Я же просил Граса не отправлять его в Лабиринт, так что, возможно, я действительно сделал бы это». Так что у него были все основания сказать:
– Король Грас сослал его, и только один король Грас может вернуть его оттуда.
– А король Грас не станет этого делать.
Ланиус не попытался возразить ей. Кусая губы, Лимоза продолжала:
– Он думает, мой отец обманом заставил Орталиса жениться на мне. Клянусь богами, ваше величество, это неправда.
– Я понимаю, – произнес Ланиус как можно более нейтральным тоном.
– Это неправда, – настаивала девушка. – Я сама хотела выйти замуж за Орталиса. Я люблю его.
Ланиус едва не спросил: «Не сошла ли ты с ума? » Прежде чем он успел высказать то, что вполне резонно пришло ему в голову, дочь опального казначея продолжила:
– Он самый удивительный человек, какого я когда-либо встречала, – ах, конечно, я не хочу быть неуважительной по отношению к вам, ваше величество. – Лимоза порозовела еще больше.
– Конечно, – отозвался Ланиус.
Он был слишком поражен, слишком изумлен, чтобы найти еще какие-то слова. Орталис, сын Граса, брат Сосии? Тот самый Орталис, который охотился, потому что любил кровь? Тот самый Орталис, который калечил женщин, потому что это возбуждало его? И оказывается, Орталис был самым замечательным человеком, которого когда-либо встречала Лимоза… Что-то не сходилось, Ланиус не мог понять что. Но он знал одно: для любой особы женского пола единственным мужчиной, за которого также не следовало выходить замуж, кроме Орталиса, был Низвергнутый.
Лимоза вздохнула:
– Он такой милый. И он делает такие изумительные вещи.
На этот раз она стала пунцовой. Ланиус только почесал лоб. Он на самом деле был в замешательстве, говорят ли они об одном и том же Орталисе. Если бы он не видел сына Граса рядом с Лимозой, он не мог бы в это поверить.

Повозки, полные мешков с зерном, следовали с армией Граса. Они не слишком замедляли движение аворнийцев, но вынуждали их двигаться по дороге. Короля не радовало это обстоятельство, но он знал, что выигрывает столько же, сколько проигрывает. Ментеше поджигали фермы, поля и вообще все вокруг, куда бы они ни попадали. Везти с собой провиант означало уверенность в том, что он действительно имеется.
Горизонт на юге, предполагалось, должен быть ровным, с небольшими холмами, характерными для долины реки Наин. Вместо этого безобразные черно-коричневые облака дыма затемняли часть горизонта. Указывая в этом направлении, Грас сказал:
– Мы найдем кочевников там. Гирундо кивнул:
– Мне тоже так кажется. – Он лукаво улыбнулся королю. – Готовы ли вы мчаться вскачь, ваше величество?
Был ли в этом вопросе упор сделан на слово «вскачь», или всему виной воображение Граса? Зная Гирундо, вряд ли можно было списывать это на воображение. Король ответил:
– Я настолько готов, насколько должен. – И положил руку на шею лошади.
Этот спокойный мерин делал все, что хотел от него коронованный наездник, не слишком вступая в споры. Это вполне устраивало Граса. Гирундо ехал на жеребце, в котором было гораздо больше веса и прыти. Грас не завидовал генералу, так как не хотел лишний раз ударяться головой об землю.
Он кивнул головой трубачу, и тот заиграл сигнал «Рысью». Чем быстрее его люди встретятся с ментеше, тем лучше. Люди принца Улаша уже зашли слишком далеко на север, чтобы это можно было игнорировать.
– Разведчикам разделиться! Одним отправиться в авангард, а другим – на фланги! – приказал Гирундо.
Часть всадников покинули общий строй и поспешили на свои позиции. Грас снова кивнул. Он бы сам отдал такой приказ через мгновение, если бы этого не сделал генерал. Накопленный печальный опыт борьбы с южными кочевниками научил аворнийцев, что нападение может последовать с любого направления в любое время.
Наконечники пик сверкали на солнце. В его армии копьеносцы и лучники распределялись довольно равномерно. Если они смогут столкнуться с ментеше лицом к лицу, у них будет преимущество. Еще более болезненный опыт свидетельствовал: сойтись в ближнем бою с выносливыми наездниками-кочевниками было не всегда легко и даже не всегда возможно.
Грас взглянул на Птероклса.
– Как насчет их колдунов? – спросил король.
– Я не чувствую чего-нибудь… необычного, ваше величество, – ответил волшебник после небольшой паузы, очевидно потраченной на раздумья. Еще помолчав, он добавил: – Хотя не все идет так, как следовало бы.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Грас. Птероклс только пожал плечами. Король произнес:
– Может ли это быть потому, что ты чувствуешь, что Низвергнутый обращает внимание на то, что здесь происходит?
Птероклс резко дернулся, как будто кто-то уколол его иголкой, когда он не ожидал этого. Он кивнул.
