Ему только девятнадцать, — добавил рассыльный, — и я чувствую себя виноватым, потому что самолично натаскивал его. Поэтому и трачу выходной на то, чтобы все исправить, пока босс не узнал.— Очень любезно с вашей стороны. Но чем я могу помочь?— Видите ли, в понедельник Эдди взял пакет из одной юридической фирмы в Новом Орлеане. Ему следовало бы заполнить ярлычок и приклеить на пакет прямо там, у стола секретарши, но вместо этого он отнес его в фургон компании. Случилось так, что он взял еще одно письмо, из «Белзер Лэбз», и тоже не заполнил ярлычок с адресом. Собирался сделать это спокойно, в прохладном фургоне с кондиционером, но наклеил ярлычки не на те конверты. Я узнал об этом случайно, когда секретарь из другой юридической фирмы позвонила и сказала, что, распечатав письмо, нашла кучу проспектов с рекламой нового лекарства, которое компания намеревалась пустить в продажу. К счастью для Эдди, именно я поднял трубку. Поговори секретарь с боссом, страшно подумать, что случилось бы. Служба «Спиди мессинджер» гордится своей оперативностью и надежностью, и клянусь, что такая неприятность случилась у нас впервые за три года. Так или иначе, — продолжал курьер, переминаясь с ноги на ногу, — я надеялся, что вы отдадите мне пакет, и я сегодня же отвезу его в юридическую фирму. Мишель покачала головой.— Мне и хотелось бы помочь вам, но не помню никаких заказных писем. Когда и куда его доставили? Вы знаете?— Эдди привез его в больницу.Тут Мишель заметила, что руки собеседника, переворачивавшие страницы записной книжки, слегка дрожат. Он почему-то нервничал и не смотрел ей в глаза. Ей это показалось странным, но она решила, что бедняга смущен недоразумением.— Я уже был там в надежде найти вас, и одна из сестер была "к добра, что посмотрела журнал происшествий. Оказалось, что в тот день произошла большая авария, и когда Эдди принес письмо, вы были в операционной, но это совершенно непонятно, потому что в квитанции стоит ваша подпись.— О да, теперь припоминаю. Я была в хирургическом отделении и по горло увязла в историях болезни, которые необходимо было заполнить перед уходом. Но тут из приемного покоя позвонили и сказали, что принесли письмо на мое имя.— А. вот что было дальше?— Повторяю, вы расписались за него. Может, это освежит вашу память?— Я?Нет, она совершенно ничего не понимает.— Да, доктор, расписались, — слегка раздраженно повторил он. — Мы всегда храним копии квитанций, а оригинал отсылаем к адресанту, и говорю вам, что там стоит ваша подпись.Мишель с удивлением отметила, что сквозь тревогу прорывается гнев.— Не стоит сердиться, это ничего не даст, — заметила она. — И если вы смогли разобрать мой почерк, я точно ничего не подписывала. Никто на свете не способен разобрать мой почерк. Но, кажется, мне все стало ясно. Секретарь в приемном покое расписалась за меня. Это довольно обычная вещь.Она нахмурилась, пытаясь определить последовательность событий. Продежурив всю ночь и едва держась на ногах, она все же решила не уходить в отпуск, не наговорив на диктофон все истории болезни.— Я действительно спустилась за письмом.— Куда? — настойчиво спросил он, поспешно оглядываясь на поле. — В комнату ожидания или приемный покой?— В приемный покой. И тут прибыли санитары с машинами. Я немедленно поднялась в операционную и сделала две операции подряд.— И так и не успели вскрыть конверт? — облегченно улыбнулся он.— Нет, иначе я помнила бы об этом. Тем более если это были бумаги из юридической фирмы.— Вы, разумеется, понимаете, насколько важно адвокатам получить эти документы. Их давно дожидаются, и, кроме того, это секретные сведения. Я мог бы немедленно отправиться в больницу и взять у секретаря конверт. Как ее зовут?— Елена Миллер, но без моего разрешения она ничего вам не даст.— Не могли бы вы позвонить ей? Эдди уже забрал конверт, адресованный вам, и сейчас едет сюда. Я бы хотел сегодня же все уладить. У меня есть телефон.Он подошел ближе и протянул ей трубку. До Мишель донесся запах его лосьона. Он слишком сильно надушился, но не смог замаскировать острую вонь пота.Он ведет себя как неврастеник. Вернее, как полный кретин. Неудивительно, что потеет при этом, как свинья.Он постоянно оглядывался на футбольное поле, словно каждую минуту ожидая получить мячом в физиономию. Мишель набрала номер больницы, попросила позвать Елену и стала ждать.— Он всех загипнотизировал, правда? — заметила она, ожидая, пока секретарь поднимет трубку.— Вы о чем?— О тренере. Смотрите, игроки ловят каждое его слово. Я заметила, что и вы за ними наблюдаете.— О да… да… Вы совершенно правы.Мишель наконец услышала привычно раздраженный голос Елены.— Миллер у телефона.