Дрова жгли сейчас не только в кухне, но и в купальнях. И не только в храме Хонно: в этот предвечерний час дым над очагами валил отовсюду в столице и за ее пределами.Нобунага окатил себя водой в фуро. Единственный белый цветок вьюнка виднелся сквозь решетчатое бамбуковое окно. После того как его причесали и он надел все чистое, Нобунага пошел назад по длинному крытому коридору.Вскоре явился Ранмару с докладом, что Сотан и Сёсицу из Хакаты дожидаются князя в чайном домике.— Они пришли еще засветло и сами вымели дочиста тропу от чайного домика до входа, и привели в порядок веранду. А потом господин Сёсицу помыл тропу водой и разбросал по ней цветы, а господин Сотан пошел к поварам распорядиться об угощении, которым они намереваются вас угостить.— Так почему же мне об этом не сообщили раньше?— Они сказали, что раз уж они выступают в роли хозяев, то нам придется подождать, пока все у них будет готово.— Кажется, они что-то задумали. А Нобутаде об этом известно? А Нагато?— Пойду приглашу их.Когда Ранмару удалился, Нобунага направился было в свои покои, но затем, передумав, быстрым шагом пошел в сторону чайного домика.Собственно говоря, этот домик первоначально предназначался вовсе не для чайных церемоний. Это была художественная мастерская, часть которой, огороженная ширмами, служила местом для чайной церемонии.Гостями были Нобунага, Нобутада и Нагато с сыном. Зажженные фонари весьма оживляли импровизированный «чайный домик». После чайной церемонии гости и хозяева перешли в большее помещение и погрузились в беседу, длившуюся далеко за полночь.Нобунага основательно проголодался, а потому ел все подряд, пил вино, цветом напоминавшее расплавленные рубины, и время от времени брал с тарелки европейские пирожки, ни на мгновение не прерывая беседу.— Мне хотелось бы отправиться в южные края, в сопровождении вас и Сотана. Наверняка вы там бывали уже не раз.— Я все время мечтал побывать там, но мне это так и не удалось, — ответил Сёсицу.— Сотан, ты отличаешься молодостью и здоровьем. А ты там был?— Нет еще, мой господин.— Значит, ни один из вас там еще не был?— Нет, хотя наши служащие постоянно ездят туда и обратно.— Что ж, наверное, это и впрямь могло бы повредить вашей торговле. Например, как бы мне ни хотелось, я никогда не могу найти подходящего момента, чтобы покинуть Японию, — тут уж ничего не поделаешь. Но ведь у вас есть суда, есть товары, есть свободное время. Почему же вы до сих пор там не побывали?— Род наших занятий существенно отличается от государственных дел, которые заботят вашу светлость, но тем не менее и у нас тоже случаются какие-то неотложные дела, и это мешает нам отойти от управления хозяйством на год или даже больше. Тем не менее, как только ваша светлость сочтут для себя возможным на время отложить государственные дела и отправиться в заморское путешествие, мы с Сотаном будем счастливы сопровождать вас и, безусловно, обо всем позаботимся.— Что ж, давайте так и поступим! Мне ведь уже давно этого хочется! Но, Сёсицу, надеешься ли ты дожить до такого дня?Мальчик разливал вино, а Нобунага подшучивал над стариком, но того было не так-то просто сбить с толку.— Этот вопрос можно поставить и несколько по-другому. Можете ли вы поручиться, что сумеете навести безукоризненный порядок в стране, прежде чем я отойду к праотцам? Ведь если вы не поспешите, я и впрямь могу не дожить до этого дня.— Да нет, ждать осталось совсем недолго, — улыбнувшись, возразил Нобунага, которому явно пришелся по вкусу остроумный ответ Сёсицу.Сёсицу был способен говорить так непринужденно и умно, как ни один из военачальников Нобунаги. Время от времени в ходе беседы Нобутаду и Нагато даже брала оторопь: позволительно ли купцу высказываться столь свободно перед лицом князя. И вместе с тем их удивляла благосклонность, с какой Нобунага относится к подобным смельчакам простолюдинам. Трудно ведь было предположить, что он ценит мастеров чайной церемонии наравне со своими ближайшими приверженцами.Нобутаде этот разговор уже давно наскучил. Заинтересовала его только та часть беседы между отцом и купцами, которая касалась заморских краев. Об этом он слышал впервые, и подобные рассказы будили в нем юношеские мечты и полководческое тщеславие.Независимо от того, насколько глубоки были познания ученых людей того времени о Европе, все они испытывали к ней огромный интерес. Могучая волна заморских новшеств, самым главным из которых было конечно же огнестрельное оружие, поколебала само основание многовековой японской культуры.