Токитиро пребывал в волнении и растерянности. Его дом опустел, потому что Гондзо и служанка отправились помогать Асано, а Токитиро оставалось лишь бесцельно бродить по комнатам. «Сегодня третий день восьмого месяца», — твердил он постоянно, словно не полагаясь на память. Он то отворял дверцы шкафа с одеждой, то ложился отдохнуть, но на месте ему не сиделось. «Я женюсь на Нэнэ и войду в ее семейство, — напоминал он себе. — Это случится сегодня вечером, но что-то на душе неспокойно».После объявления о свадьбе Токитиро впал в несвойственную ему робость. Соседи и сослуживцы, узнав новость, стали наведываться к нему с подарками, а Токитиро краснел, сбивчиво благодарил и повторял, словно оправдываясь:— Это всего лишь семейное маленькое торжество. Строго говоря, мне рановато жениться, но в семье считают, что свадьбу нужно сыграть поскорее.Никто не подозревал, что мечта Токитиро осуществилась благодаря заботам его друга Маэды Инутиё, который не только уступил невесту Токитиро, но и уговорил князя Нагою поучаствовать в сватовстве.— Говорят, за него поручился князь Нагоя, да и Асано Матаэмон согласился, так что Обезьяна действительно человек с будущим, — говорили сослуживцы Токитиро, а затем и жители города знатного и низкого сословий. Свадьба Токитиро прибавила ему достоинства, а недобрые сплетники прикусили языки.Токитиро не интересовала молва — ни хорошая, ни дурная. Ему важней всего было известить о предстоящем событии матушку в Накамуре. Ему не терпелось самому поехать к ней и рассказать о Нэнэ, о ее красоте и тихом нраве, излить душу. Он помнил, что матушка наказала ему верно служить князю и не забирать ее из Накамуры, дабы заботы о ней не отвлекли сына от дел, которые ему предстояло совершить в жизни.Подавив желание отправиться на родину, он сообщил о свадьбе в письме. Он часто писал матушке, и она всегда отвечала на его письма. Токитиро радовало то, что все в Накамуре знали о его успехах: и о недавнем повышении по службе, и о предстоящей женитьбе на дочери самурая, и о посредничестве двоюродного брата самого Нобунаги в сватовстве. Он понимал, что теперь в деревне будут с уважением относиться и к матери, и к сестре.— Позвольте причесать вас, господин. — Гондзо с набором гребней опустился на колени возле своего хозяина.— Что такое? Я ведь не женщина!— У вас сегодня свадьба, и поэтому нужно привести волосы в порядок.Тщательно причесанный, Токитиро вышел в сад.В небе, из-за ветвей павлонии, уже проглядывали бледные звезды. Жених пребывал в возвышенном настроении, его словно захлестнула волна счастья. В такие минуты Токитиро всегда вспоминал о матери. И сегодняшняя его радость была отмечена печалью. Человеческие желания воистину безграничны. В конце концов, утешил он себя, сколько на свете людей, у которых матери покинули этот мир.Токитиро вымылся, как следует потерев шею, переоделся в легкое хлопчатое кимоно. Войдя в дом, он растерялся, увидев множество людей, занятых непонятными хлопотами. Он обошел весь дом, заглянул в кухню и устроился в уголке, где гудели комары. Он рассеянно наблюдал за тем, как старательно работают незваные гости.— Вещи жениха сложить в шкаф!— Готово! Веер и коробочка с лекарствами там же! — громко перекликались они.«Откуда они взялись, кто они? Чья это жена? А чей муж вон там?» Они не были ни близкими родственниками, ни добрыми знакомыми жениха, но дружно готовились к свадьбе.Постепенно жених, притаившийся в углу, начал узнавать лица, и сердце его наполнилось великой радостью. В одной из комнат шумный старик припоминал старинные свадебные обычаи.— Сандалии жениха не новые? Нехорошо! В дом к невесте надо войти в новых сандалиях. И нынче ночью отец невесты уснет, держа сандалии зятя в руках, чтобы тот никогда не покидал его дома.— Понадобятся и бумажные фонарики. В дом к невесте нельзя входить с факелами. Фонарики надо отдать родителям невесты, а они оставят их в домашнем алтаре на три дня и три ночи, — заботливо добавила какая-то старушка, словно жених был ее сыном.В это время явился гонец, доставивший первое официальное письмо невесты к жениху. Одна из женщин, взяв у него лакированную шкатулку, отправилась на поиски жениха, неуверенно пробираясь в сутолоке.— Я здесь! — откликнулся Токитиро с веранды.— Вот вам первое письмо от невесты, — сказала женщина. — Жених, согласно обычаю, должен ответить на него.— А что надо писать?Женщина захихикала, но ничего объяснять не стала. Токитиро подали тушь и кисть.