Он отключился, прежде чем Мишель успела поговорить с отцом. Нажав на кнопку, она отдала телефон Тео.Они подъехали к дому почти одновременно с Джоном Полем и Джейком.Успокоив отца, Мишель собрала вещи, сунула в сумку зубную щетку и косметичку, и они пустились в путь. Джон Поль предложил оставить взятую напрокат машину и пересесть в его автомобиль. Если кто-то следит за домом, то, увидев машину, вполне может предположить, что Тео и Мишель никуда не поехали и собираются здесь ночевать.У Тео не было ни сил, ни настроения спорить, поэтому он молча кивнул.Пикап явно нуждался в новых амортизаторах. Мишель, сидевшей у окна, на коленях Тео, приходилось пригибаться каждый раз, когда колеса натыкались на очередной ухаб.— Должно быть, вы совсем вымотались со всей этой стрельбой и погонями! — сочувственно заметил Джейк.Дом Джейка оказался большим и просторным. Правда, с фасада он выглядел типовым строением, покоившимся на цементной плите. Джон Поль обогнул дом, остановил грузовик, и Тео увидел, что окна второго этажа выходят на воду. Надстройка как-то странно нависала над зданием; очевидно, ее добавили уже позднее, по зрелом размышлении. Как и в доме Мишель, здесь тоже было большое, забранное сеткой крыльцо, выходившее на воду. У причала стояли три маленькие лодки.Большой папочка не любил кондиционеры. У него, правда, была парочка оконных устройств, но включались они редко. Доски пола в гостиной были истерты почти добела. Хозяин разбросал по полу овальные плетеные коврики. Однако в комнатах не было душно. Потолочный вентилятор тихо щелкал при каждом повороте, но все же доносил свежий ветерок с реки.В окна лились солнечные лучи, отбрасывая резкий свет на потертую мебель. Тео взял сумку Мишель и пошел вслед за девушкой по длинному коридору. В самом конце, за раскрытыми дверями, виднелась большая двуспальная кровать Джейка.Мишель вошла в противоположную комнату. Тут стояли две односпальные кровати с тумбочкой между ними. Окно выходило на передний двор. Воздух был ужасно спертым, но, к счастью, в окне находился еще один кондиционер. Мишель включила его на полную мощность, сбросила туфли и уселась на край кровати, застеленной бело-голубым покрывалом. Отец не особенно заботился о правильном сочетании цветов, поэтому на другой кровати лежало красно-желтое покрывало. Мишель сняла носки, рухнула на подушки и уже через минуту спала беспробудным сном.Тео осторожно прикрыл за собой дверь и вернулся в гостиную.Час спустя Мишель проснулась под раскаты громового смеха. Она встала и направилась в ванную. Из-за угла вынырнул Тео.— Мы тебя разбудили?Мишель покачала головой и отступила, давая ему дорогу, Но он продолжал наступать, пока не прижал ее к стене. И крепко поцеловал. — Лучший способ начать новый день — поцеловать прекрасную женщину, — объявил он и направился в гостиную.Мишель взглянула на себя в зеркало и поморщилась. Самое время достать макияж и начинать вести себя как женщина! Он назвал ее прекрасной? Видимо, Тео следует постоянно носить очки!Уже через полчаса она совершенно преобразилась. То есть не совершенно, а насколько это было возможно. Жаль, что не захватила юбку, но делать нечего. Придется выбирать между синими шортами и джинсами, и, поскольку на улице жара, значит, тут и думать нечего.Она натянула шорты. К сожалению, из всех топов у нее была только светло-желтая блузка, создатели которой явно переборщили со спандексом.