Кадзумасу, не успевший даже переодеться с дороги, низко склонился в поклоне перед князем. В такие моменты человеку, облеченному ответственной миссией, не до того, чтобы смыть пыль и пот, переодеться и причесаться с дороги. Да и Нобунага первым бы не удержался от издевки:— Вырядился, чтобы цветочками полюбоваться?Кадзумасу не раз был свидетелем того, как распекали в таком положении других, поэтому он, не переведя дух, в одежде, пропахшей конским потом, поспешил к князю. Нобунага редко заставлял своих подданных подолгу ждать себя.Нобунага горел нетерпением узнать ответ Иэясу.Ответ оказался кратким. Среди вассалов Нобунаги были такие, кто запинался, заводил разговор на посторонние темы или распространялся о мелочах. Вразумительный отчет у таких получить было трудно. Нобунага злился, слушая этих болтунов, мрачнея на глазах.— Ближе к делу! — обрывал он заговорившегося вассала.Кадзумасу хорошо это знал. Он заговорил без промедления:— Мой господин, я привез хорошие новости. Соглашение с князем Иэясу достигнуто, причем принято большинство ваших условий.— Удалось, значит…— Да, мой господин.Лицо Нобунаги оставалось бесстрастным, но в глубине души он почувствовал облегчение.— Мы договорились обсудить дальнейшие шаги на встрече с Исикавой Кадзумасой из клана Токугава, которая состоится в крепости Наруми.— Князь Микавы согласен действовать вместе с нами?— Под вашим началом.— Молодец!Нобунага в первый раз позволил себе похвалить вассала. Затем тот перешел к подробному отчету.Встреча князя с посланцем закончилась на рассвете. Рано утром слух о союзе Оды с князем Микавы уже передавался из уст в уста.Секретные сведения о предстоящей встрече представителей двух кланов в крепости Наруми для подписания договора и о приезде Иэясу в Киёсу на первую встречу с Нобунагой на Новый год были тайной для вассалов Оды.Инутиё, Сёню, Токитиро и другие молодые самураи, очнувшиеся от хмельного сна в трактире в Сугагути, сразу поняли, что за всадник пронесся по улицам, и поспешили за ним в крепость. Они с нетерпением ждали известия о войне или мире с Микавой.— Радостная весть! — сообщил друзьям Тохатиро, юный оруженосец князя.— Союз заключен?Они и ждали такого решения, но, услышав подтверждение, обратились мыслями в будущее.— Теперь мы сможем начать войну, — сказал один из самураев.Вассалы Нобунаги радовались союзу с Микавой вовсе не потому, что удалось избежать войны. Заключив союз с провинцией, которая угрожала им с тыла, они готовы были встретить могущественного врага.— Наш князь получил доброе известие.— Да и Микаве повезло.— Теперь можно спокойно поспать. У меня глаза слипаются, — сказал один из друзей Токитиро.— А мне совсем не хочется спать! У меня был счастливый вечер и утро прекрасное! Стоит вернуться в Сугагути и выпить еще сакэ! — весело отозвался Токитиро.— Не придумывай! По правде, тебе хочется отправиться к Нэнэ. Да и то сказать — тебе разве не интересно, как молодая жена провела первую брачную ночь? Господин Токитиро! Не хочешь ли ты опозориться? Следовало бы отпроситься со службы на целый день и отправиться домой. Тебя там с нетерпением ждут, — отшутился Сёню.— Действительно!Токитиро сорвался с места под оглушительный хохот друзей. В крепости ударили в большой барабан, и все поспешили на свои места.
— А вот и я!Ворота в доме Асано Матаэмона были невысокими, но Токитиро они показались громадными. Голос его звучал звонко, а радость была неподдельной.— Ой!Ояя, младшая сестренка Нэнэ, игравшая в мяч на лестнице, вытаращила глаза на Токитиро. Ей показалось, что к ним пришел гость, но, увидев мужа сестры, она захихикала и скрылась в глубине дома.Токитиро тоже рассмеялся. Он был в непривычно веселом настроении. Он ушел развлекаться с друзьями, потом из трактира отправился в крепость и вернулся домой только к вечеру через сутки после начала свадебной церемонии. Сегодня фонарики не горели у входа, но, по обычаю, для ближайших родственников свадебные торжества должны длиться три дня. У порога Токитиро увидел много чужих сандалий.— Вот я и дома! — воскликнул молодой муж.Никто не вышел встретить его, значит, хозяева хлопочут в кухне или сидят с гостями в гостиной, подумал Токитиро. Со вчерашнего дня он стал своим в этом доме. И значит, вместе с тестем и тещей — полноправным хозяином. Может, ему и входить не следовало, пока они не выйдут встречать его.— Нэнэ! Я пришел!Со стороны кухни послышался удивленный возглас. Матаэмон, его жена, Ояя, родственники и слуги вышли в прихожую и с недоумением уставились на него, словно не понимая, зачем он явился. Наконец появилась и Нэнэ. Она быстро сняла передник и опустилась на колени.— Добро пожаловать! С возвращением!Все остальные вслед за Нэнэ выказывали Токитиро почтение, выстроившись в ряд и поклонившись. Только родители Нэнэ держались так, будто просто вышли посмотреть, кто пришел.Токитиро взглянул на Нэнэ, перевел взгляд на гостей и поклонился всем сразу. Затем решительно направился к тестю, учтиво поклонился ему и начал рассказывать о том, что произошло сегодня в крепости.