Он в задумчивости потеребил кисть. Он всегда писал без затруднений. Он научился грамоте в храме Комёдзи, и много писал, когда работал у гончара. Он был выше обычного уровня в каллиграфии, так что не стеснялся писать на глазах у посторонних. Беда в том, что он не знал, о чем следует сейчас написать Нэнэ. В конце концов он вывел единственную строку: «Чудесной ночью жених придет потолковать».Токитиро показал сочинение женщине, принесшей тушечницу.— Правильно?— Сойдет и так.— Вы ведь получали такое письмо от жениха в день свадьбы? Помните, что он написал?— Нет.Токитиро расхохотался:— Значит, это не так уж важно!Вскоре жениха переодели в праздничное кимоно и вручили ему веер.Луна сияла в осеннем небе, и ярко горели факелы у входа в дом. Процессию возглавляли два копьеносца, ведя под уздцы лошадь. За ними следовали три факельщика, далее жених, разумеется, в новых сандалиях.Они не несли дорогих свадебных подарков — инкрустированных ларцов, раздвижных ширм, китайской мебели, зато у них был короб с доспехами и с одеждой. В те времена для самурая, под началом у которого состояло всего тридцать пеших воинов, это было незазорно. Токитиро был даже по-своему горд, ведь никто из помогавших в его доме и провожавших его к дому будущего тестя не доводился Токитиро родственниками, но нанимать людей ему не пришлось. Они по доброте пришли порадоваться вместе с ним, как на свой праздник.Этим вечером в квартале лучников яркие огни плясали у ворот каждого дома, и все ворота были распахнуты настежь. В воздухе вспыхивали шутихи. Люди с бумажными фонариками поджидали вместе с хозяевами появления жениха. Матери с детьми радостно махали руками, с улыбками на лицах, озаренных светом факелов и фонариков.С ближайшего перекрестка прибежала стайка мальчишек. Они закричали:— Идет! Идет! Жених идет!Луна заливала улицу бледным сиянием. Люди замерли в ожидании.Из-за угла показались двое факельщиков. За ними шествовал жених. На лошадях были попоны с бубенцами, которые позванивали в такт шагам, напоминая пение цикад. Пятеро товарищей жениха несли короб с доспехами и два копья.Жених Токитиро выглядел прекрасно. Он был маленького роста, но в его осанке чувствовалась значительность, даже когда на нем была простая одежда. Красивым его можно было назвать только в шутку, но человек наблюдательный увидел бы по его лицу, что он не так глуп, как может показаться с первого взгляда. Любой из зевак, столпившихся у ворот, сказал бы, что Токитиро ничем не выделяется среди обитателей квартала и будет подходящем мужем Нэнэ.— Добро пожаловать! Добро пожаловать!— Просим жениха в дом!— Поздравляем! — приветствовали жениха ближайшие родственники Матаэмона, встречавшие Токитиро у ворот. Мерцающий свет озарял их лица.— Пожалуйста!Жениха провели в отдельную комнату, и Токитиро остался один. Дом был небольшим, комнат в восемь. Кухня находилась по другую сторону маленького сада, и Токитиро слышал, как там моют посуду, чувствовал запах кушаний.По дороге сюда Токитиро не очень волновался, но сейчас сердце бешено колотилось в груди, во рту пересохло. Он чувствовал себя покинутым. Ему подобало следовать предписанной роли, поэтому он взял себя в руки, словно был на глазах у всех гостей.К счастью, Токитиро редко скучал, да и разве до уныния жениху, которому вскоре предстояла встреча с невестой. В какое-то мгновение он, забыв о свадьбе, погрузился в размышления о судьбе крепости Окадзаки. Что там сейчас происходит? Эта мысль волновала томящегося в одиночестве Токитиро. Любой жених на его месте думал бы, какими словами встретит его завтра утром молодая жена, как она будет выглядеть.Примут ли самураи из Окадзаки сторону Имагавы или заключат союз с кланом Ода? Перед его мысленным взором вновь предстала очередная развилка судьбы. В прошлом году, после страшного поражения, которое клан Имагава потерпел у Окэхадзамы, клану Токугава предоставился тройственный выбор. Продолжать ли им поддерживать могущественных Имагава? Сделать ли смелую ставку на самостоятельность, отказавшись от союза с Имагавой и Одой? Или вступить в союз с кланом Ода? Выбор неизбежен. Долгие годы клан Токугава существовал как вьюнок, участь которого зависела от могучего дерева Имагавы.В сражении у Окэхадзамы ствол этого дерева был поражен и чуть ли не выкорчеван. Собственная мощь Токугавы была недостаточной, но после гибели Имагавы Ёсимото они не могли полагаться на помощь его наследника Удзидзанэ. Токитиро слышал об этом из разговоров старших советников клана или из городской молвы. Отрывочные сведения не давали покоя его голове.