Как была босиком, она потопала по коридору с косметичкой и положила ее на комод в спальне. Тут вошел Тео за очками, на ходу беседуя с кем-то по сотовому. Он мельком посмотрел на Мишель, задержался взглядом на стройных ножках, хлопнул глазами и попросил собеседника повторить только что сказанное.— Понял. Да, ее отец получил заверенное письмо только час назад. Нет, Мишель не знает. Я попрошу Джейка рассказать ей.— Кто это был? — спросила она.— Бен. Все еще ждет отчета криминалистов с места преступления.— А что папа должен мне сообщить?— Хорошие новости, — пообещал Тео.— К нам кто-то приходил? Я сквозь сон слышала стук входной двери и какие-то чужие голоса.— Друзья твоего отца принесли еду из твоего дома. На кухонном столе — четыре пирога, — с ухмылкой объявил он.— И ни одной карточки, верно?— Майк, мне нужно потолковать с тобой, — окликнул отец.— Иду, папочка.Она и Тео вместе вошли в гостиную. Заметив на столе альбом с фотографиями, девушка прошептала:— Ой, папочка в меланхолии.— А по-моему, он совершенно счастлив.— Говорю же тебе, он тоскует. Достает семейный альбом только когда тяжело на душе.Джон Поль растянулся на диване, сложив руки на груди и закрыв глаза.Джейк сидел за большим дубовым столом на кухне, выходившей в гостиную.— Ну, теперь ты жалеешь, что не поехал на похороны? — допрашивал он сына.— Нет, — буркнул Джон Поль, не открывая глаз.— А следовало бы, — наставительно продолжал Джейк. — Твоя кузина не была такой брюзгой, какой ты ее считал.— Я никогда не говорил, что она брюзга. Я сказал…— Я помню, что ты сказал, — перебил отец, — но не желаю, чтобы ты повторял это перед всеми. Кроме того, я знаю, что сейчас тебе стыдно.Джон Поль ограничился неразборчивым мычанием, которое вряд ли могло сойти за ответ.— Оказалось, что твоя кузина все-таки помнит о родных. Майк, иди сюда и садись. Мне нужно сообщить тебе нечто важное. Тео, ты тоже садись. Я хочу, чтобы ты посмотрел кое-какие снимки.Тео выдвинул стул для Мишель, а сам устроился рядом Джейк взял дочь за руку и посмотрел в глаза.— Крепись, детка. Понимаю, каким потрясением это будет для тебя.— Кто умер?!— Никто, — заверил отец, удивленно моргая. — Речь идет о твоей кузине, Кэтрин Боден.— Той, которая уже умерла, — вставил Джон Поль.— Разумеется, умерла. У нас в семье только одна кузина, со стороны твоей мамы, — объявил Джейк.— А что с Кэтрин? — спросила Мишель.— Она оставила нам деньги. Гору денег! — объяснил отец. Мишель ему не поверила.— О, папа, это, должно быть, ошибка. Кэтрин ни за что не оставила бы нам деньги.— Говорю же, оставила, — твердил отец. — Знаю, это звучит совершенно не правдоподобно, но ведь я предупреждал: крепись. Кэтрин составила завещание.— Но почему она это сделала? Кэтрин нас ненавидела.— Не говори так, — упрекнул отец и, вытащив из кармана Носовой платок, вытер глаза. — Твоя кузина была замечательной женщиной. — Это называется переделкой истории, — пробормотал Джон Поль.Мишель, все еще сомневаясь, покачала головой:— Все равно это ошибка.— Нет, детка. Никакой ошибки. Неужели не хочешь узнать, сколько мы получили?— Хочу, — кивнула она, гадая, какую шутку задумала сыграть Кэтрин. Судя по тому, что она слышала от братьев, кузине была присуща некоторая жестокость.— Твоя дорогая кузина оставила каждому из нас по сто тысяч долларов.Мишель непонимающе хлопнула глазами.— Сто…— Тысяч долларов, — докончил отец. — Я только что говорил по телефону с Реми. Позвонил твоему брату и рассказал о щедрости кузины. И представляешь, он отреагировал точно так же, как ты и Джон Поль. К сожалению, оказалось, что я вырастил трех циников.