– спросил хозяин.– Прежде всего садитесь, пожалуйста…– Такая честь!..– Мы будем говорить, может быть, довольно долго… я должен расспросить вас кое о чем.– Вот как? – сказал хозяин с инстинктивной недоверчивостью пикардийского крестьянина. – Расспросить?..– Да, для блага государства… – заметил Рауль торжественным тоном.Хозяин поклонился и сказал:– Для пользы государства я готов служить вам…– Скажите мне, давно вы живете здесь?– Я здесь родился и никогда не выезжал отсюда, а мне теперь пятьдесят пять лет…– Стало быть, вы знаете по имени или понаслышке все благородные фамилии в окрестностях?– Я знаю всех дворян на десять лье кругом.– Нет ли недалеко от згой деревни замка, который называется Ла-Транблэ?– Есть… он находится менее чем в двух лье отсюда.– Эта фамилия ла Транблэ, кажется, очень уважается в здешнем краю?..– Вы хотите сказать, что это была знатная и благородная фамилия?..– Как была?– Она теперь угасла!– Совершенно?– Совершенно! Род маркизов прекратился!..– Стало быть, последний Транблэ умер без потомства?– У маркиза Режинальда – вот уж это был настоящий вельможа! – было несколько детей, только все они умерли. Под конец жизни он взял к себе прекрасного и доброго мальчика, сына крестьянина, жившего на его земле, воспитал этого мальчика как принца, любил как родного сына и намеревался усыновить его законным образом, оставив ему свое имя, свой титул и все свое богатство…– Что ж… разве он не сделал этого?.. – спросил Рауль, стараясь преодолеть, волнение, которое легко понять.– Увы! нет, не сделал…– Почему же?– Не успел: смерть застигла маркиза совершенно неожиданно; апоплексический удар вдруг поразил его, и акт усыновления остался неподписанным…– Поэтому молодой человек, о котором вы говорите, разумеется, не мог быть владельцем имения, которое назначал ему маркиз де ла Транблэ?– Именно… и бедный молодой человек в день похорон своего приемного отца был прогнан из замка…– Прогнан!..– Да, прогнан… и самым постыдным образом!– Кем же?– Тремя негодяями, тремя сонаследниками, которых маркиз Режинальд еще при жизни хотел лишить наследства…– Что же случилось с молодым человеком?– Неизвестно.– Откуда знать, может быть, этот молодой человек еще и возвратится.Хозяин покачал головой и сказал:– Не думаю…– Почему?– Месть – такое блюдо, которому не надо давать стынуть… когда его любишь…– Ба! это зависит от вкуса… мне, например, кажется, что оно очень вкусно даже холодное…– Может быть, вы и правы… и я не позволю себе противоречить вам…– Кому теперь принадлежит замок Транблэ?– Трем наследникам!– Как их зовут?– Кавалер де Жакмэ, виконт де Вертапюи и барон де Морнсуш…– Но почему же они не устроили так, чтобы замок и земли достались кому-нибудь одному? Разве они бедны?– Они, напротив, страшные богачи, кроме наследства маркиза Режинальда.– Почему же они не разделились?– Что же делать? Они никак не могут между собою договориться и с тех пор, как получили наследство, тратят на тяжбы более, чем поместье Ла-Транблэ приносит дохода.– Стадо быть, они в совершенной ссоре?– Нет, хоть они тягаются друг против друга, но это не мешает мм жить в добром согласии…– Это странно!..– Однако это так. Вот и в настоящую минуту они все трое находятся в замке вместе со своими стряпчими. По утрам они вместе охотятся, в полдень посылают друг другу бумаги из одного флигеля в другой, а по вечерам напиваются в компании…– Что же вассалы? Любят ли они их?– Терпеть не могут! Это самые жестокие, самые неумолимые господа, и я не буду удивляться, если когда-нибудь пуля из-за куста долетит до своего назначении…– Как? неужели они ненавидимы до такой степени?– Да!– Есть у них семейства?– Нет…– Как? они все трое холосты?– Холосты, только кавалер де Жакмэ, как говорят, скоро женится…– Право? На ком же? Уж, вероятно, на какой-нибудь молодой, богатой и прелестной девушке?– На богатой-то на богатой, даже, может быть, на самой богатой наследнице во всей Пикардии, но не молодой и не прелестной!.. Невеста его старая дева, такая старая и безобразная, что, несмотря на свои четыре миллиона приданого, не могла найти жениха… ей почти сорок лет… Она слаба здоровьем, и общие слухи утверждают, что кавалер де Жакмэ женится на ней только в надежде скоро получить после нее наследство…Разговор на этом прекратился. Рауль узнал все, что хотел узнать. Он простился с хозяином, лег в постель, но никак не мог заснуть. XXII. Слуги На другое утро, к великому удивлению отставного сержанта Ла-Роза и его солдат, Рауль не отдал, как обыкновенно, приказания отправляться в путь. Весь день прошел в полном бездействии. Только в полдень Рауль призвал в свою комнату Ла-Роза и сказал ему:– Мы действуем сегодня вечером, и сегодня же вы получите обещанную награду… Ни слова об этом вашим людям, чтобы они не проболтались… Если я открываюсь вам, это необходимо для того, чтобы вы не допустили ваших солдат напиться. Мне нужно, чтобы сегодня вечером все были готовы, спокойны, мысли всех ясны… Вы поняли меня, не правда ли?..