Венера взглянула на Молох с удивлением.– Какое добро можете вы сделать мне? – спросила она. – В том положении, в каком я нахожусь, мне нельзя ждать помощи ни от кого… И не на что надеяться…– Откуда знать?Венера не отвечала. Молох продолжала:– Доверьтесь мне.– Как я могу доверять незнакомой женщине… которую встречаю в таком месте…– Вы хотите сказать – в тюрьме?– Да.– Но ведь и вы сами здесь?– Это правда.– Во всяком случае, чем вы рискуете?– Это опять-таки правда…– Кстати, мне легко доказать вам, что я имею право на ваше доверие…– Каким образом?– Дайте мне вашу руку.– Зачем?– Затем, чтобы, говоря о прошлом, показать вам, что ни настоящее, ни будущее не имеют для меня тайн.Венера колебалась, однако после минутного размышления протянула старухе свою руку. Молох схватила эту белую исхудавшую руку и долго-долго смотрела на линии, начертанные на ней.– Вы уже много страдали, – сказала она наконец. – Я это вижу.– Много! – прошептала Венера.– Звезда, под которой вы явились на свет, несчастна. В час вашего рождения была пролита кровь…Венера сделала движение ужаса.– Разве вы этого не знали? – спросила старуха.– Нет.– Я вижу в вашей жизни много пролитой крови.Бледность Венеры увеличилась. Молох продолжала:– В детстве вы были невольной и невинной сообщницей убийства. Вызовите самые отдаленные ваши воспоминания… Правда ли это?– Правда, – пролепетала Венера.– С тех пор в одну гибельную ночь рука ваша пролила потоки крови, но это было справедливостью, а не преступлением… Правда ли это опять? Вы убили, но вы не виновны в этом убийстве?– Вы это видите? – вскричала Венера.– Для меня это так же ясно, как солнечные лучи.– Но если так, то меня, верно, оправдают? Не правда ли? Не правда?– Нет.– Стало быть, я буду осуждена?– Вы уже осуждены.– Осуждена! – повторила Венера.– Да, и приговорены к смерти.– О! Боже мой!Венера с отчаянием начала ломать руки и судорожно рыдать.– Стало быть, я погибла? – продолжала она.– Нет.– Кто же спасет меня?– Я.После того, что сказала ей старуха, Венера не имела права сомневаться в справедливости ее слов. Она несколько успокоилась, но все еще была в ужасе от страшных слов старухи. Та поняла волнение девушки.– Спите, – сказала она только, – и постарайтесь собраться с силами, потому что скоро они вам понадобятся…Молох погасила лампу, и во всю ночь темнота и безмолвие царствовали в тюрьме.На другой день, как обычно, Молох и Венеру отвели в общую залу. Как и накануне, они обе были осыпаны грубыми насмешками и гнусными шутками других заключенных. Только за несколько секунд до той минуты, в которую тюремщики должны были прийти и развести заключенных по их тюрьмам, Молох шепнула Венере:– Сейчас же, как только я произнесу эти слова: «Ночь, которая начинается, будет длинна…» и так далее – закройте носовым платком свое лицо и не дышите, даже рискуя задохнуться.– Я сделаю так, как вы хотите.– Хорошо.Тюремщики вошли, взяли заключенных и повели их в камеры. Дойдя до конца подземной галереи и в ту минуту, когда тюремщик уже вкладывал ключ в замок, Молох ясно произнесла:– Ночь, которая начинается, будет длинна.В то же время она поднесла к лицу тюремщика ящичек, из которого выходил чрезвычайно тонкий и сильный запах. Венера тотчас закрыла носовым платком ноздри и рот и старалась не дышать.Тюремщик глубоко вздохнул, протянул руки, зашатался, как пьяный, и упал. Молох наклонилась к нему, сняла с пояса связку ключей, потом схватила Венеру за руку и шепнула ей:– Пойдемте!.. Пойдемте!..Венера машинально повиновалась. Через несколько шагов старуха прибавила:– Теперь вы можете отнять ваш платок и дышать… Опасности более нет.– Ах! – прошептала Венера. – Вы меня обманули!..– В чем?– Вы мне клялись, что преступления не будет!.. А человек этот умер!– Нет.Венера обернулась и взглянула на тело, распростертое на земле.– Однако… – начала она.– Он не умер, – перебила старуха, – и даже не болен. Он только лишился чувств, вот и все. Но молчите и идите. Идите скорее… XI. Спасение Вместе пробежали они коридоры, в которых Венера заблудилась бы раз сто, но старуха, по-видимому, превосходно знала все повороты. Очевидно, тюрьма была ей хорошо знакома. Венера не могла не обратить на это внимания. По пути они не встретили никого и добежали таким образом до небольшой двери, окованной железом, как все двери этого печального обиталища. Молох перепробовала несколько ключей из связки и насилу нашла нужный. Дверь растворилась. Ночной воздух, свежий и чистый, пахнул Венере в лицо и произвел на нее необыкновенно приятное воздействие.– Мы свободны? – спросила она.