Сколько продолжалось бы это сладостное оцепенение, это любовное затворничество, если бы неожиданное событие не нарушило его непредвиденным образом?.. Этого мы не знаем и не можем угадать.Мы, кажется, говорили не однажды, что у кавалера де ла Транблэ было в Париже несколько квартир, некоторые из которых были сняты им на собственное имя, а другие из предосторожности на имена вымышленные. Из всех этих квартир менее всего была известна та, которую он занимал с Жанной и которая сообщалась таинственными коридорами с гостиницей» Царь Соломон «. Только два человека знали эту квартиру: маркиз де Тианж и дон Реймон Ванкончеллос.В один прекрасный день Рауль и Жанна сидели друг возле Друга на диване в восточной гостиной, или лучше сказать, молодая женщина лежала в объятиях мужа, склонив голову на его грудь. Молодые супруги говорили только взорами, пламенными и влажными, и губы их соединялись в бесконечный поцелуй. Губы Рауля оставляли ротик Жанны только затем, чтобы утонуть в светло-русых волнах ее мягких и душистых волос или поцеловать круглое и розовое плечико, выставлявшееся из-под корсажа. В таких занятиях, некоторые из наших читательниц поймут это, может быть, часы летели с быстротою молнии.В дверь тихо постучались. Молодая женщина вырвалась из объятий мужа и быстро поправила беспорядок одежды и свои, несколько распустившиеся, волосы.– Кто там? – спросил Рауль.– Я, кавалер, – отвечал знакомый голос.– А! Это ты Жак? Чего ты хочешь?– Я принес очень важное письмо…– Войди.Жак вошел и подал Раулю на серебряном подносе четырехугольный конверт, запечатанный большой красной печатью.– Откуда это? – спросил Рауль, взглянув на герб печати. – Кто это принес?– Лакей маркиза де Тианжа.– Он ждет ответ?– Ждет.Рауль распечатал и прочел следующие строки:«В эти два дня, любезный кавалер, я заезжал к вам три раза, но вас никогда нет дома, или вы не сказываетесь, что решительно одно и то же для ваших гостей. Я должен, однако, поговорить с вами, и непременно сегодня. Для вас и для меня это необходимо, крайне необходимо. Пожалуйста, заметьте хорошенько это слово, которое я нарочно повторяю. Будете ли вы дома в три часа? Или не желаете ли сами приехать ко мне в шесть часов? Отвечайте на этот вопрос, и, соображаясь с вашим ответом, я приеду к вам или буду ждать вас у себя.Прошу вас поклониться от меня очаровательной мадам де ла Транблэ, которую я умоляю считать меня в числе своих преданнейших слуг. Поверьте, что я, как всегда, ваш неизменный друг.«Маркиз де Т.»Рауль взял перо и отвечал:«У меня, любезный маркиз, если вы хотите, и в какое время – как вам будет удобнее, потому что я буду дома целый день.Ваш признательный другРауль де Л. Т.»Жак вышел с письмом, которое написал Рауль. С любопытством и грациозно опираясь на руку мужа, Жанна прочла вместе с ним письмо маркиза де Тианжа.– Чего он от тебя хочет? – спросила она, как только Жак вышел из комнаты.– Решительно не знаю.– И не угадываешь?– Нисколько.– Для тебя столько же, как и для него, необходимо немедленное свидание, пишет он. Стало быть, у тебя общие интересы с маркизом де Тианжем?..– Никаких.– Однако в письме было сказано довольно ясно…– Наверное, маркиз хочет поговорить о том заговоре, который принуждает меня скрываться и в котором он также замешан, как и я…– Боже мой!.. Боже мой! Только бы он не привез тебе дурных известий.– Вот, теперь ты опять начинаешь беспокоиться?..– Разве не о чем?..– Конечно, нет!..