У него не осталось сил отнести ее обратно в постель. Между исступленными поцелуями они кое-как вытерли друг друга и измученные, повалились на кровать. Тео перевернулся на спину. Мишель приподнялась на локте, и обвела крохотный шрам оставшийся после операции, и, нагнувшись, нежно его поцеловала. Тео улыбнулся, не открывая глаз.— Ты делаешь это со всеми своими пациентами?— Целую их шрамы?— Угу.— Естественно. Приходится по долгу службы.— Как это? — зевнул он.— Это часть той клятвы, которую дают все врачи. Поцелуешь — и больному сразу становится легче.Мишель натянула на себя простыню. Веки сами собой опускались. Она уже почти заснула, когда Тео подтолкнул ее.— Мишель!— Хм-м-м?— Я нашел лучшую твою черту.— Какую? — сонно пробормотала она.Он стянул простыню и положил руку ей на грудь. Не будь она так измучена, наверняка попросила бы его объяснить, почему все мужчины так одержимы женскими грудями, но тут вдруг сообразила, к какому месту прижата его рука, и слезы брызнули из глаз. Ну как она может не любить этого человека?Под его ладонью билось ее сердце. Глава 28 На следующее утро Мишель проснулась только в четверть одиннадцатого. Потянулась, перевернулась на живот и обняла подушку, на которой прошлой ночью лежала голова Тео. И снова зажмурилась при мысли о том, что произошло. Но счастье длилось недолго. Вмешалась грубая реальность. Сейчас четверть одиннадцатого, а она должна была встретиться с друзьями у клиники в восемь. Мэри Энн непременно ее убьет.Неужели до сих пор ждет в своей машине? Нет, конечно, пет. Она непременно подъехала бы к дому.Двадцать минут спустя Мишель, одетая в шорты цвета хаки, голубую блузку без рукавов, длинные носки и одну теннисную туфлю, была готова к выходу. Сбежав по ступенькам, она остановилась в прачечной и прислонилась к стиральной машине, чтобы надеть вторую туфлю. Пришлось отправиться на поиски Тео. Он сидел в библиотеке в ее кожаном кресле и говорил по телефону. На краю стола примостился Ноэ. Завидев хозяйку, он улыбнулся.— Доброе утро.— Доброе утро, — кивнула она и, усевшись на диван, принялась завязывать шнурки. Краем глаза она заметила, что Тео положил трубку, но ей почему-то было совестно на него смотреть: слишком жива была память о том, что они проделывали ночью.Наверное, она стесняется, потому что Ноэ здесь.— Хорошо спала? — спросил Тео.— Да, но я должна быть в клинике уже несколько часов назад. Она никак не могла развязать узел на шнурке. И все потому, что слишком нервничает.«Дыши ровнее, — велела она себе. — В конце концов, ты взрослый человек. И веди себя соответственно».— Мэри Энн…— Уже в клинике. Ноэ впустил ее и подругу. Они приезжали сюда около половины девятого. Искали тебя.Мишель наконец сумела распутать узел и поспешно завязала шнурки. Она так смущалась, что не услышала шагов Тео. Но он неожиданно вырос перед ней. Шнурок на его левой туфле волочился по полу. Не успев сообразить, что делает, она снова нагнулась, старательно завязала бантик и встала.Но Тео больше не позволил ей его игнорировать. Приподнял ей подбородок, чтобы заставить взглянуть на себя, нагнул голову и поцеловал ее. Похоже, ему было совершенно безразлично присутствие Ноэ. Он никак не хотел ее отпускать, и под напором настойчивых губ Мишель приоткрыла свои и вернула поцелуй.Ноэ поднялся и бесшумно вышел. Тео обнял Мишель и прошептал:— Хочешь подурачиться?— По-моему, именно это мы и делали прошлой ночью. Кроме того, это была всего лишь разминка.Мишель попыталась вывернуться из его объятий, но он лишь крепче сжал руки.