– Да. Такое возможно. Я действительно так считаю. Несомненно… кто-то наблюдает за нами.
– Что ты можешь сделать?
– Что я могу сделать? – Птероклс засмеялся – несколько истерически. – Я могу надеяться, что он не замечает меня, вот и все. Но это очень слабая надежда.
Он натянул вожжи и направил лошадь в сторону. Впрочем, Грас больше не намеревался задавать ему вопросы. А к королю уже галопом мчался разведчик.
– Ваше величество! Ваше величество! – кричал он, и его голос срывался от возбуждения. – Мы только что видели одного ментеше, ваше величество!
– Неужели? – сказал Грас, и молодой человек кивнул. Глаза его сияли.
– Вы поймали его? Убили? Воодушевление несколько померкло.
– Нет, ваше величество. Он ускакал на юго-запад. Несколько человек поскакали за ним, но он удрал.
– Не беспокойся об этом, – сказал ему Грас. – Там, откуда он явился, еще очень много таких. И может быть, он покажет нам, где его друзья.
«Если я их найду, станет ли Низвергнутый контролировать ход сражения? – размышлял Грас. – Впрочем, если я не найду их, то что я вообще здесь делаю? Почему я просто не сдаю свои южные провинции принцу Улашу?»
Он не мог бы сделать этого, если хотел оставаться королем Аворниса; а также если хотел спокойно выносить вид собственного лица в зеркале. Но и от идеи идти вперед он был не в восторге.
Когда армия разбила лагерь для ночлега, Грас окружил его кольцом караульных на дальних подступах.
– Это очень правильное решение, ваше величество, – сказал Гирундо, – Я помню, сколько неприятностей причиняли нам люди Эврена по ночам.
– Я тоже помню, – ответил Грас – Поэтому и делаю это.
Однако, несмотря на все караулы, горстка кочевников все-таки сумела подобраться достаточно близко к основному лагерю, чтобы пустить с десяток стрел. Они ранили двух или трех человек, прежде чем крики бросившихся за ними в погоню людей разбудили солдат. Этот шум также разбудил Граса, и он уже не смог заснуть, поэтому зевал и моргал глазами, будто запорошенными песком, когда аворнийская армия вышла в поход незадолго до рассвета.
Они двигались мимо полей, которые подожгли участники набега. Едкий дым все еще висел в воздухе, он саднил легкие и жег глаза.
Первая настоящая встреча с ментеше на аворнийской земле произошла следующим утром. Группа налетчиков Улаша проскочила мимо аворнийских часовых незаметно. По удивлению, с которым ментеше отнеслись к виду целой аворнийской армии – об этом свидетельствовали их гортанные крики, – получалось, что они не только не обращали особого внимания на разведчиков, но вообще игнорировали их.
Ментеше не развернули коней и не ускакали галопом прочь как можно быстрее. Вместо этого они подъехали к аворнийцам и начали стрелять с расстояния, на котором аворнийские луки не могли их достать.
Это Грас тоже видел раньше, последний раз во время сражения с кочевниками принца Эврена.
– Вперед! – крикнул он трубачам, которые сыграли соответствующий сигнал.
Аворнийцы пустили своих лошадей в галоп. Грас надеялся, что ему удастся удержаться в седле. Сейчас падение было бы не просто позорным. Оно стало бы роковым.
Ментеше, будучи в значительном меньшинстве, не посчитали позором бежать. Грас не ожидал ничего другого. Они еще продолжали стрелять через плечо, причем очень хорошо. Но теперь и аворнийцы тоже стреляли, а у некоторых из них были более быстрые лошади, чем у кочевников.
И аворнийцы тоже могли хорошо стрелять, даже при том, что не имели таких луков, сделанных из рогов и сухожилий, какие были у людей Улаша. Один за другим кочевники взмахивали руками и падали на землю.
Уцелевшие ментеше бросились врассыпную, и лишь небольшому количеству из них удалось спастись.
Грас махнул трубачам, и они сыграли сигнал «Осадить лошадей». Постепенно животные замедлили бег. Бока лошади Граса вздымались от тяжелого дыхания; она нагнула голову, чтобы пощипать немного травы.
– Очень ловко, ваше величество! – крикнул Гирундо с ухмылкой на лице.
– Ты имеешь в виду эту маленькую стычку или то, что я умудрился не свалиться с лошади? – поинтересовался Грас.
Ухмылка на лице генерала стала еще шире.
– Выбирайте, ваше величество, что вам больше понравится.
– Я горжусь, что остался в седле и даже продолжаю в нем оставаться, – сказал король. – Эта маленькая шайка ментеше не была чем-то особенным: расправиться с ними – все равно что разбить яйцо кувалдой. Они носятся по округе, разоряя и грабя местное население. Пока они не соберутся снова вместе, мы будем легко одерживать победы подобно этой.
– Чем от большего их числа мы сможем избавиться сейчас, тем о меньшем числе мы будем беспокоиться тогда.
