разогнул костлявую спину, вытер пот со лба, оставив по всему лицу широкие чернильные полосы и, напряженно прищурившись, стал вглядываться в гостя.– А, Термостат! Вот ты куда подевался! А где моя поэма, которую я тебе только что подписал? И, кажется, ты что-то говорил про стул и навес?..– Термостат?.. – начальственный вид вновь прибывшего сменился растерянным. – Извините, многоуважаемый Демофон, но я вовсе не Термостат...– А, я так и знал... Значит, ты все-таки Гидролит! Ну, веди же меня к своему брату – ведь я проделал весь этот долгий путь – а ведь мне уже не сто лет! – только ради него! На какой день у вас намечено открытие статуи? Только не говори мне, что я опоздал!..– Открытие какой статуи? – только и смог вымолвить пришелец.– А сколько их у вас тут? Гидролит, малыш, к чему эта игра в загадки! Твой брат...– Но у меня нет брата!..– ...сообщил мне, что он спроектировал и соорудил самую высокую в мире статую и пригласил меня на открытие, чтобы я описал ее в своей новой поэме и донес его деяние до восхищенных потомков! Но, по-моему, между нами говоря, не так уж она и велика – когда мы подплывали к Колоссу, я все глаза проглядел, и не смог увидеть даже намека на какое бы то ни было изваяние вообще, не говоре уже о его Родосе!– К Колоссу?..– Кстати, как сейчас помню, в детстве у него был ручной хомячок, и звали его, кажется, тоже Родос, и он...И только теперь военачальник стеллиандров, проделав, по-видимости, гораздо более дальний путь, чем живая легенда Стеллы, сумел, наконец-то, прийти в себя.– Но уважаемый Демофон! – смуглые мускулистые ручищи осторожно обхватили птичьи лапки поэта, и тот на мгновение примолк.– УВАЖАЕМЫЙ ДЕМОФОН! ЭТО НЕ КОЛОСС! ЭТО ЗЕМЛИ ТРИЛИОНА! И МЫ ТУТ ОСАЖДАЕМ ГОРОД, А НЕ ОТКРЫВАЕМ СТАТУИ! СУДЯ ПО ВСЕМУ, ВЫ ОШИБЛИСЬ КОРАБЛЕМ ПРИ ПОСАДКЕ! И Я НЕ ТЕРМОСТАТ – Я ОДЕССИТ!Старичок озабоченно наморщил лоб, обдумывая услышанное, но вскоре, просветлев, ласково похлопал Одессита по руке, оставляя в изобилии с каждым прикосновением смазанные чернильные отпечатки.– Очень хорошо, любезный Одиссей! Приятно с тобой познакомиться! А теперь проводи меня к Термостату – мальчик, наверное, уже заждался! Он тебе даст хорошие чаевые... Да, и все хотел сказать – какие тут у вас, на Колоссе, кудрявые девчонки! – и он проникновенно ущипнул за пятую точку Хлорософа.Хлорософ сделал большие глаза и тоненько ойкнул.Старичок захихикал.Одессит открыл рот, собираясь что-то сказать, потом закрыл его, потом снова открыл и закрыл. И, наконец, кажется, неплохая идея посетила его на предмет того, на чью голову можно было бы переложить заботу о впадающем в старческий маразм символе нации, потому что он удовлетворенно улыбнулся и повернулся к Демофону.– Достопочтенный Демофон, – и бережно, но настойчиво Одессит подхватил старичка под локоток и повернул лицом в сторону лагеря стеллиандров. – Пойдемте со мной – я уверен, что царь Меганемнон будет просто счастлив познакомиться с вами и принять вас в нашем скромном обиталище.– Меганемнон? Это который воевал тридцать лет со своим двоюродным братом за остров Перлос?– Его внук.– Ах, как летит время... Кто бы мог подумать... А где же мой писец? – вдруг встрепенулся поэт. – Я только сейчас вспомнил, что в Пасифии приказал ему садиться на корабль вперед меня и всю дорогу с тех пор его не видел... Наверное, он тоже мучался от качки... Ах, да вот же он! – ткнул дрожащим сухоньким пальцем Демофон в сторону Ивана. – Ну, где же ты запропал? Помоги мне идти... хм... все время забываю, как тебя звать... Тазепам?.. Моногам?..– Я Ион, и я вовсе не...– Ах, да, извини, Яион... Пошли скорей. Видишь, мы заставляем нашего дорогого хозяина Одиссея нас ждать!Царевич мгновенно осознал всю радужность открывающейся для личного секретаря самого Демофона перспективы и подхватил старика под свободный локоток.– Идем, достопочтенный. Сейчас я только позову вашу личную охрану. Эй, Ирак, Трисей – хозяин уходит! Поспешите!– Но у меня никогда не было охраны!.. Зачем мне охрана?.. От кого?!.. – От... от... От поклонников!.. Чтобы не докучали! Вы наняли их в Пасифии, помните?Демофон замялся, наморщил лоб, захлопал глазами...– Помните, – настаивал Иван.– Ну, естественно, помню, – пожал наконец плечами поэт. – Что ж у меня, склероз, по-твоему, Ярион?– Ну, теперь все в сборе? – кривовато улыбнулся Одессит.– Конечно. Ребята, пойдем!