Заметно покраснев, несмотря на смуглую кожу, Эр-Таш продолжал: – И он также даст заложников, так что вы можете быть уверены, что у него хорошие намерения.
– Вы можете быть уверены, что он обманет, предложив людей, не имеющих никакой цены, – усмехнулся Дьюкуак.
– А Санджар даст заложников? – спросил Грас.
Если бы у него были заложники-ментеше, то их соплеменники дважды бы подумали, прежде чем атаковать Аворнис. Деньги, он был уверен, не предоставили бы ему и половины этого преимущества.
Дьюкуак неохотно кивнул. Теперь Эр-Таш разразился хриплым смехом. Тогда Дьюкуак проговорил:
– Закрой свой рот глупца, ты, сын бегущей задом овцы. Оскорбление, должно быть, было прямым переводом с их языка; Грас никогда не слышал такого на аворнийском. Эр-Таш предпочел ответить на языке ментеше. Они раздраженно огрызались друг на друга минуту или две. Наконец Дьюкуак прервал ссору и повернулся к королю Грасу.
– Вы видите, ваше величество, – сказал он. – Вы не получите от бунтовщика и предателя больше, чем от принца Санджара, так что вам следует признать его.
– Вы не получите ничего больше от грабителя и узурпатора, чем вам даст принц Коркут, поэтому вам следует признать его, – сказал Эр-Таш.
Оба они стали ждать, что скажет Грас. Он немного подумал, а затем заговорил:
– Поскольку каждый из сыновей Улаша торжественно объявляет себя принцем Йозгата, я не признаю никого из них – до тех пор, пока один из двух не нападет на Аворнис. Тогда я признаю другого и сделаю все, что смогу, чтобы помочь ему. Когда вы уладите свои споры, я признаю принца, которого вы выберете. До тех пор я буду нейтрален – пока один из ваших властителей не нападет на мое королевство, как я уже сказал.
– Мерзавцы Коркута нападут на вас и сделают так, чтобы это выглядело, как будто сторонники моего господина совершили это злое дело, – заявил Дьюкуак.
– Ты обвиняешь Коркута в том, что Санджар собирается сделать сам, – отреагировал на это Эр-Таш.
Ментеше снова обрушились друг на друга на своем родном языке.
– Довольно! – Грас дал понять, что крайне раздражен. – Я отпускаю вас обоих и приказываю вам сохранять мир, пока вы находитесь в Аворнисе.
– Когда мы пересечем Стуру, этот станет мертвой собакой, – указал Эр-Таш на Дьюкуака.
– И это говорит мышь, мечтающая стать львом! – насмешливо произнес Дьюкуак.
– Ступайте, я сказал!
Послы покинули тронный зал. Аворнийские гвардейцы сопровождали их до самого выхода из дворца, чтобы в стенах дворца ментеше не устроили драку.
Как только послы ушли, король улыбнулся широкой и веселой улыбкой. Ничто не радовало его больше, чем раздоры между его врагами.

Зенейда надула хорошенькие губки.
– Ты меня больше не любишь, – пожаловалась служанка.
«И никогда не любил тебя, – подумал Ланиус – Я хорошо проводил с тобой время, и ты либо тоже хорошо проводила со мной время, либо притворялась. Но это не любовь». Он не знал всего этого, когда влюбился в Кристату. Грас был тогда прав, даже если Ланиусу очень не хотелось признать это.
Но что-то ведь надо отвечать Зенейде!
– Я был занят.
Обычный беспомощный ответ, который мужчины дают своим любовницам. На этот раз гримаса Зенейды уже не была хорошенькой.
– Кем занят?
– Никем, – ответил он, что было правдой, поскольку жену он не брал в расчет.
Служанка подбоченилась.
– Так я и поверила! – выкрикнула она. – Ты нашел другую. Ты соблазнил меня, а теперь бросаешь?