– Что же делать? Всякая таинственность меня пугает… все, чего я не понимаю, страшит меня. Мне все кажется, что ты подвергаешься опасности. Не надо сердиться на меня за это, друг мой; я не виновата, что люблю тебя…– Но, бедное милое дитя, эта опасность, которой ты опасаешься, не существует.– Однако, друг мой, этот заговор…– Повторяю тебе, что это нелепое и смешное обвинение уничтожится само собой.– Нелепое и смешное? Верю, если ты говоришь! Однако ж, ты, верно, помнишь, что говорит народная мудрость?– Что говорит она? – спросил Рауль, смеясь.– Она говорит, что нет дыма без огня!..– Из чего ты заключаешь, без сомнения, что если говорят о заговоре, то, стало быть, заговор существует?– По крайней мере, надо так думать на основании этой мудрой пословицы…– Ну, на этот раз твоя мудрая пословица говорит вздор! Мы с де Тианжем немножко скомпрометировали себя несколькими легкомысленными словами, смысл которых перетолковали… в этом заключается все наше преступление…– Этого вполне достаточно, даже слишком много!.. Слова! Но уверяют, что судье достаточно двух слов человека, чтобы повесить его.Рауль расхохотался.– Зачем ты смеешься? – спросила Жанна.– Затем, что мне нечего бояться. Вешают только простолюдинов – дворянам рубят головы… Умоляю тебя, прогони все эти бестолковые мысли, смущающие твою милую головку… у нас с Тианжем есть могущественные друзья в окружении регента… Эти друзья нас не забывают. И теперь они хлопочут о нас, горячо заступаются, и, без сомнения, маркиз хочет поговорить со мною о результате их просьб, или, может быть, ему нужно посоветоваться со мною о какой-нибудь новой попытке… Притом, любимый тобою, могу ли я подвергаться опасностям?.. Разве твоя любовь не служит мне щитом, который должен предохранить меня от них?..– Ты и вправду так думаешь? – спросила Жанна просияв.– Клянусь тебе… И никогда еще убеждение в этом не было тверже и непоколебимее, чем теперь.Жанна обвилась обеими руками вокруг шеи Рауля и, пламенно прижав его к своей груди, прерывала поцелуями каждое свое слово.– И я также, мой Рауль, думаю это… Мне кажется даже, что когда я далеко, моя любовь должна защищать тебя… В некоторые часы я слышу таинственный голос, говорящий мне шепотом, что я – твой добрый ангел…Пока Жанна произносила эти слова, в которых ясно выражалась вся восторженность ее души, мрачное облако пробежало по лицу Рауля и брови его нахмурились. Жанна не заметила этого, да и, заметив, наверно, не поняла бы. Подавляемый трогательным изъявлением такой неизмеримой любви, Рауль, может статься, в первый раз сказал себе, что совершил гнусный поступок, сковав со своей преступной жизнью, беспрерывно угрожаемой погибелью, существование этого восхитительного существа… Он говорил себе, что таинственный голос, о котором упоминала Жанна, наверно, ее обманывал, потому что Господь не может допустить доброго ангела заботиться о злом гении!.. Но эти впечатления были мимолетны. Улыбка возвращалась на губы Рауля; взор его снова засверкал; лоб прояснился, и, отвечая на поцелуи Жанны, молодой человек прошептал:– Ты моя жизнь! Ты моя сила! Ты мое счастье! Я люблю тебя!..Пробило три часа. В эту минуту Жак доложил своему барину, что карета маркиза де Тианжа въезжает на двор.– Я иду к нему, – сказал Рауль.– Остаться мне с тобою, чтобы принять его, друг мой? – спросила Жанна мужа.– Нет, дитя мое, – отвечал он.– Почему же?– Ты знаешь, моя возлюбленная, что у меня нет от тебя секретов и что все, что будет сказано между Тианжем и мной, я повторю тебе. Но я боюсь, чтобы твое присутствие не показалось нескромным и даже стеснительным маркизу, если то, что он хочет сообщить мне, касается лично его.