Кацуиэ был уже военачальником, когда Хидэёси, простой слуга, носил за господином сандалии, спал в стойле рядом с лошадьми. Более того, Кацуиэ женился на младшей сестре Нобунаги и управлял провинцией, с земель которой собирали свыше трехсот тысяч коку риса. И наконец, когда Кацуиэ командовал войсками, Хидэёси в открытую не подчинился ему и вернулся к себе в Нагахаму. И вот теперь ему, Кацуиэ, наиболее влиятельному вассалу клана, предпочли этого низкородного Хидэёси, самонадеянного и вспыльчивого, которому сошло с рук неподчинение главнокомандующему в ходе северной кампании.А Хидэёси тем временем ехал впереди войска на запад.Он почти всю дорогу молчал, придаваясь размышлениям. И вдруг громко расхохотался. Хамбэй, скакавший рядом с главнокомандующим, подумал, что пропустил какие-то слова своего господина мимо ушей, и на всякий случай поинтересовался:— Вы что-то сказали, мой господин?— Нет, ничего.Армия Хидэёси одолела за тот день изрядный отрезок пути и уже подтягивалась к границам провинции Харима.— Послушай, Хамбэй, — сказал Хидэёси, — когда мы вступим в Хариму, тебя ждет приятная неожиданность.— Какая же, мой господин?— Встреча с Куродой Камбэем. Не думаю, что ты с ним знаком.— Нет, не знаком, но очень много о нем слышал.— Мне кажется, вы подружитесь. Он сын влиятельного вассала клана Одэра, и ему немного за тридцать.— Как мне известно, план этой кампании предложил господин Камбэй, не так ли?— Что верно, то верно. Этот умный и дальновидный человек способен просчитывать поступки на много ходов вперед.— А вы хорошо его знаете, мой господин?— Прежде я читал его письма, а познакомился с Камбэем в Адзути всего несколько дней назад. Мы с ним полдня проговорили, и теперь я чувствую себя вполне уверенно. Такэнака Хамбэй справа, Курода Камбэй слева — лучшего штаба и пожелать невозможно.В эту минуту в войске у них за спиной произошло какое-то замешательство, а затем раздался дружный хохот оруженосцев. Хикоэмон подозвал их командира Москэ и приказал разобраться. Тот в свою очередь строго одернул своих подчиненных:— Тихо! Ведите себя достойно!Хидэёси поинтересовался, что случилось, и Хикоэмон, стараясь придать своему лицу строгое выражение, объяснил:— Мой господин, я разрешил оруженосцам ехать верхом. А они принялись возиться, подняли шум, даже Москэ не смог справиться с ними. Может быть, им следует вновь пойти в пешем строю?Хидэёси, усмехнувшись, поглядел назад:— Да что с них взять, они же так молоды! Ладно, пусть повеселятся. По крайней мере с лошади-то хоть никто из них не свалился?— Вот именно что свалился. Самый младший, Сакити, еще не привык к верховой езде, так эти шутники потехи ради его и спихнули.— Сакити свалился с лошади? — рассмеялся Хидэёси. — Что ж, он получил хороший урок.Армия Хидэёси продолжила путь. В отличие от Сибаты Кацуиэ, требовавшего неукоснительно соблюдать порядок и устанавливающего жесткую дисциплину, и от Нобунаги, командовавшего полками с неукротимым рвением, командный стиль Хидэёси можно было определить одним словом. С какими бы трудностями ни сталкивалось его войско, в какое бы отчаянное положение порой ни попадало, воины никогда не впадали в отчаяние, изъявляли друг к другу дружелюбие и заботу, сознавая себя единой семьей. Поэтому-то Хидэёси и не обратил внимания на шалости юных оруженосцев, самому старшему из которых было шестнадцать, а самому младшему — всего одиннадцать.Под вечер передовые отряды мирно вошли в Хариму, оказавшись как бы на небольшом островке дружелюбия среди бушующего моря вражды. Жители провинции радостно приветствовали армию Хидэёси, даже устроили фейерверк в ее честь.Так началось вторжение в западные провинции. Войско двумя колоннами подошло к крепости Касуя. В тишине слышался только мерный топот многих тысяч ног. Первый полк составляли знаменосцы, второй — стрелки, третий — лучники, четвертый — копьеносцы, пятый — воины, вооруженные мечами или боевыми топорами. В середине процессии, окруженный конными военачальниками и командирами, ехал Хидэёси. Вместе с барабанщиками, знаменосцами, охраной, лазутчиками и обозом в войске насчитывалось семь с половиной тысяч человек, и любой наблюдатель назвал бы его внушительным.Курода Камбэй встречал войско у ворот крепости. Увидев доброго знакомого, Хидэёси немедленно спешился и направился к нему, широко улыбаясь. Камбэй пошел навстречу, выкрикивая слова приветствия.Тепло поздоровавшись, словно были дружны уже долгие годы, Камбэй и Хидэёси вошли в крепость. Хозяин представил князю его новых вассалов. Каждый из них назвал свое имя и принес Хидэёси клятву верности.Внимание Хидэёси привлек мужчина, резко отличавшийся от других.