! - Лида пнула мужа но-
гой.
- Психопатка! Отстань от меня со своими лифчиками! - Вадим сел на
кровати.
- Это не мой! - отчеканила Лида.
- А чей? - заводясь, заорал Вадим. - Я хожу без лифчика! Грудь пока
сама держится!
- На твоем месте я бы язык прикусила! Посмотри на размер! - Лида
прикрыла миниатюрные прелести простыней.
Вадим понял: сон отменяется. Он с ненавистью переводил взгляд с лиф-
чика на лицо супруги и обратно, как бы сопоставляя размер бюстгалтера и
размером физиономии жены:
- Да, это не твой! Тебе до него расти и расти! Это шестой размер, ес-
ли не двадцать шестой! - глаза Вадима вспыхнули.
- Как ты мог! И, главное, с кем! Где ты нашел эту корову-рекордистку?
- Погоди ты! - Вадим протер глаза. - По-моему, за десять лет я кроме
верности ни в чем не был замечен. Так что напрасно ты машешь этим гама-
ком! Я с ним и рядом не лежал!
Лида носилась по комнате:
- Спасибо собаке, глаза мне открыла!
"Ничего не понимаю, - думал Вадим. - Ведь каждый раз проверяю все, до
волоса на подушке! Уксусом пол поливаю, только бы духи не унюхала, а тут
такая улика! Уличища! Не иначе Наташка подсунула. Решила отомстить! Неу-
жели у нее такой бюст! Во скрытная баба!"
Лида продолжала маршировать, выкрикивая лозунги про свою чистоту и
про мужнину грязь.
- Прекрати мелькать! - крикнул Вадим. - Сядь! Что ты мелешь! При чем
тут я? Вспомни, может, кто из подруг забыл?
- Из чьих подруг? Из твоих?
- Погоди! Ты вчера белье гладила? Вот свой лифчик и разгладила!
- Я гладила утюгом, а не танком!
- А может, ты купила на вырост?
- Дурак! Никогда у меня такого не будет, не надейся! Я ей глаза выца-
рапаю!
- Какая связь между лифчиком и глазами? - Вадим нервно закурил. -
"Может, Света? В темноте размер не зафиксируешь. Нет, но такое я бы за-
помнил навеки! Черт бы их всех подрал! Голову теряют - не помнят, в чем
пришли! Шалавы!"
- Я спрашиваю, кто у тебя здесь был?
- Погоди! Водопроводчик! Вчера был водопроводчик!
- Не идиотничай! Он был в кепке, без лифчика!
- Откуда ты знаешь, ты его раздевала?
- Я никогда никого не раздевала, в отличие от других! И, главное,
спутался бы с тонкой, изысканной женщиной - нет! Отбил жену бегемота!
Это твой вкус! Теперь понятно, почему вместо филармонии тебя тянет в
цирк! Между нами ничего общего!
Лида, упав лицом в подушку, зарыдала.
- Лидочка, ну это же глупость! Шалава откуда-то приволокла этот чудо-
вищный лифчик, может, с улицы? Женщин с таким бюстом не существует в
природе. Ну что ты из пальца скандал высасываешь? Ты же умница, - он
покрыл поцелуями шею и плечи жены.
Лида, всхлипывая, прижалась к мужу:
- Ладно, мир. Но что бы подумал ты, если бы Шалава притащила чужие
кальсоны?
Оба засмеялись, радуясь, что скандал позади.
Тут снова вошла Шалава, держа в зубах тряпку...
- А вот и кальсоны... - еле выговорила Лида и зашлась смехом.
Вадим, задыхаясь от хохота, нагнулся и вырвал из пасти материю.
- Носок! У-у, воришка! Допрыгаешься.
- Выбрось его! - Лида прильнула к мужу всем телом.
Вадим оттолкнул жену.
- Погоди! Чей это носок?!
- Ну не мой же!
- Посмотри на размер! - Вадим приложил носок к своей ступне. Носок
был раза в два больше. Теперь уже Вадим забегал по комнате, принюхиваясь
к носку, словно пытался найти владельца по запаху.
- Кто у тебя был в этом носке?