Многое из того, что в Японии знали о южных варварах, принесли сюда испанские и португальские миссионеры. Но люди вроде Сёсицу и Сотана начинали свою торговлю еще когда никто о миссионерах и слыхом не слыхивал. Их суда ходили в Корею, они торговали с Китаем и Камбоджей. О богатстве заморских стран им поведали вовсе не миссионеры, а японские пираты, главное логово которых находилось на острове Кюсю неподалеку от Хакаты.Сотан, продолжая дело отца, открыл свои конторы в Лусоне, в Сиаме и в Камбодже. Именно он начал ввозить восковые орехи из южного Китая и научился выделывать воск и изготовлять восковые свечи, благодаря чему ночами в Японии стало теперь куда светлее, чем прежде. Освоив заморскую технологию, он научился также выплавлять сталь.Сёсицу, родственник Сотана, тоже участвовал в торговле с дальними странами. На всем острове Кюсю не было ни одного князя, который не брал бы у него денег взаймы. Ему принадлежало более десяти огромных судов, способных выходить в открытый океан, и сотня судов и джонок поменьше.Не будет сильным преувеличением сказать, что Нобунага почерпнул едва ли не все свои познания о мире за пределами японских островов из бесед с этими двумя людьми в часы долгих чайных церемоний. Вот и сейчас он был увлечен беседой, хотя и не пренебрегал европейскими пирожками, поедая один за другим. Сёсицу, обратив внимание на то, с каким удовольствием ест пироги Нобунага, заметил:— Тут использована одна штука, которую называют сахаром, поэтому не злоупотребляйте такой сладкой пищей перед сном.— А что, сахар ядовит? — поинтересовался Нобунага.— Ну, не ядовит, но наверняка не идет на пользу здоровью, — ответил Сёсицу. — Пища из варварских стран жирная и сочная, тогда как наша имеет скорее пресноватый вкус. Эти пирожки, конечно, куда слаще нашей вяленой хурмы и рисовых колобков. Стоит привыкнуть к сахару, и наши японские сласти покажутся вам безвкусными.— А что, на Кюсю этот самый сахар, должно быть, уже ввозят в больших количествах?— Не в таких уж больших. За меру сахара берут меру золота, на такой торговле не больно-то разживешься. Я подумываю о том, чтобы завести в страну сахарный тростник и попробовать разводить его где-нибудь в теплом месте. Но, как и в случае с табаком, я далеко не уверен, что сахар следует широко распространять в Японии.— Это на тебя не похоже, — рассмеялся Нобунага. — Не будь чересчур осторожен. Не важно, хорошие это вещи или дурные. Их нужно заполучить и доставить сюда, в любом случае будут способствовать расширению нашего кругозора. Все новшества так или иначе приходят к нам по морю прямо сейчас, и из западных стран, и из южных. Остановить их проникновение на восток невозможно.— Я приветствую вашу терпимость, мой господин, и осознаю, что она, безусловно, послужит процветанию моего промысла. Но не уверен, что следует заимствовать все подряд.— Следует, вне всякого сомнения, следует. Привози все новое отовсюду, где только его обнаружишь.— Если вам так угодно, мой господин.— Только нельзя сразу же глотать. Надо сначала попробовать, разжевать и выплюнуть, — добавил Нобунага.— Выплюнуть?— Хорошенько прожуй, впитай все добрые соки, а дрянь выплюнь. Если все воины, земледельцы, ремесленники и купцы Японии усвоят это правило, тогда к нам можно будет ввозить что угодно.— Нет, это не так! — Сёсицу решительно замахал рукою. Предлагаемое Нобунагой правило в корне не устраивало его, и сейчас он спешил высказать свои возражения главе государства. — Вы, мой господин, будучи вождем всего народа, имеете право именно так подходить к этому вопросу, но до меня уже стали доходить кое-какие тревожные сведения, и я ни в коем случае не могу с вами согласиться. Взять хоть один пример.— Ну и какой же?— Распространение ложного вероучения.— Ты имеешь в виду миссионеров? А что, Сёсицу, буддисты и тебя одолевают своими просьбами?— Вы относитесь к этому чересчур легковесно. Этот вопрос может иметь пагубные последствия для всей страны.Сёсицу рассказал о мальчике, свалившемся в ров несколько часов назад, и о самоотверженности миссионера, которая произвела на зевак такое сильное впечатление.— Менее чем за десять лет тысячи японцев забыли алтари своих предков и обратились в христианскую веру. И это произошло не только в Омуре, не только в Нагасаки, но и по всему Кюсю, и в отдаленных районах Сикоку и даже в Осаке, в Киото и в Сакаи. Ваша светлость только что изволили заметить, что нам, японцам, следует разжевать и выплюнуть все, что к нам привозят, но в вопросах веры подобный подход недопустим и, наверное, невозможен. Не важно, долго ли ты жуешь чужую веру или нет, но в душу она западает и никуда не девается, даже если всех христиан распять, как они рассказывают, на кресте или отрубить им головы.