Все время сам себе по-хорошему завидую...
Да что ж это такое со мной, а? Доктор?
Слушай меня
Солнце мое, слей вермишель, выключи утюг и слушай меня. У тебя путев-
ка в Венгрию. Ты обязана отдохнуть там во что бы то ни стало.
Перестань резать лук - ненавижу женские слезы! Слушай меня. Никто тут
без тебя не пропадет. Что я, лук не нарежу? Только напиши в завещании,
из чего варить манную кашу. И зашей Кольке штаны. Дырка уже больше шта-
нов. И все! Отдыхай там с чистой совестью. Ничего не привози. Не смей
ходить по магазинам.
Слушай меня. Непременно сходи в казино. Там должно быть. Зайди, пос-
тавь все на красное. И проиграй. Я не сошел с ума - проиграй! Во-первых,
не будешь мучиться, на что деньги потратить, во-вторых, пусть они видят,
что для тебя просадить три сотни - тьфу! Пусти им пыль в глаза за всех
нас.
...Да пропылесошу я, пропылесошу!
Закажи завтрак в номер. Как приедешь, хоть ночью, - завтрак в номер
немедленно. И кофе в постель! Не в лифт на бегу, а кофе именно в пос-
тель. Это другой напиток. Отмокай в кофе в постели.
...Я не знаю, откуда это пятно. После химчистки, наверно.
Нет, не надо везти мне галстук. А я говорю, не надо! Одно "надо"
всегда тянет за собой другое "надо". К хорошему галстуку надо хороший
костюм, к костюму - машина, а в машине надо ехать с другой женщиной. За-
чем эти сложности?
Слушай меня. Там международный курорт: немцы, итальянцы, возможны
французы. Эти знают в женщинах толк. Всех на лопатки положишь. И запом-
ни, заруби на носу: у тебя потрясающая фигура! Да, и здесь тоже. Слушай
меня. Или ты думаешь, если я десять лет тебе мужем, то все атрофирова-
лось? Я как представлю - ты мне не жена - от зависти волосы готов рвать.
Главный удар наносим на пляже. Нет, в этом купальнике нельзя. Это две
старые авоськи. Вернее, три. Купальник купишь там - и везде только в
нем. Нам с тобой скрывать нечего! В смысле есть что, но не будем скры-
вать. Наоборот! Слушай меня. Купишь мини-купальник. Он и дешевле. Прик-
роешь минимум, а максимум пусть видят все. Это красиво, дурочка ты!
Стесняешься того, чем надо гордиться. Были бы у меня такие пропорции, я
бы давно жил не с тобой и не здесь.
Морщинки на лбу поверни на девяносто градусов. У тебя продольные от
безысходности, а надо поперек, будто ты капризуля. Дай разворот плеч.
Красивое тело твое - это пропаганда наших достижений. Телом закроешь на-
ши отдельные недостатки. Твое время сейчас. Ты должна слепить глаза,
кружить голову. Пусть представители разных национальностей из-за тебя
бросаются вниз головой. Им будет что вспомнить.
Какое еще белье купить? Зачем? Нижнее белье никто видеть не должен.
Поэтому наше белье самое нижнее в мире.
И гуляй... Я тебе разрешаю все! Вплоть до. До, а не после! Пофлиртуй
от души. Взгляд, намек, дай коснуться руки - для флирта достаточно. Не
наш флирт в доме отдыха, где выбора нет: слева домино, справа кино, сза-
ди лектор, и, кто за руку первый схватил, тот и твой! Флирт - это про-
цесс, а не результат.
Опять за свое! Да, к этим туфелькам надо бы новое платье. Надо бы. Ну
купи одно платье на двоих, скинься с товарищем. Для ансамбля и сумочку?
Почему мужчины все для себя, а женщины для целого ансамбля? Девочкам на
работу сувенирчиков, а то не простят? Верно. Кольке зимой не в чем хо-
дить? Одну зиму не походит. Ну черт с ним, купи! Верочке попробуй не
привези, сожрет.