— Мишель, тебе стыдно из-за вчерашнего?Она подняла глаза и увидела его встревоженное лицо.— Я врач, Тео. Меня ничто не может смутить.И с этими словами она припала к нему губами, вкладывая в поцелуй всю душу. Язык коснулся его языка раз, другой, и, отстранившись, она с удовлетворением заметила в его глазах знакомое выражение «я-хочу-сорвать-с-тебя-все-до-последней-питки».— Мне нужно работать, — объявила она, ловко выскальзывая из его объятий.— В общем-то уже нет. Мэри Энн и та другая женщина, Синди, кажется, приведут истории болезни в порядок куда быстрее, если ты не станешь вмешиваться. Мне приказано всячески тебя занимать.— Она такого не говорила….— Еще как говорила. Сказала, что ты слишком большая копуша и придира. Это ее слова, не мои. Кстати, звонил твой отец и передал, что Джон Поль вывез свою мебель и обещал починить все, что может.— Вряд ли он сумел утащить в одиночку письменный стол или диван.— Ему помог какой-то парень по имени Арти. Итак, ничто тебя больше не смущает?— Ничто, — солгала она.— Тогда почему ты покраснела, когда я поцеловал тебя? Подумаешь, всего лишь пожелал доброго утра!Вместо ответа она отправилась на кухню, но Тео неумолимо шел по пятам.— Я думала о Ноэ. Не хотела его конфузить.Мысль о сконфуженном Ноэ показалась Тео совершенным абсурдом. Ноэ услышал его хохот и заглянул в дверь.— Что за веселье?— Так… просто… — пробормотала Мишель, протискиваясь мимо него. Открыла холодильник, чтобы вынуть банку диетической колы, и замерла. Еще вчера вечером полки были почти пусты, а сейчас просто ломились от продуктов и напитков. Она нашла колу в самой глубине, схватила банку и закрыла дверцу, но туг же снова открыла, боясь, что все это ей привиделось. Но увидела упаковки настоящего сливочного масла и сразу поняла, кто все это устроил.— Ноэ просто не умеет конфузиться, верно? — спросил Тео друга.— Конфузиться? Это насчет чего?— Секс. Ты ведь знаешь, что такое секс?— Еще бы! Как-то читал об этом в книжке. Думаю как-нибудь попробовать на деле.Оба откровенно наслаждались, подтрунивая над ней. Мишель присела на стол и только тогда заметила на тумбе трехслойный шоколадный торт. Ноэ схватил полотенце и поднял крышку на большом железном котелке. Пряный запах гамбо наполнил комнату.— Когда это вы успели его сварить? — удивился он. — Какой аромат!Мишель никак не могла вспомнить, что наказывал отец. Насчет чего соврать? Что она сделала: сварила гамбо или испекла торт? Но тут Ноэ спросил, не хочет ли она кусочек домашнего хлеба. У раковины лежал французский батон, завернутый в вощеную бумагу.— К гамбо была приложена открытка?— Не видел, — покачал головой Ноэ.— Значит, это я его состряпала, — улыбаясь, солгала она. Тео вынул из холодильника молоко и поставил на стол.— Вижу, ты всю ночь трудилась не покладая рук. И торт тоже пекла?Чувствуя себя последней идиоткой, она спросила:— К торту была приложена открытка?— Нет.— Значит, полагаю, и это тоже я.— Ну а хлеб?— Открытки не было? — осведомилась Мишель, стараясь сохранять серьезный вид.— Не заметил.— Обожаю печь хлеб среди ночи.Тео выложил на стол коробку «Фростид флейкс», коробку отрубей с изюмом и несколько плиток мюсли и предложил Мишель выбирать. Потом достал ей ложку.— Значит, та леди, прокравшаяся сквозь заднюю дверь с батоном в руках, не морочила мне голову, когда утверждала, это ты испекла его в ее доме прошлой ночью и забыла захватить домой?