– Клянусь моей гитарой и моей шпагой! – вскричал Ла-Роз. – Вы останетесь довольны мною… Я ручаюсь за всех моих людей… Если кто-нибудь из них напьется сегодня, я готов лишиться моего имени Ла-Роза и моего прозвища трубадура!– Хорошо.– В котором часу мы должны выступить?..– Мы поедем отсюда в десять часов вечера.– Довольно! мы будем готовы.Остаток дня прошел без происшествий.В назначенный час все солдаты были на лошадях, и маленький отрад под предводительством Рауля безмолвно отправился к замку Ла-Транблэ.Было одиннадцать часов вечера, когда всадники достигли первых домов деревни, разбросанных вокруг замка. Известно, что крестьяне ложатся спать в одно время с курами и другими домашними птицами, то есть тотчас, как настанет ночь. Поэтому улицы деревни были пусты, и всадники проехали так, что никто их не заметил.Рауль не остановился у парадного входа, а продолжал свой путь вдоль стены парка, пока не достиг двери, отворявшейся посредством секрета, который был молодому человеку хорошо известен. Секрет не изменился. Дверь тотчас же повернулась на своих петлях. Все всадники спешились и, ведя лошадей за поводья, вошли в парк. Там, привязав их к деревьям, они разделилась на две группы. Одной командовал Рауль, а другой Ла-Роз, которому кавалер рассказал все подробности своего плана.Обе группы направились к замку. Обширный фасад представлял в темноте только две или три светлые точки. Свет этот сиял Б окнах столовой, находившейся в первом этаже, и в окна людской и кухни, расположенных в нижнем жилье, почти под землей. Рауль подошел к одному из окон людской и увидал полное собрание всех слуг замка, которые пили и играли. Среди них находились и бывшие служители маркиза Режинальда. Не без волнения молодой человек узнал их лица, напомнившие ему лучшие и прекраснейшие годы жизни. Пока Рауль смотрел, лакей в парадной ливрее вошел в людскую с подносом, на котором стояла серебряная чаша, совершенно пустая, и поставил поднос на стол.– Ну! – сказал вошедшему другой лакей так громко, что Рауль мог услыхать. – Что там они делают?..– Что делают?.. Известно что!.. Пьют, как обычно…– Стало быть, ты им теперь не нужен?– Нет; я подал им новую чашу с горячим вином, так как эту они уже опорожнили… Прежде чем они осушат этот океан гасконского вина с пряными кореньями, пройдет целый час. Притом, если что им понадобится, они позвонят.– В таком случае ничто не мешает нам заняться тем же, чем и наши господа?– Разумеется.– Ну! так садись же и будем пить.– Хорошо! – отвечал лакей.Он сел и наполнил свой стакан.Рауль не пропустил ни одного слова. Молодой человек сосчитал, сколько было в людской мужчин. Их оказалось десять человек. Кроме того, между ними было пять женщин, вероятно горничных или садовниц. Можно было с достоверностью предполагать, что в людской находилась вся прислуга замка.«Все мне благоприятствует! – подумал Рауль. – Случай за меня!»Сделав знак своим людям, он оставил у окон наблюдательный пост и, обойдя замок кругом, дошел до черной лестницы, которая довольно длинным коридором сообщалась с кухнями и другими службами замка. Людская, в которой находились слуги, имела два выхода. У одного Рауль поставил часового с приказанием не выпускать никого, сам же, с четырьмя другими солдатами, вошел во вторую дверь. Все пятеро имели в руках пистолеты. Прибавим к этому, что физиономии спутников молодого человека могли навести ужас на кого угодно. При этом внезапном вторжении слуги оцепенели и сочли себя погибшими. Женщины начали кричать.– Молчать! – воскликнул Рауль громовым голосом. – Вам не будет сделано никакого вреда… Обри, – сказал он тихо, обращаясь к одному из прежних слуг маркиза Режинальда, – разве ты не узнал меня?Старый слуга смотрел с минуту на молодого человека, потом, всплеснув руками, вскричал:– Господи Боже мой!.. Возможно ли? Не ошибаюсь ли я?.. Месье Рауль, вы ли это?– Да, это я, точно я, – отвечал молодой человек. – И так как ты знаешь, кто я, то скажи своим товарищам, чтобы они успокоились и что им нечего меня бояться…– Но, ради Бога, – продолжал старый слуга, – месье Рауль, зачем вы приехали сюда?..– Я должен исполнить долг правосудия, должен отомстить… – возразил сын браконьера Рожэ Риго. – Я хочу судить злодеев, которые уморили с голода моего отца и мать!.. Я отомщу подлецам, которые отняли у меня мое наследство!..