Она была такой же соблазнительницей, как и соблазненной, – во всяком случае, так считал Ланиус. Зенейда продолжала:
– Если королева Сосия узнает когда-нибудь о том, что происходило…
– Если королева Сосия узнает, моя жизнь станет очень сложной, – сказал Ланиус, и служанка самодовольно ухмыльнулась. Он добавил: – Но если она узнает это от тебя, ты прямиком отправишься в Лабиринт и никогда не выйдешь оттуда. Никогда в жизни. Тебе это ясно?
– Х-м-м, – усмешка Зенейды растаяла.
Ланиус почти мог читать ее мысли. Достаточно ли у него власти выполнить то, что он угрожает сделать? Будет ли он настолько зол, чтобы сделать это, если сможет? Наконец, судя по лицу девушки, решение было ею принято.
– Да, ваше величество, – сказала она очень тихим голосом.
– Что-нибудь еще?
Нет, ваше величество, – прошептала она.
– Ступай! – велел Ланиус.
Зенейда больше не надувала губки, когда вышла из комнаты. Она была чернее ночи.
Ланиус вздохнул. Интриги, связанные с любовью, чреваты осложнениями. Сейчас он обнаружил, что и не связанные с любовью интриги тоже имеют их. «Я сделаю ей подарок, – подумал Ланиус, – и постараюсь, чтобы это не выглядело, будто я плачу ей, как шлюхе». Он кивнул сам себе – ему это удастся.
Еще одна проблема решена или кажется решенной. Младший король шел по коридору, довольно улыбаясь. Решать проблемы – это же его любимое занятие!
Стражники замерли в напряженном внимании, когда он приблизился. Он дал им сигнал стать вольно и спросил:
– Как Отус?
– Он – отлично, ваше величество, насколько я могу судить, – ответил один из стражников. – Вы бы никогда не догадались, что он когда-то был рабом, если бы не знали правду.
– Выведи его сюда, – сказал Ланиус. – Мне бы хотелось поговорить с ним.
Один из стражников открыл дверную решетку. Второй привел оружие в готовность. Не важно, насколько нормально вел себя Отус, они не доверяли ему. Ланиус едва ли мог спорить с ними на этот счет, особенно зная об «излеченных» рабах.
Все изменилось для человека, на котором Птероклс испробовал свою магию. Отус не был покрыт коркой въевшейся грязи. Он выглядел как обычный аворниец и был таким же чистым, как любой из стражников. Он уже достаточно освоился, чтобы поклониться королю без напоминаний. Ваше величество, – прошептал он.
– Здравствуй, Отус, – сказал Ланиус. – Как твои дела сегодня?
– Просто отлично, спасибо.
Рад слышать это, – Ланиус кивнул. – На что это было похоже, быть рабом?
– На что это было… похоже? – нахмурившись, повторил Отус. – Это было… темно. Я был… тупым. Я все еще чувствую себя тупым. Сколького я не знаю! Столько мне нужно узнать. Ты говоришь – все твои люди говорят, – кто-то сделал это со мной?
– Низвергнутый, – проговорил Ланиус. – Ментеше называют его Падшая Звезда.
– О-о! – На лице Отуса появилось выражение благоговейного ужаса. – Падшая Звезда. Да. Я, бывало, видел его в… во снах, когда они были. Все рабы видели. Он был ярким. Ничто в нашей жизни не было ярким. Но Падшая Звезда… Он заставлял все сиять внутри наших голов.
Это происходило на самом деле? Или он пытался выразить что-то и не мог подобрать слова?
– Что ты чувствуешь по отношению к Низвергнутому сейчас?
Отус снова нахмурился, это было похоже на то, как человек задумывается перед тем, как что-то сказать.
– Я чувствую себя… свободным от него, – произнес он наконец. – Он больше не имеет ко мне отношения. Я чувствую себя радостным. Я – не вол. Я – не осел. Я – не корова. Я – человек. Вот, я могу быть человеком. Раньше я никогда не знал, как это – быть человеком.