Мишель уже было все равно. Где, черт возьми, эти дурацкие открытки? Неужели отец решил сменить тактику и забыл сказать ей? И что теперь она должна говорить? Если признаться во всем, отец посчитает, что она подрывает основы дела, целью которого было удержать Тео в Боуэне.Нет, она не подведет отца, не позволит обвинить себя в предательстве.— Все верно, — объявила Мишель. — Как только ты заснул, я спустилась вниз, сварила гамбо, испекла торт, а потом села в машину и отправилась к…Она осеклась. Тео не назвал имя женщины, принесшей хлеб, а сама она не могла вспомнить, кому поручил задание отец.— …подруге, — ловко вывернулась она, — испекла пару батонов.— И не забудь бакалейный магазин.— Что? О да, я остановилась по пути у магазина.Тео оседлал стул, заложил руки за спину и строго спросил:— Значит, ты стоишь на своем?— Да, — заулыбалась Мишель, — если, разумеется, ты не нашел пару открыток с надписью «Добро пожаловать в Боуэн». В этом случае придется изменить показания.— Передай Джейку мою благодарность.— За что это? — с невинным видом спросила она.— Эй, Майк, хочешь гамбо? — окликнул Ноэ, шаря по ящикам в поисках половника.— На завтрак? Обойдусь мюсли.— А ты, Тео?— Еще бы! А знаешь, что здорово идет с гамбо? Картофельные чипсы.— Извините, нет у меня никаких чипсов. Они все равно вредны. Слишком много натрия.— А в гамбо его не хватает, так что равновесие соблюдено, — возразил Ноэ.— Но у тебя есть чипсы. Два огромных пакета. Настоящие, не то что эта картонная низкокалорийная дрянь. Забыла, что купила их в бакалее прошлой ночью?— Кажется, да.— А знаешь, что здорово идет с гамбо и чипсами? — в свою очередь заявил Ноэ.— Что именно? — заинтересовался Тео.— Холодное пиво.— Я — за.Тео встал и направился к холодильнику. Мишель покачала головой:— Гамбо, картофельные чипсы и пиво в половине одиннадцатого утра?— Уже одиннадцать, и мы на ногах с самого рассвета. И не хмурься, солнышко. Позволь нам развратить тебя. Присоединяйся.— Она что, фанатик здорового питания? — удивился Ноэ.— Похоже, что так. Ее кредо: «Если это вкусно, поскорее выплюни».— Когда вам, мальчики, произведут множественное шунтирование, вспомните этот наш разговор.— Я говорил с доктором Робинсоном, — сообщил Ноэ. Он уже успел найти половник и разливал гамбо по тарелкам. Тео в это время открывал пакет с чипсами.— И?.. — Мишель ждала продолжения.Ноэ поставил тарелки на стол, схватил две ложки и уселся.— Он сумел вспомнить только двоих, доставивших ему немало неприятностей, и сейчас я проверяю обоих. Одним был пожилой тип по имени Джордж Эверетт. Вы его знаете, Майк?— Никогда не слышала.— Эверетт отказался оплатить счет, потому что Робинсон не вылечил его от несварения желудка. У Эверетта были проблемы с алкоголем, в которых он тоже винил доктора. Утверждал, что не напивался бы каждую ночь, не будь боль такой нестерпимой. Так или иначе, Робинсон представил счет в инкассирующее агентство, а Зверетту это пришлось не по вкусу. Он полез в бутылку, позвонил доктору и стал угрожать.— А кто другой?— Он назвался Джоном Томпсоном, но сомневаюсь, что это его настоящее имя. Он был у доктора всего раз, за день-другой до того, как Робинсон закрыл лавочку и отослал Майк истории болезни. Томпсон — наркоман из Нового Орлеана. Добрался до Боуэна, видимо, в надежде, что здешние врачи окажутся более сговорчивыми. Так или иначе, он пожаловался Робинсону на жуткую боль в спине и попросил выписать болеутоляющее. Потребовал какое-то сильнодействующее средство, причем знал, что именно просить. Когда Робинсон отказался, наркоман взбесился и принялся ему угрожать.