— Меня зовут Яманака Сиканоскэ, — представился он. — Я один из немногих оставшихся в живых вассалов клана Амако. До сих пор мы с вами сражались на одной стороне, хотя, если можно так выразиться, в разных полках, поэтому никогда и не встречались. Но, услышав, что вы отправляетесь в поход на запад, я упросил князя Камбэя замолвить за меня словечко.Сиканоскэ стоял на коленях, низко склонив голову, однако Хидэёси смог по ширине плеч определить, что человек этот гораздо выше ростом и сильней большинства его воинов. Когда он поднялся на ноги, росту в нем и впрямь оказалось больше шести сяку. Кожа этого мужчины, на вид лет тридцати, задубела от солнца и ветра, а взгляд был острым, как у сокола.Слова Сиканоскэ вызвали у Хидэёси недоумение, и Камбэй поспешил объяснить:— Такого преданного человека, как этот, редко встретишь в наши дни. Раньше он состоял на службе у князя Амако Ёсихисы, которого погубили Мори, так вот на протяжении последних десяти лет Сиканоскэ участвовал в одном сражении за другим, не давая покоя клану Мори и пытаясь вернуть своему господину утраченные владения.— Да, мне доводилось слышать о преданности Яманаки Сиканоскэ. Но что значат ваши слова о том, будто мы сражаемся в разных полках? — поинтересовался Хидэёси.— Во время недавней кампании против клана Мацунага я сражался в рядах войска князя Мицухидэ на горе Сиги.— Вот как! Вы были на горе Сиги?Камбэй вновь вмешался в беседу:— Когда клан Мори окончательно разбил клан Амако, Сиканоскэ перешел на сторону князя Нобунаги и в сражении на горе Сиги отрубил голову неистовому Каваи Хидэтаке.— Так это вы сразили Хидэтаку! — восторженно воскликнул Хидэёси. Его сомнения окончательно рассеялись, и он одарил могучего воина открытой улыбкой.
Вскоре Хидэёси доказал боеспособность своего войска, захватив крепости Саё и Кодзуки, и в том же месяце одержал победу над армией соседнего клана Укита, верного союзника Мори. Такэнака Хамбэй и Курода Камбэй неотлучно следовали за главнокомандующим.Потерпев поражение, Укита Наоиэ потребовал у клана Мори подкрепления, однако и сам не сидел сложа руки. Послав отряд в восемьсот человек под командованием самого храброго из своих воинов Макабэ Харуцугу, он отбил у врага крепость Кодзуки.— Этот Хидэёси ничего из себя не представляет, — бахвалился Макабэ.Обосновавшись в крепости Кодзуки, он пополнил запасы пороха и продовольствия, укрепил свежими силами гарнизон и готов был обороняться.— Полагаю, нам нельзя спускать противнику захват Кодзуки, — сказал Хамбэй.— Да уж, конечно, — нехотя согласился Хидэёси. Прибыв в Химэдзи, он прежде всего старался изучить общее положение дел в западных провинциях, поэтому незначительные победы пока не слишком его интересовали. — Но кого мне туда послать? Битва предстоит далеко не шуточная.— Сиканоскэ — больше некого.— Сиканоскэ? А вы, Камбэй, что на это скажете? — спросил Хидэёси.Камбэй горячо поддержал это предложение, и той же ночью отряд под командованием Сиканоскэ подошел к крепости Кодзуки. Был самый конец года, и стояли сильные холода.Командиров и рядовых воинов Сиканоскэ обуревала та же страсть, что и их предводителя: давным-давно поклявшись извести клан Мори и восстановить положение главы клана Амако, они сражались с невиданной отвагой. Поэтому когда военачальникам клана Укита донесли о том, что крепость осадили воины Амако во главе с Сиканоскэ, их объял смертельный страх, сродни тому, какой, должно быть, испытывает крошечная птица, увидев тигра.Выбрать более подходящего командира для штурма крепости, чем Сиканоскэ, было просто невозможно, ибо его беспримерная преданность делу и легендарная храбрость сеяли во вражеских рядах такое смятение и страх, точно их готовился покарать бог войны. Даже самый отчаянный из военачальников клана Укита, Макабэ Харуцугу, поспешил покинуть крепость Кодзуки, предпочитая избежать сражения, так как не сомневался, что бой с Сиканоскэ обернется для его войска огромными, причем бессмысленными потерями.Сиканоскэ без боя захватил крепость и послал гонца известить об этом Хидэёси, а Макабэ тем временем уже просил подкрепления. Вскоре на помощь к нему подошел отряд его брата, и, создав объединенное войско в полторы тысячи человек, Макабэ решил предпринять контрнаступление. Приказав воинам занять позиции непосредственно перед крепостью, он остановился на небольшой возвышенности.Сиканоскэ наблюдал за маневрами врага со сторожевой вышки.— Уже две недели не было дождя. Давайте-ка проверим на них огонек, — со смехом сказал он своим командирам.