– Нет еще, – отвечала старуха, – но скоро…В эту минуту беглянки находились на небольшом дворе, окруженном очень высокой стеной. В стене видна была калитка, выходившая на улицу, но растворить эту калитку старухе было гораздо труднее, чем она предполагала. Замок был заржавлен. Ключ скрипел, но не отпирал. Прошло несколько минут в бесполезных усилиях, и эти минуты, невыразимо ужасные для Венеры, показались ей веком. Она видела себя снова пленницей, отведенной в тюрьму, а потом на казнь. Что она выстрадала, мы не сумеем сказать. Наконец дверь отворилась. С другой стороны была улица, а значит, свобода. Молох схватила за руку Венеру и потащила ее, говоря:– Я вас предупредила, что вам понадобятся все ваши силы. Вооружитесь же мужеством, потому что здесь мы еще не в безопасности. Мы должны идти целую ночь…– Не бойтесь, – возразила Венера. – Я найду в себе мужество и силу, я вам обещаю.Молох молча отправилась в путь, избегая многолюдных улиц, по лабиринту переулков, составлявших вокруг мрачного здания тюрьмы запутанную сеть. Мало-помалу дома становились реже и наконец совсем исчезли.Хотя беглянки уже вышли из города, Молох не замедляла своих шагов. Они вышли на проселочную дорогу, узкую и извилистую, на которой трудно было бы не заблудиться даже днем; но она все шла прямо, с твердостью и уверенностью. Несчастная Венера, напротив, спотыкалась каждую минуту. Она упала бы раз сто, если бы Молох не поддержала ее с непонятной силой.Наконец часа через два Венера почувствовала, что силы совершенно оставили ее. Оцепеневшие ноги не только не могли идти далее, но даже отказывались поддерживать ее. Она упала на колени, пролепетав:– Простите меня… Я не могу идти…Молох остановилась и спросила:– Вы выбились из сил?– До такой степени, что умираю…– Вы считаете себя не способной к последнему усилию?– Увы! Да… Но умоляю вас, не беспокойтесь о том, что будет со мной… Бегите… Оставьте меня… Я все-таки останусь признательна вам до последней минуты моей жизни за то, что вы сделали для меня.– Вас бросить! Нет…– Это необходимо.– Я окончу то, что начала!– Повторяю вам, что я не могу более идти…– Вам это кажется, но я найду средство доказать обратное.Венера отвечала только стоном. Она почти лишилась чувств.Молох отнесла или, лучше сказать, дотащила свою спутницу до холмика, покрытого травой, и усадила ее.– О! Если бы я могла напиться! – прошептала Венера.– Я знаю ручеек по пути за пол-лье отсюда.– Пол-лье!.. Да я умру прежде, чем дойду до него!– Может быть… Но послушайте… Я сделаю для вас то, что вряд ли сделала бы для моей родной дочери.Молох вынула из кармана небольшую скляночку из блестящего металла, на которой тотчас же мелькнул бледный луч луны, затерявшейся между тучами.– Послушайте, – повторила старуха, – каждая капля того, что я вам дам, составляет несколько недель моей жизни… Может быть, несколько месяцев… Даже, может быть, лет…– Что же это такое?– И жизнь и смерть…Молох поднесла склянку к губам Венеры к продолжала:– Выпейте несколько капель, слышите… Две-три, не более… Две-три капли… Это сила, это жизнь. Целый глоток – смерть… Смерть скоропостижная… Так будьте осторожны…Венера с трепетом исполнила приказание старухи. Едва она проглотила две капли странной жидкости, с ней тотчас произошло нечто необыкновенное. Ей показалось, будто кровь горячее потекла в ее жилах. Какое-то неописуемое блаженство охватило все существо ее. Усталость и страдания исчезли, словно по волшебству. Она встала, вскричав:– Вы правы, пойдемте… Благодаря этому чудному напитку я теперь чувствую себя сильнее.– Я вам говорила, – прошептала Молох, спрятав драгоценную склянку, – говорила, что в этих каплях заключается жизнь!Беглянки опять стремительно побежали. Скоро они достигли ручейка, о котором говорила Молох.– Если вам еще хочется пить, – сказала старуха, – напейтесь…Но Венере уже не хотелось пить. Ока все еще наслаждалась неизъяснимым блаженством, которое погрузило ее в какое-то приятное оцепенение, В ту минуту, когда Молох остановилась, звезды уже бледнели на горизонте. На востоке от темного неба начала отделяться полоса бледного света. Приближался рассвет. Обе женщины шли всю ночь. Они находились в эту минуту на вершине скалистой горы, невысокой и покрытой лесом. На вершине этой горы высилась груда огромных скал, покрытых плющом, мхом и разными ползучими растениями. Молох подошла к одной из скал, раздвинула ветви, сняла несколько камней и открыла узкое и низкое отверстие, в которое не сложно было пройти человеку среднего роста.– Ступайте за мной, – сказала старуха.