Ты бы стал воевать против Низвергнутого, если бы у тебя был такой шанс?
– Дайте мне меч. Дайте мне пику. – Отус снова задумчиво нахмурился. – Я стою здесь. Я говорю с тобой. Я говорю, что думаю. Когда я делаю это, я воюю с Падшей Звездой. Разве это не так, ваше величество?
– Я думаю, это так, – ответил Ланиус.
Раб высказывался против Низвергнутого, он излечился от пагубного влияния изгнанного бога. Но… не было ли за всем этим Низвергнутого, наблюдающего, слушающего, смеющегося? Ланиус не знал. Он не был до конца уверен, что Птероклс, несмотря на все его искусство, мог бы тоже это утверждать. Стоит ли верить в излечение Отуса?

Грас читал письмо, тщетно пытаясь скрыть удовлетворение.
– Ты знаешь, о чем здесь говорится? – спросил он курьера.
– Да, ваше величество, – ответил человек. – Мне пришлось прочитать его, на случай, если с ним что-нибудь произойдет.
– Хорошо, – кивнул король. – А знаешь ли ты что-нибудь еще, кроме того, что там написано?
– Нет, ваше величество, – сказал курьер. – Я никогда там не был, у Стуры. Я только вез это письмо последние тридцать миль.
– Ну ладно. – Теперь Грас постарался как можно лучше скрыть свое разочарование. – Так или иначе, новости здесь, – он похлопал по пергаменту, – достаточно однозначные, чтобы их можно было истолковать как-нибудь по-другому.
Король отпустил курьера и вызвал генерала Гирундо. Когда его старый приятель вошел в приемную, он выглядел разгневанным.
– Дело не терпит отлагательств, ваше величество? – Его голос тоже звучал сердито. – Вы все испортили! Служанка определенно была благосклонна, и мне не пришлось бы делать что-то еще, чтобы добиться от нее согласия.
– Это важнее, чем забавляться с женщиной, – заявил Грас.
– Да, ваше величество. Разумеется, ваше величество. – Только поднятая бровь Гирундо напомнила Грасу об Элоде и обо всех других женщинах, о которых генерал мог и не знать.
Грас почувствовал, как покраснел. Он протянул Гирундо письмо, которое только что получил.
– Вот, – сказал он. – Посмотри сам.
Гирундо начал читать письмо с тем же подчеркнуто строгим видом, с которым он отвечал королю. Пробежав глазами несколько строчек, он, однако, сменил выражение лица.
– Так-так… – проговорил он, возвращая пергамент. – Вы были правы, ваше величество. Изредка боги отвечают на молитвы, не так ли?
– Я думал примерно о том же самом, – ответил Грас. – мы не могли бы просить короля Олора о чем-нибудь более необходимом сейчас Аворнису, чем война между Санджаром и Коркутом. Как ты полагаешь, кто победит?
– Это выше моего понимания, – весело проговорил Гирундо. – Давайте сядем, ваше величество, выпьем вина и пораскинем мозгами.
– Я и не собираюсь делать ничего другого. – Король пожал плечами. – Думаю, они проведут следующие пять лет, воюя друг с другом, а все остальные ментеше тоже окажутся поделенными на два лагеря и накинутся друг на друга. Таким образом, если нам повезет, они будут слишком заняты, чтобы беспокоить Аворнис. И после того, что они сделали с нами за этот последний год, мы можем использовать это время, чтобы залечить раны. Нам надо усилить наш флот речных галер на Стуре. Я, так или иначе, собирался это сделать, но теперь это особенно важно.
– Звучит разумно. Вы, ваше величество, как всегда, правы. – Гирундо помолчал, а потом добавил: – Как и Ланиус, что тут скрывать.
– Да, он таков.