Со вчерашнего дня Матаэмон пребывал в гневе. Ему хотелось поставить зятя на место, упрекнуть в непочтительности к новым родственникам и неподобающем поведении с Нэнэ. Токитиро вернулся как ни в чем не бывало, и Матаэмон решил не откладывать объяснения, невзирая на присутствие посторонних. Но Токитиро держался так спокойно и уверенно, что Матаэмон попросту забыл о своем намерении. Токитиро прямо с порога принялся докладывать ему новости из крепости, о настроении князя Нобунаги. Матаэмон невольно смягчился и миролюбиво произнес:— Похоже, у тебя выдался нелегкий денек.В результате он похвалил Токитиро, вместо того чтобы обругать.Токитиро до позднего вечера оставался с гостями, забавляя их рассказами. Большинство гостей разошлись по домам, но несколько родственников заночевали у Матаэмона, потому что они жили слишком далеко. Нэнэ все время хлопотала на кухне, и слуги едва не падали от усталости.И даже теперь, когда Токитиро вернулся, у молодоженов не было времени обменяться хотя бы улыбками, не говоря уж о том, чтобы остаться вдвоем. Глубокой ночью Нэнэ отнесла в кухню посуду, распорядилась о завтраке, убедилась, что оставшиеся гости удобно устроились, и только после этого распустила шнурки на рукавах кимоно. Она пошла искать того, кто стал ее мужем.В комнате, отведенной им под спальню, расположились родственники с детьми. В гостиной все еще сидели родители Нэнэ, беседовавшие с близкой родней.«Где же он?» — подумала Нэнэ. Она вышла на веранду, и тут из боковой комнаты для слуг донесся голос мужа:— Нэнэ?Нэнэ хотела ответить, но голос вдруг отказал ей. Сердце бешено забилось. Она не могла поднять глаза на Токитиро.— Иди сюда! — позвал Токитиро.Нэнэ слышала голоса родителей. Она стояла, не зная, что ей делать, и тут увидела благовонную палочку, которая дымилась на веранде, отгоняя комаров. Нэнэ взяла ее и робко пошла в боковую комнату.— Ты здесь собираешься спать? Сколько комаров!Токитиро улегся на голом полу и посмотрел на свои босые ступни.— А, комары…— Ты, верно, очень устал.— Ты тоже. Родственники возражали, но я же не мог допустить, чтобы старики спали в комнате для слуг.— Но в таком месте… На голом полу…Нэнэ хотела встать, но Токитиро удержал ее.— Мне приходилось спать и на земле. Тело мое закалено нищетой. — Он сел. — Нэнэ, подойди поближе.— Хорошо… — неуверенно сказала Нэнэ.— Молодая жена — как новый бочонок для сакэ. Если его долго не использовать, он рассыхается, а со временем и обручи лопаются. Не следует и супругу забывать о своих обязанностях. Мы собираемся прожить вместе долгую жизнь и поклялись друг другу в верности до старости, но судьба у нас будет нелегкой. Пока мы полны теми чувствами, которые испытываем сейчас, нам надо кое-что пообещать друг другу.— Я согласна. Я сдержу свое обещание, что бы ни случилось, — твердо произнесла Нэнэ.Токитиро был очень серьезен, почти мрачен, но Нэнэ радовалась и тому, что на лице у него наконец появилось торжественное выражение.— Во-первых, как супругу, мне хотелось бы сказать, что я жду от тебя.— Изволь.— Моя матушка — бедная женщина, живущая в деревне. Она даже не приехала к нам на свадьбу, но она больше всех на свете обрадовалась моей женитьбе.— Понятно.— Когда-нибудь матушка будет жить вместе с нами. Твои заботы о супруге должны отойти на второе место. Я мечтаю, чтобы ты всецело посвятила себя моей матушке и принесла ей счастье.— Хорошо.— Матушка родом из самурайской семьи, но задолго до моего появления на свет она обеднела. Ей пришлось растить нескольких детей в великой нищете, а ведь в таких обстоятельствах и одного ребенка поставить на ноги равносильно подвигу. У нее никогда не было никакой радости, даже нового хлопчатого кимоно на зиму или на лето. Она не получила образования, говорит по-деревенски и не знает этикета. Способна ли ты отнестись к такой женщине с искренней любовью? Будешь ли ты уважать ее и заботиться о ней?— Да. Если твоя мать будет счастлива, значит, и ты будешь счастлив. По-моему, это естественно.— Твои родители находятся в добром здравии. И я собираюсь обходиться с ними так же почтительно и заботливо, как ты с моей матушкой.— Спасибо тебе.— Хочу попросить тебя еще кое о чем. Родители воспитали тебя добродетельной девушкой, обучив всем правилам хорошего тона. Я вовсе не прихотлив. Мне достаточно полагаться на тебя только в одном.— Я слушаю.— Мне хочется, чтобы ты чувствовала себя счастливой от сознания того, что твой муж состоит на службе у князя, что он занят своим делом. Только и всего. Звучит просто, не правда ли? Легкой жизни у тебя не будет. Посмотри на мужей и жен, проживших вместе долгие годы! Есть жены, не представляющие, чем занимаются их мужья. Такие мужья — несчастные люди, даже если они отдают все силы, служа стране. В собственном доме они выглядят жалкими и слабыми, вызывая сожаление. Только муж, жена которого разделяет его служебные заботы, может бесстрашно идти на бой. По-моему, это главное призвание жены самурая.— Понимаю.— Вот и хорошо. А теперь давай послушаем, какие надежды ты возлагаешь на меня. Говори честно, обещаю все исполнить.Нэнэ упорно молчала.— Если ты не хочешь назвать свои желания, позволь я сам их перечислю.Нэнэ улыбнулась и тут же потупила взгляд.— Супружеская любовь?— Нет…— Верная любовь?— Да…— Рождение здорового сына?Нэнэ задрожала. Если бы здесь горела лампа, то Токитиро заметил бы, что она стала пунцовой, как мак.