Мишель все никак не могла осмыслить столь поразительную новость.— Кэтрин Боден… дала… сто тысяч…— Ты что-то стала заикаться, младшая сестренка, — рассмеялся Джон Поль.— А ну-ка помолчи, — приказал отец и уже мягче обратился к Мишель:— Видишь, детка? Кэтрин вовсе не ненавидела нас. Просто была не слишком близка с родными. Да и к чему мы ей? Она была… другой, а мы служили напоминанием о тяжелых временах.Мишель неожиданно сообразила, что Тео не имеет ни малейшего представления, о чем идет речь.— Моей кузине было лет семь-восемь, когда ее мать вышла замуж за очень богатого человека по фамилии Боден. Они переехали в Новый Орлеан и почти оборвали всякие связи с нами. Я никогда не видела Кэтрин и даже не говорила с ней по телефону. Поэтому и поверить не могу, что она оставила нам наследство.— Моя жена и мать Кэтрин были сестрами, — пояснил Джейк. — Ее звали Джун, но для нас всех она была Джуни. Бедняжка не была замужем, когда обнаружилось, что она забеременела. В те времена иметь внебрачного ребенка считалось позором, но по мере того как шло время, люди обо всем забыли. Только отец не забыл и не простил. Не поверишь, но он выгнал ее из дому. Тогда мы с Элли только что поженились и взяли Джуни к себе. Когда родился ребенок, в доме стало тесновато, но мы как-то обходились. Потом Джуни встретила того богатого парня, вышла замуж и уехала.Умерла она, когда Кэтрин было одиннадцать. Я не позволял девочке забыть, что в Боуэне есть родня, которая ее любит, поэтому и взял за правило звонить ей раз в месяц, а иногда и навещать. Правда, она была не очень-то разговорчива, так что болтал в основном я, и все о своей троице, чтобы она знала кузенов. Кэтрин здорово поразилась, узнав, что Мишель собирается стать доктором. Она гордилась тобой, детка. Просто никогда об этом не распространялась.— Кэтрин даже не пригласила тебя на свадьбу! — запальчиво возразила Мишель. — Уж я-то знаю, как ты обиделся.— Вовсе нет. Кроме того, это была совсем скромная церемония в суде. Она сама мне сказала.Мишель оперлась локтем о стол и принялась рассеянно навивать локон на палец, размышляя о внезапно свалившемся богатстве. Эти деньги — просто дар с неба. Более чем достаточно, чтобы отремонтировать клинику и нанять сестру.Отец улыбаясь наблюдал за дочерью.— Опять ты крутишь волосы! Знаешь, Тео, в раннем детстве, когда она была совсем крошечной, точно так же дергала себя за волосы и сосала большой палец, пока не засыпала. Сказать невозможно, сколько раз мне или Реми приходилось распутывать колтуны!Мишель отпустила рыжеватые пряди и сцепила пальцы.— Я чувствую себя виноватой, потому что не могу сказать ничего доброго о Кэтрин, и в то же время уже придумала, как потратить часть денег.Отец подвинул Тео семейный альбом в красно-черную клетку. Тео открыл его и принялся просматривать снимки, а Джейк объяснял, кто есть кто. Майк пошла к холодильнику за диетической колой и принесла одну банку для Тео. Он надел очки и выглядел настоящим ученым мужем.Положив руку ему на плечо, она спросила:— Ты голоден?— Еще бы, — отозвался он, переворачивая очередную страницу.— Папа, Тео не хочет смотреть наши снимки.— Ошибаешься, хочу.Она поставила свою банку колы рядом с банкой Тео, выпрямилась и повернулась к брату:— Джон Поль, приготовь мне и Тео что-нибудь поесть.— Как же, дожидайся! — хмыкнул он.Мишель подскочила к дивану и плюхнулась брату на живот. Но он заранее угадал, что она задумала, и успел приготовиться.— Я сплю! — буркнул он. — Оставь меня в покое, черт возьми!