– Я знаю. Поверь мне, я знаю, – сказал Грас. – И если даже мы сильно ударим по ним, они растекутся, как ртуть. Если мы прекратим преследовать их, вероятно, они возьмут нас в оборот каким-нибудь другим способом.
– Да, ваше величество, вы, безусловно, понимаете проблему, – отозвался Гирундо. – Теперь, если мы определимся, как решить ее…
Грас буркнул что-то себе под нос и похлопал свою лошадь по шее. Аворнийцы хорошо поняли проблему еще с тех пор, как несколько веков назад ментеше появились на юге королевства. Кочевники, с детства наученные ездить верхом и заботиться о своих стадах, просто были лучшими наездниками, чем аворнийцы. Они не только имели с собой мощные луки, но могли покрывать большие расстояния. Если бы аворнийцы не имели численного преимущества… Грас не хотел думать о том, что могло бы тогда случиться, и, заставив себя вспомнить нечто положительное, произнес:
– Во всяком случае, здесь мы решили ее.
– Решили, – кивнул Гирундо. – Сколько, однако, еще раз нам придется решать ее, прежде чем мы в конце концов не вытесним ментеше на другой берег Стуры?
– Я не знаю, – ответил король со вздохом. Смогут ли аворнийцы вытеснить людей принца Улаша за реку в этом году? Снова вздохнув, он продолжал:
– Другой вопрос, сколько вреда они принесут, прежде чем мы сможем выкинуть их прочь? Такого вторжения, как это, давно не было.
– Да, и мы оба знаем, почему, или думаем, что знаем, – заметил Гирундо.
Этот ответ не слишком обрадовал короля. До недавних пор Улаш производил впечатление разумного и миролюбивого человека, эти качества Грас раньше не связывал с ментеше. Но он и его народ поклонялись Низвергнутому – Падшей Звезде, как они называли его. Если падший бог приказал Улашу причинить неприятности Аворнису, Улаш не размышляя стал бы это делать – вне зависимости от того, каким разумным и миролюбивым он казался многие годы.
– Я думаю… – медленно произнес Грас.
– Что такое, ваше величество? – спросил Гирундо.
Я думаю, можем ли мы убедить Улаша, что лучше поклоняться богам на небесах, чем Низвергнутому.
– Сомневаюсь в этом. – Таков был ответ практичного человека. – Если ментеше все еще не определили, кто настоящие боги, мы не сможем научить их.
Скорее всего, он был прав, однако Грасу хотелось бы, чтобы он ошибался. Впрочем, Гирундо представлял все слишком просто. Король Олор, королева Квила и остальные были, несомненно, истинными богами. Это делало их сильнее Низвергнутого. Но он все равно оставался настоящим богом… или нет? Грас старался гнать эти мысли прочь.
В этот вечер где-то вдали гремели барабаны. Грас знал, что это значило – ментеше обменивались сигналами. Что кочевники сообщали друг другу? Король яростно впечатал сапог в земляной пол своего шатра. Он годами служил на юге, но так и не выучился понимать барабанный бой. И, насколько ему было известно, ни один аворнийец не разбирался в значении этих звуков.
Грохот барабанов продолжался всю ночь. Грас несколько раз просыпался и каждый раз слышал глухие или, наоборот, четкие звуки; иногда они почти пропадали. Барабаны внушали тревогу, не дававшую ему спокойно заснуть.

– Письмо от короля Граса, ваше величество, – сообщил курьер, протягивая Ланиусу свернутый пергамент.
– Спасибо, – сказал Ланиус с некоторым удивлением: он ничего не ожидал от Граса.
Взломав восковую печать, он развернул письмо.
«Король Грас приветствует короля Ланиуса, – прочитал он. – Не будешь ли ты столь любезен, чтобы оказать мне услугу. Говорится ли где-нибудь в архивных документах о сигналах барабанов, которые используют ментеше? Если ты можешь выяснить это, пожалуйста, дай мне знать как можно быстрее. Большое спасибо за твою помощь». Небрежная подпись заканчивала письмо.
Будет ответ, ваше величество? – спросил курьер.
– Да. – И Ланиус велел принести пергамент, ручку и чернила.
«Король Ланиус приветствует короля Граса, – в глубине души он по-прежнему считал Граса узурпатором. Но эти колебания не помешали продолжить письмо: – Я ничего не знаю о том, могут ли существовать документы с такими сведениями. Но я никогда и не искал их. Теперь я это сделаю и сразу сообщу, нашел ли я то, что ты хочешь». Он подписал письмо, заклеил его свечным воском, удостоверил своим кольцом-печаткой, а затем отдал курьеру.
– Отвези его Грасу. Я хочу, чтобы он знал: я сразу же займусь поисками.
– Да, ваше величество. Спасибо, ваше величество. – Курьер поклонился и поспешил прочь.
Все еще под впечатлением от послания, Ланиус отправился в архив. Никогда прежде Грас не просил его найти необходимые ему сведения. Сможет ли он справиться с этим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64