Ты уже и список составила? Ого! Ого! А есть ты там собираешься? Поешь
поплотнее здесь. А что остается для удовольствий, что? Вот эти гроши?!
Эх, ты...
Но когда вернешься, тебе все равно будут завидовать, как курочки пе-
релетным птицам. В конце концов, важно, как ты выглядишь здесь, а не
там. Ни в чем себе не отказывай, а вернешься домой - отдохнешь.
Ключи
Знакомый жил на пятом этаже. На площадке второго этажа маленькая де-
вочка схватила меня за рукав и, протянув ключ на веревочке, сказала:
"Дядя, открой дверь!" Глаза у нее были зеленые, зубы разные. Лет
пять-шесть. Действительно, до замочной скважины она доставала с трудом.
Замок был ужасно разболтан, ключ в нем проворачивался, дверь не открыва-
лась.
- Коленом, - посоветовала девочка, недвусмысленно переминаясь с ноги
на ногу. Поняв, чем это может кончиться, я прижал дверь коленом, крута-
нул ключ сильнее и влетел в квартиру. Девочка метнулась в туалет.
Я оглянулся. Однокомнатная квартира. Но комната солнечная и больше
нашей. Обстановка приличная, но беспорядок потрясающий. Не то что у нас
дома, где каждую вещь заставляли обязательно класть на свое место.
На пианино стояла фотография красивой женщины: зеленые глаза, крупный
рот...
- Я уже! - радостно сказала девочка.
- Молодец! - Я погладил ее по теплой головке. - Держи ключ и скажи
папе...
- Папы у меня нет и не было. Мы с мамой вдвоем. А газ включите?
Я включил.
- Поставьте чайник, подогрейте оладушки.
- Бойкая какая, - подумал я, скидывая ножом оладьи со сковороды в та-
релку.
- Спросите: Алиса, с чем ты хочешь оладушки, с вареньем или со смета-
ной?
Я спросил.
- С медом, - засмеялась Алиса. - А знаете, где мед?
Я наугад ткнул пальцем в холодильник. И угадал. Девочка принялась уп-
летать оладьи, запивая их чаем, черпая из банки мед. Я подумал, что, как
порядочный человек, сделал все, что полагается, и могу уйти.
- Сказку! - повелительно сказала Алиса.
- Да, но... Черт побери! - сорвался я. - С какой стати ты командуешь?
- Сказку! Сказку! - настаивала она и облилась чаем. - Вот видишь, что
ты наделал? А если бы я в чае утонула? Мама бы тебя побила. Кроме меня,
у нее никого нет.
- В некотором царстве, в некотором государстве... - уныло начал я пе-
ресказывать "Анну Каренину" - единственное, что помнил из прочитанного.
Слушала она необыкновенно! Не то что мой трехлетний оболтус Витька.
В конце истории Алиса зарыдала и бросилась мне на шею. Когда она ус-
покоилась, я украдкой посмотрел на часы - полседьмого! Три часа неиз-
вестно почему я находился в чужой квартире с этой девочкой. Я уже плюнул
на визит к знакомому, но час назад пора было прийти домой. Все! Хватит!
- Видишь ли, Алисонька, я тебе рассказал все, что знал, а теперь мне
надо...
- Правильно! А теперь надо, чтобы я тебе почитала стихи. Ну, слушай.
Эта девочка знала стихов намного больше меня. Сразу чувствовалось:
девочкой занимаются. Не то что моя жена с моим сыном.
За окном были сумерки, когда Алиса, невнятно дочитав стихотворение,
замурлыкала, свернувшись калачиком у меня на коленях. Внезапно вскочила:
"Слушай! Почини замок! Почини! Мама обрадуется. Вот молоток".
Я посмотрел на часы - все равно дома будет скандал, так пусть он нач-
нется позже. Я заворачивал ножом последний шуруп в замке, когда дверь
распахнулась, ударив меня по лбу. Когда очнулся, надо мной склонилась
женщина с зелеными глазами.
