Такой слизняк! Он и его приятели пили с парнями-студентами, но только после того, как нагружали студенток лабораторными и курсовыми заданиями и дополнительной работой. Мне было все равно, но уж очень не нравилось, что обручей, через которые приходилось прыгать, всегда оказывалось вдвое больше, чем предписывалось мужчинам. Жаловаться не имело смысла: только бы себе навредила, вот и все. Единственной альтернативой было бросить учебу, чего декан и добивался. — Она внезапно улыбнулась. — Как-то вечером, когда мы окончательно ошалели от нескольких порций «Маргариты», все вдруг стало ясным.— Что именно?— Декан попросту нас боялся. Учтите, что при этом мы утали и были нетрезвы.— А вы выяснили причину, по которой он вас боялся?— Наши мозги. Он знал правду.— Какую именно?— У женщин мозги куда лучше работают! — пояснила она, меясь, добавила:— Страх и неуверенность в себе — вот что лжит в основе этих предубеждений. Помню, как поразило нас это озарение. Разумеется, все это чушь, но тогда мы были слишком пьяны, чтобы соображать здраво. Теперь я понимаю, что все это вздор и что мы ничем не лучше и не хуже докторов-мужчин, но тогда возможность немного расслабиться и позлорадствовать помогла нам пережить самые трудные времена.— А ваша ординатура? Так же тяжело пришлось?— Нет, все было совершенно по-другому. Над нами всеми издевались одинаково, по двадцать часов в день и семь дней в неделю. Там никого не интересовало, женщина я или нет. Все что от меня требовалось, — поворачиваться как можно быстрее. Работа изматывала до крайности. Но я научилась урывать по пятнадцать минут сна, стоя у стены.Мне повезло: моим руководителем оказался одаренный хирург. Правда, с омерзительно скверным характером, однако мы как-то поладили. Тогда я не вылезала из хирургических костюмов, так что мода в расчет не бралась.— Мой доктор — женщина.— Не может быть!— Да. Она даже удалила мне аппендикс.— Я не ваш доктор. А будь это так, посадила бы вас на низкокалорийную диету с малым содержанием натрия.— Разве я не сказал, что не слишком люблю своего доктора и никогда не следую ее советам? Что же касается одежды, совершенно не важно, что вы носите, Мишель. Мужчины все разно не сводят с вас глаз. Будем надеяться, что братья Карсон не повысовываются из окон, пока я буду из кожи вон лезть, чтобы затерроризировать их до смерти.— Собираетесь применить тактику запугивания? Прекрасно.— Так и думал, что вы одобрите.— То есть как это — «повысовываются из окон»? Я что, не пойду с вами?— Простите, но вам не придется наблюдать, как братья трясутся.— Это еще почему?— Не хочу, чтобы вы слышали то, что я буду им говорить. Кто знает, а вдруг вам придется свидетельствовать в суде против меня…— Скажите честно, что вы задумали? Он уселся напротив Мишель.— Потерпите и увидите, — пообещал он, потянувшись к коробке с кукурузными хлопьями и насыпая себе огромную порцию. — Кстати, мне больше нравятся «Фростид флейкс» <Глазурованные сахаром хлопья.>.С этими словами он высыпал сверху половину сахарницы.От этого зрелища Мишель слегка подташнивало.— В кладовой стоит пятифунтовый мешок с сахаром. Почему бы не притащить его сюда, взять ложку и орудовать, пока дно не покажется?— Солнышко, сарказм с утра пораньше вреден для здоровья. Хотите кофе?— Он только для вас. Сама я пью диетическую колу.— Опять критикуете мою систему питания? — рассмеялся он. Мишель вынула из холодильника банку колы, потянула за колечко и с наслаждением глотнула.— Действительно кто-то звонил в дверь на рассвете, или мне показалось?— Курьерская служба привезла из Нового Орлеана кое-какие бумаги для меня. Поразительно, что водитель сумел найти ваш дом. Мои указания были весьма приблизительными.— У вас есть отделение в Новом Орлеане?— Просто друзья. Потолковав с Дарилом, я позвонил кое-кому в Бостон. Поскольку я не знаком с законодательством Луизианы, особенно в тех разделах, что касаются компенсаций пострадавшим работникам, пришлось задействовать связи.— Мне всегда казалось, что если несчастный случай произошел на работе, пострадавшему должна быть выплачена компенсация.— Имеются некоторые исключения.— Какие именно?— Если инцидент произошел по вине самого работника, появившегося, скажем, в пьяном виде, в компенсации ему откажут.— Или если рабочий встал за станок, заведомо зная, что он неисправен?— Именно этот аргумент используют Карсоны.— Но вы к этому готовы?— Совершенно верно.— Почему вы так торопитесь?— Чтобы не оставлять Дарила в подвешенном состоянии. Я здесь долго не пробуду и хочу все уладить до возвращения домой.. Я ему обещал.Мишель опустила голову, наблюдая, как медленно набухают хлопья. Она с самого начала знала, что Тео скоро уедет.