– Хорошо, друг мой, я уйду, – отвечала молодая женщина. – О! Властелин моего сердца, ваша воля будет исполнена!..Жанна вышла. В эту минуту маркиз входил на лестницу, Рауль встретил его там и тотчас ввел в восточную гостиную. II. Маркиз и кавалер – Знаете ли вы, любезный маркиз, что ваши таинственные строки почти встревожили меня?.. – сказал Рауль, как только удостоверился, что двери хорошо заперты.– Еще бы, друг мой! – возразил маркиз де Тианж. – Вы имели причину тревожиться, и я приехал сюда не затем, чтобы успокоить вас…– Как?.. Стало быть, есть дурные известия?– Да.– Наши дела идут дурно?– Очень дурно… И вы это давно знали бы, если бы вместо того, чтобы погрузиться душою и телом в наслаждения медового месяца, удостоили бы заняться несколько более внешним миром…– Но я думаю, что опасность все-таки еще не слишком велика?..– Конечно, нет.– И еще можно поправить вред?..– Надеюсь.– Что же такое случилось?– Помните ли вы, что я вам говорил накануне вашей свадьбы?– Насчет чего?– Насчет тех искусно связанных сетей, которыми опутывают регента?..– Да, вы мне говорили об Антонии Верди…– Именно; и о ней-то опять я хочу поговорить с вами сегодня.– Ага…– Вы, без сомнения, забыли осведомиться об этой интриганке!..– Нет; но я не узнал ничего такого, что могло бы быть нам полезно.– Тем хуже, потому что влияние итальянки на Филиппа Орлеанского увеличивается истинно странным образом. Она каждый день бывает в Пале-Рояле и три раза в неделю имела несказанную честь пользоваться особенными милостями регента.– Его возлюбленные, должно быть, страшно перепуганы?– Парабер и Сабран в отчаянии, а другие уверяют, что итальянка опоила регента зельем… Он хочет подарить ей прехорошенький отель на улице Серизэ…– В самом деле, как вы говорите, это важно… Если эта женщина овладеет регентом посредством не только легковерия, но и чувственности, ее влияние может сделаться неограниченным…– И вы понимаете, так же хорошо, как и я, что неограниченное влияние Антонии Верди погубит нас…– Мы будем бороться…– Это еще не все… Вы ранили на дуэли виконта д'Обиньи, который, к счастью, вас не знал…– Да.– Он убит несколько дней тому назад…– Я об этом слышал…– Он с вами дрался?– Нет.– После первой дуэли виконта регент принял сторону своего офицера и словно взбесился, оттого что кто-то имел дерзость напасть на одного из его приближенных. Он убежден, что рука, поразившая виконта смертельно, та самая, которая уже ранила его раньше, и приказал произвести самые деятельные розыски. Все полицейские сыщики на ногах… Я думаю, что виконт д'Обиньи был втайне любовником итальянки, и она всеми силами раздувает в душе Филиппа Орлеанского пламя мщения.– Не и пусть ищут… Я уверен заранее, что они не найдут противника д'Обиньи во второй дуэли.– Может быть; но вы сражались с ним в первый раз и этого может быть достаточно, чтобы погубить вас…– Мне кажется, любезный маркиз, что вы смотрите на вещи с черной стороны их…– Я вижу их в настоящем свете… Но подождите: я еще не все сказал…– Еще есть что-нибудь?– Есть. В последнее время мы, кажется, уж чересчур рассыпали нашу фальшивую монету; горожане жалуются, купцы доброго города Парижа раскричались как орлы. Регента завалили жалобами и просьбами… не сегодня завтра он вспылит, и я очень боюсь, чтобы тогда полиция не бросила на наши дела и операции нескромный взор… Ну, вы еще по-прежнему думаете, что я вижу вещи в черном свете?