Чем больше логики выказывал его зять, тем большее беспокойство это внушало. Но он также становился более полезным для королевства, старшему королю оставалось только этим утешать себя.
– Пока ментеше занимаются играми друг с другом, что вы намерены предпринять относительно черногорцев? – спросил Гирундо.
– Ты думаешь о том же, о чем и я. Либо это значит, что ты тоже наделен разумом, либо мы оба одинаково безумны, – сказал король.
Гирундо засмеялся. Грас – тоже, затем продолжал:
– Если Коркут и Санджар все еще будут лупить друг друга по головам, я намереваюсь наступающей весной отправиться на север. У нас больше шансов взять Нишеватц, не отвлекаясь на юг – или на Низвергнутого.
– Принц Всеволод наконец обретет счастье, – заметил генерал.
– Я знаю. – Грас тяжело вздохнул. – Я полагаю, что так или иначе мне придется это сделать.
Гирундо снова засмеялся. И снова король поддержал его – хотя опять-таки в его словах не был заложен только лишь шутливый смысл.

Младший король сегодня был доволен собой. День прошел на редкость удачно – как всегда, когда он работал в архиве. Ланиус сравнивал план Нишеватца с тем, который был сделан, когда город принадлежал Аворнису и назывался Медеон. Всеволод, без сомнения, станет смеяться над планом и начнет говорить о том, как все изменилось. Но никто не был в состоянии заставить черногорского принца сесть и начертить другой план Нишеватца. Что говорить, лучше старые ключи, чем вообще никаких.
Он открыл дверь спальни. Сосия стояла у небольшого столика, сервированного для ужина.
– Привет, дорогая, – сказал он, улыбаясь.
Вместо того чтобы улыбнуться в ответ, жена схватила чашку и запустила в него.
– Дорогая? – взвизгнула она.
Чашка ударилась о стену, в шести дюймах слева от его головы. Острый осколок оцарапал ему щеку.
– Что с тобой? Ты сошла с ума? – заорал Ланиус. Сосия схватила еще одну чашку. Эта угодила в дверь, примерно в шести дюймах справа от головы Ланиуса.
– Зенейда! – крикнула Сосия.
У нее под рукой был уже кувшин. Она бросила его ни минуты не колеблясь, нацелив точно в лоб своему супругу. Но Ланиус успел наклониться.
– Прекрати! – сказал он, выпрямляясь.
Он надеялся, что Сосия послушается, тем более что посуды на столе больше не было. Но серебряный поднос, на котором стояли чашки и кувшин… Мгновение спустя он звякнул о стену. Она не очень хорошо целилась.
– Прекрати! – снова сказал Ланиус.
– Это ты должен был прекратить после Кристаты, и вот как ты меня в результате послушался, – резко возразила Сосия.
Теперь осталось запустить в него столиком. Жена, казалось, испытывала искушение, но не попыталась сделать это.
– Зачем я вообще разрешала тебе касаться меня?
– Потому что мы женаты, – предположил Ланиус.
– Для тебя это не имеет значения. Почему это должно иметь значение для меня? – Сосия пожала плечами. – Я думала, ты не будешь больше шляться, и…
– Это было по-другому… не так, как с Кристатой.
– О? И как это было по-другому? – ядовито поинтересовалась жена. – Ты нашел позу, которую раньше не использовал?
У Ланиуса загорелись уши.
– Нет! Я имею в виду, я не влюбился в Зенейду или что-то подобное.
Сосия посмотрела на мужа, будто с другого края широкой пропасти, которая пролегла между ними.
– Милостивая королева Квила! – воскликнула она. – Тогда зачем же ты это затеял?
– Зачем я это затеял? – Ланиус подумал, что отсюда, с его стороны, пропасть уже не кажется. – Потому… «Потому что это развлечение», – пришло ему на ум. А также: «Потому что я мог». Даже с того края пропасти, где он стоял, было видно, что ни один из этих ответов не попадет в цель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64