— Привет, Елена. Это доктор Ренар. Я вам помешала? Вы были заняты? Что-то важное? Прошу прощения.— Я всегда занята. Да вы и сами знаете: у нас здесь всегда аврал. Кстати, доктор, вы забыли закончить свои истории болезни. Оставили две. И почту не просмотрели. Ваш ящик входящей документации переполнен. Ну как, рады, что позвонили? Чем могу помочь?— Я закончила истории болезни! — возмутилась Мишель. — Все до единой. И если Мерфи задумал подать на меня рапорт, я с него шкуру сниму.— Расслабьтесь, доктор. Мерфи тоже в отпуске. Так что я могу для вас сделать?Мишель сообщила о путанице с письмами.— Помните, как расписались за конверт, который принесли в понедельник около пяти?— Прямо сейчас я не могу вспомнить, что вчера ела на ужин. Правда, точно знаю, что этот понедельник был одним из самых суматошных дней в приемном отделении. Куча несчастных случаев, а та авария на шоссе — просто ужас. Пока доктора работали с детишками, человек двадцать родителей оккупировали все коридоры. Кажется, я ничего не подписывала, но не имеет значения, помню я или нет. Если я за что-то расписывалась, значит, прилепила желтую наклеечку на ваш шкафчик, означавшую, что у меня для вас письмо. Я бы положила его в шкафчик, но вы до сих пор не дали мне комбинацию замка.— Ох, простите. Все время забываю. Вы не можете сказать, где оно сейчас?— Посмотрю. Либо в моем столе, либо на вашем шкафчике и если я найду его, что с ним делать?— Отдайте человеку из «Спиди мессинджер». Он скоро будет в больнице. — Договорились. Я буду здесь до шести, но ни минутой позже. Сегодня в церкви вечер бриджа, и я должна быть там в половине седьмого, чтобы помочь расставить столы. Сегодня моя очередь быть хозяйкой.— Думаю, он доберется туда раньше. Спасибо, Елена. Нажав кнопку, она отдала телефон Френку и заметила, что Тео направляется к ним. Френк, похоже, тоже следил за Тео. Не сводя с него глаз, он поспешно спросил:— Что она вам сказала? Конверт у нее?— Успокойтесь. Эдди сохранит работу. Елена будет в больнице до шести и с радостью произведет обмен.Он даже не поблагодарил ее. Мало того, слишком поспешно ретировался. Надвинув на лоб бейсболку, сбежал по ступенькам. При этом старательно отворачивался от поля. И когда уже исчезал в туннеле, Мишель крикнула вслед:— Пожалуйста, всегда рада!Он не услышал ее. Отчаянно стараясь удрать, пока больше никто не разглядел его лица, он как мог быстрее промчался через раздевалки, пересек автостоянку и ринулся к тому месту, где стояла его машина. Пыхтя, навалился на дверцу, согнулся и попытался схватиться за ручку. Но отдышаться так и не смог, поэтому скользкий металл не давался в руки. Неожиданно он услышал за спиной шорох и, так и не успев выпрямиться, обернулся. Глаза панически выкатились из орбит.— Какого дьявола ты вытворяешь, исподтишка подкрадываясь ко мне? Следишь?— А какого дьявола вытворяешь ты?— Я единственный, кто пытается действовать! — негодующе возразил он. — Сам видишь, никто из наших пальцем о палец не ударил. А меня доктор больше не увидит. Кроме того, риск того стоил. Теперь я знаю, где письмо, И уже еду за ним.— Тебе было достаточно ясно сказано — не попадаться субъекту на глаза. Теперь доктор знает тебя в лицо. Ты сделал дурацкую ошибку, остальным это вряд ли понравится. Глава 22 По дороге домой Тео был очень молчалив. Оба изнывали от жары и духоты. Одежда липла к коже, и единственным их желанием было поскорее принять душ, прежде чем ехать в «Лебедь» на ужин. Тео предложил ей отправиться в какое-нибудь заведение поскромнее, но Мишель пообещала отцу при необходимости помочь в баре.Среда была одним из самых оживленных дней, тем более что в субботу были назначены соревнования рыбаков, так что в «Лебеде» наверняка будет полно народу.— А не может ваш брат помочь Джейку? — сопротивлялся Тео.— Джон Поль не показывался всю прошлую неделю.— Он часто исчезает?— И появляется, когда нужен отцу.— Но откуда он знает, что нужен отцу? Тот ему звонит?Мишель улыбнулась:— У Джона Поля нет телефона, а если бы и был, он не поднял бы трубку. Брат обычно приходит в пятницу утром узнать, что от него требуется. Джон Поль никогда не работает в баре по будним дням.— А если ваш отец попадет в беду? Заболеет или что-то в этом роде?— Джон Поль почувствует неладное.— Экстрасенсорное восприятие?— Он просто узнает.— Судя по всему, ваш брат — довольно странный человек.— Не странный! — мгновенно вскинулась она. — Просто другой.— А ваш старший брат?— Реми? При чем тут он?— Он тоже другой?— По вашим стандартам — нет.Несколько минут оба молчали.Заметив, что он хмурится, Мишель робко спросила:— О чем вы думаете?— О том пареньке, что все время спотыкался и падал на поле.— А что с ним?— На нем были ботинки брата.