Два отряда его воинов той же ночью предприняли вылазку из крепости. Первый отряд, воспользовавшись тем, что ветер дул в сторону неприятеля, поджег сухую траву. Воинов клана Укита охватила паника, когда они заметили окружившую их стену огня. И в этот момент второй отряд Сиканоскэ нанес сокрушительный удар. Никому не известно, сколько вражеских воинов погибло в ходе этой резни, но среди павших оказались и сам Макабэ Харуцугу, и его брат.— Думаю, мы надолго отбили у противника охоту сражаться с нами, — шутили окрыленные победой воины.— Да нет, вскоре они опять наведаются, — попытался умерить их восторги командир.Воины Сиканоскэ, затянув победную песнь, возвратились в Кодзуки. Но тут их уже дожидался гонец от Хидэёси с приказом немедленно оставить крепость и отступить в Химэдзи. Вздох разочарования вырвался у сторонников клана Амако. Все, от главы клана Амако Кацухисы до последнего воина, недоумевали: с какой стати им нужно оставлять крепость, имеющую стратегически важное значение?— Ничего не поделаешь, таков приказ главнокомандующего, — произнес Сиканоскэ и приказал отряду идти в Химэдзи.Однако по возвращении он немедленно потребовал встречи с Хидэёси.— Мой господин, — запальчиво обратился к главнокомандующему Сиканоскэ, — мои командиры и воины возмущены приказом об отступлении, и я разделяю их чувства.Хидэёси примирительно улыбнулся:— Сейчас я открою вам причину такого приказа. Я намерен превратить крепость Кодзуки в ловушку для клана Укита. Раз мы оставили ее, то Укита наверняка поспешит доставить туда оружие, продовольствие и боеприпасы. И скорее всего, увеличит численность гарнизона. Тут-то мы и ударим! — Подавшись к собеседнику, он понизил голос до шепота и указал своим генеральским веером в сторону провинции Бидзэн: — Без сомнения, Укита Наоиэ понимает, что если он войдет в крепость, то я вновь отдам приказ о ее штурме. А потому на этот раз пошлет туда большое войско, нет, даже не пошлет, а скорее всего, поведет сам… Тут-то мы его и перехитрим. Так что не сердитесь, Сиканоскэ.
Старый год закончился. Донесения лазутчиков в точности подтверждали предсказания Хидэёси: клан Укита уже доставил в крепость Кодзуки огромное количество боеприпасов и продовольствия, а новый комендант Укита Кагэтоси привел отборное войско.Хидэёси решил, что пришла пора действовать, и осадил крепость, приказав Сиканоскэ с десятитысячным войском расположиться в засаде на пустоши возле реки Кумами.И в эти же самые дни Укита Наоиэ, вознамерившийся внезапно напасть на Хидэёси одновременно с двух сторон — из крепости и с тыла, — лично возглавил выступившее из провинции Бидзэн войско. Едва Наоиэ обрушился на Хидэёси, как в спину ему ударил Сиканоскэ. Воинам клана Укита была уготована страшная участь. Чудом удалось спастись даже самому Наоиэ. Разгромив противника, Сиканоскэ присоединился к Хидэёси для совместного штурма Кодзуки.В ходе штурма крепость была сожжена. Свою смерть в огне нашло столько вражеских воинов, что позднее, на протяжении многих поколений, эту цитадель называли не иначе, как «Кодзуки — огненный ад».— На этот раз я уже не попрошу вас оставить крепость врагу, — сказал Хидэёси князю Амако Кацухисе. — Восстановите ее и охраняйте как следует.Закончив усмирение провинции Тадзима, Хидэёси с триумфом возвратился в Адзути. Здесь он провел всего несколько недель, и уже в начале второго месяца его войско вновь выступило в поход на запад.Воспользовавшись короткой передышкой, которую позволил себе и своему войску Хидэёси, западные провинции начали усиленно готовиться к войне. Укита Наоиэ отправил срочное послание Мори:
«Положение крайне тяжелое. Враг не ограничится провинцией Харима. Амако Кацухиса вместе с Яманакой Сиканоскэ при поддержке Хидэёси захватили крепость Кодзуки. Этим фактом не следует пренебрегать. Не первый ли шаг сделал мстительный и дерзкий Амако, уже сокрушенный кланом Мори, к восстановлению своего былого господства над многими землями? Вам следует незамедлительно собрать большое войско и уничтожить захватчиков, пока они не продвинулись чересчур далеко. Воины клана Укита ударят первыми, таким образом мы хотим отблагодарить вас за многочисленные услуги, оказанные нашему клану в прошлом».
Самыми испытанными военачальниками князя Мори Тэрумото были сыновья его деда, великого Мори Мотонари, которых в народе называли «дядьями Мори». Оба они унаследовали от отца полководческий талант. Кобаякава Такакагэ отличался образованностью и умом, а Киккава Мотохару славился смелостью, выдержкой и слыл опытным стратегом.Великий Мотонари когда-то внушал своим сыновьям, что несчастья ждут того, кто вознамерится захватить власть над всей страной, не обладая достаточными способностями управлять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174