– Я согласен, что положение дел запутывается… Но вы показываете мне зло, а не указываете на средства предотвратить его.– По-моему, есть только одно средство…– Какое?– Сделать отводы.– Прекрасно, но каким образом?..– Я надеялся на вас…– На меня?.. Боже мой! Что я могу сделать?– Вы можете многое. Я сейчас из Пале-Рояля… Я видел регента, и, по моей просьбе, мы с вами включены в число гостей маленького ужина на нынешнюю ночь…– Что а должен буду делать за этим ужином?– Вы умный человек, любезный Рауль… человек с воображением, плодовитый на выдумки. Я убежден, что нынешней ночью вы сумеете снова овладеть воображением регента и возвратить свое влияние, очень колеблющееся в настоящую минуту. Каким же способом дойдете вы до этого результата, я не знаю, да, по всей вероятности, вы и сами знаете это не более меня. Но до вечера вы придумаете… Я в этом не сомневаюсь…– Вы делаете мне слишком много чести, любезный маркиз, – отвечал Рауль, смеясь. – Вы, кажется, чересчур уверены во мне, а я между тем, говоря откровенно, вовсе не спокоен…– Полноте! Это скромность, возвышающая вас в моих глазах. Через два часа вы составите ваш план и расскажете его мне, когда я приеду за вами, чтобы, в случае надобности, я мог помочь вам… О чем идет речь? О том, чтобы поразить Антонию Верди ее же собственными представлениями. Она показывает ему черта. Это очаровательно! Превзойдите чародейство Антонии Верди, покажите Филиппу что-нибудь еще страннее черта, и вы выиграете партию… Это не трудно!– Хорошо вам говорить! – вскричал Раль. – Регент начинает пресыщаться, и я не вижу, каким образом могу я превзойти Антонию… Разве что показать ему кардинала Дюбуа, черта первого разряда и высшего достоинства, чем черт итальянки…– Вы шутите – это хороший знак!.. Я полон надежды и доверия,– Дай Бог, чтобы это доверие не разрушилось!..– Полноте! Мы приедем в Пале-Рояль в полночь. Я заеду за вами в одиннадцать часов, чтобы успеть переговорить.– Очень хорошо… а теперь чем вы займетесь?– Уезжаю – мне надо окончить кое-какие дела…– Пожалуйста, окажите мне услугу.– Какую?– Я позову мадам де ла Транблэ…– Мне будет очень приятно засвидетельствовать ей мое уважение… – перебил маркиз.– Придумайте мне какой-нибудь искусный предлог, чтобы оправдать в ее глазах мое отсутствие на целую ночь.– Предлог? Неужели вы дошли до этого, мой бедный друг? Как!.. Чтобы провести ночь вне дома, вам нужны предлоги!– Что же делать?.. Жанна такая хорошенькая…– Это извинение. Но вы поставили себя на дурную ногу!.. Впрочем, это меня не касается и я исполню вашу просьбу.Жанна, которую муж предупредил, что маркиз де Тианж хочет засвидетельствовать ей свое уважение, не заставила себя ждать. Маркиз, с шутливой любезностью вельможи и придворного, попросил у ней прощения, что увозит ее мужа на целую ночь. Он сказал, что делает приятельский ужин на холостую ногу и непременно хочет иметь своим гостем Рауля…– Однако, – прибавил он, – если отсутствие возлюбленного мужа должно нагнать облака на этот чистый лоб, слезу на эти нежные глаза, я откажусь, не без сильнейшего огорчения, от удовольствия иметь кавалера своим гостем.– Ах! маркиз, – отвечала молодая женщина, – слишком взыскательна и деспотична была бы та любовь, которая пожертвовала бы для своей прихоти не только мужем, но и лучшими его друзьями!.. От имени Рауля я принимаю ваше приглашение…Маркиз поблагодарил Жанну, сказал ей несколько любезных слов и уехал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57