— лицо Долорес стало серьезным.
— Тебя это радует? Она покачала головой.
— Нет... Я начинаю понимать, какой я была дурой. Скажи, кто она такая. Я попробую все исправить.
— С чего это вдруг такие неожиданные перемены? Долорес указала на дверь ванной.
— Грант никогда не простит, что ты его сегодня избил. Никогда. Я его знаю. Он затаит злобу и когда-нибудь пристрелит тебя. Это на него похоже. И я теперь все время буду о тебе беспокоиться, потому я обязательно должна все как-то уладить. Завтра же утром расскажу ему всю правду.
— Это было бы неплохо,— согласился я.
— Скажи мне, Ники, кто эта девушка,— она положила руку мне на плечо.— Я ей позвоню и объясню, что всю эту историю насчет нас я выдумала. Я помогу тебе выкарабкаться, ведь я действительно тебя люблю...
Я дал ей адрес Ланы. Потом выпил виски с содовой и поехал домой, где меня, оказывается, поджидали новые неприятности.Была уже глубокая ночь, когда я вернулся к себе на Джермин-стрит. Я закурил сигарету и стал расхаживать взад-вперед по гостиной. Весь мир казался мне сейчас отвратительным, а женщины — исчадиями ада.
Все-таки жизнь — забавная штука. Еще сегодня днем все было отлично. А сейчас, хоть вроде бы ничего такого не произошло, я не мог избавиться от ощущения, что сижу по уши в дерьме.
Я раздумывал, что может предпринять Рутнал. Он вполне мог оказаться именно таким, как рассказывала о нем его сестра. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от такого типа. Он в лепешку разобьется, чтобы добиться своего. Если после пары стаканов виски его мысли примут соответствующее направление, он может заявиться ко мне и с пистолетом.
За последние пять лет в меня стреляло много разных людей, но было бы смешно, подумал я, если бы меня пристрелил этот упрямый тупица только за то, что у его сестры богатое воображение.
Вдруг зазвонил телефон. Я снял трубку и прямо подскочил, услышав голос Ланы.
— Алло, что случилось? — спросил я.— Только не говори, что ты изменила мнение обо мне.
— Ники, моя машина на Джермин-стрит, как раз напротив твоего дома,— сказала она каким-то странным голосом.— Я говорю из телефонной будки. Ты можешь сейчас выйти поговорить со мной?
— Конечно,— ответил я, положил трубку, спустился вниз и перешел улицу.
Лана сидела за рулем черного, сверкающего никелем автомобиля. На ней было короткое меховое пальто, наброшенное прямо поверх халата. Лицо ее в полумраке казалось еще красивее.
— Ники,— сказала она,— сегодня вечером, после того, как ты ушел, я много думала о тебе. И я решила, что человек, который так много сделал на войне, не может быть подлецом.
Я ничего не ответил.
— Сразу после того, как ты ушел,— продолжала она,— вернулся папа. Я рассказала ему о нашем разговоре. Папа сказал, что я должна встретиться с Долорес Рутнал. Он навел справки, узнал, где она живет. И я поехала прямо к ней.
Я обрадованно сообщил Дане:
— Она мне сказала, что собирается тебе позвонить.
Девушка криво улыбнулась. Даже в полумраке кабины видно было, как напряжено ее лицо.
— Когда я приехала, Долорес обо всем рассказала мне. Выходит, от меня ты поехал прямо к ней? — На мгновение Лана заколебалась.— Ты хотел с ней переспать, а когда пришел ее брат и она ему все рассказала, ты избил его.
— Если тебе очень хочется,— сказал я,— можешь всему этому верить.
— Как же мне не верить? Достаточно странно выглядит уже то, что ты ночью поехал к ней. Я верю ей, Ники. А тебе не верю.
— Я хочу спросить тебя кое о чем. Когда она рассказывала эту сказку, ее брат был в комнате?
— Нет,— ответила Лана.— Брат лежал в кровати. Он плохо себя чувствовал, и в этом нет ничего странного.
— Ну что же, очень мило, что ты заехала и обо всем мне рассказала. Больше, кажется, нам не о чем говорить?
— Мне так не кажется,— тихо сказала Лана.— Ты ужасно глупый, Ники. Почему из-за множества случайных женщин, которые ничего не стоят, ты готов пожертвовать всем хорошим, что есть в твоей жизни?
— Ладно, я не люблю нравоучений. Кончено — так кончено. Извини, но, по-моему, ты совершаешь глупость. И когда-нибудь ты это поймешь.— Я улыбнулся.— Наверное, я вел себя по-идиотски и сам подставил себя под удар Долорес Рутнал. Ну, а она не упустила такой возможности. Будь здорова, Лана.
Я снова перешел через дорогу, вернулся к себе и подошел к окну в гостиной. Машина еще стояла. Я даже видел тонкие пальцы Ланы, сжимавшие руль. Через минуту она уехала.
«Вот и все»,— подумал я и достал из холодильника виски. Сейчас мне это было необходимо.Когда я уже шел в спальню, снова раздался телефонный звонок.