— Он пожаловался на Томпсона в полицию?Прежде чем ответить, Ноэ глотнул пива.— Следовало бы, но он уже уезжал и не хотел лишних проблем. Во всяком случае, именно так он мне сказал.— Бьюсь об заклад, Томпсон попытал счастья у других врачей в Сент-Клере, — заметила Мишель.— Я так и подумал, — кивнул Ноэ ухмыляясь. — И успел все проверить. Обожаю вытаскивать докторов из постели с утра пораньше. Даже если ваше предположение верно, Томпсон воспользовался другим именем. Никто ничего о нем не помнит.— Иными словами, тупик.— Думаю, вам пора закрыть эту тему, — решила Мишель. — И перестаньте волноваться. Я приведу в порядок клинику, поставлю на окна и двери запоры понадежнее и начну принимать пациентов. Предлагаю и вам заняться своими делами.Поскольку ни Тео, ни Ноэ не подумали спорить, Мишель предположила, что они из чистого упрямства не желают признавать ее правоту.— Дождь будет, — предсказал Тео и сунул в рот ложку.— Солнце светит, — возразил Ноэ.— Да, но мое колено ноет, так что будет дождь. Да и плечо болит.Ноэ рассмеялся.— Вы двое просто идеально подходите друг другу. Ипохондрик связался с доктором. Союз, совершенный на небесах.— Я не доктор, — сухо бросил Тео.Ноэ проигнорировал идиотскую остроту.— Майк, ты когда-нибудь бывала в Бостоне?— Никогда.— Он тебе понравится.Немного подумав, Мишель кивнула:— Наверняка… если когда-нибудь доведется побывать там в отпуске или на медицинской конференции.Ноэ то и дело переводил взгляд с Тео на Мишель. Девушка явно защищалась, хотя в глазах светилась грусть. Похоже, она сдалась, еще не вступив в бой. Реакция Тео была столь же интересной. Он настороженно застыл.— Итак, два корабля, разминувшихся в ночи?— Что-то в этом роде, — согласилась Мишель.— Брось, Ноэ.Ноэ кивнул и послушно сменил тему:— Кстати, мы по-прежнему рыбачим в субботу, даже если будет дождь?— Рыба лучше клюет в дождь, — заверила Мишель.— И кто это сказал? — буркнул Ноэ.— Джон Поль.— Я когда-нибудь смогу познакомиться с твоим братом? — требовательно спросил Тео.— Сомневаюсь. Ты уезжаешь в понедельник, помнишь?Она словно постоянно трогала языком больной зуб. Он не лгал ей. Она знала, что рано или поздно он уедет. Почему же ей так больно?— Встретишься с ее братом в пятницу в «Лебеде», — пообещал Ноэ. — Джейк говорил, что по уик-эндам Джон Поль заменяет бармена, а заодно и вышибалу.Мишель покачала головой.— Папочка знает, что в этот уик-энд Джон Поль не покажется. К этому времени мой брат уже успел узнать, на кого вы оба работаете, так что будет держаться от вас подальше.— Он, случайно, не объявлен в розыск? — поинтересовался Ноэ.— Нет, конечно, нет.— А что он имеет против ФБР? — удивился Тео.— Тебе лучше спросить об этом у него.— Но для этого я должен сначала познакомиться с ним, — справедливо возразил Тео.— Мой брат — человек скрытный и предпочитает одиночество. Если он решит повидаться с тобой, значит, сам тебя найдет, — улыбнулась Мишель и добавила:— Кстати, ты даже не услышишь его шагов. А теперь, прошу простить, у меня много дел.Она встала, бросила пустую банку в мусорное ведро и стала собирать грязную посуду. Тео принялся помогать. Он как раз наполнял раковину водой, когда прозвонил звонок.Ноэ пошел открывать дверь. Мишель сгрузила посуду в раковину и вернулась к столу. Тео поймал ее за талию и стал покусывать шею.— Что это с тобой?Она была недостаточно опытна и умудрена жизнью, чтобы играть в игры или умно солгать, поэтому просто сказала правду:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47