Но сестра, не обращая внимания на ворчливый тон, стала дергать его за волосы.— Можешь поверить, что Кэтрин оставила нам столько денег?— Нет.— Уму непостижимо!— Угу.— Открой глаза! — потребовала она.Джон Поль громко вздохнул, но все же сделал, как она просила.— Ну что тебе?— Можешь сказать о ней что-то хорошее?— Еще бы! Она была эгоисткой, жадиной, занудой, одержимой…Мишель ущипнула его.— Я же велела сказать что-то хорошее!— Она мертва. И лучшее трудно придумать.— Бессовестный! Есть хочешь?— Нет.— Не правда, хочешь. Ты всегда голоден. Пойдем, помоги мне. Мишель встала, но брат успел схватить ее за руку.— Когда Тео уезжает?Такого вопроса она не ожидала. И теперь растерялась. Джон Поль застал ее врасплох.— В понедельник, — прошептала она. — Вместе со своим другом Ноэ. В понедельник утром.До чего же у нее грустный голос! Просто противно! Она не пыталась изображать храбрость, не притворялась, что ей все равно, потому что брата не одурачишь. Джон Поль знал ее лучше всех на свете и к тому же видел насквозь. Ей в голову не приходило солгать ему.— Ты сильно сглупила, — прошептал он.Мишель кивнула:— Ты прав.— Не стоило так подставляться.— Знаю.— Почему ты не сумела себя защитить? Он чужак.— Все случилось так неожиданно. Что я могу сказать? Просто… так вышло.— И?..— Что "и"?— И ты собираешься раскиснуть, когда он исчезнет?— Нет, — пробормотала она и уже смелее повторила:— Нет.— Посмотрим.Тео, не обращая на них внимания, рассматривал выцветший снимок молодой красивой женщины, стоявшей под деревом с букетом маргариток в руках. На ней было длинное платье из светлого органди, подпоясанное лентой, длинные концы которой свисали до земли. Короткие вьющиеся волосы обрамляли ангельское личико. Фотография была черно-белой, но Тео предположил, что волосы ее были рыжими, а глаза — синими. Будь прическа и одежда более современными, Тео подумал бы, что перед ним Мишель.— Это моя Элли, — пояснил Джейк. — Хорошенькая, правда?— Да, сэр, очень.— Глядя на свою троицу, я в каждом вижу Элли. У Реми ее смех, у Джона Поля — любовь к дикой природе, а у Мишель — сердце.Тео кивнул.Джон"Поль направился было на кухню, но, услышав слова отца, остановился и перегнулся через плечо Тео. Потом Тео перевернул страницу, и Джон Поль отошел. На следующем фото были маленькие Реми и Джон Поль. Между ними стояла девочка. Мальчики выглядели так, словно только что вывалялись в грязи и были страшно этим счастливы. Чего стоили их гнусные улыбочки! Девочка, явно выросшая из платьица, не улыбалась. Наоборот, свела брови.— Это Кэтрин, — сказал Джейк. — Она всегда носила платья, что бы там ни было. Это — одно из ее любимых, потому что на нем кружева. Помню, как она приставала к матери, чтобы зашила очередную дырку.Тео продолжал листать альбом. Мать Кэтрин, должно быть, посылала снимки после переезда в Новый Орлеан, потому что он увидел не меньше двадцати фотографий Кэтрин. Девочка неизменно была в платьях, раз от разу становившихся все дороже. На одном снимке она стояла перед рождественской елкой с двумя одинаковыми куклами в руках. На другом — держала двух плюшевых мишек.Джейк, увидев фото, хихикнул.— Кэтрин всегда старалась иметь все в двух экземплярах. Иногда люди, жившие когда-то в бедности, независимо от того, молоды они или стары, просто не могут, что называется, насытиться. Понимаете, о чем я?— Понимаю, — кивнул Тео. — Люди, пережившие Великую депрессию <Экономический кризис 1929-1932 гг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47