Нобунага молчал. Судя по выражению его лица, он понимал, что тема эта слишком сложна, чтобы исчерпать ее в ходе одной беседы. Он сжег гору Хиэй и с невиданной в истории страны жестокостью поставил буддизм на колени. Он истребил монахов огнем и мечом, но знал лучше, чем кто-либо, что это не добавило ему всеобщей любви.С другой стороны, он позволил миссионерам воздвигнуть церковь, он отдавал должное их делам и даже время от времени приглашал к себе на пиры. Буддийские монахи злобствовали и не раз задавали ему и народу роковой вопрос: кого же, в конце концов, Нобунага считает в своей стране чужаками — христиан или их самих?Нобунаге не хотелось пускаться в пространные объяснения. Вдобавок ко всему он терпеть не мог, когда ему перечили. И в то же время он не мог не уважать свободного изъявления чувств и настроений своих подданных. Это, несмотря ни на что, ему нравилось.— Сотан, — обратился он сейчас ко второму гостю. — А что ты скажешь об этом? Ты молод, поэтому наверняка относишься к этому делу иначе, чем Сёсицу.Сотан, собираясь с мыслями, на мгновение отвел взгляд, но затем ответил со всей определенностью:— Я согласен с вами, мой господин. Чужую религию нужно прожевать и выплюнуть.Нобунага самодовольно посмотрел на Сёсицу, как человек, только что обретший единомышленника.— Не беспокойся. Такие вопросы требуют более широкого подхода. Столетия назад князь Митидзанэ решил соединить китайское и японское мировоззрения. Перенимаем ли мы китайские обычаи или ввозим доселе невиданные вещи с запада, краски осени и цветение вишни весной остаются теми же самыми. А когда идет дождь, вода в пруду становится от этого только чище. Нельзя вместить океан в ров храма Хонно. Не так ли, Сёсицу?— Да, мой господин, во рву должно быть столько воды, сколько способен вместить ров.— То же самое относится и к заморской культуре.— Я старею и кажусь сам себе лягушкой во рву.— Ты мне больше напоминаешь кита.— Возможно, — согласился Сёсицу. — Но я похож на кита с кругозором лягушки.— Эй, принеси-ка воды!Нобунага разбудил мальчика, прикорнувшего в углу. Он еще не пресытился разговором. Хотя уже какое-то время они ничего не ели и не пили, очарование беседы не исчезало.— Отец! — сказал Нобутада, склонившись к Нобунаге. — Уже очень поздно. Мне хочется вас покинуть.— Побудь еще немного, — произнес Нобунага несколько более требовательно, чем обычно. — Ты ведь живешь в Нидзё, не так ли? И пускай час нынче поздний, это ведь все равно считай что рядом. Нагато тоже живет рядом с храмом, а наших гостей из Хакаты я сегодня никуда не отпущу.— Увы, мне придется уйти. — Сёсицу сказал это так, словно собирался покинуть общество немедленно. — У меня завтра утром важная встреча.— Значит, со мной останется только Сотан?— Можно сказать, на ночном дежурстве. Нужно же кому-то навести порядок в чайном домике.— Понятно. Значит, пить со мной сакэ ты не будешь. Вы принесли с собой столько драгоценной чайной утвари, и тебе придется всю ночь ее охранять.— Не смею возражать, мой господин.— Нет уж, говори откровенно!Нобунага рассмеялся. А затем, внезапно обернувшись, посмотрел на висевший на стене свиток:— Му Чи — превосходный живописец, не правда ли? В наши дни редко увидишь что-нибудь подобное. Я слышал, что Сотану принадлежит картина Му Чи, которая называется «Корабль, возвращающийся из долгого плавания». И вот о чем я подумал: да разве хоть кто-нибудь достоин обладать подобным сокровищем?Сотан внезапно рассмеялся во весь голос, словно Нобунаги здесь не было.— Над чем ты смеешься, Сотан?Сотан оглядел собравшихся:— Князь Нобунага хочет заполучить принадлежащую мне картину Му Чи и выражает это в весьма туманной форме: достоин ли, мол, кто-нибудь обладать подобным сокровищем? Это похоже на засылку лазутчика во вражеский стан. Вам следовало бы лучше приглядывать хорошенько за этим драгоценным чайным столиком. — И он опять расхохотался.Он попал в точку. Нобунаге и впрямь хотелось заполучить картину. Но и картина, и упомянутый чайный столик представляли собой фамильные реликвии, а это означало, что в открытую посягнуть на такое не смел и глава государства.Но сейчас сам владелец картины оказался настолько добр, что завел разговор на эту тему, и Нобунага воспринял это как косвенное обещание преподнести ему желанную вещь. К тому же, обратив разговор в слегка непочтительную шутку, Сотан просто не имел права не подарить Нобунаге картину.Нобунага поддержал шутку и ответил в том же духе:— От тебя, Сотан, ничего не скроешь. Доживешь до моих лет, тогда поймешь, что такое настоящая чайная церемония.Словом, Нобунага подтвердил свое желание.Тут вступил в разговор и Сёсицу:— Через пару дней мне предстоит встреча с художником Сокю из Сакаи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174