- Вчера был водопроводчик! - прошептала Лида и покраснела.
- Это мы уже слышали! Интересно, что ж это за засор в ванной был, ес-
ли человек раздевается догола и ныряет!
- Какая чушь! - Лида прижала ладони ко лбу. - Какая чушь!
"Неужели Сергей? - думала она. - Нет! Интеллигентный мужчина, пере-
водчик, всегда уходит по-английски, в носках. Михаил? Бывший разведчик.
Пароли до сих пор помнит. Никаких улик не оставит. Для маскировки, ско-
рее, чужое возьмет. Привычка с войны..."
Вадим сел на корточки перед пуделихой:
- Это надо же нас так опозорить!
Шалава кивнула.
Вадим кое-как оделся и выскочил на лестницу, комкая в кармане бюст-
галтер. "Всех обойду, кому подойдет лифчик, ту и убью!"
Лида отревелась, оделась, накрасилась.
"Поеду к Семену. Не могу оставаться в этом дурдоме, - она сунула но-
сок в сумочку. - Он работает в уголовном розыске, по носку найдет всего
мужика. Хотелось бы взглянуть..."
Расстроенная Лида ушла, забыв запереть дверь.
Шалава выбежала на балкон, нежно тявкнула. Сидевший напротив дома
барбос восторженно гавкнул и метнулся в парадную. Взлетев на третий
этаж, проскользнул в приоткрытую дверь. Шалава лежала на кровати Карпу-
хиных, кокетливо свесив язык. Пес взвизгнул от радости, прыгнул в пос-
тель и прижался к Шалаве. Она лизнула его морду, барбоса забила сладкая
дрожь.
В это время наверху затопали, закричали: "Где мои носки?! Сколько раз
говорил, не вешай на балкон, ветром сносит! Единственные носки! Еще и
лифчик? Поздравляю! Мало того, что есть нечего, так теперь еще и не в
чем!" Потолок задрожал.
Барбос, испугавшись, залез под кровать. Там долго ворчал и, наконец,
вылез серый от пыли, держа в зубах что-то рыжее. Глаза его налились
кровью. Нос злобно сморщился, пес зарычал негромко, но страшно. Шалава
зажмурилась: "Черт! Вчера заходил Рекс! Идиот старый линяет. Но он брю-
нет, а этот рыжий... Кто же тут был и у кого?"
Ну и семейка!
Пруха
В кошельке ни копейки. Десять долларов. Ни то, ни се. А напротив ка-
зино "Фортуна". Дай, думаю, поставлю! По теории вероятности каждому раз
в жизни обязано повезти. Тем более все сходится: с детства не везло ни в
карты, ни в любви, ни в работе, даже во сне не везло! Неудачи поднакопи-
лись, чтоб выйти в ноль Фортуна даст шанс. Эйнштейн изобрел теорию, дол-
жен кто-то подтвердить, что старик не ошибся в своей вероятности.
Вхожу. Огляделся. И поставил на пять. Сколько раз собака кусала. Бац!
Пятьдесят долларов компенсация! Я эти пятьдесят на восемь. Сколько раз
обещали зарплату повысить. Бац! Сто пятьдесят снял! Ставлю на семь! Де-
вять раз жене изменял, но два раза не до конца! Триста!
Народ магнитом ко мне потянуло. Лица сосредоточенные, как у пенсионе-
ра на унитазе, хотят разгадать, по какой системе я ставлю. И промахива-
ются. Как у Эйнштейна, у меня своя теория. Ставь не просто так, а со
смыслом. Ставлю на красное! Почему? Потому что у меня майка красная! По-
жалуйста! Восемьсот долларов! Чем не теория.
Пошла пруха! На что ни поставлю - мое! Под стол пять долларов уронил,
поднял - десять. За полчаса набрал пять тысяч долларов!
- Всего доброго! - говорю. - Спасибо за доставленное удовольствие.
И к выходу.
А там два молодых человека короткошерстных, чтобы лоб подчеркнуть.
Берут меня под руки, чуть не плачут:
- На кого ж вы нас покидаете. Поиграйте еще!
- Дела, - говорю, - обещал еще в два казино зайти!