— И вы пытаетесь придумать, как ему помочь?— Вся команда нуждается в новом снаряжении. Конрад собирается поговорить с тренером команды Сент-Клера, чтобы Позволил нашей команде пользоваться их тренажерным залом. Никому не следовало выходить на поле, прежде чем они будут готовы. Понимаете, о чем я?— Им необходимо укрепить не только мышцы, но и дух.— Совершенно верно. В противном случае они всегда будут терпеть поражение.— Вы назвали их «наша команда».— Не правда!— Назвали. Я собственными ушами слышала! Тео поспешно сменил тему:— Что было нужно тому курьеру? Я видел, как вы говорили с ним, когда ходил напиться.— Какая-то путаница в больнице. Я послала его к секретарю приемного отделения. Она все уладит.Тео кивнул и снова сменил тему:— Как по-вашему, сколько денег получит победитель соревнований?— Не знаю, сколько человек запишется, но, предположим… по два рыбака в лодке, по пятьдесят долларов с каждого… в прошлом году было свыше семидесяти участников… Значит, если запишутся человек восемьдесят… это четыре тысячи.— Большие деньги в здешних местах.— Похоже, у вас есть план?— По крайней мере некоторый замысел. Как победить и получить деньги.— Нет, правда? — засмеялась Мишель. — А как насчет моего отца?— А что насчет него? — удивился он, подъезжая к домуМишель и выключая зажигание.— Две тысячи достанутся ему.— Он их пожертвует. Сердце у него мягкое, — заверил Тео. — Но поверьте, ключ к моему грандиозному плану — это выиграть соревнования.— Мучаетесь, что не можете просто пойти и купить команде все, в чем она нуждается?Как она догадалась?— Да, — кивнул он. — Но этого ни в коем случае нельзя делать. Родители на стену полезут. Я оскорблю их гордость. Верно?— Еще как оскорбите! И вообще разоритесь, если будете и дальше покупать малышам дорогие ограды и бутсы, и форму. для команды, и бог знает что еще.— Ни один ребенок не должен бояться аллигатора на своем заднем дворе.У самой двери Мишель обернулась, положила ему руки на плечи и поцеловала.— А это за что? — растерянно спросил он, когда она величественно удалилась.Девушка снова обернулась, одарила его улыбкой и пояснила:— Почему я поцеловала вас? Очень просто: потому что вы милый.Он отреагировал так, словно она его оскорбила.— Во мне нет ничего милого!— Вот как? Но вы же старались не сконфузить того мальчишку, что напялил ботинки брата.— Вовсе нет.— Не правда, старались, — улыбнулась она.— Да, но…— Вы… милый.— Я зарабатываю немало денег, Мишель, и уж ни в коем случае не потому, что очень мил.Он медленно надвигался на нее, а она так же медленно отступала.— Мне абсолютно все равно, сколько у вас денег. Там, в Бостоне, вы всех одурачили, верно? Они, вероятно, считают, что вы неумолимый преследователь убийц и преступников.— Именно так и есть, и я горжусь этим.— Вы беспокоились за Джона Патрика и именно поэтому купили ограду. Следовательно…— Только не это, — остерег он.— Следовательно, вы милый. Тео покачал головой:— Нет. Будьте честны, беби. Я знаю, почему вы меня поцеловали.Она уже почти скрылась в библиотеке, но он успел поймать ее за талию и привлек к себе. Мишель, смеясь, позволила притянуть себя к мужской груди. Совсем как кирпичная стена. Теплая кирпичная стена.Он продолжал наклонять голову, пока его губы не оказались в дюйме-другом от ее рта.— Сказать, почему вы меня поцеловали?— Уже затаила дыхание.— Все просто. Вы меня хотите.Он ожидал протеста, по ничуть не разочаровался, услышав ответ:— Что правда, то правда, спорить не буду.— И знаете, что еще?Она отклонилась, чтобы лучше рассмотреть его.— Вы умираете от желания обнять меня.Он чуть сильнее прижал ее к себе. Она сцепила руки у него на талии и запустила большие пальцы под ремень.— Ну вот я и обняла вас. Вам нужно срочно поработать над своим «эго». Я заметила, что в присутствии женщин вы немного теряетесь. Это очень печально,., но…— Но что? — спросил он и потерся подбородком о ее щеку в ожидании некоего чуда.— Ты все равно милый, — прошептала она и, прикусив зубами мочку его уха, потянула.Тео застонал.:— Сейчас покажу тебе, какой я милый!..Он яростно оттянул за волосы ее голову и впился в губы исступленным поцелуем: жарким, страстным, влажным, огненным… непередаваемо возбуждающим, с каждым мгновением становившимся все более опьяняющим. Выражение «глина в его руках» пришло ей на ум, но вскоре все исчезло, едва она прильнула к нему и все сколько-нибудь связные мысли вылетели из головы.Поцелуй все продолжался и продолжался, и вкус его рта казался таким восхитительным, что она неосознанно старалась прижаться к нему все теснее.Его прикосновение было греховно-чувственным, и она боялась одного:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47