Девушка, все еще поддерживаемая волшебным напитком, не колеблясь последовала за ней. В подземелье было темно, но Венера чувствовала, что ноги ее ступают по мягкому мху. Через секунду Молох зажгла факел точно таким же образом, как зажигала лампу в тюрьме. Тогда Венера смогла осмотреться. Она находилась в высоком гроте с блестящими сталактитовыми стенами. В глубине виднелась постель из мха и сухих листьев. Эта постель и несколько сельских скамеек составляли всю мебель в гроте.– Вы у меня в доме, – сказала Молох, – и я могу поручиться, что здесь нас никто искать не будет.– В вашем доме? – повторила Венера.– Да.– Как? Разве вы живете здесь?– Часто. XII. Грот – Да, – продолжала старуха. – Часто… Почти всегда! Здесь веду я жалкую жизнь, если не странствую или не сижу в тюрьме…– В тюрьме! – повторила Венера. – Зачем же в тюрьме?– Затем, что на пропитание я могу зарабатывать только на стыке двух таинственных наук, которые называются ворожбой и магией… Я рассказываю прошлое, предсказываю будущее; но губы мои не умеют произносить ложь… Когда меня спрашивают, я отвечаю истину… А правда, как вы знаете, часто обманывает надежды, оскорбляет тщеславие… На меня порой сердятся и бросают в тюрьму…– Зачем же вы продолжаете это жалкое ремесло?..– Но теперь я решилась на одно предприятие, которому и вы не чужды, Видите ли, мое намерение состоит в том, чтобы немедленно оставить здешний край и взять вас с собою.– Вы хотите взять меня с собой? – спросила Венера с удивлением.– Да, если только вы не откажетесь… А сказать по правде, я не вижу, как вы можете отказаться, находясь в таком положении.– Куда же вы намерены отправиться?– В такую страну и в такой город, где мы легко найдем средства к жизни.– Куда же это?– Во Францию, в Париж.– В Париж? – повторила Венера. – Что же мы будем делать там? – прибавила она.– То же, что я делала и здесь – мы будем ворожить… Вы назоветесь моей дочерью. Я научу вас читать, как в открытой книге, в линиях руки. Вы молоды и хороши; вы заработаете много, много золота… И мы будем счастливы!..Произнося эти последние слова, старуха оживилась, и мрачный огонь алчности засверкал в ее глазах.– Но, – возразила Венера, попробовав последнее возражение, – вы сами мне говорили, что здесь вы умирали почти с голода, несмотря на ваши знания…– Здесь, это правда, но в Париже будет не то. Париж – это город, где чудесное нравится более всего, где тайны, открываемые моим искусством, дорого ценятся…Венера не совсем была в этом уверена, но у нее не было других средств к жизни, и она вынуждена была принять предложение старухи.– Я пойду с вами, – сказала она.– Хорошо, – отвечала Молох, – я была в этом уверена…– Когда же мы отправимся?– Через неделю.– Не раньше?– Невозможно.– Почему так поздно?– Потому что этого требует благоразумие. Подумайте, что теперь уже обнаружили наш побег… Мой не важен, но ваш!.. Родные того, кого вы убили, потребуют вашей смерти, считая ее справедливым мщением, а они – люди могущественные… Вся полиция на ногах… Если мы пустимся в путь теперь, нас легко опознают и тотчас же поймают.Венера поняла, как основательно было это рассуждение, и не настаивала.– Как вас зовут? – спросила старуха.– Венера.– Ну, Венера, отдохните, пока я схожу за провизией в соседнюю мызу, жители которой меня знают и не изменят мне. Впрочем, я ненадолго.Начинало рассветать. Слабый свет, проникнув в отверстие грота, заставил побледнеть факел, зажженный старухой. Молох погасила факел и вышла. Венера бросилась на постель из сухих листьев, и через несколько секунд глубокий сон овладел ею. Она спала несколько часов. Когда она раскрыла глаза, солнечный луч светлой полосой проникал в грот. Было около полудня. Молох, сидя в углу, поджидала пробуждения девушки.– Вы голодны? – спросила она.– Кажется, да, – ответила Венера.– Ну вот вам хлеб и плоды… Больше я ничего не могла достать.Мы пропустим неделю, которую Молох и Венера прожили в гроте. В эту неделю не случилось ничего, достойного быть упомянутым в этом рассказе. Венера привыкла называть старуху «матушкой». Молох научила ее, как обещала, читать будущее по линиям руки. Венера имела сильную наклонность к сокровенным наукам. Уроки были ей чрезвычайно интересны. Эта неделя прошла скоро.Однажды Молох объявила, что они отправляются в путь в этот же вечер, как только стемнеет. Она вынула из принесенного ей узла мавританский костюм, украшенный медными позолоченными цехинами, небольшой кинжал и бубен. Она велела Венере надеть этот костюм и потом вымазала ей лицо настоем из каких-то трав, собранных на горе и настаивавшихся два дня. Настой придал лицу Венеры вместо необычной бледности смуглый цвет, похожий на цвет лица цыганок, родившихся под знойным испанским небом.– Теперь вы совершенно изменились, – сказала старуха. – Даже если бы вас поймали, вас не узнают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57