Конечно, знала. И именно по этой причине старалась не слишком к нему привязаться. Но, как ни противно было признаваться, ей больше всего хотелось схватить его и не выпускать.Ах, жлоб здоровый! Это он во всем виноват. Не поцелуй он ее, ей бы не было сейчас так худо на душе.— Что-то не так? — осведомился он.— Нет. А почему вы спрашиваете?— У вас такое лицо, словно хотите лягнуть кого-то.— Просто думала.— О чем?Мишель отодвинула недоеденные хлопья, откинулась на стуле и сложила руки на груди.— О неспецифическом вирусе, — злобно прошипела она.— В жизни не предполагал, что вы способны думать о подобных вещах. Вирусы. Поди догадайся!— Неспецифические вирусы, — поправила она.— Простите, ошибся. Итак, что вы думаете о неспецифических вирусах?— Они вероломны, коварны и разрушают человеческое тело, атакуя его исподтишка и неожиданно. Только сейчас вы были совершенно здоровы, а через минуту горло скребет и все тело ноет. И когда вы думаете, что хуже уже быть не может, начинается кашель, и не успеете оглянуться, как на вас наваливаются всяческие осложнения.Он смотрел на нее несколько секунд, прежде чем спросить:— И вы думали об этом потому…Потому что ты уезжаешь.— Я врач. Моя работа думать о подобных вещах.— Вы себя хорошо чувствуете?— Да, но кто знает, что будет через пять минут? Они так жестоки, эти вирусы. Наносят внезапный удар… и все.Мишель красноречиво прищелкнула пальцами и кивнула.— Но если только они не смертельны, рано или поздно силы их истощаются и болезнь проходит, верно?— О да, можете не сомневаться, — отрезала она.— Да что это с вами такое, черт возьми? — удивился Тео.— Чувствую приближение вируса.— Вы только что сказали, что прекрасно себя чувствуете, — указал он.— Не желаю больше говорить об этом. Больные люди меня угнетают.— Мишель…— Ну что еще?— Вы доктор. Пусть я говорю банальности, но вы целый день имеете дело с больными. Не так ли?Неожиданно поняв всю ребячливость своего поведения, Мишель попыталась как-то оправдать временное помрачение.— Простите, по утрам я редко бываю в хорошем настроении.— Но разве большинство операций не делаются с утра?— Да, но пациенты обычно уже под наркозом. Им все равно, в каком я настроении. Вы хорошо спали? — спросила она, намеренно меняя тему.— Да, а вы?— Очень. Хорошо, когда телефон не поднимает тебя по ночам. От вашего друга Ноэ не было известий?— Нет.— Ему придется заехать сюда, чтобы взять ключ от клиники. Так что мы его дождемся.— Ноэ ключ не понадобится.— Но как он войдет?— Откроет замок отмычками, но не волнуйтесь, все будет Сделано аккуратно и тщательно. Умение действовать бесшумно — предмет его особой гордости.— Вы договорились о месте и времени встречи?— Нет. Но меня это не тревожит. Ноэ нас найдет. Что у вас на сегодня?— Поскольку вы не хотите, чтобы я убирала клинику до приезда Ноэ, день у меня свободный. Правда, нужно позвонить доктору Робинсону, узнать насчет сложных пациентов. А самая главная задача — затащить вас на футбольную тренировку в три. Вы обещали мистеру Фриленду заехать, а поскольку я врач команды, с весьма неопределенными, впрочем, обязанностями, все равно должна там быть.— Им нужен доктор во время тренировок? — усмехнулся Тео.— О да! Мальчики рады любому случаю порезвиться, следствием чего является множество травм. Они вечно стукаются друг о друга головами и другими частями тел. Странно, но даже шлемы и подкладки не помогают. На прошлой неделе у меня было вывихнутое плечо, а два дня назад — сильный ушиб колена. Мальчишки просто ужасны, только никому не говорите, что я так сказала. Кстати, о мистере Фриленде. Он написал на бумаге число. Вы видели его и, надеюсь, были потрясены суммой?— Видел. Не могу сказать, что нахожусь под особым впечатлением.— Значит, посмеялись?— Именно. Я в неделю зарабатываю больше, чем он предложил мне в год.— Это небогатая местность.— Я так и понял.— И думаю, он предполагал, что одновременно вы сможете вести адвокатскую практику.— Угу.— Собираетесь переодеться перед походом на сахарный завод?— А чем вам не по вкусу мой теперешний костюм?— Дело не в том, что вы носите, а в настрое и отношении. Когда вы будете готовы к выходу?— Дайте мне десять минут.Мишель сложила тарелки в раковину и поспешила наверх, сменить майку на что-нибудь менее откровенное. Тео тем временем собирал свои бумаги.Выводя на дорогу машину, он объявил:— Первая остановка — «Секонд энд Виктор». Я знаю, что это в Сент-Клере, но вы должны показать мне дорогу.— Нет ничего проще. Это прямо за «Макдоналдсом».— Прекрасно. Заодно запасусь картошкой, чтобы продержаться до обеда.— Ваша кровь, должно быть, гуще «Криско» <Фирменное название кулинарного жира; выпускается 162 в твердой и жидкой форме.