По дороге до Иванушки окончательно дошло, что он сделал. Он украдкой оглянулся на безропотно марширующих позади друзей, и ему стало слегка стыдно. Столько хороших людей в такой короткий промежуток времени он еще никогда не обманывал. Как это только могло прийти ему в голову!.. Писарь!.. Охрана!.. Как они только не подняли меня на смех!.. А бедный Демофон... Он, должно быть, подумал, что совсем выжил из ума... И что это на меня нашло?.. Конечно, королевич Елисей назвал бы это военной хитростью, но ведь я ни с кем тут не воюю и даже в обозримом будущем не собираюсь!.. Значит, это все-таки как-то по-другому называется... Так мог бы Серый поступить... М-да... Как говорил Шарлемань – с кем поведешься, с тем и наберешься... А что?.. Посмотрим, что из этого выйдет. Если не очень боком...Весть о прибытии под стены Триллиона корифея стеллийской литературы, похоже, успела оббежать лагерь и подняла на ноги все войско побыстрее приглашения на обед.К палаткам военачальников Одессит, Демофон и его самозваная свита шли по живому коридору из восхищенных солдат, многие из которых размахивали собраниями сочинений почетного гостя, и приветственные крики радостно звенели в раскаленном дневном воздухе.Сотни рук тянулись к нему, чтобы прикоснуться, потрогать, пощупать, подергать, оторвать на память кусочек легенды, и если бы не Трисей с Ираком, сначала деликатно, а затем и со всей дури по этим шаловливым ручкам лупившие, всего старичка разобрали бы на сувениры еще на полпути к штабному шатру.В конце коридора их уже поджидал Меганемнон при полном параде.Сделав три шага навстречу, он простер к именитому посетителю украшенные тяжелыми боевыми наручами руки и промолвил:– Добро пожаловать на землю Трилиона, великий Демофон! Это честь для нас – принимать...– Трилиона?.. – переспросил вдруг поэт.– Да, да. Трилиона! – радостно подтвердил Одессит. – Именно Трилиона!– А разве это не Колосс?..– Нет, ни в коем случае!..– А мне казалось, что это должен быть Колосс...– Нет, нет! Это – Трилион! Место, где творится история, где быль смешивается с мифом! Именно здесь наши... героические... – Одессит закашлялся, – воины... ведут осаду этого бесчестного, ничтожного города уже десять лет подряд.– Хм... Значит, не Колосс...– Нет, нет!– А вы уверены?– Да, конечно!..– Ну, тогда ладно, – примирительно махнул рукой Демофон. – Трилион, так Трилион... Вы мне лучше скажите самое главное.– Что?– На открытие статуи я не опоздал?Поспешно перетащив шатер Семафора на самый край лагеря по приказу хитромудрого Одессита, солдаты живо установили на этом месте новый красно-белый шатер специально для Демофона и его сопровождающих. После расторопно и весьма к месту поданной трапезы из холодной говядины, сыра с плесенью ("Редчайший сорт," – заверил Одессит и покраснел) и подогретого (а, может, просто разведенного теплой водой) вина почетных гостей повели на экскурсию по лагерю.На пятнадцатой минуте случилось страшное.То, чего никто не предполагал.Меганемнону удалось заинтересовать поэта.– Десять лет, говоришь?.. – покачал головой Демофон, как будто очнувшись ото сна. – И были ли под стенами сего славного города достойные его битвы?Меганемнон замешкался, и ему на помощь отважно пришел радостный Хлорософ:– Да, еще бы! Шесть лет назад Стратостат взял одеяло Нематода, как он потом утверждал, по ошибке. И когда Нематод обнаружил пропажу и подумал на Калланхоя – вот это была битва-ай!!!..Одессит яростно втоптал босые пальцы правой ноги простодушного солдата в песок и захохотал.– Наш Хлорософ – большой шутник!– Ха-ха-ха, – натужно поддержал его Меганемнон, стараясь отдавить злополучному адъютанту вторую ногу. – Умрешь со смеху.– На самом деле, о достопочтенный Демофон, под стенами этого злосчастного города разворачивались самые кровавые сражения, самые трагические драмы, самые драматические трагедии, которые только может вообразить бессильный человеческий разум...По знаку Меганемнона Трисей и Ирак бережно зарулили старичка к нему в шатер.– Например? – заинтригованно спросил поэт. – Ребятки, посадите-ка меня поудобнее на этот топчан – я хочу послушать бравого Одиссея... Сдается мне, что сюжет следующей моей книги ходит поблизости! Такое нельзя упускать. А то, не ровен час, заявится сюда эта бездарность Эпоксид и переврет всю историю!..– Смерть и горе преследовали нас как ужасные тени все время, начиная с мгновения высадки на этот враждебный угрюмый брег... – встав в позу чтеца-декламатора на сцене сельского Дома Культуры, начал Одессит свое поспешно выдумываемое повествование. – Ярион, записывай!..– Записывай, Ярион! – энергично потер сухонькие ручки окончательно заинтересовавшийся Демофон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105