— Это Гейл? — спросил голос с сильным американским акцентом.
— Да.
— Говорит Микки Линнен. Я вечером разговаривал с Финнеем. Он сказал, что виделся с тобой и передал мое предложение. Он говорит, что тебя это не заинтересовало?
— Днем не заинтересовало,— ответил я.— Но сейчас я, похоже, передумал. Я пришел к выводу, что Англия не по мне. Куда угодно — Италия, Германия, Франция... хоть Северный полюс! Я хочу убраться отсюда.
— Англия ни при чем, Ник,— ответил он.— Может, тебе просто Лондон осточертел? Если хочешь, могу предложить работу. Только за границу тебе ехать не придется. Нужно смотаться в один симпатичный городок в Девоншире под названием Мэлки.
Я начал было что-то говорить, но он перебил:
— Не торопись, Ник. Я все о тебе знаю. Может, ты думаешь, что я предлагаю копеечную работенку? Ошибаешься. Я занимаюсь этим делом не только для того, чтобы чем-то забить голову,— она дает мне неплохой доход, и ты сможешь подзаработать. Тебя же это интересует?
Я на мгновение задумался.
— По рукам. Насчет Лондона ты, наверное, прав. Мне он действительно осточертел. Так когда мы сможем поговорить?
— Почему бы и не сейчас? Если ты не против, я через пятнадцать минут буду у тебя.
— О'кей.— Я повесил трубку и поставил на стол два стакана и бутылку виски. Потом закурил сигарету и стал ожидать Линнена.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Вторник. Клодетта
Были уже сумерки, когда я приехал в Мэлки и остановил машину на длинной извилистой набережной, уже мерцающей огнями. Слева у подножия холма стояла гостиница «Палас». Вдоль всей набережной росли пальмы, виднелись зеленые лужайки. Во всем чувствовалось богатство, аристократизм.
Я закурил и стал размышлять о Дениз Эллерден. У нее наверняка сейчас проблемы. И очень неприятные проблемы. «Интересно,— думал я,— чем может помочь ей отец или же бюро Линнена?» Я лично так думаю: нравится вам что-то или нет, и даже если совсем не нравится, вы все-таки должны смириться с ситуацией.
Я снова завел машину, развернулся на набережной и поехал в гостиницу «Курт», где Микки Линнен снял для меня номер. Это был маленький уютный отель, где, по словам Микки, было хорошее обслуживание и не слишком чопорная обстановка. А гостиничные погреба, несмотря на то, что всю войну в округе околачивались американцы, сумели сохранить кое-какие запасы.
Мой номер находился на втором этаже — большая прихожая, гостиная и спальня с примыкающей к ней ванной. Я распаковал вещи, принял душ и поужинал. Потом закурил сигарету и стал думать, с какой стороны лучше зайти по делу Эллерден. Было очевидно, что здесь очень много странных подробностей, и расследование, если только удастся осуществить это расследование, придется проводить довольно-таки необычным способом. Ни одним из обычных, я считал, это дело раскрыть просто невозможно.
Ничего определенного не придумав, я решил, как и обычно поступаю в затруднительных случаях,— довериться интуиции. Я снял трубку и попросил девушку-телефонистку соединить меня с домом
Эллердена.Через десять минут я уже ехал туда. Дом стоял на другой стороне бухты, в конце залива. Это было большое и хорошо ухоженное здание. Такие не часто встретишь во времена, когда так не хватает рабочих рук.
Дворецкий, пожилой человек с вежливой улыбкой хорошо вышколенного слуги, открыл мне дверь и проводил по покрытым толстыми коврами коридорам в кабинет хозяина. Джон Эллерден уже ждал меня.
Это был высокий, широкоплечий светловолосый мужчина с суровым лицом и добродушными веселыми глазами. Он выглядел так, как мог бы выглядеть ушедший от дел процветающий промышленник,
кем он, в сущности, и был. Эллерден не стал терять времени даром.
— Садитесь, мистер Гейл. Сейчас я налью вам виски с содовой и постараюсь по возможности коротко разъяснить суть дела. А потом вы скажете, что собираетесь предпринять.
— В этом нет необходимости,— возразил я.— У меня правило — никому не говорить, что я собираюсь делать. Во многом потому, что я зачастую и сам этого не знаю заранее. Но я буду рад обо всем услышать от вас.
Он подал мне виски.
— Это дело очень тонкое и деликатное, Гейл. Оно затрагивает мои семейные тайны, поэтому считаю, что я вправе знать, какими путями вы намерены вести расследование.
— Я не знал, что мне придется выбирать какие-то определенные пути,— ответил я.— Когда я пришел работать к Линнену, то поставил условие, что у меня должны быть свободные руки. Если вы хотите контролировать ведение дела, то лучше поищите другого детектива.
— А вы, оказывается, очень независимый человек,— отрывисто бросил Эллерден.
— Да, я очень независимый человек. А вы что, предпочли бы работать с марионеткой? Если так, то почему бы вам самому не взяться за расследование?