- Сделайте одолжение, - говорят. - Выиграйте у нас пару тысяч!
Ну, не обижать ребят, тем более у них пальцы как клещи!
Вернулся к столу.
Ребята говорят: "Поставьте на циферку "три" все что есть - не пожале-
ете!"
Я говорю: "На "три" не могу, по моей теории с этой цифрой ничего не
связано. Из уважение к вам могу поставить на цифру "четыре". У меня в
холодильнике осталось четыре яйца."
Фишки на "четыре" ставлю, они двигают на "три" и руки мне за спину,
да так стол качнули при этом, - стрелочка обломилась, на "три" рухнула,
как ребята советовали. Они так на крупье глянули - он в обморок. И уже
другой молодой человек отсчитал дрожащими губами десять тысяч долларов.
Народ ликует, будто я за всех отомстил.
Деньги в полиэтиленовый мешок и к дверям. Молодые люди за мной: "Ник-
то от нас с такими деньгами еще не уходил!"
Я говорю: "Значит, я буду первым."
Они за пиджак: "Публика просит!" - и волокут к столу. Чудные ребята,
я же их разорю. Пруха пошла, бесполезно бороться! Я говорю: "Только уч-
тите, в этот раз на "три" ставить не буду!"
Они сквозь зубы: "Ставьте хоть на "четыре", раз уж у вас в холо-
дильнике четыре яйца!"
- Верно! Но по теории вероятности дважды на одну и ту же цифру
нельзя! Ставлю на двадцать одно!
- Не иначе у вас столько пельменей осталось!
- А откуда вы знаете?
- По глазам видно.
И тут пять мужиков вцепились в стол. Стрелка вертится, а мужики тря-
сутся со столом типа эпилептиков. Я хотел сказать: "Так нечестно", - но,
смотрю, качнули в разные стороны, стрелка дернулась и встала на 21. Они
стол на попа! Стрелка ни с места - заклинило. Ребята в сердцах стол пе-
ревернули, погас свет. Но публика в темноте завопила: "Было двадцать од-
но!"
Короче, напихал мешок долларов. На улицу вывели: "С такой суммой вы
домой не дойдете!" И с этими словами вломили за милую душу. Очнулся.
Долларов нет, нос во рту, левым глазом в упор вижу ухо, но друг друга не
узнаем.
Что вам сказать? Никогда я не выигрывал столько денег! И никогда меня
так крепко не били! По теории Эйнштейна все сходится. Повезло не тогда,
когда выиграл, а если с выигрышем еще и ноги удалось унести. А я замеш-
кался, в теорию вероятности не вписался. Жаль Эйнштейна не было рядом,
взял бы в долю, когда лупили. А может, старик прав? Денег нет, зато не
убили! Выходит, пруха моя продолжается.
Подмышка
А все Константин! В бане мылись, он мою спину трет и вдруг слышу:
"Едешь в отпуск на Кипр, там люди со всего света голышом съедутся. Надо
соответствовать международным стандартам."
- А чем это я не соответствую? Вроде сзади и спереди как у людей.
Константин спину трет, зубами скрипит от напряжения:
- У тебя под мышками заросли. А на Западе мужики бреют подмышки под
ноль. Тогда она элегантно смотрится и запросто можешь знакомиться с да-
мами прямо на пляже.
Ну я побрился наголо. Руку поднял, смотрю в зеркало... Мама родная!
Срамота! Как вам объяснить... Я уже не мальчик, мужчина в возрасте, кожа
под мышкой складками. За волосами-то было не видно, а сбрил, оказалась
там... почти женская нагота. Один к одному, правда, под мышкой. Как на
картине художника Пикассо.
Ну, думаю, раз во всем мире так принято, пусть любуются.
Прилетели на остров ласковый Кипр. Позавтракали и на пляж. Народу
тьма и как хотят, так и загорают. Многие девицы без лифчика вовсе, ти-
течки туда-сюда мечутся и что любопытно: пока они в лифчике, интригует,
что ж там внутри! А когда душа нараспашку, интерес гаснет, смотришь на
грудь тупо, как на коленку, никакого воодушевления.