«Теперь, — думал он, — можно будет выяснить, что собой представляет Токугава Иэясу». Токитиро, в отличие от других, много размышлял о юном князе из крепости Окадзаки. Токитиро понимал, что Иэясу — князь и властелин провинции по праву рождения — пережил гораздо больше испытаний и лишений, чем он, простой деревенский мальчишка. Рассказы о судьбе Иэясу вызывали у Токитиро симпатию к юному князю, которому в этом году исполнилось девятнадцать. В последней войне он командовал передовыми частями войска Ёсимото, проявив храбрость при взятии крепостей Васидзу и Марунэ. Достойно похвалы и его решение отступить в Микаву после поражения и гибели Ёсимото. Об Иэясу хорошо отзывались и в войске Оды, и потом в самом Киёсу. Токитиро размышлял, какой выбор сделает Иэясу.— Господин жених! Вы здесь? — Раздвижная перегородка отворилась, и Токитиро вернулся к действительности, вспомнив, что у него сегодня свадьба.В комнату вошел вассал князя Нагои Нива Хёдзо с супругой. Им предстояло посредничать в ходе церемонии.— Пожалуйста, подождите еще немного. Мы готовимся к церемонии токороараваси, — сказал Хёдзо.— Токороара — что? — растерянно спросил Токитиро.— Это древняя церемония, во время которой родители невесты и их ближайшие родственники впервые знакомятся с женихом.— Садитесь, пожалуйста, — произнесла жена Нивы и, отворив раздвижную перегородку, пригласила людей, дожидавшихся в соседней комнате.Первыми с поздравлениями вошли родители невесты. Все были давно знакомы друг с другом, но обряд знакомства выполнялся серьезно и обстоятельно. Увидев лица будущего тестя и тещи, Токитиро почувствовал облегчение и пошевелил рукой, словно решил почесать в затылке.Вслед за четой Асано в комнате появилась прелестная девушка лет шестнадцати. Она поклонилась и скромно сказала:— Я — сестра Нэнэ. Меня зовут Ояя.Токитиро изумился. Девушка была еще краше, чем его невеста. До сих пор он даже не знал, что у Нэнэ есть младшая сестра. В какой же потайной комнате своего маленького дома прятал Асано этот чудесный цветок?— Вот и прекрасно. Благодарю вас за то, что пришли. Меня зовут Киносита Токитиро. Сама судьба привела меня сюда. Рад познакомиться.Удивляясь пристальному вниманию со стороны жениха, которого ей впредь предстояло именовать старшим братом, Ояя кокетливо взглянула на Токитиро, но за спиной у нее толпились другие родственники, с нетерпением дожидавшиеся своей очереди. Они по очереди входили в комнату и знакомились с Токитиро. Вскоре он уже не соображал, кто кому доводится внучатой племянницей, а кто двоюродным дядей, и только удивлялся несметному количеству родственников Нэнэ.С такой родней потом хлопот не оберешься, но сейчас внезапное знакомство с красавицей сестрой и учтивость, проявленная родственниками Асано, улучшили настроение Токитиро. У него почти не было родственников, но шумная веселая жизнь огромного семейства всегда привлекала его, хотя и казалась недостижимой.— Господин жених, извольте сесть! — Супруги Нива пригласили его в маленькую комнату, не рассчитанную на такое количество народа, и усадили на почетное место.Стоял осенний вечер, но в доме было жарко и душно. С карнизов еще не убрали летние щиты от солнца. Слышался стрекот насекомых. Порывы осеннего ветерка колыхали пламя фонариков. В скромной, чисто убранной комнате царил полумрак.Ни малый размер комнаты для обряда, ни пустота ее не создавали ощущения грусти. Пол был устлан тростниковыми циновками. В углу комнаты был алтарь богам творения, Идзанаги и Идзанами, а перед ним выставлены угощения и сакэ, горела свеча и лежала ветвь священного дерева.У Токитиро замерло сердце. Начиная с этого вечера…После завершения церемонии на него лягут все обязанности супруга, он вступит в новую жизнь, неразрывно связанную с судьбой семейства Асано. Токитиро представил себя в новой роли. Самым сильным чувством, которое он сейчас испытывал, была, конечно, любовь к Нэнэ. Не прояви он такого упорства, она давно бы вышла замуж за другого, но с сегодняшнего вечера их судьбы связаны нерасторжимыми узами.«Я должен сделать ее счастливой», — подумал он, когда наконец уселся на положенное жениху место. Токитиро жалел свою будущую супругу, потому что женщина держала нити судьбы в своих руках не так уверенно, как мужчина.Началась главная церемония. Пожилые женщины ввели в комнату Нэнэ и усадили ее рядом с женихом.Длинные волосы Нэнэ были переплетены алыми и белыми лентами. Верхнее кимоно было из белого шелка с золотым узором. Второе было тоже белое, а нижнее — алого шелка. У Нэнэ не было украшений из золота или серебра. Белила и румяна не коснулись ее лица. Облик невесты соответствовал безыскусности комнаты, в которой она находилась. Красота обряда заключалась не в роскоши нарядов.— Да будет ваш брак долгим и счастливым! Вечно храните верность друг другу! — обратилась к жениху и невесте пожилая женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174