Обри, весь дрожа, хотел было что-то отвечать, но Рауль не дал ему времени и, обращаясь к двум своим подчиненным, сказал:– Наблюдайте, чтобы никто не вышел отсюда. Вы мне отвечаете своей головой за всех этих людей; имейте к ним величайшее уважение, но если кто-нибудь из них вздумает бежать, стреляйте без разговоров.В ту минуту, когда Рауль отдал этот приказ, раздался звонок. Рауль знал, что этим звонком пирующие владельцы замка призывали слуг. Настал промежуток молчания. Потом звонок раздался снова, и на этот раз ясно было видно, что звонивший был раздражен.– Ага! – вскричал Рауль с ужасным хохотом. – Господа приходят в нетерпение; не стоит заставлять их ждать долее… я иду!..И он вышел. XIII. Господа В успехе экспедиции нельзя было сомневаться, и почти излишними становились предосторожности, которые Рауль предпринимал до сих пор. Если бы пьяницы, пировавшие наверху, и услыхали на лестнице быстрые шаги нескольких человек, то без сомнения просто предположили бы, что лакеи спешат явиться на зов.Рауль со своими солдатами в несколько секунд дошел до верхнего этажа. Ла-Роз остался в нижнем жилье. Возле столовой был широкий коридор. У каждой из четырех дверей этого коридора Рауль поставил часового. Пока он делал эти распоряжения, пьяные голоса кричали во все горло:– Да придут ли наконец эти негодяи!..– Кажется, прости меня Господи! что они насмехаются над нами!..– Это вино прескверное!..– В нем нет корицы!– И лимона!..– И сахара!..– Повар мерзавец!..– Метрдотель негодяй!– Все они плуты!..– Мошенники.– Надо прогнать этих мерзавцев!..– Именно, прогнать их!..– Придут ли они?..– Не знаю, кто меня удержит проколоть насквозь первого, который появится…В эту минуту дверь растворилась. Первым появился Рауль. Он вошел один и затворил за собой дверь. На голове у него была шляпа, в левой руке обнаженная шпага, за поясом пистолеты. Он подошел к столу, скрестил руки на груди и громко сказал:– Вы, кажется, звали, господа? Я пришел… чего вы хотите?Глубокое удивление, но еще не испуг, отразилось на лицах пирующих. Их было шестеро: кавалер Клодульф-Элеонор де Жакмэ, виконт Антенор де Вертапюи, барон Станислав – Ландольф-Адемар де Морнсуш и, наконец, трое стряпчих, помогавших трем наследникам своими честными и бескорыстными советами. Все шестеро уже, видимо, дошли до первой стадии опьянения; но оно произвело на них совершенно различное действие.Кавалер де Жакмэ был красен как рак. Лицо виконта де Вертапюи приняло желтый оттенок с багровыми пятнами. Барон де Морнсуш казался не краснее, не бледнее обыкновенного, но не мог раскрыть своих моргающих глаз, и прилипший язык его совершенно отказывался ему повиноваться. У троих же стряпчих покрасневшие носы резко выделялись на посиневших лицах, на которые в беспорядке падали жирно напомаженные редкие волосы.Повторяем, все шестеро смотрели на Рауля с глубоким и естественным удивлением. Стряпчие его не знали, наследники не могли узнать.Рауль сделал еще шаг вперед, устремил угрожающий взор на безобразные лица кавалера, виконта и барона и повторил:– Я пришел… Чего вы хотите?Кавалер де Жакмэ имел самую крепкую голову из всех собеседников. Мы уже видели его на деле. Он первый опомнился от удивления и, взглянув на Рауля с презрительным видом, спросил:– Кто вы и каким образом очутились здесь?Жакмэ не узнавал Рауля, которого видел всего один раз и который притом очень изменился с того времени. Вместо ответа Рауль приподнял шляпу и сказал:– Господа, взгляните на меня хорошенько…– Что же дальше? – спросил Жакмэ.– Теперь, вероятно, вы вспомнили меня?– Я вас никогда не видел.– Вы меня видели, видели в лицо!.. И в тот день я сказал вам, что не прощаюсь с вами, потому что мы еще увидимся… Я сдержал свое слово! вот я здесь.Последние слова Рауля тотчас же пробудили в кавалере де Жакмэ воспоминание о прошлом, промелькнувшее в уме его подобно молнии в темную ночь. Он ясно вспомнил похоронный обед, вспомнил приемного сына маркиза Режинальда, бледного и давшего клятву отмстить. Он понял, что, вероятно, ему и его родственникам грозила какая-то опасность; но, без сомнения, эту опасность можно было предотвратить. Рауль явился один, а у кавалера де Жакмэ было пять товарищей и двенадцать лакеев, и потому он решился выказать твердость. XXIV. Кавалер де Жакмэ Кавалер де Жакмэ принял надменную позу.– Ах да! – сказал он, презрительно осматривая Рауля с головы до ног. – Теперь я действительно узнаю вас…Молодой человек не переставал хранить грозное молчание, Жакмэ продолжал:– Вы, кажется, сын мужика, бродяга, которого мой достойный родственник, покойный маркиз Режинальд, взял к себе из милости?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57