Почти у всех подмышки выбриты. Но почему-то на меня озираются. Я сам
чувствую: неприлично! Руку задрал, подмышка обнажается, будто трусы с
тебя сдернули, а там ты женщина. Двуполым себя ощущаю. Мало того! С ба-
бами говорю нормально, басом, а с мужиками тянет тенором! Ну беда!
Руку стараюсь не подымать, прижал плотно. Но не будешь весь отпуск
строевым шагом ходить! Ни зевнуть, ни потянуться.
Забинтовал оба плеча - жарко. В рубашке по пляжу - глупо. Ждать, пока
волосы отрастут - состаришься!
Пошел в магазин, купил парик женский, мужских не было. Причем стоит
как пять кружек пива! В гостинице пару кудряшек срезал, прокипятил от
холеры и клеем из тюбика присовокупил. Хорошенькая подмышечка вышла!
Иду по пляжу, как король. Знаю, все что надо, прикрыто! Правда, после
купания волосы локонами пошли да цвет изменился: я блондин, а под мышкой
шатенка болтается. Но, главное, срамоту прикрыл! Хоть и с женскими воло-
сами под мышкой, но чувствую себя стопроцентным мужчиной.
Ныряю, плаваю, даже в волейбол поиграл, а там как вы знаете, подмышка
у всех на виду. Резаки такие гасил - публика ахала.
И тут настроение сбили. Подходят двое, судя по плавкам - соотечест-
венники и говорят: "Слышь, друг, извини, у тебя сзади на плавках дырка!"
Откуда?! Зашел в раздевалку, снял. Дырочка крохотная. Но когда наде-
ваешь, материя тянется и дырка получается будь здоров! Вот на что люди
глазели!
Фу! Гора с плеч! Я-то переживал, что подмышка женская! А попа, слава
богу, нормальная, как у мужиков во всем цивилизованном мире.
Возвращение шавки
Кривоногая шавка толком не ела два дня. Опустевшие кишки громыхали
при каждом движении.
"До чего народ пошел жадный!" - думала шавка. - Помойки, и те пусты!
А где же пособие бездомным по безработице? Никакого тебе гуманизму, ни
косточки! Пару дней подожду и сдохну, пожалуй!"
Шавка наткнулась на высоченный забор. Не забор, а сплошная стена ки-
тайская!
"Ничего себе! Что же там лопать должны, коли так всерьез отгорожено?!
Не иначе кости в сметане!" - шавку затопило внутри желудочным соком.
- Не может такого быть, чтоб забор без конца и без края! - шавка тру-
сила вдоль досок. - Без дырочки не бывает!
И, действительно, увидела лаз. Крохотный. То ли крот прорыл, то ли уж
скользил. Но чем сильней голод, тем в меньшую дырку пролезешь. Шавка вы-
давила себя на ту сторону. Огляделась и забыла про все посреди неземной
красоты.
"Сукой буду, Париж!"
Как и многие, она не бывала в Париже, но больше сравнить было не с
чем.
Каждый кустик подстрижен как в парикмахерской. Пахло чем-то ни разу
не нюханным. Ни окурка тебе, ни осколка! До того красота, лапа по нужде
ну просто не поднимается!
Шавка притаилась в кустах. Люди явно не местные! Бесподобно одеты,
пахучие, мытые! И совсем непонятная речь! Абсолютно без мата. Что гово-
рят - не поймешь! Да никак иностранцы?! Не иначе в посольство прорва-
лась. А вдруг за границу протиснулась... Охренеть можно!
С господами гуляли собаки. Тоже, не какие-нибудь! Выходит, если за
псиной следить, кормить, стричь, расчесывать, породу толком не опреде-
лишь! Меня разок накормить до отвала, расчесать, блох выкусать, тоже ка-
кой-нибудь булькерман-пинчер получится!
И у хозяев и у собак шаг был легкий, в глазах вместо злобы одно ба-
ловство. Шавка зажмурилась, заскулила: "Живут, собаки! То, что забором
отгородились, умно. Такое увидишь, вернешься на родину, на первой березе
повесишься!"
Шавка вздохнула, и в ноздри вошел дивный запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57