На следующее утро после завершения трехдневного свадебного торжества Токитиро и его жена облачилась в самые дорогие кимоно для участия еще в одной церемонии. Они должны были нанести визит князю Нагое, выступившему посредником в их бракосочетании, и посетить еще несколько домов. Молодым казалось, что весь Киёсу смотрит на них.— Зайдем к господину Отоваке, — предложил Токитиро.— А, Обезьяна! — воскликнул Отовака, но тут же осекся. — Токитиро!— Я хочу познакомить тебя с женой.— Что? А, ну да, конечно же! Почтенная дочь лучника, господина Асано. Счастливчик, ничего не скажешь!Всего семь лет назад Токитиро вошел на эту веранду невзрачным продавцом иголок в грязных лохмотьях, голодный. Когда его угостили, он жадно набросился на еду.— Тебе так везет, что дух захватывает, — сказал Отовака. — Ладно, заходи. В доме, правда, не убрано.Отовака окликнул жену и сам проводил гостей. В этот миг с улицы раздался громкий крик. Это был глашатай, спешивший от одного дома к другому.— Немедленно прибыть к месту службы! Приказ князя Нобунаги!— Приказ? — переспросил Отовака. — Значит, с оружием.— Господин Отавака, — сказал Токитиро, — я быстро переоденусь и сразу же приду в отряд.До сегодняшнего дня ничто не предвещало приближения серьезных событий. Токитиро не заметил ничего настораживающего в гостях у князя Нагои. Зачем их собирают? Врожденная сообразительность Токитиро сейчас была бессильна. Стоило при нем произнести слова «война» или «битва», он сразу же догадывался, кто противник и куда направится войско. Но женитьба отвлекла его на время от текущих дел. Он задумчиво шел по самурайскому кварталу, обитатели которого с оружием выскакивали на улицу и мчались на место сбора.Из крепости галопом вылетело несколько всадников. Токитиро предположил, что войску предстоит далекий поход.Нэнэ, опередив мужа, поспешила домой.— Киносита! Киносита! — услышал Токитиро в квартале лучников.Обернувшись, он увидел Инутиё. Самурай сидел на коне в тех же доспехах, в которых сражался при Окэхадзаме, за спиной у него на бамбуковом шесте трепетал стяг с изображением цветка сливы.— Я только что прибыл по приказу господина Матаэмона. Бери оружие и поскорее в отряд.— Выступаем? — спросил Токитиро.Инутё спешился.— Как дела?.. В последнее время?..— О чем ты?— Не притворяйся. Я хотел спросить, стали ли вы по-настоящему мужем и женой.— Не беспокойся.Инутиё громко рассмеялся:— В любом случае мы отправляемся на войну. Опоздаешь, так тебя поднимут на смех, мол, ясное дело — молодожен.— Я не обижусь.— Нам предстоит выйти к реке Кисо. Две тысячи пеших воинов и всадников.— Значит, поход на Мино.— Поступило секретное сообщение, будто Сайто Ёситацу из Инабаямы внезапно заболел и умер. Идем туда, чтобы выяснить, есть ли доля истины в этой истории.— Посмотрим. Летом, помнишь, такие же слухи ходили, и сколько волнений тогда пережили.— На этот раз, похоже, все верно. С точки зрения фамильных интересов дело выглядит так: Ёситацу убил князя Досана, а тот доводился тестем князю Нобунаге. По совести, Ёситацу нам враг, и мы не можем жить с ним под одним небом. Если нашему клану суждено стать главным, так мы обязаны вторгнуться в Мино.— И этот день близок!— Выступаем сегодня вечером!— Нет. Не думаю, что наш князь пойдет на откровенное вторжение.— Войско возглавят князья Кацуиэ и Нобумори. Нашего господина с нами не будет.— Если Ёситацу мертв, а его сын Тацуоки — совершенный глупец, остается троица из Мино — Андо, Иё и Удзииэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174