>.— Вовсе нет. У меня низкий холестерин… и все остальное в норме.— Поверните налево, — приказала Мишель. — Зачем нам в «Секонд энд Виктор»?— Покупать ограду.Он припарковался на площадке рядом с «Сент-Клер Фенсин компани», производящей заборы и ограды, и, не выключив зажигания, вышел из машины.— Я уже сделал заказ, так что это недолго. Заплачу и назад. Он захлопнул дверцу.Мишель осталась ждать. В машине было прохладно: кондиционер работал на полную мощь. На улице было жарко и душно, а синоптики предсказывали восьмидесятипроцентную возможность грозы. Мишель подняла волосы наверх и стала обмахивать шею. Она еще никак не могла привыкнуть к здешней влажности. Да и к ритму жизни. Она столько времени делала все бегом и на бегу, а теперь нужно учиться сбавлять темп.На покупку у Тео ушло десять минут. Мишель умирала от желания узнать, зачем ему ограда, но расспрашивать не имело смысла. Захочет объяснить — сделает это сам.Она терпела до той минуты, пока Тео остановил машину перед «Бэик энд Траст», городским банком Сент-Клера, ровно трех кварталах от компании, изготовлявшей ограды.— Вы купили ограду?— Угу.— Какую именно, если не секрет?Тео рылся в бумагах, засунутых за консоль между сиденьями.— Кованое железо, — коротко бросил он, вытаскивая два документа самого официального вида, прежде чем выйти и обойти кругом, чтобы открыть для нее дверцу.— Но это ужасно дорого.— Оно того стоило.— И?..— И что?— Зачем вы ее купили?— Назовите это утешительным призом, потому что я не собираюсь добывать пистолет большего калибра.Судя по лицу, она ничего не поняла. Тео вспомнил, что она уже сидела в машине, когда маленький Джон Патрик рассказал о своем дне рождения.— Но в Бостоне тоже есть фирмы, производящие ограды.— Совершенно верно. И тут до нее дошло.— Это имеет что-то общее с Лоуиз?— Кто такая Лоуиз?— Вы не хотите говорить? — сдалась Мишель.— Именно. Я сильный, скрытный мужик.— Ненавижу сильных, скрытных мужиков. Все они личности класса "А". Только и жди сердечных приступов.Тео распахнул дверцу.— Солнышко, вы вообще думаете о чем-то, кроме медицины?Если бы он знал! С тех пор как она его встретила, только и мечтает о том, чтобы лечь с ним в постель. Но скорее умрет, чем признается в этом!— Естественно. Хотите узнать, о чем я думаю прямо сейчас?— Опять полезете в бутылку?— Когда это я лезла в бутылку? — рассмеялась она.Тео сделал знак охраннику и отступил, чтобы Мишель могла войти первой. Зная, что сигнализация мгновенно отреагирует на оружие, он показал свое удостоверение пожилому человеку и подождал, пока тот нажмет кнопку отключения. Пистолет был пристегнут к щиколотке ремнем, присланным ему вместе с бумагами.Охранник пропустил Тео.— Чем могу помочь, офицер?Тео не подумал исправить ошибку.— Я договорился о беседе с президентом банка. Не скажете, где его кабинет?Охранник энергично закивал:— Разумеется. Мистер Уоллбаш сидит в глубине здания, по другую сторону стеклянной перегородки.— Спасибо.Тео догнал Мишель, показал на стул в вестибюле перед кабинетом президента и посоветовал:— Может, вам лучше остаться здесь? Я не всегда способен сдержаться. Вдруг придется употребить грязное словцо?..— И какое же именно?Он нагнулся к ее уху и прошептал:— Аудит.— Простите, мэм, вы не девочка Большого папочки Джейка? — осведомился охранник, спешивший навстречу Мишель.— Удачи, — пожелала она Тео и повернулась к старику:— Она самая.— Значит, вы и есть доктор? Охранник назвал, себя и пожал ей руку.— Я слышал, что случилось с вашей клиникой. Мы с моей женой Элис как раз толковали, до чего же хорошо, что теперь девочка Джейка будет о нас заботиться. Нам обоим необходим хороший доктор. У Элис огромные шишки на ногах и мозоли такие, что ужас. Бедняжка не может даже надеть воскресные туфли: уж очень больно. А мне нужно что-то делать с бурситом. Бывают дни, когда я правую руку не могу поднять. Когда вы начнете принимать пациентов?— Если все будет хорошо, недели через две.— Столько мы подождать можем, — обрадовался он. — Перетерпим все недомогания и недуги. Работа хоть и не на полную ставку, а все же помогает отвлечься от моих болячек. Я заменяю здешнего охранника два дня в неделю, так что, можно сказать, нахожусь на положении главного банкира. Охранник засмеялся собственной шутке, но тут же охнул.— Взгляните только! У мистера Уоллбаша такой вид, словно его вот-вот удар хватит! Лицо красное, как перец, и потеет он, как свинья. Похоже, не очень ему нравится то, что говорит офицер.Мишель согласно кивнула. Уоллбаш в самом деле выглядел больным. Он судорожно пролистал бумаги, положенные Тео на стол, и обжег посетителя злобным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47