В первое мгновение мне показалось, что Эллерден взорвется. Но он улыбнулся.
— Пожалуй, вы правы. История такова: моя семья состоит из трех человек — меня, моей жены и дочери Дениз. Должен подчеркнуть, что Дениз очень красивая девушка, просто очаровательная.— Эллерден улыбнулся.— Это объективное суждение, а не просто мнение любящего отца. Она настолько привлекательная девушка, что я в ужасе от той страшной истории, которая с ней произошла.
Он сделал паузу, но я ничего не сказал.
— В сорок пятом и в первой половине сорок шестого года,— продолжал он,— мы с удовольствием принимали у себя многих американских офицеров и служащих, которые жили поблизости. Многие американские летчики, базировавшиеся на Экзетере, приезжали на уик-энд в наши портовые городки. Поэтому нет ничего удивительного, что Дениз встретила Харта Аллена. Вы о нем слышали?
— Да, конечно. Аллен был одним из лучших асов. Первоклассный боевой пилот. Он заработал, наверное, все награды, какие только давали союзники за храбрость в воздушных боях.
— С этой стороны он достоин восхищения,— кивнул Эллерден.— Нет сомнений, что он был первоклассным летчиком. Но когда я узнал о другой его стороне, меня охватило беспокойство за Дениз.
— Что же вы узнали? Разве Дениз из тех девушек, которые, простите, в определенном смысле вызывают беспокойство?
— Нет. Но, вы понимаете, я очень придирчиво отношусь к людям, с которыми она встречается. А у Аллена была плохая репутация. Я имею в виду, что он слишком много пил и... ну, скажем,
слишком любил женское общество. К тому же он был не очень разборчив.
— В этом он не оригинален. Многие мои друзья, которым тяжело приходилось в схватках с врагом, вели себя подобным образом. Это естественное поведение в тех условиях.
— Согласен,— кивнул он.— Но в случае с Алленом это было совсем не то.
— Вы имеете в виду, что мисс Эллерден проводила слишком много времени в обществе Аллена? — спросил я.
Он покачал головой.
— Нет, она проводила с ним не больше времени, чем с любым другим молодым офицером, которого мы принимали в этом доме и в других местах. Обычно мы устраивали вечеринки здесь, но часто проводили их и в сельском клубе в Мэлки. А несколько раз и в клубе «Фо-рест Хиллз», милях в десяти от Тотни. Но Дениз не выделяла никого из своих гостей. Она вообще не очень интересуется молодыми людьми.
— Не интересуется? А сколько ей лет?
— Двадцать шесть,— ответил он.— Она очень спокойная девушка, Гейл. Любит свой дом и своих родителей. Ей нравится читать, играть в гольф и ездить верхом, нравится все, что обычно нравится молодым женщинам. А во время войны она выполняла серьезную работу. Я хочу, чтобы вы поняли — отношения между Дениз и Алленом были абсолютно обычными.
— Вы знаете это,— спросил я,— или вы так думаете?
— Я знаю это вполне определенно.
— Хорошо. Продолжайте и не обижайтесь, если я иногда буду вас перебивать. Мне нужно как следует разобраться в этой истории.
— В середине 1946 года,— продолжал он,— Аллен вернулся в Соединенные Штаты. Насколько я помню, его эскадрилья улетала из Экзетера последней. А полгода назад, в конце 1946 года, я дал согласие на то, чтобы Дениз обручилась с молодым человеком по имени Юстас Трединор. Вы хотели бы узнать о нем поподробнее?
Я кивнул.
— Семья Трединора поселилась в наших краях несколько столетий назад. Его предок был испанцем, которого судьба забросила в эту часть света — возможно, один из пленников Френсиса Дрейка. Он хозяин крупной фермы, живет в родовом поместье и обладает безупречной репутацией. Отличный парень. Я не мог бы ц желать для Дениз лучшего мужа. В этом году они должны были пожениться. И если бы не эта история, свадьба уже состоялась бы.
— Кто настоял на том, чтобы отложить свадьбу — вы или Трединор?
— Нет,— ответил он,— это Дениз. Она была, конечно, очень расстроена, но огорчалась больше за Трединора, чем за себя. Мы оба — и Юстас и я — считали, что будет лучше, если она сама примет решение. Надеюсь, они поженятся к концу этого года.
— Значит, Трединор отнесся к этому с пониманием?
— Да... Настолько, насколько мог это сделать человек, безумно влюбленный в девушку.
— Когда это случилось? — спросил я.
— Месяца полтора назад. Линнен показывал вам газету?
— Нет. Я хотел бы взглянуть на нее.
— Сейчас покажу. Но сначала я вам кое-что объясню. У нас выходит довольно популярная еженедельная газета «Мэлки Рекорд». На побережье, примерно в пятнадцати милях отсюда, находится маленький городок Мэплтор. Он обслуживается той же газетой. Местная редакция отправляет в Мэплтор свою газету в тот же день, что и в Мэлки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25