- Извините! Как хорошо, что вы все-таки пришли, - затараторила она,
вытаскивая покупки. - Три месяца, как я вызвала слесаря из конторы, а
вас все нет и нет. А что Алиса делала сегодня?..
Пока она болтала, я рассмотрел, кроме зеленых глаз и красивого рта,
длинные золотые волосы, легкую фигуру в прелестном платье с большим во-
ротником. Одевалась она современнее моей жены, которая только и может
выписывать кучу журналов с дурацкими выкройками. Я протянул хозяйке ключ
и предложил открыть дверь. Замок работал безупречно!
- Спасибо! - улыбнулась она. - Сколько я вам обязана? Трех рублей
хватит или полагается пять?
Обидевшись, я хотел сказать: за то, что я сегодня переделал, полага-
ется десять рублей, но сказал: "Извините! Я не слесарь. Шел мимо, ваша
дочь затащила меня сюда. Сижу с полчетвертого, включаю газ, кормлю ее,
рассказываю сказки - неужели за пять рублей?"
- Мама! Не ругай дядю. Он хороший. Про тетю Аню и поезд рассказывал,
- вступилась за меня Алиса, уже перемазанная шоколадом.
- Ради бога, извините! - смутилась женщина. - Опять Алисины фокусы.
Даже не знаю, как вас отблагодарить!
- Накорми дядю, он голодный, - сказала Алиса.
- Ой! Вы же проголодались! - Женщина бросилась на кухню. Алиса тем
временем достала свои рисунки и стала объяснять, что нарисовано. Алисина
мама вернулась с подносом, на котором аппетитной горкой лежали гренки,
бутерброды с сыром, две чашки кофе...
Представив, что заявила бы супруга, застав меня тут, я вскочил.
- Благодарю, но...
- Никаких но. Садитесь, будем ужинать.
"Какая-то фантасмагория", - подумал я и пристально посмотрел в зеле-
ные глаза женщины. Она не отвела глаз, и я пролил кофе на брюки.
- Ой! - испугалась она. - Что мы наделали?! Быстренько снимайте брю-
ки, я замою, а то пятно будет.
- Да, но... - промямлил я.
- Пока наденьте мой халат.
Что оставалось делать? Явишься домой с таким пятном - скандал. Я вы-
шел на кухню, надел мягкий, ароматный халат.
Пока Галя возилась с брюками, мы с Алисой смотрели телевизор и хрус-
тели гренками. В жизни не ел ничего более вкусного!
А экран телевизора явно больше нашего. И видимость лучше.
Галя вернулась, сказала, что брюки сохнут над плитой, и села к нам на
диван. "Курите?" - спросила она.
- Да, - ответил я и вспомнил, что дома жена не позволяла курить в
комнате.
- Давайте закурим, - обрадовалась Галя.
Мы закурили. При вспышках сигарет, я любовался ее лицом.
В десять часов у Алисы стали слипаться глаза.
- Все, - сказала она, - будем спать.
- Да, но... - начал я.
- Нет. Уже поздно. Сейчас все спать, а утром в зоопарк поедем! - зак-
ричала Алиса.
Ну что мне оставалось делать?.. Утром действительно поехали в зоо-
парк.
Еще неделю я чувствовал себя неловко, понимал, что надо бы зайти до-
мой или хотя бы позвонить. Но так и не собрался. Было много работы по
дому. А я не люблю делать тяп-ляп.
Через два года Алиса пошла в первый класс. Успехи ее в рисовании были
поразительные.
С Галей все это время жили прекрасно. Но последнее время стали жить
хорошо. А вчера я понял: все-таки мы с ней разные люди. Посудите сами:
дома постоянный беспорядок, никогда не найдешь то, что нужно. А что за
манера курить в комнате при ребенке? И скажите, сколько лет подряд можно
есть одни гренки? Но, как порядочный человек, я терпел, потому что не
мог бросить женщину с ребенком.
Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы сегодня, поднимаясь по
лестнице к знакомому, я не наткнулся на маленького мальчика. Он протянул
ключ и сказал: "Дядя, открой дверь! " Разве я мог отказать ребенку?
Замок никак не хотел открываться, и я понял: эта история надолго.
Между
Ничем в жизни человек так не обеспечен, как тоской. Оттого тоскуем,
что ко всему привыкаем.
То, чего когда-то не хватало, как воздуха, теперь не замечаем, как
воздух, которым дышим.
Недавно радовала крыша над головой, уже раздражают низкие потолки под
этой крышей.
Любимый человек - жена, ближе которой никогда никого не было и нет,
вот что досадно, плюс ее замечательный борщ со сметаной, ложка в котором
стоит по стойке "смирно". Но сам борщ стоит уже вот здесь!
То же с любимой работой, от которой ежедневно получаешь удовлетворе-
ние с восьми до семнадцати как проклятый. Оживление вызывает только об-
вал потолка, но, к сожалению, это не каждый день.
И один умный посоветовал: надо все менять. Чтобы забыть, как кошмар-
ный сон, очнуться в другом месте, потом вернуться, а там все как в пер-
вый раз, даже лучше.
Значит, так, когда жена и борщ становятся поперек горла, зажмурива-
ешься, посылаешь к черту и с головой ныряешь в работу, забывая все на
свете. День и ночь работаешь, работаешь, причем с удовольствием. И так
вплоть до полного отвращения. До аллергии на товарищей по работе.
Тогда зажмуриваешься, посылаешь к черту и ныряешь в другой город, в
командировку. А там все новое: дома, женщины, консервы, тараканы в гос-
тинице - кошмар какой-то! Вплоть до того, что жена сниться начинает.
Значит, пора в семью. Зажмуриваешься и с головой ныряешь в дом родной, в
борщ, к жене, к детям. Млеешь там день, два, три, пока сил хватит, пока
не бросишься из дому вон, на улицу, к незнакомым людям.
Вот так, окуная себя то в одно, то в другое попеременно, носишься
между своими привязанностями, к которым привязан на всю жизнь. Улетаешь,
чтобы вернуться, как бумеранг. Через отвращение идешь к радости. И все
как в первый раз. Даже хуже. Потому что со временем темп возрастает. И
не успев толком плюнуть на работу, рвешь в командировку, от которой тош-
нит уже при посадке, поэтому первым же рейсом - назад, в дом, из которо-
го хочется бежать, едва переступил порог.
Поэтому человек так любит переезды - в пути находишься между тем, что
было, и тем, что будет.
Вот почему так хорошо в поездах, самолетах, такси и на верхней палубе
теплохода. Потому что между.
Адреса
Опять задерживают рейс на Батуми. Нелетная погода. В кои-то веки соб-
рался лететь - чем нелетная? Нико ждет. Он сказал: "Приезжай, гостем бу-
дешь!" Я так давно не был гостем. Нико говорил: "Будешь пить молодое ви-
но, есть хин... хин..." Не помню, но вкусно... наверное. Вот, адрес
есть. Батуми, Тургенева, дом четыре... А квартира? Да! Нико сказал,
квартира - это и есть дом. Дом-квартира... Он сказал: "А полетим сегод-
ня? С сестрой познакомлю". Чудной! Что я, птица, чтобы взлетать, не ду-
мая? А голова на что?
А может, так и надо? Почему не сорвался, не бросил все? А что бро-
сать? Что нас держит тут, кроме земного притяжения?
Почему хорошо там, где нас нет? Может, и хорошо оттого, что нас нет?
Прилетим, испортим, а пока там хорошо. Одни летят сюда, другие отсюда...
Что же он говорил вкусное с мясом?.. Хинпури?.. Нет...
Загорелось! Регистрация на Владивосток. Почему не Батуми? Владивос-
ток, Владивосток... У меня же там есть... Валентин! Вот адрес. Еще и
лучше. Еще и дальше. На берегу океана. С ума сойти! Окна у Валентина вы-
ходят на океан. А куда выходит мое окно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57